Фридрих Хайек: конкуренция — это
централизованное планирование,
осуществляемое множеством
самостоятельных индивидов.
Уинстон Черчилль: демократия –
наихудшая форма правления,
если не считать все остальные.
Конкуренция и демократия, будучи в достаточной степени адекватными индустриально развитым и постиндустриальным общественным формациям, в немалой степени содействовали преодолению монополистического характера экономик большинства стран мира, становлению и распространению акционерной формы собственности. Сотни миллионов граждан в разных странах, не избавившись в полной мере от малопочётного статуса наёмника, всё же стали совладельцами активов и, совершая (либо не совершая) сделки «купли-продажи» с принадлежащими им акциями, сами того не ведая, солидарно влияют на экономику и политику в разных странах.
Даже в самые активные периоды проведения либеральной политики, в том числе приватизации госсобственности, западное государство не изгоняли бездумно из экономики. Государственная политика обеспечивала равные возможности и равные условия конкурентной борьбы для всех форм собственности. Именно эволюционный путь дробления собственности на капитал, благодаря его распылению среди десятков и сотен миллионов мелких акционеров-миноритариев, позволил преодолеть монополизацию экономики, придать конкурентный импульс дальнейшему капиталистическому развитию.
В современных российских акционерных обществах основные пакеты акций, как правило, принадлежат небольшим группам собственников и каких-либо существенных подвижек в сторону значительного увеличения числа акционеров, демократизирующего отношения собственности, не предвидится. А потому в монополизированной отечественной экономике, в сравнении с мировым уровнем, конкуренция, в лучшем случае, развита ограниченно. Но с учётом российских экономических реалий – предельно. Следовательно, при сложившейся структуре экономики потенциал, необходимый для преобразований, и теоретически, и практически полностью исчерпан. Вот и буксуют инициативы, зависают программы, не реализуются проекты: от хутора до государства, от нано до мега. Или воплощаются в действительность с немыслимыми искажениями…
Отсюда актуальность коренных преобразований, содействующих динамичному развитию в экономике двух взаимосвязанных процессов: стимулированию эффективной конкуренции и демонополизации (читай: демократизация) рынка. Конечно, если бы российская экономика, главенствующую роль в которой теперь играет частная собственность, была, что называется, на подъёме и активно развивалась, умножая благосостояние большинства трудящихся россиян – ведущей производительной силы – вопросов не возникало.
Однако не заладилось. Монополизм и сырьевую направленность национальной экономики переломить не удаётся. Стоимостные объёмы ВВП напрямую зависят от мировых цен на энергоресурсы (следовательно, от успехов и неудач экономик других государств, их потребностей и предпочтений). Структурная деградация продолжается. Изначально и по сей день баснословная прибыль достается меньшинству, углубляя имущественное расслоение и социальную дифференциацию. Так, на долю 10% наиболее богатых россиян по итогам кризисного, 2009, года приходилось порядка 30% всех денежных доходов населения, на долю 10% наиболее бедных – только 2% доходов. А удвоение числа олигархов и увеличение в разы стоимости принадлежащих им капиталов – до уровня, сравнимого с изрядной долей ВВП при более чем скромных успехах российской экономики, – и вовсе не требуют комментариев относительно её характера.
И это на фоне «буксующих» модернизационных преобразований в экономике и отсутствия реального, общественно значимого спроса на инновации как источник конкурентоспособного прогрессивного развития. Более того, оказалось, что для успешного осуществления провозглашённого курса на модернизацию экономики, на уровне предприятий как минимум не хватает кадров. Теперь (словно штангисты, пропускающие очередной вес в надежде покорить следующий – больший), заговорили о всесторонней модернизации, предполагающей не только экономические реформы.
Но всё опять происходит бессистемно и хаотично, по печальному сценарию. Вначале долго плетёмся в хвосте событий, затем, когда петух клюнет, выделяем «узкие места» и проявляем поспешно «горячечную» активность. Берёмся преобразовать милицию в полицию, поднять профтехобразование, восстановить лесное хозяйство. После ЧП с авиалайнером выясняем, что в авиации летчиков не хватает (по имеющимся данным, в СССР ежегодно выпускали 1000 пилотов, сейчас – порядка 200), а потому вместо допустимых 880 часов в месяц налёт нередко достигает 1200 часов. Постоянно «снижаем» (после резкого повышения) цены на услуги ЖКХ, лекарства и товары первой необходимости. Помним и о подстерегающей нас опасности отравиться некачественными продуктами, и об аварийном жилье, и о провале на зимней Олимпиаде в Ванкувере. И т.д., и т.п. Сплошь проблемы – в промышленности, сельском хозяйстве, науке, спорте, культуре. Приводить примеры можно бесконечно: «куда ни кинь – везде клин»… И всё на фоне безудержного законотворчества парламентариев, большинство которых представляет одну партию и безостановочно принимает (= штампует) тысячи законов, отнюдь не улучшающих жизнь. Выходит, профессионализм политиков также оставляет желать лучшего.
Как тут не вспомнить и слегка не перефразировать для идеологов российских реформ классическое: «О сколько им открытий чудных готовит просвещенья дух!». И пожелать им пораньше эти открытия совершить – пока катастрофы, просчёты и ошибки не стали разрушительно-системными.
Под аккомпанемент «судьбоносных» и многословных рассуждений «обо всём», согласно рейтингу Всемирного экономического форума, Россия неуклонно теряет позиции по таким важным для модернизационного прорыва показателям, как инновационность, длительность и число процедур при открытии предприятия, защита права собственности (включая интеллектуальную собственность) и прав миноритарных акционеров и др.
Не обратили в России внимание и на присуждение Нобелевской премии 2009 года по экономике американскому профессору Элинор Остром – за многолетние исследования, доказавшие эффективность коллективного управления общими ресурсами без их традиционной приватизации или национализации. Показано, что групповая собственность не только не проигрывает частной или государственной собственности, но, по ряду параметров, даже превосходит их. Иными словами, в определённых условиях коллективная собственность успешно конкурирует с централизацией и концентрацией капиталов и власти (неважно, в чьих руках – частных или государственных). Выбор Нобелевского комитета в год мирового экономического кризиса представляется символичным и далеко не случайным.
Выводы нобелевского лауреата хорошо корреспондируются с результатами весеннего опроса Аналитического центра ЭЖ относительно форм собственности и ценностных приоритетов, в наибольшей степени отвечающих требованиям успешного социально-экономического развития России**. Чуть менее половины ответивших назвали в качестве важнейших частную собственность, ещё по трети – государственную и коллективную формы собственности. Наиболее часто – до половины опрошенных – поддерживают сочетания «частная + государственная собственность» и «частная + коллективная + государственная собственность».
Таким образом, голосуя за равноправие форм собственности в российской экономике, читатели ЭЖ (ясно, это не случайные посетители сайта) подтверждают тем самым важность равноправия форм собственности, обеспечивающих и государственное присутствие, и самоуправляемые объединения граждан – от производственных трудовых коллективов до различных общественных организаций.
Данной позиции вполне соответствовала бы называемая в мировой экономике «демократией участия», масштабная государственная политика внедрения в корпоративное управление предприятиями демократических принципов, наделения работников (на тех или иных условиях) акциями своих компаний, вплоть до перехода под контроль трудовых коллективов. Обширному зарубежному опыту достижения конкурентных преимуществ через «демократию участия» государственную и законодательную поддержку акционирования компаний в интересах сотрудников, их привлечения к распределению доходов, принятию решений и управлению, достижениям акционерных обществ работников – народных предприятий России посвящены недавние публикации в ЭЖ.
Известный экономист Милтон Фридман отмечал, что именно рынок ограничивает, а не укрепляет власть. Из чего, применительно к современной российской действительности, следует конкретный вывод: власть, довлеющая над обществом, довлеет и над рынком. Такой рынок не обладает достаточным, общественно ёмким потенциалом, способным эту власть ограничить, не заточен на удовлетворение потребностей большинства, но является механизмом производства и распределения благ в пользу меньшинства, выражающего интересы власти и крупного бизнеса. Отсутствие действенной конкуренции и монополизм – его отличительные родовые признаки, избавляться от которых власть и бизнес пока не спешат.
Но, если административно-командная система (термин времен перестройки) энергично укрепляется, нет баланса между вертикалью госвласти и горизонталью самоуправления, в политике доминирует одна партия, опровергая слабую надежду, что «единая – не значит единственная», а в экономике, растёт концентрация капиталов и усиливается роль монополий – значит, вектор общественного развития отрицательно направлен. Что не способствует становлению ни демократии, ни конкуренции. Ни модернизации, ни спросу на инновации. Ни в обществе, ни в бизнесе, ни во власти. Есть крепнущее движение решений. Нет решительного движения. Но деформация треугольника не может длиться бесконечно. С потерей одного из углов треугольник прекратит своё существование. Какой угол исчезнет первым – вопрос риторический…
В заключение совсем свежая цитата от министра финансов Алексея Кудрина (из интервью агентству Рейтер): Конечно, политическая система в стране не может считаться совершенной, когда она зависит только от лидеров. В более долгосрочном периоде… нам нужно совершенствовать политическую систему и усиливать конкуренцию партий... Она должна опираться на очень разветвлённую политическую, партийную систему, равенство прав партий, партийной конкуренции. В этом смысле, конечно, она требует совершенствования».
Отлично сказано! Теперь (эксклюзивно для экономического блока Правительства) заменим экономическими терминами подчёркнутые слова с политическим смыслом: Конечно, экономическая система в стране не может считаться совершенной, когда она зависит только от монополий (государственных или частных). В более долгосрочном периоде… нам нужно совершенствовать экономическую систему и усиливать конкуренцию компаний... Она должна опираться на очень разветвлённую экономическую рыночную систему, равноправие различных форм собственности, рыночную конкуренцию. В этом смысле, конечно, она требует совершенствования». Пожалуй, получилось вполне осмысленно и актуально!
________________* Здесь же: «Деформация треугольника» от 24.08.2010.
** Здесь же: «Какая собственность нам нужна» от 05.05.2010.