Ничто так не располагает к философским размышлениям о жизни как наблюдение за природой. Сезон следует за сезоном, оттепель за заморозками, и во всем мире это мудро действуют естественные законы, продиктованные не только потребностью к выживанию, но и желанием процветания, гармонии и достатка.
Те же законы приводят в движение и государственные механизмы. Мы идем вперед, движемся, выбираем. Выбираем президентов и губернаторов, выбираем, в каком банке хранить деньги, и какую музыку слушать. Выбираем партнеров по бизнесу, выбираем консультантов — и все это с одной целью — не ошибиться и жить лучше, чем мы жили.
Что же такое оптимизация налогообложения и насколько она возможна законными способами?
Классическая смысловая нагрузка термина «оптимизация» — это «выбор одного из лучших вариантов». Поскольку мы говорим о налогообложении, то «оптимизация налогообложения» — это выбор одного из наилучших для налогоплательщика способов уплаты налога, и она возможна исключительно в рамках правового поля.
Так, малому и среднему бизнесу предлагается перейти на упрощенную систему налогообложения и выбрать объект — доход или прибыль, с которого будет уплачиваться налог по разным ставкам, и таким образом уменьшить свои налоговые платежи. Крупные предприятия в общей системе налогообложения могут использовать различные способы учета, позволяющие предприятиям управлять своей себестоимостью в налоговом учете. К примеру, завод закупил дорогостоящие технологии и производит новый продукт, который первоначально выходит на рынок по высокой цене. Норма прибыли в первые годы реализации будет выше, чем в последующие. Предприятие может выровнять ее, применяя нелинейный способ амортизации нового оборудования.
Один из способов оптимизации, прочно вошедший в практику, — это выбор момента определения налоговой базы по НДС. Начисляя налог на добавленную стоимость по оплаченной выручке, предприятие сводит размер текущего налогового платежа до минимума. В обычном режиме работы любого крупного предприятия полученная выручка в день поступления направляется на погашение задолженности за поставленные сырье и материалы, оказанные услуги и т. д. При условии стабильной работы оптимальный для предприятия уровень уплаты НДС можно поддерживать в любом налоговом периоде. Такие простые оптимизационные инструменты на сегодняшний день не используются на практике. Учет ведется теми методами, которые удобны бухгалтеру, а не управленцу. Чаще всего налоговый учет максимально приближают к бухгалтерскому и применяют в нем самые простые и нетрудоемкие варианты.
Как видно из всех приведенных выше ситуаций, оптимизация — это всегда законный способ уменьшения налоговых платежей.
Когда же речь идет о неуплате налогов, то есть о налоговом правонарушении (преступлении), говорить о какой-либо оптимизации уже не приходится. Надо понимать, что неуплата налога — это всегда нарушение закона. И как любое правонарушение (преступление) имеет в соответствии с налоговым, административным и уголовным законодательством свой состав.
Можно ли в таком случае назвать оптимизацией использование лазеек в налоговом законодательстве?
Использование недочетов в действующих законах некорректно называть оптимизацией. Скорее всего речь всегда будет идти о правонарушении. «Лазейка» в законодательстве — это невмененная налогоплательщику обязанность исчислить и уплатить налог или неустановление ограничения на порядок исчисления налога. Примером невмененной обязанности исчислять и платить налоги может служить налог с пользователей автомобильных дорог, срок уплаты по которому не был установлен, и налогоплательщик мог в силу закона не платить данный налог. Суды были завалены исками к налоговым органам на возврат незаконно взысканного налога.
Что касается ограничений, то до установления критерия для выручки, исчисляемой для целей налогообложения — не ниже фактической себестоимости, а затем и введения понятия рыночной цены предприниматели имели возможность регулировать цены на реализуемую продукцию. И страна повально перешла на «теневые» наличные расчеты. Официально по документам товар реализуется по одной цене, фактическая разница поступает предприятию неучтенным оборотом. С тех пор «обналичка» стала неотъемлемой частью нашей экономической жизни.
Но заметьте, использование незаконных наличных оборотов нарушает нормы других отраслей законодательства — уголовной и административной. Так что опять на лицо правонарушение.
Кстати, интересный пример можно привести с так называемыми офшорными зонами. Выбор территории со льготной налоговой юрисдикцией для осуществления своей деятельности — это способ оптимизировать налогообложение, но при условии, что деятельность действительно будет осуществляться именно на этой территории.
Получается, что нет необходимости искать грань между оптимизацией и неуплатой налогов. Либо налогоплательщик нарушает закон, и есть состав правонарушения или преступления, либо послушно следует его букве. Почему же тогда государство постоянно твердит о низкой собираемости налогов? Несовершенно законодательство или все налогоплательщики — правонарушители?
На мой взгляд, Налоговый кодекс — достаточно совершенный документ и с юридической, и с финансовой точки зрения. Помимо того что новый закон устранил узкие места, существовавшие в старом законодательстве, он еще и максимально облегчил работу исполнительных органов, переведя правонарушителей под российский контроль. Статья 40 о рыночной цене заставила предпринимателей, использовавших до того момента офшорные схемы уклонения от уплаты налогов, перестраивать схемы бизнеса. Теперь цена доводится до рыночного уровня внутри страны через компании-«однодневки». Законодатель нанес такими мерами еще больший ущерб бюджету, так как теперь экспортеры получили возможность возмещать неуплаченный НДС, зато предоставил неограниченные возможности исполнительной власти выявлять и доказывать правонарушения в цепочке реализации товаров, ведь все участники существуют под российской юрисдикцией. С введением в Налоговом кодексе критерия экономической обоснованности для расходов налогоплательщики потеряли еще один способ не платить налоги — увеличивать расходную часть через те же фирмы– «однодневки». Раньше законом тоже вводились ограничения на себестоимость, но они были слишком конкретными и точечными. Теперь законодатель одним махом закрыл все затратные лазейки — и по экономической сущности расхода, и по его стоимости на предмет соответствия той же рыночной цене.
Органы исполнительной власти получили необходимые рычаги воздействия на неплательщиков налогов со стороны законодателя. Но проблема осталась в катастрофически низком профессиональном уровне государственных чиновников и служащих, я говорю о налоговых работниках и судьях, в области бухгалтерского, налогового и гражданского законодательства, а также в отсутствии у них экономических знаний. Не во всех случаях, обнаружив правонарушение, представители исполнительной власти могут правомерно применить к правонарушителю действующие нормы законодательства.
Ну и, конечно, не будем забывать о существующей коррупции. При таком положении дел государству никогда не удастся улучшить собираемость налогов без решительных мер по реформированию исполнительной системы.
Хотелось бы узнать ваше личное отношение к действующей налоговой системе?
Долгие годы государство вынуждало нас не платить налоги. Стабильно растущие ставки, бессистемные налоги, для перечисления которых потребовался целый алфавит (вспомним закон об основах), и откровенный бардак в налоговом законодательстве, следствием которого явились беспредельные действия налоговых органов, с завидной методичностью загнали бизнес в «тень». Голь на выдумку хитра — законодатели не успевали закрывать лазейки в дырявых законах и инструкциях, российский бизнес придумывал все новые и новые способы обойти закон. Ситуация зашла в тупик. Рынок динамично развивался, а бюджет еле сводил концы с концами. Количество различных поправок и изменений в законодательной базе выросло до такой степени, что должно было перерасти в качество. Закон пришлось переписать, и стране явили Налоговый кодекс.
Мы наконец-то получили один упорядоченный и систематизированный документ, с которым очень удобно работать. Безусловно, и в Кодекс вносятся поправки, но они не носят массовый характер и не противоречат предыдущей редакции. Параллельно государство решилось на беспрецедентное не только для России, но и других стран снижение налогового бремени. Политика «кнута» себя не оправдала, и налогоплательщикам предложили «пряник»: налог на доходы физических лиц — 13%независимо от размера дохода, налог на прибыль — 24%, налог на добавленную стоимость — 18%, полная отмена налога с оборота, налога с продаж, налога на рекламу и других местных налогов, по единому социальному налогу установили регрессивную ставку, и правительство рассматривает ее дальнейшее снижение, альтернативная упрощенная система налогообложения для малых и средних предпринимателей, единый вмененный доход для определенных отраслей и многое другое. Бизнес вздохнул с облегчением и постепенно вышел из подполья. Зарплата «обелилась», мелкий и средний предприниматель пошел регистрировать ПБОЮЛ, физические лица частично раскрыли свои доходы. Пока государству удается сохранять паритет своих интересов и интересов субъектов налоговых правоотношений. Но сейчас оно стоит перед решением самой глобальной проблемы: как заставить крупный бизнес платить налоги. Будем надеяться, что и здесь власть предложит «пряник».
А как у них?
В 2003 году Налоговое управление (IRS) США обязало аудиторские компании и консультантов раскрывать все схемы налоговой оптимизации, которые они продают клиентам.
При этом выяснилось, что многие аудиторские фирмы помогали крупным компаниям потихоньку обирать государство США.
Например, 29 клиентов аудиторской фирмы KPMG пользовались так называемой агрессивной схемой оптимизации налогов, позволившей им в общей сложности сэкономить 1,7 млрд долларов.
Сама KPMG заработала на продаже «Стратегии ускоренного списания оспариваемой задолженности» (CLAS) 20 млн долларов.
Именно эту схему Налоговое управление США признало недобросовестной попыткой минимизации налогов. CLAS позволяла компаниям уменьшать налогооблагаемую базу на суммы возможных возмещений по искам, причем еще на стадии слушания дела в суде, то есть когда решения по ним не были приняты.