Урок – впрок?
По мнению профессора Нью-Йоркского университета Нуриэля Рубини, предсказавшего нынешний экономический кризис, весьма высока вероятность повторной рецессии в американской, а следовательно, и мировой экономике. Разумеется, от подобного торможения, вследствие неизбежного падения цен на нефть и газ, особенно пострадают страны – поставщики энергоресурсов, включая и Россию.
Казалось бы, самое время, пока «петух не клюнул», озаботиться возможными проблемами, чтобы, если придёт день «Х», принимать решения и осуществлять действия не авральные, диктуемые плохо управляемой ситуацией и эмоциями, а объективные, систематически выверенные и поддерживаемые в обществе. Разве не в России два года назад раздавались голоса, что финансовый кризис нам не страшен, что он обойдет нас стороной, а если нет – встретим его во всеоружии? А когда он обрушился вероломно (и, конечно, как не раз бывало в нашей истории, неожиданно) – нам лишь ценой тактических отступлений, хитроумных маневров и немалых потерь (сокращение ВВП за 2009 год почти на 8%) удалось несколько выправить ситуацию. «Недооценили» - так коротко можно резюмировать высказывания Президента Дмитрия Медведева на эту тему.
В российских СМИ комментарии, как правило, сводятся либо к обсуждению вопроса, закончился кризис или нет, либо конкурируют друг с другом на предмет сенсационности и катастрофичности заявляемых прогнозов (относительно величины снижения объёмов ВВП, глубины падения курса рубля к доллару и евро, роста безработицы и бюджетного дефицита и т.д.). Очевидно, что возникновение подобных ситуаций чревато для России не только резкой социально-экономической дестабилизацией, но и серьёзными политическими последствиями.
Свежеприобретённый антикризисный опыт вряд ли пригодится: использовать задействованные российским правительством в 2008-2009 годах механизмы целевого финансирования стратегических секторов экономики (топливно-энергетического, банковского), не позволят ни фактическое исчерпание Резервного фонда, ни существенно сократившиеся золотовалютные запасы.
Собственно говоря, примитивная денежная накачка экономики, какими бы околонаучными терминами этот процесс ни описывали, сродни подкидыванию бумаги в гаснущий костер. Но, как подсказывает обычный житейский опыт, бумага сгорает быстро, и, чтобы костер не погас, нужно не только много бумаги, но ещё и постоянно её подбрасывать. Одна беда – бумага, как и деньги, быстро кончается…
Спору нет, варианты надо рассматривать разные, в том числе и худшие. Но не для того, чтобы, подобно страусу, сунуть голову в песок (авось пронесёт!), законсервировать ситуацию до лучших времен или убеждать себя и других: не до жиру – быть бы живу!
Хорошо, что российское руководство заявляет о решимости осуществить жизненно важные преобразования. Но, провозглашая всестороннюю модернизацию и строительство иннограда «Сколково», продолжая известные нацпроекты и множество других федеральных и региональных проектов, представляем ли мы, как будем выполнять данные общественно-значимые программы, если мировая экономика снова погрузится в пучину кризиса? Если «скукожится» нефтедолларовый поток? Если наши зарубежные партнёры (поставщики и потребители) «лягут в дрейф» до лучших времен (естественно, с их точки зрения!).
Какой политики будем придерживаться сами: выжить и пережить рецессию или воспользоваться непростыми, но потенциально перспективными обстоятельствами для развития? Предыдущий этап мирового экономического кризиса мы прошли по первому сценарию. Результаты можно оценивать по-разному. Одно очевидно: Россия не оказалась среди тех, кто сумел в той или иной степени реализовать модернизационные планы, создать условия и повысить эффективность и конкурентоспособность национальных экономик.
Отсюда следует единственный вывод: осторожная тактика консервативного выживания должна уступить первенство наступательной стратегии модернизационного развития.
Синицы и журавли
Собственно говоря, концептуально эту мысль давно сформулировал и неоднократно озвучивал президент, констатируя, одновременно, что наблюдаемые позитивные изменения пока незначительны и происходят недопустимо медленно. Выход один – консолидировать, воодушевить и активизировать российское общество, убедив, что «завтра будет лучше, чем сегодня и, конечно, лучше, чем вчера».
Рискнем, однако, предположить – пытаясь разглядеть журавля в небе, мы часто забываем о синице в руках. Тем более, что в огромное небо светлого будущего глядят одни, а о маленькой синице в серые будни мечтают совсем другие. Прекрасное завтра не вырастет из неухоженного и неуютного сегодня. И единый народ не сформируется механическим сложением более чем скромно живущего большинства – забито-загруженного текущими проблемами, и преуспевающего меньшинства – чьи капиталы растут и множатся, а за рубежом запасные аэродромы. Отсюда, несмотря на далеко не совпадающие (вплоть до противоположных) цели и интересы, у них общая результирующая – отсутствие желания к решительному движению. Потому что первым – не до модернизации, а вторым – и так хорошо.
Чтобы «элита – захотела, а масса – смогла», не надо изобретать велосипед. Китай, чьи основные производственные мощности до кризиса были ориентированы на экспорт, своевременно, в начале кризиса, развернул потенциально невостребуемую их часть на национальный рынок, одновременно стимулируя внутреннее потребление. Колоссальная емкость недонасыщенного внутреннего рынка и государственное субсидирование спроса позволили не только избежать снижения объемов промышленного производства, но также сохранить темпы прироста китайского ВВП. Одновременно, на внешнем рынке, воспользовавшись благоприятной ценовой конъюнктурой и временными трудностями конкурентов, крупные китайские корпорации (частные и государственные, действуя не спонтанно и в узкокорпоративных интересах, а, скорее, стратегически согласованно) становились акционерами или полностью выкупали высокотехнологичные компании во многих странах мира.
Не идеализируя китайскую модель экономического развития, следует всё же признать, что важнейший компонент успеха – китайский народ, воодушевленный идеей великого Китая, граждане которого будут жить достойно. Пусть вековая мечта о лучшей жизни для сотен миллионов (!) рядовых китайцев реализуется в мелких и очень мелких шажках, и не везде, и не для всех граждан, и с издержками. Но она реально воплощается и ощущается всё большим числом людей. И это тоже очень важная причина и следствие неудержимо растущего могущества страны, экономика которой уже вторая в мире.
Если модернизация – наше всё
Вывод понятен: чтобы всесторонняя модернизация как основной пункт повестки дня действительно была не только воспринята российским обществом как идея, но и практически осуществлена, необходимо разработать системную и последовательную государственную политику с чётко определёнными приоритетами, последовательное, пошаговое выполнение которой будет ощутимо каждым человеком.
Цель такой политики должна быть одна: уже в ближайшие годы реально обеспечить большинству россиян (конкретных, а не абстрактно статистических!) среднемировой уровень жизни, в полном объёме соответствующий возможностям развитой индустриальной стадии. Именно этого достигли для большинства своих граждан передовые страны, прежде чем ступили на путь постиндустриального развития. Для России сегодня в такой политике и модернизационная стратегия, и суть вложений в человеческий капитал. В противном случае, бесконечные призывы и планов громадьё рискуют выродиться в банальную маниловщину.
Речь должна идти об одновременной реализации взаимодополняющих друг друга направлений:
- инновационной долгосрочной «стратегии экспорта» постиндустриального уровня и высших мировых стандартов;
- высокотехнологичной, ограниченной обоснованными временными рамками «тактике импорта» развитого индустриального уровня для массового производства продукции (товаров и услуг) внутреннего потребления.
Стратегия экспорта (кратко):
1. Активное создание в России и за рубежом международных исследовательских центров с участием российских учёных. Задача центров – осуществлять и содействовать внедрению научно-технических разработок, соответствующих как уровню постиндустриальной стадии (объективно мало востребуемых в современной России и ориентированных на внешний спрос), так и высокоразвитому индустриальному уровню – ориентированных, в первую очередь, на внутренний рынок и модернизацию российской экономики.
2. Комплексная реконструкция добывающих и перерабатывающих производств сырьевых/базовых отраслей экономики по технологиям постиндустриальной стадии с привлечением (при необходимости) крупнейших мировых компаний и их высокотехнологичного потенциала. Использование прибыли от дополнительно добытого (по эффективным технологиям постиндустриальной стадии) сырья и дополнительно произведённого продукта в качестве инструмента взаиморасчётов с иностранными участниками. Одновременное комплексное освоение прилегающих территорий (сферы жизнедеятельности и жизнеобеспечения).
Тактика импорта (кратко):
1. Ускоренная модернизация отраслей, выпускающих продукцию (товары и услуги) для населения, формирующих инфраструктуру, и т.д.
2. Содействие иностранным и отечественным компаниям в перемещении на российский рынок/закупках предприятий и технологий индустриальной/постиндустриальной стадии – конкурентных либо теряющих конкурентность за рубежом, но много более эффективных в сравнении с российскими аналогами, обеспечивающих массовое производство товаров и услуг на уровне средних мировых стандартов. Модернизация и создание производств следующих поколений, соответствующих стандартам и параметрам постиндустриальной стадии и органично встраиваемых в систему международного разделения труда (завершение проекта).
Вместо заключения
И всё же с повестки дня не сняты не только вопросы о том, куда и как продвигаться России, но и кто может и должен придать значимый импульс процессу модернизации? Продолжается активная полемика относительно социальных групп, мотивированных к заявленным преобразованиям. Потенциальными «агентами модернизации» называют инженеров и учёных, представителей бизнеса и иностранных специалистов. Всё это так. Но после первоначального стартового импульса требуется систематическая, напряжённая, длительная работа, предусматривающая всесторонние трансформации общенационального масштаба, осуществление которых под силу только большинству россиян, а не отдельным, даже сверхэнергичным и активным социальным группам. Объективно не потянут…
С сожалением приходится также констатировать, что сегодня в российском обществе отсутствует запрос на формирование у граждан потребности и убеждённости в том, что только общественно полезный, заинтересованный труд большинства и справедливое вознаграждение, зависящее от лично достигнутых результатов, могут обеспечить достойную жизнь каждому и подобающее место России среди передовых государств мира.
Остаётся надеяться, что первые же положительные итоги в указанных направлениях прекратят многочисленные, но бесплодные спекуляции.