Знойное лето 2010 года в России запомнят надолго. Потому что массовые пожары, охватившие российские регионы, привели к гибели людей, нанесли огромный материальный ущерб, высветили отсталую инфраструктуру, недопустимую беспомощность и неэффективность органов управления. За «деревьями не видно леса»: сгорели сотни тысяч гектаров – да ещё зачастую вместе с жильём, скотом, имуществом. «Оголилась» не только недавно полыхавшая территория. Стали явными, до поры до времени скрытые от общества (но очевидные специалистам), допущенные федеральными и местными властями грубейшие ошибки и просчёты.
По сути, российское лесное хозяйство развалено. Произошло это не одномоментно. Под разговоры о «невидимой руке рынка» и инвесторах, призванных заботливо внедрять современную культуру производства и высокие технологии, на протяжении, без малого, двух последних десятилетий леса хищнически вырубаются. Экспорт едва обработанной древесины приносит громадные доходы «лесным баронам» и причастным чиновникам всех уровней. Настолько немалые, что попытки ограничить аппетиты зарвавшихся хозяев драгоценного природного ресурса, взять денежные потоки под контроль, а на «выходе» организовать производство продукции глубокой переработки во многих случаях оказываются тщетными или смертельно опасными для исполнителей. В лесу, как правило, всё происходит без свидетелей.
Пока боролись с лесными пожарами, обсуждения и разговоры сводились, в основном, к очевидным законодательным, организационным, кадровым и материально-техническим проблемам, пиар-показу участников сражений. Теперь, скорее всего, понадобится ужесточить ответственность за уничтожением лесов, внести изменения и поправки в Лесной кодекс и другие нормативные документы. Добиться полной ясности в вопросе «как нам реорганизовать Рослесхоз?». Оснастить пожарные службы передовой техникой и современными эффективными средствами пожаротушения (на земле, под землей и в воздухе). Подготовить лесников в уже почти утраченном и забытом смысле – как работников не только квалифицированных, но и ощущающих лес, словно живой организм.
Кадры – наиболее сложная проблема. В масштабах страны их дефицит, без преувеличения, поистине гигантский. Лишь один пример. В лесхозе Шатурского муниципального района Московской области в 2004 году работали 796 человек. После принятия Лесного кодекса и проведения реформ осталось 390 лесников. К этому лету в Шатурском лесхозе их число сократилось до 62 человек, включая уборщицу, сторожа и дворника. Кому и как ходить по лесам и работать с техникой? Мало того, в начале июля, когда МЧС и метеослужбы уже прогнозировали, что вот-вот «заполыхает», только по Московской области уволили около 500 специалистов лесного хозяйства. А в целом по России за прошедшие годы – тысячи лесничих. И это при том, что леса занимают примерно 45% территории страны и составляют около 22% мировых лесных запасов. Как следствие, по словам Президента России Дмитрия Медведева на совещании по лесному хозяйству 8 сентября 2010 года, более чем миллиард гектаров леса остался без специализированного персонала по его охране.
Сезон пожаров позади. Правда, на момент подготовки материала ещё Алтай в «огне», в Волгоградской области горели леса и населённые пункты. Но временное затишье наступает необратимо – на смену летнему зною пришли осенние дожди, а там и зима не за горами. Послужат ли события лета-2010 уроком при подготовке к следующему летнему сезону? Ждать осталось не так уж долго. Время делать необходимые выводы.
Пожарный «блицкриг» не состоялся. Благодаря мужеству, упорству и взаимопомощи местных жителей, вставших на защиту своих сёл, дач, садов и огородов, которым, как говорится, отступать было некуда – позади Москва. Благодаря самоотверженности добровольцев и пожарных. Отзывчивости и помощи иностранных друзей. Добровольным пожертвованиям жителей других регионов. А продемонстрированный главой правительства личный пример пожаротушения, его встречи с погорельцами и оперативные решения, видимо, должны были свидетельствовать, что всё под контролем, враг будет разбит, победа будет за нами. Однако смягчить негативную реакцию граждан на запоздалые и несоразмерные надвигающейся опасности действия властей в центре и особенно на местах в начальной фазе беды – не удалось.
Приведённым рассуждениям вполне соответствуют данные аналитического центра ЭЖ, обратившегося (по «горячим следам») в первой половине сентября к читателям еженедельника с вопросом: «Кто наиболее эффективно действовал в борьбе с пожарами 2010 года?».
Две трети опрошенных (67%) назвали местных жителей и добровольцев. Около трети (29%) - пожарных и другие службы МЧС. Зарубежных специалистов отметили 10% респондентов, а бескорыстную поддержку общественных организаций – без малого 5%. Полученные результаты можно считать ожидаемыми и вполне приемлемыми.
Теперь главное. Всего лишь 7% и 2% соответственно считают, что эффективно сработали федеральные и местные власти. Менее 1% упомянули усилия политических партий, а бизнес-сообществу и вовсе выставили нулевую оценку эффективности, что, возможно, ассоциируется у общественности с фактическим бездействием. С учётом накала страстей и по тому, как разворачивались события, подобный обескураживающий итог, с одной стороны, был предсказуем. Но, с другой стороны, это настоящая «чёрная метка» для власти и для бизнеса, свидетельствующая о всестороннем и чрезвычайном по масштабам (не менее катастрофичном по последствиям, чем прошедшие пожары) разрыве между российской элитой и основной массой населения. И ставящая под сомнение эффективность многих звеньев действующей (точнее, недействующей) системы управления.
Конечно, немало руководителей и чиновников самоотверженно трудились всё это время – не жалея ни сил, ни здоровья. И не на заморских курортах их застала весть о пожарах – в полях и цехах, в лесах и на фермах, когда они пытались хоть что-то предпринять, чтобы предотвратить или ослабить надвигающуюся угрозу. Но их ресурс оказался недостаточен.
Безусловно, и это известно из СМИ, многие предприниматели, в первую очередь владельцы малого и среднего бизнеса, проживающие на пожароопасных территориях, финансировали срочные закупки необходимого инвентаря, помогали людьми и техникой, сами лично участвовали в борьбе с огнём. Так что не им, «сержантам и старшинам российской экономики», отказали участники опроса. Они имели в виду верхние эшелоны власти, олигархов и тех, кто рангом поменьше, но все равно летает высоко. Тех, чью безучастность и безразличие к происходящему (при имеющихся-то возможностях) не «скрасила» даже встреча с президентом страны, на которой он (так, по крайней мере, это выглядело на экранах телевизоров) буквально выжал отдельные обещания помощи от тех немногих, кто участвовал во встрече. Кстати, а почему таким скромным оказался состав участников?
Получилось, что-то вроде «пикалевского» варианта ручного управления с вызовом «на ковёр». Однако ни совместных действий, ни системного подхода к решению возникших проблем далее пока не последовало. Разве это не могло стать примером государственно-частного партнерства, о котором столько говорят и пишут? Разве соучастие в защите, приумножении и эффективном управлении общей собственностью (коей, безусловно, являются леса и не только!) – не общественно полезное дело для бизнеса? И не обязанность ли власти привлекать его на взаимовыгодных условиях – добровольно и даже принудительно? Речь, разумеется, должна идти не о подозрительных тендерах, то и дело попадающих в поле зрения прокуратуры, а о разработке именно комплексной программы, что называется, «во спасение и развитие».
Ещё одно, немаловажное, на наш взгляд, обстоятельство. В России упорно не обращают внимание на присуждение Нобелевской премии 2009 года по экономике американке Элинор Остром, доказавшей эффективность коллективного управления общими ресурсами (в т.ч. лесными) без их традиционной приватизации или национализации. А ведь по сути нынешним летом, в экстремальных условиях и совместных, отчаянно самостоятельных (самоуправляемых!) действиях россиян по защите от пожара личного и общего имущества, нашла подтверждение справедливость выводов нобелевского лауреата.
Разве трагедия не сплачивала граждан, которые под действием обстоятельств, сами того не подозревая, фактически объединялись во временные, неформальные, самоуправляющиеся структуры – без протоколов, собраний, голосований и согласований. И совместно (хоть и не везде) противостояли огню – независимо от табели о рангах, имущественного положения, невзирая на возраст, пол и национальность. Пока в этом была необходимость, пока не поспевала помощь, пока лишившихся крова не развозили по разным пристанищам, а добровольные помощники не перемещались к другим очагам пожаров. Пусть это продолжалось буквально минуты или часы (пока горело), дни или недели (пока самостоятельно подсчитывали потери, составляли опись утраченного и уцелевшего и т.д.). Это было вынужденное, но реальное самоуправление – без «вертикальных начальников и горизонтальных пристроек», легитимное, на доверии и взаимопомощи, а потому единственно эффективное в возникших условиях. Не будем идеализировать ситуацию, но подобный вывод представляется вполне обоснованным.
Что касается низких оценок эффективности действий власти и бизнеса в борьбе с пожарами, их также не следует обобщать, но и игнорировать нельзя. Произошедшая катастрофа – факт свершившийся. Понятно, что в отношении людей к событиям и их участникам присутствуют и эмоциональная, и субъективная составляющие. Опросы позволяют выявить реальные настроения и сформулировать определённые выводы. И в данном случае они – не в пользу власть имущих. Ситуацию невозможно поправить словами. Словам люди давно не верят. Потому что словами обманывают.
Опросы подтверждают, что в российском обществе велик дефицит взаимопонимания, существует опасное недоверие между гражданами, властью и бизнесом. Чтобы гармонизировать ситуацию, нужны не громкие призывы и публичные жесты, а практические дела и конкретные результаты.
А пока, с одной стороны, реальные и нескромные (текущие и будущие) многомиллиардные прибыли избранных – огромный «журавль в руках» собственников компаний, добывающих, перерабатывающих и транспортирующих сырьё и/или основных участников впечатляюще затратных суперпроектов «светлого Далёко» (типа иннограда Сколково). С другой стороны, так и не реализованные чаяния большинства – неуловимая «синица в небе» – надежды на гарантированную и достойную, в соответствии с трудовым вкладом, зарплату, скромное жильё, приемлемые цены на продукты питания и лекарства, доступные медицину и образование, обоснованные цены услуг ЖКХ и т.д. И чтобы чиновники были доброжелательные, а не мародёрствующие.
Увы, и первое, и второе объективно не корреспондируется друг с другом. У одних уже «есть всё», которое им важнее всего «удержать и сохранить». У других – голодный желудок и мысли о том, как дотянуть с семьёй до следующей получки, и тоже «удержать и сохранить» имеющийся минимальный, не гарантированный, но доход. Потому и не находят отклика судьбоносные призывы и благородные начинания руководства страны. А рассуждения о модернизации и инновационных прорывах – словно из другого измерения или как параллельные линии – не пересекаются.
Запаха гари в Москве уже нет. Со временем исчезнут закопчённые, недогоревшие руины изб и остовы деревьев. Погорельцы обживут новые дома. Зарастут травой и зазеленеют саженцами выжженные этим летом земли. Но почувствуют ли люди, что они не в осадке, а в достатке?