По кочкам, по кочкам…
Дефицит бюджета Пенсионного фонда России приобрёл хронический характер. Может ли власть сократить социальные расходы, одновременно сохранив «политическое лицо» и укрепив свой авторитет и популярность? Ответ, скорее всего, будет отрицательный: большинство граждан убеждены, что с учётом инфляции и роста цен социальные расходы также должны повышаться.
Естественно, это означает увеличение бюджетной нагрузки, дефицита государственного бюджета в целом. Отсюда будоражащие общество слухи о неизбежности сворачивания социальных программ – понятно, более-менее замедленного при растущих мировых ценах на сырьевые ресурсы.
По данным Росстата, среднемесячная зарплата в экономике в 2010 году была на уровне 21 090 рублей, что, однако, скорее напоминает среднюю температуру по больнице 36,6 (учитывающую и тех, чьи души упокоились навсегда, и тех, кто мечется в горячечном бреду). Так, зарплата федерального госслужащего составила в среднем 60 700 рублей в месяц; среднемесячная зарплата по Москве – 47 900 рублей и т.д. А больше всех получают чиновники из Рособоронпоставки – 134 тысячи рублей. Логичный вывод: для искомого баланса зарплата миллионов россиян («работающих бедных» - российское ноу-хау) не должна намного превышать МРОТ.
То же касается пенсий. Отметим, попутно, что в Европе пенсии составляют 80% от зарплаты, а в США – 60%. В России – всего 40% от сильно разнящихся по ведомствам и отраслям зарплат. При средней пенсии для большинства россиян в 2011 году порядка 8780 рублей есть и приятные исключения. Например, судьям полагается пенсия за выслугу лет или выплата не облагаемого налогом ежемесячного пожизненного содержания в размере до 80% заработной платы работающего на соответствующей должности судьи (в среднем до 70-100 тысяч рублей в месяц). А вот пенсия шахтёров хоть и увеличена без малого в два раза (~ 8800 рублей в 2010 году, прибавка ~ 7700 рублей с января 2011 года), но существенно ниже.
Бурный рост цен во второй половине 2010 – начале 2011 годов, по сути, нивелировал состоявшуюся индексацию зарплат и пенсий, ещё более усложнив финансовое положение. А тут ещё невнятная модернизационная политика с громадным финансированием и практически неуловимыми результатами, кроме одного, заранее всем очевидного: больше повезло тем, кто ближе к выделенным под модернизацию финансовым ресурсам – ведь на всех не хватит!
Добавим к этому демографический кризис, необратимо сокращающий работающее население (67,9 млн человек в настоящее время – порядка 72% от общего числа трудоспособных граждан, 64,6 млн – к 2020 году): на 128 людей трудоспособного возраста приходится около 100 пенсионеров, причём по прогнозам, через 20 лет показатели сравняются...
Одно из «нечаянных», бодрящих статистику следствий печальной закономерности – нам не грозит серьёзная безработица, более вероятна проблема нехватки рабочей силы. Что же касается относительного увеличения доли пенсионеров – их становится больше не столько потому, что продолжительность жизни заметно растёт, сколько по причине именно существенно уменьшения числа занятых в экономике. Но ведь тем самым сокращаются и отчисления в пенсионные фонды.
Неудивительно, что повышение пенсионного возраста – среди очевидных, наиболее часто предлагаемых и эмоционально обсуждаемых вариантов гармонизации трудоиждивенческого баланса (весьма знаковое определение представителя ЦМАКП – Центра макроскопического анализа и краткосрочного прогнозирования, характеризующее и официальную позицию и во многом общественный настрой).
Ясно, что в этом случае речь можно будет вести о реальном сокращении числа россиян, доживающих до пенсии, и сокращении периода её получения – что, как ни кощунственно это звучит, снижает денежную нагрузку, сокращая объёмы пенсионных выплат.
Есть основания полагать, что замена ЕСН на страховые взносы (в том числе в пенсионный фонд) и повышение размера отчислений с 26 до 34% оказывают ощутимое угнетающее воздействие на отечественный бизнес. Потому и появилось правительственное поручение триумвирату (Минэкономразвития, Минфин и Минздравсоцразвития) совместно с представителями бизнес-сообщества срочно подготовить предложения по их снижению – естественно, предусмотрев компенсацию выпадающих доходов.
Рассматриваются варианты сокращения ставки налога до 26 и даже до 20% за счёт увеличения других налогов, обоснования приемлемого уровня фискальной нагрузки на фонд оплаты труда, в том числе через повышение предельного уровня зарплаты, с которой берутся взносы (415 000 рублей в 2010 году, 463 000 рублей в 2011 году) и вплоть до отмены нулевой ставки.
Ещё один вариант – установить отдельный солидарный взнос, допустим, 5% с зарплат выше 600 000 рублей (Владимир Назаров – Институт Гайдара). В противном случае, по его расчётам, для бездефицитного пенсионного бюджета потребовалось бы поднять ставку до 42%.
Характерный пример. Внешэкономбанк, в котором сосредоточены пенсионные накопления 90% россиян, объявил о привязке годовых бонусов топ-менеджеров к достигнутым «ключевым показателям эффективности». Однако темпы инфляции из года в год превышают доходность пенсий. Но 12 топ-менеджеров госкорпорации за свою работу в прошлом году всё равно получат вознаграждение в размере годового оклада. А это миллионы и миллионы рублей каждому. Не обсуждая корректность принятого в ВЭБе решения, хотелось бы отметить, что предложение типа «солидарного взноса» не такое уж «экзотическое».
Идею повышения максимального размера зарплаты,облагаемой пенсионным взносом, встречают без особого энтузиазма. Но разве не факт, что в российской экономике системных, конкурентных, прорывных по мировым меркам результатов нет, а вот олигархи (буквально затмившие своими «достижениями» весьма скромные успехи отечественной экономики), обогатившееся и уверенно обогащающееся меньшинство – есть, и всё благодаря именно этой самой экономике?
Рассмотрение многих обстоятельств подобного «российского феномена» – отдельная тема. Вряд ли, однако, можно оспорить утверждение, что в немалой степени это – приватизированные результаты прошлого труда нынешних пенсионеров, тех, кому предстоит выйти на пенсию в ближайшем будущем, и даже тех, кто совсем недавно вступил на трудовую стезю. Так что представляется весьма справедливым (в том числе и с нравственной точки зрения) это обстоятельство «не сбрасывать со счетов, а учитывать в реальных расчётах и предлагаемых моделях».
Как точно подмечено на сайте журнала «Форбс» (18 февраля 2011 года), владельцы частного бизнеса имеют существенные доходы (те же дивиденды), не облагаемые пенсионными отчислениями вовсе. Налоговые меры — со ставками, приемлемыми для экономики, — вряд ли помогут сами по себе. По этой причине предложения об обложении страховыми взносами «богатых», то есть зарплат, размеры которых выше 463 000 рублей в год, выглядят справедливо.
Не правда ли заслуживающее внимания суждение? Между тем заподозрить журнал «Форбс» в социально-гуманитарных пристрастиях достаточно сложно.
По аналогии следовало бы изучить целесообразность пенсионных отчислений от дивидендов выше определённого размера или повышения налога на дивиденды с нынешних 9%. Хотя бы потому, что дивиденды как один из основных современных путей реального обогащения – это во многом доходы от использования национального богатства, созданного упорным трудом предыдущих поколений.
В то же время министр финансов Алексей Кудрин, один из первых озвучивший крайне негативно воспринятую в обществе идею поднять порог выхода на пенсию, вполне обоснованно обратил внимание, что за последние годы половина всех пенсионных назначений (по льготным основаниям) относится к 40-50-летним гражданам, чего нет ни в одной современной стране мира.
Как видим, проблема непростая, многогранная, не позволяющая «рубить с плеча» и требующая тактичного, вдумчивого решения. К сожалению, во всём, что касается пенсионной реформы, пока преобладают откровенная бессистемность в разработках, безнаказанность и безответственность исполнителей, образующие своеобразные причинно-следственные связи в наихудшем смысле.
В то же время очевидно, что ни одна общественно-значимая социально-экономическая проблема не имеет шансов на успешное решение, если экономическая ситуация в целом оставляет желать лучшего, а неистребимая коррупция изначально поражает возможные конструктивные действия. Точнее говоря, в нынешних условиях коррупционная составляющая неизбежно присутствует уже в зародыше первоначальной идеи…
Социальные расходы VS модернизация?
Между тем в выступлениях представителей финансово-экономического блока Правительства, ряда известных учёных-экономистов всё настойчивее звучит мысль о том, что высокие социальные расходы и задачи модернизации несовместимы и чуть ли не исключают друг друга.
Так, А. Кудрин обращает внимание, что текущее покрытие дефицита Пенсионного фонда в бюджете Российской Федерации обходится в 1 триллион рублей, а на строительство дорог (важнейшего компонента современной транспортной инфраструктуры) выделено всего 340 млрд рублей, и делает вывод, что мы не принимаем главные стратегические решения должным образом.
По мнению Ярослава Кузьминова – ректора Высшей школы экономики, надо научиться жить по средствам… ни у одной из стран БРИК нет таких больших социальных расходов, как у России: они мобилизуют ресурсы на технологическое и интеллектуальное развитие, а Россия их тратит на сокращение бедности... Сторонний наблюдатель, не знакомый с недавней историей появления «новых русских» и «новых бедных», примет эти слова в качестве жёсткого, но вполне обоснованного прагматизма. Но от человека, не понаслышке знающего российскую социально-экономическую ситуацию и даже так или иначе участвовавшего в её формировании – слышать подобные фразы, мягко говоря, очень странно…
По сути, аналогичная позиция у Владимира Мау – ректора Академии народного хозяйства: экономическая модель России была основана на бюджетных вливаниях в бедные слои населения, которые должны стимулировать спрос и экономический рост. Однако оказалось, что подобная модель поднимает экономику других стран, которые производят товары для бедных, — Китай или Индию, но не Россию...
Во-первых, тот же Китай производит товары не только для бедных. Но и для вполне богатых и обеспеченных американцев и европейцев. То есть, прежде всего, благодаря этому обстоятельству успешно поднимает и развивает свою конкурентную экономику.
Во-вторых, действующая российская модель и олигархов взрастила, позволяя им ежегодно увеличивать личные состояния на миллиарды долларов. Да ещё и не ставит на деле (слова и уверения не принимаются) эффективных заслонов оттоку капиталов (здесь счёт идет на сотни миллиардов «зелёных») за рубеж, обескровливающих отечественную экономику.
А главное – страны БРИК через собственное экономическое развитие медленно, но неуклонно повышают благосостояние большинства, двигаясь «от худшего социального уровня к лучшему». Мы же рискуем поставить успешное развитие (модернизацию) экономики в обратную зависимость от уровня жизни: экономике будет легче (лучше), если жизнь простых граждан станет труднее (хуже!).
Как быстро у нас выработалась своего рода презрительно-уничижительная философия: расходование средств на социальные нужды, отягощающие бюджет и тормозящие модернизацию, – это плохо и необходимо «затянуть пояса» (чем раньше – тем лучше); что касается миллиардных дивидендов и неудержимо расширяющегося демонстративного потребительства больших и маленьких «нуворишей» – это нормальная тенденция, основанная на «священном праве собственности», легитимность которой никем, по крайней мере, официально, под сомнение не ставится.
А чего стоит вышеприведённое определение «трудоиждивенческий баланс», в котором чётко прослеживается сравнение с «иждивенческим балластом» - в полном соответствии с рассматриваемой мировоззренческой позицией, согласно которой ориентация бюджета на обеспечение социальных гарантий не позволяет стимулировать инновации и ставит под сомнение перспективы всесторонней модернизации.
С таких позиций выводы, прямо связанные с неподдающимся сокращению дефицитом ПФР, напрашиваются сами.Чем меньше в стране пенсионеров и вообще в чём-либо нуждающихся – тем легче экономике. Из чего логично следует, что сырьевая экономика и оптимизация (читай: сокращение в наших условиях) численности населения – две стороны одной медали. Более того. Низкая производительность труда и технологическая неэффективность отечественной промышленности объективно содействуют «схлопыванию» национальной экономики до размеров, отвечающих целям и функциям «сырьевой зависимости» и поддающихся локальным («точечным») модернизационным трансформациям в необходимо-достаточных пределах.
С учётом изложенного, становится понятен социально-ущербный смысл утверждения Я. Кузьминова о том, что модернизация социального государства есть первая по актуальности задача, а все остальные модернизации прямо зависят от её успеха или неуспеха.
В условиях ограниченных ресурсов ответ на вопрос, как развивать экономику, нужно искать не на путях мало понятной «оптимизации» (читай: фактического сокращения – как минимум относительного, но ещё лучше для бюджета – абсолютного) социальных расходов, а в направлении повышения эффективности накопления и последующего использования требуемых финансовых ресурсов. И делать это не только путём «вливаний» из госбюджета, но и через продуманные и обоснованные вложения ежегодно пополняемых пенсионных средств.
«При действующей модели денег всё равно не будет хватать, и всё равно все будут недовольны», — констатирует В. Мау. Мысль о том, что все будут недовольны, весьма показательна. Действительно, всегда и всем будет казаться что доходов – мало, а налоги – чрезмерные. Только по-разному: богатым – потому что может не хватить на очередную виллу, а бедным – на кусочек масла к куску хлеба, а то и вовсе на хлеб не хватит.
Эффективность & справедливость
Так, может быть, следует перевернуть пирамиду и поставить экономику с больной головы на крепкие ноги? На фоне обескураживающе мизерных успехов российской экономики считать «неподъёмными» для бюджета не социальные расходы и уровень жизни россиян (скромные даже по меркам среднеразвитого индустриального общества, к коему Россия если и может причислить себя, то с известными оговорками), а не облагаемые адекватными, целевыми отчислениями доходы меньшинства?
Не упрямо пытаться уменьшить дефицит ПФР, сокращая социальные обязательства государства, а оперативно модернизировать действующее российское законодательство, откорректировать фискальную политику, воспользоваться мировым опытом, известными приёмами из международной практики – именно с целью обеспечения справедливого распределения произведённого прибавочного продукта.
Давно пора рассматривать пенсионные накопления как стратегический инвестиционный ресурс, за долгосрочные вложения которого в высоколиквидные и высокотехнологические отрасли конкурируют во всех развитых экономиках мира. А в России подобные вложения – в те же компании ТЭКа или в разработки, допустим, госкорпорации «Роснано», даже не обсуждаются. Спрашивается, почему? Чем не способ, говоря словами главы российского правительства Владимира Путина, сделать социальные расходы эффективными и не разбрасываться?
Конечно, это удар по конкретным доходам конкретных лиц, сужающий объём и зону «распила»! Но «бизнес имущие» капитализируют общественно произведенную прибыль с учётом, прежде всего, личной и корпоративной выгоды. А ПФР своими «длинными деньгами» по определению ориентирован на поддержку общенародных и общегосударственных интересов, имеет возможность аккумулировать и регулярно инвестировать значительные средства из ежегодно собираемых пенсионных отчислений. Тем самым не только обеспечивая россиянам достойные пенсии, но и сокращая потребность в иностранных заимствованиях, становясь значимым и надёжным инвестором, финансирующим прорывные научно-технологические направления и разработки.
Надо действовать последовательно и расчётливо, принимая во внимание, но не отвлекаясь чрезмерно на досужие рассуждения (априори предполагающие консервативную финансовую политику) о возможных рисках и высокой ответственности за сохранность пенсионных денег. Надо действовать профессионально, открыто и под общественным контролем (в том числе, чтобы предотвратить нецелевое использование средств). Вполне вероятно, что при правильной инвестиционной политике появление столь солидных игроков (в том числе и негосударственных пенсионных фондов) на рынке ценных бумаг повысит привлекательность и курс акций соответствующих компаний, будет стимулировать дополнительные инвестиции, содействуя тем самым решению задач всесторонней модернизации.
И закрыть, в конце концов, позорную тему «избыточных социальных расходов» в отношении граждан, без каждодневного труда которых ни вчера, ни сегодня, ни завтра невозможен исторический переход России из прошлого и настоящего – в будущее.