Защита интеллектуальных прав: как правообладателям применять судебную неустойку?

В 2015 г. астрент появился в российском праве (ст. 308.3 ГК РФ), став его абсолютной новеллой и вызвав бурные обсуждения в научной среде. Но надо отметить, что применительно к защите интеллектуальной собственности астрент до настоящего времени не получил должного внимания, о чем свидетельствует отсутствие требований о присуждении астрента в большинстве исков по делам о защите интеллектуальных прав. Между тем применение астрента по данной категории дел имеет крайне любопытные практические перспективы, позволяющие в разы повысить эффективность исполнения судебных актов.

О ключевых этапах введения астрента в российскую правовую систему, практике по присуждению астрента и сравнении астрента с другими способами стимулирования должников к исполнению денежных обязательств читайте в этом материале.

Астрент (от фр. l’astreinte — обязанность, принуждение) представляет собой назначаемый судом денежный штраф, подлежащий выплате должником в пользу кредитора в случае неисполнения должником судебного акта. Традиционно под астрентом понимают штраф за неисполнение решений по неденежным обязательствам (то есть в случае обязания должника совершить какое-либо действие либо воздержаться от совершения какого-либо действия в интересах кредитора). Основной принцип астрента заключается в том, что в результате его присуждения исполнение судебного акта должно оказаться для должника более выгодным, чем его неисполнение.

Астрент в разъяснениях ВАС РФ

История появления и легального закрепления данного института в российском праве имеет три важнейшие вехи. Первым этапом стало принятие Пленумом ВАС РФ постановления от 04.04.2014 № 22 «О некоторых вопросах присуждения взыскателю денежных средств за неисполнение судебного акта» (далее — постановление № 22). Астрент был предусмотрен в п. 3 постановления № 22: «В целях побуждения к своевременному исполнению судебного акта по неденежному требованию и компенсации за ожидание соответствующего исполнения суд по требованию истца… вправе присудить денежные средства на случай неисполнения судебного акта». С принятием постановления № 22 арбитражные суды начали активно использовать данный институт, однако по делам, связанным с защитой интеллектуальной собственности, примеры единичны.

В качестве примера можно привести дело, в котором еще в 2010 г. суд обязал ответчика изъять из оборота и уничтожить контрафактный товар, на котором был незаконно размещен товарный знак (решение Арбитражного суда г. Москвы от 01.02.2010 по делу № А40-131807/09). Срок для добровольного исполнения решения истек, требования исполнительного документа ответчик не исполнил. В связи с этим уже после принятия постановления № 22 истец обратился в суд с новым заявлением — теперь уже о взыскании компенсации за неисполнение судебного решения в размере более 1,5 млн руб. Суд требования удовлетворил, правда, снизил размер компенсации за неисполнение решения суда до 200 000 руб (Определение ВС РФ от 10.02.2016 № 305-ЭС15-19679 по делу № А40-116213/2014). Здесь следует обратить внимание, что хотя первоначальный иск касался защиты интеллектуальных прав, кассационной инстанцией по заявлению о присуждении астрента выступил не Суд по интеллектуальным правам, а ФАС Московского округа (постановление от 23.10.2015 № Ф05-13939/2015).

Постановление № 22 предусмотрело и другой механизм стимулирования должников к исполнению судебных решений, но уже по денежным обязательствам. Так, в п. 2 постановления № 22 Пленум ВАС РФ указал, что в случае неисполнения денежного обязательства суд вправе присудить истцу проценты за пользование чужими денежными средствами по правилам ст. 395 ГК РФ.

Поскольку применение ст. 395 ГК РФ для арбитражных судов давно не в новинку, примеров присуждения процентов на сумму взысканной компенсации по делам о защите интеллектуальных прав можно найти множество (см., например, судебные акты по делам № А40-15537/2012, А46-4991/2014, А31-10742/2014, А51-5979/2015, А65-8122/2013, А63-3809/2015, А63-880/2015, А60-35572/2014, А60-7348/2014, А60-5913/2014, А23-1731/2015). Типичная резолютивная часть решений по таким делам звучит следующим образом: «Взыскать с компании „А“ в пользу компании „Б“ компенсацию в размере N тысяч рублей за нарушение прав на товарные знаки; проценты за пользование чужими денежными средствами на взысканную сумму в размере 8,25% годовых с момента вступления судебного акта в законную силу и до его фактического исполнения».

Надо отметить, что поскольку астрент традиционно применим только в отношении неденежных обязательств, указанные в п. 2 постановления № 22 проценты представляют собой не астрент, а плату за пользование чужими денежными средствами.

Закрепление астрента в законодательстве

Следующим важным этапом стало закрепление института астрента на законодательном уровне. Федеральным законом от 08.03.2015 № 42-ФЗ в ГК РФ была введена ст. 308.3 «Защита прав кредитора по обязательству», которая вступила в силу с 1 июня 2015 г.

Цитируем документ

«1. В случае неисполнения должником обязательства кредитор вправе требовать по суду исполнения обязательства в натуре, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом, иными законами или договором либо не вытекает из существа обязательства. Суд по требованию кредитора вправе присудить в его пользу денежную сумму на случай неисполнения указанного судебного акта в размере, определяемом судом на основе принципов справедливости, соразмерности и недопустимости извлечения выгоды из незаконного или недобросовестного поведения.

2. Защита кредитором своих прав в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи не освобождает должника от ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства».

При первом же прочтении статьи обращают на себя внимание расплывчатые критерии для определения размера присуждаемого астрента: «… на основе принципов справедливости, соразмерности и недопустимости извлечения должником выгоды из незаконного или недобросовестного поведения». Подобная формулировка отчасти перекликается с критериями расчета компенсации за нарушение исключительных прав, предусмотренными ст. 1252 ГК РФ, совместным постановлением Пленумов Верховного суда РФ и ВАС РФ от 26.03.2009 № 5/29 «О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации», постановлением Президиума ВАС РФ от 20.11.2012 № 8953/12 по делу № А40-82533/11-12-680 и т. п. Между тем размер присуждаемой судами компенсации настолько различается в разных спорах, что повторение этой тенденции в отношении астрента нельзя назвать желательным.

В этой связи возникает вопрос о том, какой размер астрента можно считать разумным и справедливым. Однако в отсутствие каких-либо разъяснений судам приходилось руководствоваться исключительно внутренним убеждением.

Так, например, в одном деле о защите фирменного наименования (решение Арбитражного суда Самарской области от 25.06.2015 по делу № А55-5765/2015) истец обратился в суд со следующими требованиями: «Запретить ответчику использовать фирменное наименование, сходное до степени смешения с фирменным наименованием истца, в отношении видов деятельности, аналогичных видам деятельности, осуществляемым истцом…При неисполнении решения суда взыскать с ответчика в пользу истца денежные средства в размере 200 руб. за каждый день неисполнения судебного акта с момента вступления решения суда в законную силу до его фактического исполнения».

В итоге суд, руководствуясь одновременно и ст. 308.3 ГК РФ, и п. 3 постановления № 22, удовлетворил исковые требования, отметив в отношении астрента следующее: «Учитывая баланс интересов сторон, суд считает возможным присудить в пользу истца денежную сумму на случай неисполнения судебного акта в истребуемом истцом размере, отвечающем требованиям справедливости и соразмерности».

Между тем почти одновременно с вступлением ст. 308.3 ГК РФ в силу Пленумом Верховного суда РФ было принято постановление от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», которым п. 2 постановления № 22, касающийся присуждения процентов по ст. 395 ГК РФ за неисполнение судебного акта, был признан не подлежащим применению. Перед судами встал ряд вопросов. По-прежнему ли допустимо начисление процентов на сумму взысканной компенсации по правилам ст. 395 ГК РФ или же отмена п. 2 Постановления № 22 означает утрату возможности начислять такие проценты? При положительном ответе на второй вопрос — допустимо ли распространение действия астрента, предусмотренного ст. 308.3 ГК РФ, на денежные требования?

Из формулировок нормы ст. 308.3 ГК РФ было крайне затруднительно сделать однозначные выводы. Однако суды начали активно применять данную статью на практике по денежным требованиям (см., например, дела № А56-5442/2015, А54-7131/2014), не называя, однако, присуждаемые проценты астрентом. В результате сфера применения астрента в российской практике очевидно стала размываться.

Но 24 марта 2016 г. Пленум Верховного суда РФ принял постановление № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств» (далее — постановление № 7), в котором даны разъяснения в том числе относительно применения ст. 308.3 ГК РФ.

Астрент в разъяснениях Верховного суда РФ

Принятие постановления № 7 ознаменовало собой наступление третьего этапа внедрения института астрента в российскую правовую систему.

Прежде всего, Верховный суд РФ внес ясность относительно пределов применения ст. 395 ГК РФ.

Цитируем документ

«Проценты, предусмотренные пунктом 1 статьи 395 ГК РФ, подлежат уплате независимо от основания возникновения обязательства (договора, других сделок, причинения вреда, неосновательного обогащения или иных оснований, указанных в ГК РФ)».

Пункт 37 постановления № 7

Таким образом, по требованиям о взыскании убытков или компенсации за нарушение исключительных прав на объекты интеллектуальной собственности могут быть начислены проценты на случай неисполнения судебного акта в соответствии с положениями ст. 395 ГК РФ.

Сферу же применения штрафа астрент (в терминологии постановления № 7 — судебная неустойка) Верховный суд РФ справедливо ограничил только неденежными требованиями.

Цитируем документ

«На основании пункта 1 статьи 308.3 ГК РФ в целях побуждения должника к своевременному исполнению обязательства в натуре, в том числе предполагающего воздержание должника от совершения определенных действий… судом могут быть присуждены денежные средства на случай неисполнения соответствующего судебного акта в пользу кредитора-взыскателя».

Пункт 28 постановления № 7

«Правила пункта 1 статьи 308.3 ГК РФ не распространяются на случаи неисполнения денежных обязательств».

Пункт 30 постановления № 7

Ряд иных пунктов постановления № 7 содержит дополнительные разъяснения касаемо применения ст. 308.3 ГК РФ. Так, Верховный суд РФ уточнил, что начисление предусмотренных ст. 395 ГК РФ процентов на сумму астрента не допускается (абз. 4 п. 28). Заранее заключенное соглашение об отказе кредитора от права требовать присуждения астрента является недействительным. Однако стороны вправе после нарушения срока, установленного судом для исполнения обязательства в натуре, заключить на стадии исполнительного производства мировое соглашение о прекращении обязательства по уплате астрента (п. 29). Суд не вправе отказать в присуждении астрента в случае удовлетворения неденежного требования истца (п. 31). Астрент может быть присужден только по заявлению истца как одновременно с вынесением судом решения по существу спора, так и на стадии исполнительного производства (п. 31). На основании судебного акта о понуждении к исполнению обязательства в натуре и о присуждении астрента выдаются отдельные исполнительные листы в отношении каждого из этих требований. Факт неисполнения или ненадлежащего исполнения решения суда устанавливается судебным приставом — исполнителем. Такой факт не может быть установлен банком или иной кредитной организацией (п. 33).

В целом изложенные разъяснения представляются логичными и обоснованными. Отдельного внимания заслуживает п. 32 постановления № 7: «Удовлетворяя требования истца о присуждении судебной неустойки, суд указывает ее размер и/или порядок определения. Размер судебной неустойки определяется судом на основе принципов справедливости, соразмерности и недопустимости извлечения должником выгоды из незаконного или недобросовестного поведения. В результате присуждения судебной неустойки исполнение судебного акта должно оказаться для ответчика явно более выгодным, чем его неисполнение».

По сути, данный пункт повторил формулировки ст. 308.3 ГК РФ, так и не предложив каких-либо конкретных критериев для определения размера астрента и оставив широкие полномочия для судейского усмотрения.

Можно констатировать, что на сегодняшний день перед судами стоит сложная задача определять размер астрента в каждом конкретном случае таким образом, чтобы установить баланс интересов сторон, обеспечив реальное и эффективное стимулирование должника к своевременному исполнению судебного акта и не допустив одновременно с этим обогащения кредитора.

Представляется, что при определения размера астрента суды могут учитывать:

• характер допущенного нарушения (например, чем больше убытков понес истец от незаконного использования товарного знака, тем более крупный размер астрента должен обеспечивать прекращение действий по использованию ответчиком этого товарного знака);

• степень затруднительности исполнения судебного акта (так, судебное решение о прекращении использования товарного знака на интернет-сайте исполнить легче, чем решение об изъятии из оборота и уничтожении контрафактного товара);

• финансовое положение должника (чем выше доходы должника, тем больше должен быть размер присуждаемого астрента);

• примерный размер затрат ответчика на своевременное исполнение судебного решения (астрент должен существенно превышать этот размер);

• потенциальную выгоду должника от продолжения коммерческой деятельности с нарушением интеллектуальных прав (размер астрента должен ее превышать; потенциальная прибыль может быть рассчитана исходя из доказанных в ходе процесса объемов полученной выгоды нарушителя).

Учитывая, что возможность широкого судейского усмотрения не отменяет общий принцип состязательности сторон процесса, сторонам целесообразно обосновывать размер требуемого (или оспариваемого) размера астрента со ссылками на вышеуказанные и иные заслуживающие внимания обстоятельства.

Неясным остается вопрос с оплатой государственной пошлины при заявлении требования о присуждении астрента. Разумеется, можно, пользуясь легальной терминологией (судебная неустойка) — включить сумму астрента в цену иска как неустойку. Однако как при подаче иска рассчитать окончательный размер астрента, который будет взыскан с должника на стадии исполнения судебного решения, не понятно.

На сегодняшний день начала появляться первая судебная практика, в которой суды ссылаются на соответствующие положения постановления № 7. Однако практики по спорам о защите интеллектуальной собственности пока нет. Поэтому остается лишь призвать правообладателей и их представителей проявлять смелость в формулировании исковых требований и тем самым способствовать формированию и усовершенствованию судебной практики по применению астрента в делах о защите интеллектуальных прав.

Подводя итог, отметим, что и законодатель, и Пленум Верховного суда РФ часть вопросов по применению астрента оставили без ответов. Вероятно, образовавшиеся пробелы будут восполнены правовой позицией Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда РФ и/или Президиума Верховного суда РФ. В целом применение института астрента имеет хорошие перспективы по делам о защите интеллектуальных прав, учитывая что неденежные требования по данной категории дел (о пресечении использования объекта прав, изъятии из оборота и уничтожении контрафактных материальных носителей/товаров) заявляются ничуть не реже, чем требований о взыскании денежной компенсации, однако механизм их исполнения значительно более сложный.