Классическое «третьим будешь?» приобретает особый смысл не только накануне парламентских и в преддверие президентских выборов в марте будущего года. Традиционное противостояние ЕР и КПРФ с предсказуемым результатом (остальным партиям на политической сцене отведена роль старших и младших статистов), разыгранный внутри тандема «междусобойчик», игнорирующий запрос на новые лица, противоречат объективно нарастающему в российском обществе неприятию авторитарно-тоталитарного характера госвласти и эгоизма частной собственности.
В самом деле. Криминальный характер приватизации 90-х (итоги которой власть упорно рассматривает как легитимные, хотя и признаёт «беспрецедентное разграбление государства» – Владимир Путин, Вести.Ru, 17 ноября 2011 года), сродни неизбывной зубной боли. А вот настойчивое «огосударствление» различных сфер жизнедеятельности, масштабное «ручное управление» и популистские решения на «злобу дня» вызывают всё более заметное раздражение и скептицизм граждан. А как ещё должно относиться население к действиям руководства, у которого «не получалось – не получалось», а накануне выборов «получилось»?
Знаменитое ленинское определение «Политика есть концентрированное выражение экономики» и сегодня работает прекрасно, притом – в обоих направлениях. Нарастающий раскол по экономическим признакам и опасная социальная дифференциация, вынуждают власти – прежде всего, в интересах крупного капитала и госаппарата – на адекватные политические действия. Но и сама политическая надстройка одновременно укрепляет породивший её экономический базис как важнейшую цель и эффективное средство своего существования.
Происходит органичное, «по всем фронтам», сращивание власти и бизнеса. Экономические и государственно-политические монополии образуют неразрывную причинно-следственную связь, своего рода взаимно-причинное соответствие. Разделение на причину («первичное») и следствие («вторичное») становится достаточно условным и относительным. Между тем элементы сложившейся системы взаимообусловлены, не могут существовать друг без друга и без взаимных переходов (крупных бизнесменов – во власть, представителей властных структур – в крупный бизнес). Ещё один факт, во многом свершившийся, – усиливающееся противостояние «большинства» и «меньшинства».
Бурный рост капиталов меньшинства на фоне скромных показателей отечественной экономики свидетельствует о продолжающейся концентрации собственности, легитимирующей возможность «отъёма» (в той или иной форме) немалой доли общественных доходов. Это, в свою очередь, порождает противоречивые интересы участников общественного производства и дисбалансы в сфере распределения. Провал объявленной Президентом Дмитрием Медведевым экономической модернизации (не говоря уже о процессах обновления в более широком смысле) убедительно продемонстрировал очевидную незаинтересованность в переменах бизнеса в целом (несмотря на известные исключения).
Ни президентские предупреждения, ни премьерские угрозы не смогли победить корпоративный эгоизм, демонстрируемый на всех уровнях и олигархами, и мелкими предпринимателями. Частнособственнический инстинкт, вне зависимости от масштабов и влияния бизнеса, оказался самодостаточным фактором, преодолевающим функцию общественной полезности предпринимательства как такового. Существующие между крупным, средним и мелким бизнесом противоречия сути дела не меняют.
Однако и «слуги народа» от власти не стали «движителями» прогрессивных общероссийских перемен. Более того. Растущая параллельно привлекательность госслужбы – неоспоримое свидетельство перспективности административного ресурса для личного обогащения. Неуёмная корысть чиновника, каждодневно порождающая коррупцию, сводит к минимуму шансы на успех в борьбе с ней. На этом фоне многочисленные заседания, совещания и прочие «административные посиделки» с обсуждением грядущих инновационных прорывов, подкрепляемые солидными финансовыми вливаниями, воспринимаются не иначе как возможность для избранных приобщиться к «кормушке» и прямо или косвенно улучшить своё благосостояние.
Итак, на одном берегу как данность – программа с фактической опорой на крупные и крупнейшие личные капиталы и подпитываемый ими (прислуживающий им!) государственно-административный ресурс. На другом – конкурирующая программа, пытающаяся реанимировать значимость государственной собственности и самого государства, этой собственностью владеющего и патернализм провозглашающего. Но, если вникнуть в суть предложений, окажется, что обе они не преодолевают отчуждения большинства производителей от собственности и дохода.
Складывается невольное впечатление о «нанайских мальчиках», возникших из партий-тяжеловесов и органично сосуществующих, разумеется, в кавычках, а не как объединение противоборствующих политических сил (такое даже во сне не привидится!), представленных во властных структурах всех уровней, безусловно влияющих и на политику, и на вектор общественно-политического развития страны.
При этом не следует забывать, что предвыборные обещания политиков часто идут вразрез с суровой действительностью. Изучение проекта федерального бюджета на 2012-2014 годы приводит к удручающему выводу: после парламентских и президентских выборов запас прочности будет падать катастрофическими темпами. Так, из 4,6 трлн рублей, накопленных к кризису 2008-2009 годов, сегодня осталось лишь около 800 млрд рублей. Между тем только дефицит Пенсионного фонда уже без малого составляет 1 трлн рублей. (NEWSru.com.В России, 16 ноября 2011 года).
В условиях, когда молчаливое большинство буквально «задавлено» текущими бытовыми проблемами, общественная поляризация необратимо набирает силу, подспудно зреют «гроздья гнева». Борьба с бедностью за право достойно жить, а не «выживать» от зарплаты до зарплаты, должна имеет целью не победу над богатыми, а торжество социальной справедливости, стимулируя эффективный, общественно полезный, заинтересованный труд, приносящий достойное вознаграждение. Иначе о каких прогрессивных преобразованиях мы говорим?
Аналитический центр ЭЖ выяснил мнение читателей газеты относительно перспектив роста производительности труда в России в ближайшие 6-12 лет – кратно срокам избрания президента страны (таблица). У нас этот важнейший показатель эффективности национальных экономик отстаёт в разы от значений, достигнутых в ведущих государствах мира.
Таблица. Как изменится производительность труда в России
через 6-12 лет
|
Отставание увеличится |
78,3% |
|
Сравняется с уровнем ведущих стран |
10,4% |
|
Затруднились ответить |
9,0% |
|
Превысит уровень ведущих стран |
2,3% |
Солидарное мнение абсолютного большинства респондентов о том, что положение дел будет только ухудшаться, удручает. А 10% осторожных оптимистов – слишком незначительная величина, чтобы увидеть позитив. Не случайно, в условиях, когда «верхи не могут, а низы не хотят», ведущие аналитические центры страны озадачены поисками той социальной группы, которая не только стала бы движущей силой давно назревших всесторонних преобразований, но и гарантом стабильности российского общества. Собственно, искать никого не нужно. Мировой экономический опыт свидетельствует: такая «третья сила» – это многочисленный средний класс.
В России, причисляя граждан к среднему классу, учитывают их доход, определяемый, в первую очередь, размером зарплаты и некоторых других выплат (видов дохода). «Разбег» немалый – от нескольких десятков тысяч до миллионов рублей на человека. Квартира, дача, машина, сложная бытовая техника – своего рода российский вариант «американской мечты». Суммарно таких «середняков» действительно набирается пара десятков миллионов человек (до 15-20-25% населения).
Видимо, опираясь на подобный подход, замглавы Минэкономразвития Андрей Клепач высказал мнение, что при сохранении сырьевой модели экономики доля среднего класса в России к 2020 году не превысит 30% населения. Но, если модернизация экономики состоится, этот показатель вырастет до 35-40%. По оценкам ведомства, в стране средний класс сейчас составляет 20-25% населения, тогда как в 2005-2006 годах – около 18%. Не случайно представитель экономического ведомства к среднему классу в России относит лишь тех, кто связан с ТЭКом, естественными монополиями, банковско-финансовым сектором. Иные производители реальных ценностей остались «за чертой». Не принадлежат к среднему классу в настоящее время и те, кто трудится в интеллектуальной сфере (образование, наука, здравоохранение). Такая вот неутешительная перспектива создания конкурентной экономики. Как тут, вкупе со словами замминистра, не перефразировать известное выражение: «Не в деньгах счастье, а в их справедливом распределении» (Уровень жизни: вопросов больше, чем ответов – см. здесь же).
Следуя подобной логике, достаточно повысить работнику зарплату до определённого уровня – и вот он, ещё один представитель среднего класса родился! Спасибо работодателю, государству, иностранному благодетелю, дяде, тёте… А если бы цена на нефть достигла, скажем, 200 долларов за баррель (и, соответственно, выросли зарплаты и доходы граждан), то число лиц, относящихся к среднему классу, могло бы увеличиться практически сразу и в разы! Теперь представим, что работникам не повезло с владельцем компании, и он всю дополнительную прибыль присвоил лично. Зарплаты остались прежние, доходы не увеличились. Или, напротив, хозяин уволил часть сотрудников… Что, «отряд не заметит потери бойца»?
Разумеется, два последних абзаца – шутка. Однако, как говорится, в каждой шутке есть только доля шутки… Потому что средний класс в экономике – явление объективное, в решающей степени (непосредственно или опосредованно) определяемое источниками доходов, а также отношением к собственности. И только, во-вторых, в-третьих, в-четвёртых, зависит от благосклонности и настроения начальства.
Делиться надо!
На этапе ваучерной приватизации начала 90-х большинство россиян, получив ваучер, превратилось в потенциальных собственников государственного имущества. Номинальная стоимость ваучера – 10 тысяч рублей – была установлена как стоимость имущества российских предприятий на душу населения (ориентировочная общая стоимость советского имущества была оценена в 1,4 триллиона рублей).
Никакого практического значения стоимость ваучера не имела. Его последующий обмен на пакет акций приватизируемого предприятия (величина которого зависела от значимости самого предприятия, региона, спроса на акции и т.д.) формально превращал владельца акций в акционера предприятия, совладельца его активов. Но «великий скачок» к благоденствию и экономической демократии не состоялся.
В докладе Счётной палаты России «Анализ процессов приватизации государственной собственности в Российской Федерации за период 1993—2003 годы», опубликованном в 2004 году, отмечалось, что «…большинство граждан страны и после массовой приватизации остаются пока не более чем дешёвой рабочей силой. Продажа работникам акций их предприятий не привела к изменению социального статуса миллионов трудящихся, к возникновению массового жизнеспособного слоя мелких эффективных собственников (акционеров, совладельцев). Монополизм создаваемых сверху холдингов, передел собственности, возникшей при вполне демократической составляющей (78% предприятий были приватизированы по второй модели, когда 51% акций переходил в собственность администрации и трудового коллектива) в пользу администрации холдингов, и другие характерные негативные особенности приватизации оказали деформирующее воздействие на зарождение нового социального слоя мелких собственников, акционеров».
И далее: «Подводя социальные итоги приватизации, можно отметить, что серьёзное падение к концу 90-х годов реальных доходов значительной части населения, несомненно, стало одним из самых ощутимых негативных результатов реформы собственности. Ни полная, ни тем более частичная смена формы собственности ещё не означает автоматически возникновения «эффективной» частной собственности, так как вне конкурентного рынка, гражданского общества и развитого правового государства позитивный заряд, который несёт в себе частная собственность, реализован быть не может…»
Вполне эффективным, эволюционным путём одновременного формирования среднего класса и распыления собственности, преодоления нелегитимности итогов состоявшейся приватизации, в т.ч. в результате принудительного, по сути, отъёма ваучеров и акций вследствие массовых невыплат зарплаты, банкротства предприятий, безработицы и др., могло бы стать стимулирование участия граждан в приобретении дополнительно эмитируемых акций отечественных компаний. Но «хотели как лучше, а получилось как всегда!». Хоть и термин придумали – народные IPO, только массового, поистине народного акционирования не случилось.
В 2006 году участниками IPO «Роснефти» стали свыше 150 тыс. российских граждан, которые в совокупности инвестировали более 750 млн долл. В среднем получается по 5 тыс. долларов с человека (?!). Вспомним, что средняя зарплата в России в 2006 году составляла чуть более 10,5 тыс. руб., или 400 долл., и оставим информацию без комментариев. http://www.rosneft.ru/Investors/structure/IPO/.
В мае 2007 г. второй по размеру активов и капиталу крупнейший банк России ВТБ также провёл первичное размещение ценных бумаг. 1,6 млрд долл. вложили частные инвесторы – 131 тыс. частных инвесторов, в среднем – более 12 тыс. долл. на вкладчика (?!). Средняя зарплата в 2007 году составила 13,5 тыс. руб., или 530 долл. Снова нечего комментировать. Даже, несмотря на то, что поучаствовать в размещении банка можно было, вложив всего 30 тыс. рублей. Потому что не эти вкладчики «сделали погоду» (www.rb.ru/inform/49887.html).
Обратим внимание: 131 тыс. россиян – частных инвесторов ВТБ, 150 тыс. соотечественников, инвестировавших в «Роснефть». Суммарно речь идёт о нескольких сотнях тысяч человек из 70 миллионов работающих сограждан – вот, собственно, и вся «массовка». Для сведения. Практически половина семей в США (десятки и десятки миллионов американцев) владеет акциями национальных или иностранных компаний. Разве не это является одним из важнейших условий создания среднего класса и длительного мирового лидерства американской экономики?
В России же за прошедшие двадцать лет так и не произошло распыления собственности за счёт акционирования (одного из оправдавших себя в мировой практике способов демократизации производственных отношений, привлечения работников к участию в управлении и распределении дохода компании, развития конкурентоспособности, борьбы с монополизмом и т.д.). Более того, концентрация капиталов продолжается. Существующий (и далеко не всегда эффективный) рычаг воздействия – административные меры Федеральной антимонопольной службы в поддержку рыночных отношений.
Именно доходы от непосредственно трудовой деятельности, основанной на личных физических и интеллектуальных способностях индивида, и доходы на принадлежащий ему в той или иной форме капитал – основные цивилизованные источники дохода в современной экономике.
Дробление капитала через стимулирование трудящихся к массовому приобретению акций российских компаний и формирование многочисленного слоя акционеров-россиян явилось бы важным шагом в направлении развития среднего класса. Препятствуя концентрации собственности, предотвращая узурпацию экономической власти и возможность корпоративно-корыстного воздействия на власть политическую, его представители заинтересованы в стабильности экономической и политической ситуации, самим своим существованием и достижениями способствуя повышению общественной трудовой мотивации, обеспечению социальной справедливости.
Пакет акций, находящийся в собственности работника, закрепляет право их владельца на получение доли прибыли акционерного общества в виде дивидендов. Если в пакете преобладают акции компании, являющейся основным местом работы, то от эффективности труда работника, его личной заинтересованности, участия в управлении и принятии решений непосредственно зависят и стоимость пакета, и величина текущего вознаграждения, и успехи компании в целом. Таким непротиворечивым способом эти взаимообусловленные факторы во многом определяют благополучие и отдельного работника, и всей компании, воплощая в действительность, казалось бы, немыслимое: союз труда и капитала.
Пожалуй, впервые в постсоветской истории Россия имеет шанс (возможно, неповторимый) завершить, наконец, долгожданное, всестороннее индустриальное развитие и осуществить уникальный постиндустриальный рывок, воспользовавшись подобным способом активного формирования среднего класса, воплощая в жизнь экономически эффективный и социально ответственный курс на массовое становление работников труда (большинства российских трудящихся) в качестве работников капитала.
Однако, убеждая себя и остальной мир в нашей способности войти в группу лидеров цивилизации, будем помнить Норберта Винера, утверждавшего, что «мы должны бежать со всей быстротой, на которую только способны, чтобы остаться на том месте, где однажды остановились» (Независимая газета, 18 ноября 2011 года). Мы же пока не только не бежим – топчемся на этом самом месте!
И ещё одно. На телеканале «Россия» недавно состоялась передача, суть которой заключалась в вопросе «Не стыдно ли быть бедным?». Мнения были разные. Большинство присутствующих – обыкновенные граждане – убеждены, что всё разворовали, «элита» в общественно полезном развитии не заинтересована. По этой, в частности, причине в небольших городах вместо создания нормальных рабочих мест предлагают временную занятость и лакейство. Представители бизнеса, в свою очередь, утверждали, что «народец ленивый – работать не хочет». В последнее время возник социально опасный тренд среди молодёжи – быть бедным, но гордым, временной работе предпочитая жизнь на «бабушкину пенсию». И т.д.
Что объединяло участников дискуссии – они практически не вспоминали государство и федеральную власть. Наверное, потому, что каждодневно, на собственном опыте убеждаются в неэффективности прямых и обратных связей в системе «общество-власть-бизнес». Потому, что фактическое отсутствие обоснованной и ясной государственной программы действий на рынке труда, которой надлежит быть неотъемлемым элементом общероссийской стратегии реформ (также постоянно корректируемой и в полной мере не сформулированной), власть пытается заменить многочисленными декларативными заявлениями и денежными вливаниями. Но первые, как правило, ««зависают» и не исполняются, а вторые, зачастую не успев превратиться в инвестиции в человеческий капитал, оборачиваются нецелевыми расходами, провоцируя коррупцию.
Чем жарче разгоралась дискуссия в телеэфире, тем больше непримиримости демонстрировали участники. И по эту сторону экрана становилось ясно: быть бедными стыдно тогда, когда общество гордится богатыми. Но это не про нас, по крайней мере, сегодня. Так что до тех пор, пока на одном полюсе «гордо процветает» нищета, а на другом полюсе капитал высокомерно и эгоистично удовлетворяет корпоративные интересы меньшинства в ущерб государственным и общественным интересам большинства – Россия не в первый раз будет пытаться войти в средний класс. Но безуспешно…