За что рассердился подпоручик конной кавалерии Флорентий Павленков на свое начальство — многим было не ясно. Долгое время он донимал генералов, публикуя брошюры о «казнокрадах в мундирах». «Кругом взятки, одни взятки!» — кричал он всюду. «Где же именно, укажите», — просили его. Но он словно и не слышал вопросов, ибо они никак не могли изменить мнения о «насквозь прогнившем режиме». Так и оставшись «непримиримым», он подал в отставку. Говорят, еще и по той причине, что его не захотели допустить до преподавательской деятельности в военной гимназии.
Преподавательские таланты у Павленкова, видимо, все же были: сразу после отставки «ниспровергатель устоев» занял 1000 рублей у своего брата и этот столь легко полученный капитал пустил…на издание учебников! Сначала было несколько грошовых книжек, прибыль от которых он израсходует на издание «серьезного для народа учебника» — «Курса физики» А. Гано. Издание будет иметь ошеломляющий успех.
Книгу будут рекомендовать в качестве основного учебника во многих гимназиях. Но из свалившихся на него «словно с неба» денег Павленков ни копеечки не потратит на себя — все пустит в дело. Он тут же заведет большую книготорговлю в Петербурге.
Спасти Париж!
Здесь карьера Павленкова делает неожиданный оборот: он начнет издавать сочинения Д. Писарева, посаженного к тому времени в Петропавловскую крепость. Павленкова тут же подвергнут преследованию. Но суд оправдает его, выразив надежду на то, что «уважаемый книгоиздатель» в дальнейшем проявит «больше благоразумия». Но не тут то было!
В 1868 году он станет главным застрельщиком и агитатором на похоронах Писарева, превратившихся по сведениям полиции в «антиправительственную агитацию».
Павленков будет арестован и посажен в Петропавловскую крепость. На десять долгих лет его отправят в административную ссылку в Вятскую губернию. Но бунтарь по природе, Павленков не успокоится и здесь. Отыскав и в этой губернии «тягчайшие злоупотребления», он тут же начнет войну с местным чиновничеством.
В сборнике «Вятская незабудка» он издаст целый ряд разгромных статей, которые станут известны всей России. «Это — настоящая революция», — будут стонать в ужасе цензоры. Министр внутренних дел Тимашев, ознакомившись с материалами «Незабудки», схватится за голову: «Она возбуждает полнейшее недоверие к правительству, избирающему будто бы самых возмутительных администраторов, судей и охранителей государственных имуществ!»
В конце концов нераспроданные остатки тиража «мятежного издания» будут изъяты и уничтожены.
С началом Франко-Прусской войны взоры Павленкова переместились на Запад.
Он всецело на стороне революционной Франции. Задумав во что бы то ни стало спасти Париж, он пишет письмо французскому генералу Трошу, в котором предлагает использовать против Германии «адскую машину».
«Растворенный в древесном спирте нитроглицерин, — начинает раскрывать ее секрет Павленков, — теряет взрывчатые свойства, но если в раствор налить воды, он снова становится взрывоопасным! Итак, — продолжает он, — занятую пруссаками территорию надо с помощью гидропультов оросить этим раствором… и тогда первый же дождь превратит ее в сплошное минное поле! Стоит метнуть одну гранату, и…»
Что последовало бы за этим «и» — понятно. Картина была бы страшной, но что до нее русскому либералу, воспитанному на писаревских статьях? «He пренебрегайте моей «адской машиной», — делает он приписку к такому вот «спасительному» посланию.
К счастью для Германии, павленковское письмо во Францию не попало, «застряв» у российского шефа жандармов Мезенцева (зарезанного потом еще одним либералом — Степняком-Кравчинским). Рассказывают, что Мезенцев, прочитав его, только вздохнул…
Удорожание — преступление
К 80-м годам Павленков несколько остепенится. Его внимание в большей степени будет занято теперь нуждами народа. Издательские интересы Павленкова тоже значительно изменятся. В это время он запустит лучшие свои проекты. Полные собрания сочинений Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Диккенса, Гюго… А еще — дешевые книги для детей из народа: «Наглядная азбука для обучения и самообучения грамоте» (книга была отмечена наградой на Всемирной Венской выставке в 1883 году), «Чтение и письмо по картинкам», «Родная азбука», «Азбука-копейка»… А еще научно-популярную литературу по физике, зоологии, ботанике, социологии...
Популярность книг была такова, что, даже издавая их тысячными тиражами, Павленков не успевал их печатать. Прибыли его росли в геометрической прогрессии… И при всем этом он, теперь супериздатель и миллионер, продолжает «ютиться в меблированных комнатах, питаться в кухмистерской» и одеваться столь «до безобразия просто», что его можно было принять за «нищего студентишку». (Он и умер потом от «болезни бедняков» — чахотки.)
Дороже, чем собственная, ему была «народная копейка». Он настолько трепетно относился к ее сохранности, что не уставал каждодневно повторять: «Всякая пятачковая надбавка на всякий экземпляр книги — сущее преступление против читателя-покупателя». Выпуская книги большими тиражами, он будет стараться удешевить их без ущерба для оформления.
Заказывая иллюстрации у лучших художников, сокращать издержки Павленков будет за счет редакционного аппарата. Днями и ночами он будет читать рукописи, править их, подбирать иллюстрации, вести переговоры с авторами. Все сам!
Завещание мастера
В конце XIX века Павленков задумает серию, которая произведет настоящий фурор. В «Биографическую библиотеку, или Жизнь замечательных людей» войдут 200 биографий с портретами. Книжки с рисунками по 25 копеек будут уходить нарасхват (всего выйдет 40 изданий!). Горький назовет эту серию «гениальнейшей выдумкой лучшего в России книгоиздателя».
Вслед за «ЖЗЛ» последуют серии «Научно-популярная библиотека» и «Библиотека полезных знаний», «Сказочная библиотека». И каждая из них будет оформлена по-особому, со вкусом, с особым «павленковским изяществом».
В то время в России, как и повсюду, входили в моду энциклопедии, и Павленков задумается над созданием «популярной толковой книжицы, доступной простому народу». Долгое время книгоиздатель будет биться над ее созданием. Постепенно он дополнит свое детище многочисленными рисунками, портретами, картами...
Выйдет «Энциклопедический словарь» в 1899 году и прежде всего поразит современников крайне низкой для такого издания ценой: «Три рубля за толстенный, на отличной бумаге том —что за небывалая для нашего времени дешевизна!»
Но вот уже жизнь книгоиздателя клонится к закату.
И кажется, что большего можно сделать для народа?
Ведь сам итог его деятельности — свыше 750 названий тиражом более 3,5 млн экземпляров — разве не достоин восхищения, благодарной памяти потомков на века?
Окажется, что послужить народу можно и после смерти. Весь свой немалый капитал (до единой сэкономленной им и на себе копеечки!) Павленков отдал на создание в российских деревнях и селах бесплатных библиотек! Факт не только удивительный, но и в чем-то трогательный! Лишь к 1911 году завещание издателя будет исполнено, настолько оно окажется масштабным.
Во всех российских губерниях появятся «павленковские» библиотеки — общим числом более 2 тысяч!
После революции имя Павленкова будет забыто, даже знаменитую «ЖЗЛ» будут соотносить более с М. Горьким, чем с ним. О заслугах издателя вспомнят лишь в наши дни. В сотнях городов России теперь возрождается и его дело: огромными тиражами выпускаются павленковские книги, воссоздаются носившие его имя библиотеки. Под эгидой ЮНЕСКО появилось даже Содружество павленковских библиотек…
Замечательные книги, бесплатные библиотеки…
Именно это, а не гневные обличения и «адские машины», и есть главный итог жизни мятежного издателя.