Казалось бы, для поворота российской экономики в инновационное русло уже создана основательная законодательная и нормативно-правовая база. Однако все ли в ней глубоко проработано и учтено, так ли реализуется? Увы, участники Межведомственной рабочей группы по инновационному законодательству положительных ответов на эти вопросы не дают.
Основной инновационный продукт — патенты и лицензии на разработки. Однако лицензионная работа стала одной из проблем научно-исследовательских институтов РАН и вузов.
Hесколько лет назад, когда еще не было декларировано стратегическое направление на инновационное развитие, НИИ могли свободно распоряжаться доходами от научно-исследовательской работы, платя налоги на определенных условиях. Средства по лицензионным договорам шли на авторские вознаграждения и обновление материально-технической базы научных организаций.
Последние три года Минфин России в своих разрешениях на финансовые операции РАН лицензионные потоки не прописывает. Их как бы не существует. И заработанные учеными средства в конце года благополучно уходят в доход бюджета. Рассуждая о развитии инновационной деятельности, Минфин прикладывает максимум усилий, чтобы инновационную цепочку разрушить.
Другая проблема — частно-государственное партнерство (ЧГП). В Постановлении Правительства РФ № 685 достаточно четко прописана возможность получения исполнителем прав на результаты интеллектуальной деятельности. Но принятая поправка Минфина России «О внебюджетных источниках финансирования» в Бюджетный кодекс губит на корню ЧГП.
Под предлогом наведения порядка и повышения эффективности существенно усложнена процедура сдачи в аренду имущества. Введена независимая оценка, никак не учитывающая цели и адрес аренды: для хозяйственных нужд или наукоемкому малому и среднему предпринимательству.
Маниакальная боязнь воровства МЭРТ понятна. Но проблему решает заведенная в РАН практика, по которой арендатор не имеет права сдавать площади в субаренду.
Между тем чиновники МЭРТ, опасаясь злоупотреблений, организовали двухступенчатый контроль документов. В результате с начала года не заключено ни одного договора аренды. Все они застряли на экспертизе, а арендаторы пребывают в подвешенном состоянии, не имея правовых документов на занимаемые площади.
Еще более тягостная ситуация сложилась с землей РАН — выделенные в установленном порядке земельные участки второй год облагают налогом. И НИИ РАН стали своеобразным насосом перекачки бюджетных денег.
Минфин второй год обещает, что деньги на налоги в виде компенсации будут идти из федеральной казны через местный бюджет. Местные же органы власти, получив ничем не обоснованные вливания, делают максимальную ставку налога на землю — 1,5% от кадастровой стоимости, когда разрешено от 0,3 до 1,5%.
В
Земля, закрепленная за РАН, должна быть зарегистрирована как федеральная. Однако в Московской области Росрегистрация отказывается регистрировать участки РАН как федеральную землю даже наперекор позиции полпреда Президента РФ в ЦФО.
Эту проблему на местном уровне удачно решила Московская Дума, приняв закон, освободивший науку и малый бизнес от налогов на имущество и землю. Такое решение принесло Москве в 3 раза больше дохода, чем она потеряла от невостребованных налогов.
РАН за последние годы с участием инвесторов удалось построить несколько домов и, таким образом, закрепить молодых ученых в науке. Но в связи с федеральными жилищными программами академия не может быть заказчиком и генподрядчиком на строительство, и финансирование строек с участием РАН закрыто.
Десяти ученым в научном центре в Черноголовке предложили сертификаты на жилье. Но 9 человек отказались потому, что надо доплатить половину суммы стоимости квартиры по рыночной цене. Наша система была более приемлемой для ученых: работаешь в НИИ — получай служебную квартиру, ушел с работы — освобождай жилье.
Еще один парадокс. Научные организации могут получить деньги по какому-либо негосударственному контракту (от отечественных или иностранных заказчиков) только через Фонд развития, оставив в его недрах 24% налога. То есть необходимые ученым оборудование или приборы заведомо становятся дороже на 24%. При этом, получая деньги по контракту, научные организации могут тратить на материалы только 10 тыс. руб. Как в таких условиях вести сложную научно-техническую работу, в голове не укладывается!
Кстати, до того как начались разговоры об инновационном развитии страны, финансовых и материальных возможностей у научного сообщества было гораздо больше.