Каковы пределы смешения институтов гражданского и публичного права? Насколько допустим примат интересов государственного сектора в стране с официально провозглашенной рыночной экономикой? Насколько «чистым» осталось гражданское законодательство в ходе его бесконечного реформирования и реверансов, щедро отвешиваемых законодателем приоритетным отраслям и территориям, с одной стороны, и слабой стороне правоотношений — с другой? Знамя защитников либерального подхода к месту и значению Гражданского кодекса в системе российского права, его влиянию на экономические отношения, которые на данный момент сложились в Российской Федерации, поднял председатель Высшего арбитражного суда РФ с 26.01.2005 по 06.08.2014, ныне научный руководитель факультета права НИУ ВШЭ Антон Иванов. Но его постулат о необходимости восстановления «чистого» гражданского законодательства вызвал оживленные дискуссии в профессиональном сообществе.
Тезисы о том, что использование элементов гражданского права в рамках права публичного недопустимо, что такое использование искажает самый смысл обоих этих институтов, прозвучали из уст А. Иванова на VII научно-практической конференции Исследовательского центра частного права им. С.С. Алексеева при Президенте РФ, состоявшейся в конце января. Надо отметить, что это выступление было чуть ли не первым, в котором в столь концентрированном виде прозвучала мысль об эрозии гражданского законодательства и возрождении признаков «двухсекторного права».
Преодолевая наследие 90-х: как публичное право «прописалось» в гражданском
Закладывая основы гражданского общества и новой модели экономического хозяйствования, российские власти получили стихийный рынок и абсолютно не готовые к новым условиям существования общественные институты. А задача преодоления реальности «лихих 90-х» стала решаться простым и понятным для большинства путем: максимальная защита слабой стороны правоотношений и ограничением свободы экономически сильных субъектов. Что неизбежно привело к взаимопроникновению элементов публичного права и гражданского. В результате Россия в настоящий момент имеет монополизированную по большей части экономику, доминирование госсектора (к которому можно смело отнести и госкомпании), чересчур «гибкое» законодательство, стремящееся отрегулировать буквально каждый аспект общественной и экономической деятельности. По сути, это малоэффективный государственно-монополистический капитализм. А. Иванов приходит к выводу, что элементы «двухсекторного права» вновь «прописались» в нашем законодательстве.
Единого гражданского права не было со времен революции
Теория «двухсекторного» права (то есть его деление на гражданское и хозяйственно-административное), выработанная П.И. Стучкой во времена НЭПа, когда экономика делилась на частный и национализированный сектора, казалось бы, потеряла свою актуальность к 30-м гг. прошлого века. Частный коммерческий сектор был уничтожен, и возобладало единое хозяйственное право.
Миф о едином гражданском праве в свое время создал О.С. Иоффе в работе «Развитие цивилистической мысли в СССР». Почему миф? Все очень просто — единства, по сути, в экономике не было. Гражданское право сохранило собственную экономическую основу лишь в бытовых отношениях с участием граждан. Государственный сектор экономики, включая колхозы, совхозы и прочие «хозы», был нерыночным. Гражданский кодекс регулировал его только формально, на деле же его подменял широкий круг актов, прежде всего подзаконных. Дискуссия вокруг «хозяйственно-правовой концепции» в 60—70-х гг. XX века как раз и была отражением двухсекторного характера права, регулирующего экономику. Так что гражданское право, вопреки выводу О.С. Иоффе, не было единым и даже главным регулятором экономических отношений.
Попытка возрождения истинного единства гражданского права была предпринята лишь в рамках перехода к рыночной экономике в начале 90-х гг. XX века. Закон о собственности в РСФСР, отмечает А. Иванов, при всей его низкой юридической технике, установил ряд важных принципов:
-
свободу предпринимательства;
-
единое регулирование отношений собственности;
-
единый гражданский оборот (свобода перемещения товаров, работ, услуг).
Без реализации этих принципов нельзя было перейти к рыночной экономике. Хотя справедливости ради нужно отметить, что даже Гражданский кодекс РФ образца 1994 г. содержал некоторые нормы, лежащие в стороне от идеи единого гражданского права.
Шесть шагов к «двухсекторному праву», которые сделала Россия
По мнению А. Иванова, основные изменения в части разрушения единства гражданского права начались во второй половине двухтысячных годов, прежде всего в специальных законах и подзаконных актах. При этом Гражданский кодекс долго не трогали. Эрозия же единого гражданского права развивалась по шести направлениям.
Закрепление в Конституции РФ различных форм собственности
«Если на сцене в театре висит ружье, то оно должно выстрелить. И в последнее время оно стреляет все чаще», — отметил А. Иванов. Достаточно вспомнить правило de lege lata о неприменении исковой давности к возврату бюджетных кредитов или об инвестиционных контрактах г. Москвы, исключающих возможность взыскания с нее в составе убытков упущенной выгоды. А в дополнение спикер напомнил о предложениях de lege ferenda дифференцировать уголовную ответственность за хищение государственного имущества, с одной стороны, и частного, с другой, или отменить применение исковой давности к истребованию государственного имущества.
Упразднение временно сохраняемых особых организационно-правовых форм государственного предпринимательства (ГУПов и МУПов) было остановлено
И даже больше. Появились новые формы, такие как государственные корпорации, публично-правовые компании и т.д. Огромные анклавы государственного имущества фактически были выведены из рыночного сектора, поскольку оказались переданными некоммерческим организациям при невозможности их банкротства.
С принятием Бюджетного кодекса начали появляться запреты на определенные договорные условия в отношениях с государственными и муниципальными юридическими лицами
Запреты достаточно быстро воплотились в специальные нормы, сгруппированные в отдельный закон, посвященный государственным контрактам и порядку их исполнения. Достаточно вспомнить тут истории с ведением реестра таких контрактов или с ограничениями авансов частным лицам при выполнении госконтрактов.
Создание в процессуальной сфере привилегий для государственного сектора
В частности, был установлен разный порядок принудительного исполнения в отношении бюджетных средств и имущества частных лиц — три месяца после всеинстанционного обжалования против пяти дней для добровольного исполнения.
Инструментарий гражданского права начал использоваться в праве публичном
Причем использоваться вопреки его природе и назначению. Признание сделок недействительными налоговые органы пытались использовать для корректировки налоговой базы, а не для борьбы со злоупотреблениями в сфере гражданского оборота. Субсидиарная ответственность при банкротстве была урегулирована таким образом, что оказалась полностью извращенной компенсационная природа гражданско-правовой ответственности.
Большая группа юридических лиц, в том числе частных, была объявлена стратегическими с установлением для них разного рода ограничений
Сначала ограничения применялись в части приобретения иностранцами акций и долей, потом — в части открытия специальных счетов, ограничения круга банков, где могут находиться такие счета, заключения конкретных видов контрактов, наконец, установления обязательного контроля уполномоченных государственных органов за основными сделками.
Конечно, можно предположить, что в некоторых случаях единые нормы регулирования для единого гражданского оборота могут быть подвергнуты корректировке. Некоторая специфика может существовать, но исключительно во внерыночных секторах. Если речь идет, к примеру, о расходовании бюджетных средств бюджетными учреждениями либо государственными органами. Но как только отношения выходят в «поле» рынка, уверен А. Иванов, принципиально должен применяться единый для всех режим: «Установление здесь „анклавов“ ни к чему хорошему не приводит, что мы и видим на конкретных примерах: ничего, кроме повышенных бюджетных расходов, мы от тех же госкорпораций не получили. Эффективность их для меня однозначна, так же как и однозначен вывод имущества государственных компаний или компаний с государственным участием во внерыночный сектор».
Спикер также обратил внимание еще на одну негативную, по его мнению, тенденцию, характерную для российского правоприменения, — так называемое регулирование ad hoc. Общегражданское регулирование, которое, собственно говоря, создало само государство, исходя из конституционного принципа формального равенства, все чаще и чаще подвергается корректировке «по особому случаю». Вспомним, про подготовку Олимпиады в Сочи — сколько было принято специальных норм, которые были призваны разрешить самые разные правовые коллизии, возникающие в ходе реализации этого проекта. Можно вспомнить и о том, что у нас разный, хоть и временный, режим инвестиционных договоров для всей страны и для двух столиц. Фактически, считает А. Иванов, происходит разделение на «патрициев» и «плебеев» от права. Причем, кто какую позицию в этом разделении занимает — столичные жители или обитатели регионов — однозначно и не скажешь. Потому что специальные режимы могут аукнутся по-разному. Тенденция безоглядного применения регулирования ad hoc разрушает гражданское законодательство как таковое.
А. Иванов обратил также внимание на «эстетическое» восприятие положений, которые способствуют эрозии гражданского права РФ. По его мнению, подавляющее большинство этих новых правовых норм и конструкций были «некрасивыми» — пространными, нелогичными, противоречивыми, грубыми. «Для меня самый главный критерий того, что все идет неправильно, — это тяжеловесный, неряшливый, огромный объем нормы. Некрасивая норма — это всегда мухлеж. Когда мы видим пункт или статью на две-три страницы, почти всегда значит, что там заложено нечто, что будет применяться не так, как мы рассчитываем. Если мысль в законе выражена правильно, она сформулирована красиво, коротко и емко».
Институты гражданского права необходимо восстанавливать
Фактически на сегодняшний день реализация приведенных мер привела к созданию обособленного сектора оборота со своими организационно-правовыми формами субъектов, своим кругом объектов и договорными формами. Появление «второго сектора», на первый взгляд, объяснимо благими намерениями — борьбой с коррупцией и хищениями. Но что характерно, констатировал докладчик, именно недобросовестные лица получают авансы и не исполняют контракты, банкротят хозяйственные товарищества и забирают себе их активы, присваивают бюджетные средства и т.д. И все это в рамках «особого гражданского оборота». Все эти негативные явления не имеют никакого отношения к гражданскому праву, а подчеркивают, скорее, серьезные дефекты государственного управления в России, да и в целом его низкий уровень. Надо заниматься устранением таких дефектов, а не поступаться принципами гражданского права.
Ну и в завершение своего выступления А. Иванов попытался ответить на извечный вопрос: «Что делать?» Конечно, нужно восстанавливать действие упомянутых ранее принципов гражданского права. Но современное регулирование пока движется в прямо противоположную сторону. Поэтому вопрос о восстановлении принципов может быть поставлен лишь тогда, когда всем станет очевидным, что секторизация экономики ведет в тупик. Тогда политика государства развернется в противоположную сторону, и единство гражданского оборота будет восстановлено.
Развитие общественных институтов упразднит деление на отрасли?
Оппонентов у спикера оказалось предостаточно. И у них есть свои, не менее весомые аргументы в пользу их позиции. Так, на конференции профессор Александр Маковский (к слову, один из разработчиков ГК РФ), отдав должное докладчику за приглашение к дискуссии, выступил одним из основных оппонентов доклада. Он, в защиту публичного элемента, предложил подумать хотя бы о последствиях гипотетической отмены регулирования тарифов на электроэнергию. Кроме того, как он отметил, «везде, где есть один собственник, отношения строятся по его собственным законам». Как нетрудно догадаться, под собственником, в контексте данного выступления, следует понимать государство.
Вопрос взаимосвязи отраслей становится одним из основных в регулировании отношений, связанных с государственно-частными партнерствами, концессиями и пр. И здесь Россия не одинока — выделение договоров публичного сектора так или иначе случается во всех правопорядках.
В США, к примеру, меняется законодательство о финансовых рынках, создаются специальные сектора для крупных банков. Во время кризиса 2013 г. там же принимается специальный закон о ликвидации «зараженных» активов. Возможно, право — не гражданское российское, не публичное, а право глобальное, мировое — переживает сегодня переходный момент. И проблема, возможно, намного глубже, чем просто разделение права на гражданское и административно-хозяйственное на территории, заключенной в границах РФ. Может быть, действительно, сегодня взаимопроникновение элементов и институтов одних отраслей в другие настолько значительно, что само деление на сектора и на отрасли права становится условным, постепенно утрачивая свое значение. И можно не сомневаться, мы будем свидетелями еще не одной баталии вокруг этого вопроса.