Впервые развитие экономической мысли за три с половиной тысячелетия представлено в рамках единого издания в столь внушительном объеме.
В четырех первых томах рассматриваются и получают научную интерпретацию труды мыслителей Древнего мира, Средних веков, Нового и Новейшего времени, проанализированы концепции и доктрины выдающихся отечественных и государственных деятелей. Специальные таблицы демонстрируют распределение экономических доктрин и концепций по школам и направлениям. К каждому памятнику экономической мысли, к каждому экономическому труду, помещенным в издании, предпослана обширная статья-комментарий с биографией автора и анализом его научных воззрений.
В пятом томе опубликованы все 58 лекций нобелевских лауреатов по экономике за период 1969—2003 годов, 47 из них переведены на русский язык и опубликованы впервые.
В подготовке фундаментального труда участвовало более 80 докторов наук, профессоров МГУ и РАН. Рецензентами издания выступили академики Российской академии наук А. Некипелов, В. Макаров, Д. Львов, члены-корреспонденты РАН В. Автономов, С. Глазьев.
Инициатором и руководителем этого научного проекта, посвященного 250-летию МГУ, выступил Г. Фетисов — доктор экономических наук, заведующий кафедрой макроэкономического регулирования и планирования экономического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова.
Выход в свет в издательстве «Мысль» 5-томного труда «Мировая экономическая мысль: сквозь призму веков» — несомненно, выдающееся событие в научно-педагогической жизни страны. Издание такого фундаментального труда по всемирной истории экономической мысли — от времен вавилонского царя Хаммурапи до современности — с полным правом можно назвать подвигом авторского коллектива. Разработка общей концепции генезиса и эволюции мировой экономической мысли, периодизация пройденного ею пути, отбор лучших представителей, их работ, подготовка аналитических обзоров и комментариев — все это поражает масштабностью и высоким научным уровнем сделанного.
Отмечая несомненные достижения большого коллектива составителей, авторов, переводчиков, рецензентов, надо прежде всего подчеркнуть большие личные заслуги руководителя научного проекта Г.‑Фетисова, а также сопредседателя научного-редакционного совета А.‑Худокормова, членов совета Г.‑Пирогова, Ю.‑Ольсевича, М.‑Покидченко, Е. Тимофеева.
Презентации издания было посвящено совместное заседание секции экономики отделения общественных наук РАН и Института экономики РАН. Председательствующие — академики
Л. Абалкин, Д. Львов — и все выступавшие дали высокую оценку этому труду.
Читать первоисточники и аналитические статьи к ним всегда интересно и поучительно. Можно было бы дискутировать о самой концепции издания, говорить о каких-то имеющихся шероховатостях, недостатках, но нельзя не признать, что оно знаменует новую, более высокую ступень в изучении всемирной истории экономических учений, ее понимания в современном контексте, а потому безусловно повысит интерес к исследованиям в данной сфере, придаст им новый импульс, активизирует научный поиск.
Существенно и то, что в научный оборот введен богатейший массив впервые переведенных на русский язык авторских текстов, что основательную научную оценку получили многие ранее малоизвестные в широких кругах ученых работы экономистов. В издании представлены не только ведущие авторы, определяющие лицо мировой экономической науки, но и довольно убедительно прослежена основная линия поступательного развития экономической мысли.
Экономическая наука XX века и современности отражена в двух книгах пятого тома — работами нобелевских лауреатов, что надо признать одним из весьма удачных и оригинальных решений научно-редакционного совета, усиливших уникальность издания. Премии памяти Альфреда Нобеля по экономике учреждены лишь в 1968 году. В данное издание вошли все лекции лауреатов, прочитанные при их вручении с 1969 по 2003 год.
Для российской научно-исследовательской и научно-педагогической общественности знакомство с этими лекциями, содержащими квинтэссенцию экономической мысли XX века, позволяет лучше понять и новые подходы в научном поиске экономистов, и новые его направления. Без знания этих достижений трудно представить себе дальнейшее успешное продвижение вперед экономической теории. (Вместе с тем нельзя не признать наличие определенного идеологического отбора работ для присуждения нобелевских премий, в которых предполагается отсутствие малейшего сомнения в преимуществах свободной рыночной экономики. А ведь экономической мысли XX века принадлежит научное пространство, которое далеко выходит за эти ограничительные рамки, и многие представители иных взглядов, заслуживающие быть отмеченными за свой вклад в развитие мировой науки, к сожалению, не попали в эту энциклопедию научно-экономического поиска.)
Fналитические обзоры, предпосланные отраженным в издании этапам развития, направлениям, школам экономической мысли, отдельным авторам, привлекают глубокими, а порой и неожиданными оценками, новым взглядом, обогащают научный и учебный процесс солидным, надежным справочным материалом. Научные работники, преподаватели, аспиранты, студенты найдут здесь основные сведения об экономистах, течениях экономической мысли, смогут познакомиться с наиболее яркими фрагментами работ, сыгравшими ключевую роль в истории экономической мысли.
Невозможно, конечно, требовать от составителей такого фундаментального издания, чтобы все, кто трудился на ниве экономической мысли человечества, были представлены на страницах этого многотомного, но все же не беспредельного издания — пять томов и есть пять томов.
Однако каждый представитель отечественной экономической науки хотел бы, чтобы она присутствовала здесь в наиболее полном объеме, рельефно, выпукло. Если бы такой труд выпускала, скажем, команда английских ученых, уж она бы постаралась отразить в нем всех своих известных ученых-экономистов, в полный голос заявила бы права на все их оригинальные идеи и новые направления.
Так же бы поступили и французы, и немцы. Это в принципе и правильно — каждая нация, каждый народ гордится своими героями. С этих позиций вызывает невольное удивление довольно скромное представительство в издании — всего в трех из пяти томов (!) — российской социально-экономической школы. А ведь у нас есть кого представлять, есть о ком рассказывать.
Начинается знакомство с российской экономической мыслью с И. Посошкова, автора начала XVIII века. Да, мы действительно ведем от его труда отсчет становления российской экономической науки. Но возникает все же вопрос: до Посошкова была или нет у нас экономическая мысль? Были у нас экономические представления или не были? В «Правде» Ярослава Мудрого, в Домострое, в Соборном уложении XVII века, в «Хождении за три моря» Афанасия Никитина, в сочинениях ряда известных политических и религиозных деятелей Руси можно найти немало страниц, отражающих экономические воззрения тех времен. Думается, что хотя бы кратко, фрагментарно им стоило бы уделить место в таком издании, отметить своеобразие имевшихся тогда экономических взглядов.
се больше ученых приходят сегодня к выводу о том, что экономическая наука как таковая (и понимаемая более широко экономическая мысль) никогда не отрывалась от общего течения философских, общественно-политических учений, естествознания. А потому правильнее было бы говорить об истории развития социально-экономической мысли.
Как справедливо отмечено во вступительной статье к первому тому «Генезис и эволюция мировой экономической мысли», вплоть до позднего Средневековья экономическая мысль развивалась в «утробе» религиозно-философских систем. Но и став самостоятельной, экономическая ветвь научных знаний не утратила своей связи ни с общей мировоззренческой концепцией, ни с естественными науками, ни с обществоведческими исследованиями. Это обстоятельство, как представляется, очень существенно, особенно для понимания специфики национальных школ экономической мысли. И если в дальнейших исследованиях полнее представить работы, отражающие в разные исторические периоды этот стык, это взаимопроникновение философии, социологии, экономической мысли, общественной психологии и других мировоззренческих течений, то это, несомненно, существенно обогатит и углубит наши представления о развитии научного знания.
К какому научному направлению отнести, например, Радищева? К философским, мировоззренческим или экономическим трудам причислить его «Путешествие из Петербурга в Москву»? По крайней мере некоторые фрагменты из его размышлений можно было бы включить в сборники, характеризующие историю экономической науки. То же самое можно сказать и о наследии декабристов, их раздумьях о социально-экономическом устройстве России, их планах по его преобразованию.
Общий поток мировоззренческого взгляда на экономику неоднократно отмечается и составителями данного труда. Но это положение стоило бы провести более последовательно. Есть ведь разные уровни погружения в экономику, предпринимаемого политиком или философом. Стоило бы также проследить и собственное воздействие экономических взглядов на другие отрасли знаний. Все эти замечания высказаны, разумеется, в виде предложения, для обогащения этой серии, которая, хотелось бы надеяться, будет продолжена.
Cейчас ведется, правда, не очень активно, а как-то исподволь дискуссия о российской школе экономической мысли: с чего она начиналась, в чем ее своеобразие, каков ее вклад в мировую науку. Высказаны заслуживающие внимания соображения о том, что первая система экономических категорий, композиционно выстроенная на основе собственной внутренней логики, сообщающей необходимую прочность всей конструкции экономического здания, представлена в работах А. Шторха и Н. Мордвинова. В принципе такой вывод достаточно обоснован, но представляется, что следует более четко выделить те критерии, на основании которых можно говорить о формировании особой национальной школы. Чем все же российская школа отличается от других? Отмечены уже такие ее особенности, как приоритет общего над частным, эгоистичным интересом, стремление к социальной гармонии. Представляется, что надо также полнее учитывать особенности российского менталитета. Экономика — это ведь и отношения между людьми, а не только правила и законы эффективного хозяйствования, управления производством в масштабе одной усадьбы, фабрики или страны. А отношения между людьми регулируются в существенной мере нормами нравственности. Вне нравственной оболочки эти отношения не существуют. Если есть русская, российская цивилизация, русский менталитет, то есть и особенности русского нравственного поведения в хозяйственной жизни. Эти-то нравственные законы в значительной степени и определяют особенности русской школы экономической мысли.
Так, в ней признается справедливым богатство, нажитое своим трудом, а не сворованное. Богатство понимается как Божье испытание, огромная ответственность его владельца, которой наделили его Господь Бог, судьба. В российской экономической школе главное — это не сами по себе абсолютные величины экономического успеха, экономические показатели — тонны, рубли, килограммы, а совесть, согласие с самим собой, сопряжение с обществом, справедливость, доброта, щедрость, благотворительность. От признания приоритета общего над частным идет признание регулирующей роли государства в экономике. Государство, однако, понимается прежде всего как механизм согласования интересов, их настройки, механизм, призванный достичь социальной гармонии во всех проявлениях общественной жизни. Характерные черты нашей национальной школы выступят, конечно, отчетливее по мере расширения круга издаваемых работ ее представителей, углубления народного поиска в этом весьма плодотворном, но пока еще мало изученном направлении.
Включенные в эту фундаментальную антологию экономической науки работы убедительно подтверждают вывод составителей о том, что центральный экономический вопрос, который волновал человечество на протяжении его цивилизованной истории, - это вопрос о причинах скудости и богатства народов. Экономическая мысль на разных этапах своего развития по-разному оценивала источники богатства. В их числе назывались сфера обращения, внешняя торговля, сельское хозяйство. Затем свои источники предложили теория факторов производства, трудовая теория, теория капитала. Менялось и само понимание богатства.
Так, деньги, одежда, дома, фабрики, драгоценности не исчерпывают уже общественного богатства в современном представлении о нем. Богатство трактуется и как условия, позволяющие и помогающие человеку творить, создавать новое, реализовывать свой творческий потенциал. Не случайно появился и термин «социальный капитал», который отражает эти условия творчества, развития человеческой личности, разрабатываются интересные концепции его формирования и накопления. Изучение их более отчетливо выявило бы значение нового, набирающего силу направления экономической мысли, характерного для постиндустриального общества, экономики знаний.
Российская школа экономической мысли именно под таким углом зрения разрабатывала многие вопросы. Обращение к этим работам, малоизвестным и у нас, и на Западе ,которые широко не издавались, замалчивались, особенно в советский период ,когда преобладал кассовый подход к тем или иным учениям, приобретает ныне не только познавательную, но и практическую актуальность.
Проделанная авторским коллективом очень важная, очень большая работа ,как теперь очевидно, требует развития, продолжения ,что относится и к содержательной части анализа, и к самому предложенному здесь новому жанру в историко-экономической науке.