«Чух-чух-чух», — шлепал по воде лопастями колес пароход, и сквозь этот звук долетали до берега несмолкаемые возгласы подвыпивших пассажиров: «Ура Юнусову! За здоровье Юнусова!» Началось же их веселье с ничего. Вышедший на палубу Ибрагим Юнусов вдруг столкнулся с замершим перед ним мужиком. «Что такое?» — спросил Ибрагим. «Да вот, столько слышал о Юнусовых, а видеть до сих пор не пришлось»... Чтобы неожиданная встреча еще более запомнилась мужику, Ибрагим и кликнул буфетчика: «Все, что есть у тебя вина, — все на стол. Угощаю всех!..»
Столько слышали про Юнусовых!»— слова эти могли сорваться с языка не одного только мужика. С языка сотен тысяч жителей дореволюционной России! Может, и миллионов! В Казани же Юнусовых знали все, ибо фамилия эта была неотъемлема от жизни горожан, встречалась им всюду и повседневно: Юнусовская мечеть, Юнусовский приют, Юнусовские магазины, продаваемые ими мыло, свечи, чай, шелк...
Родоначальником известнейшей купеческой династии был Мухамметрахим Юнусов. В Казани он поселился при Екатерине II. И по воспоминаниям его дочери, все их будущее богатство пошло от...вареной репы. Она заработала на ней пять рублей, которые и были пущены в оборот.
Как бы там ни было, но торговые капиталы Мухамметрахима выросли весьма быстро. Со временем он смог выделить средства и на строительство в Казани первой со времен Ивана Грозного каменной мечети (названной в его честь «Юнусовской») и на поддержку местного духовенства. Его же стараниями вышли в Казани несколько изданий Корана.
Завоеванный среди соплеменников авторитет позволил Мухамметрахиму занять в 1793 году должность головы Татарской Ратуши, ведавшей делами татар. Но, надо сказать, что не все было в его жизни так гладко. По семейной легенде, когда пришла его сыновьям Габделькариму и Габидулле очередь идти в солдаты, они скрылись. У их отца спрашивали: «Куда подевались твои дети?» Он отвечал, что и сам в неведении, но ему не верили, водили по улицам и даже били на площади.
Прошло время, и вдруг братья появляются в Казани. «Схватим сыновей Длинного (за высокий рост Мухамметрахим получил прозвище Длинный, оно потом перешло к его потомкам) и отдадим в солдаты», — закричали казанцы, но братья вытащили и показали им грамоту о почетном гражданстве, освобождавшем их от службы. Говорят, они добыли его в Москве с помощью знакомого попа...
«Угол неверных»
Помимо торговли Мухамметрахим занимался и промышленной деятельностью. В его собственности был завод козьих кож, и, кажется, он первым придумал обменивать юфть на китайские товары (чай, шелк и фарфор)— дело, оказавшееся весьма прибыльным.
Габделькарим и Габидулла помогали отцу вести дела. Но со временем Габделькарим все же предпочел отделиться. После смерти отца крупным промышленником стал и Габидулла. Ему перешло несколько кожевенных и мыловаренных заводов. Не оставил он и торговли с Китаем. О ее оборотах свидетельствует размер уплачиваемой им пошлины. Только в один год (1826) и только на одной иркутской таможне в казну от него ушло около 100 тыс.руб. — колоссальные по тем временам деньги! По некоторым данным, к концу 30-х годов капитал Габидуллы превышал 3 млн руб.!
Слава семейства Габидуллы возросла настолько, что руки его дочери приехал просить один из ханов Ногайской Орды. Чтобы задобрить отца, он привез множество подарков, в том числе прекрасного коня и говорящего попугая. Габидулла дочери не отдал: «Очень далеко». Она потом жалела об этом, говорила, что если бы он согласился, быть бы ей ханшей...
Габидуллу, как и отца, избирали головой Татарской Ратуши. В конце 20-х годов ив 1842-м. В том же 42-м он умер, оставив о себе память как о щедром и благочестивом человеке. В 1838-м вовремя эпидемии он на свои средства содержал больных мусульман. И в 1830-м, в холеру, он тоже открывал больницу. Его дети, Ибрагими Исхак, ходили туда помогать врачам. Про эту больницу заговорили почему-то, что она скверная, что в ней даже покойников не погребают. Из Петербурга с проверкой приехал особый чиновник, но нашел всюду чистоту и порядок. Ходил по больнице и все качал головой: «Вот ведь, если верить молве, можно напрасно погубить человека».
Габидуллой было построено несколько сельских мечетей. С ним связано и появление мечети на Сенном базаре. «Углом неверных» называли это место в Казани. Поглощенные торговлей, мусульмане здесь издревле пренебрегали предписаниями Корана. Мало того, здесь же торговали вином и промышляли телом нечестивые женщины. «Как уговорить всех их обратиться к Господу?»— задавал себе вопросы Габидулла, и лучшим выходом ему показалось строительство мечети. Только смерть помешала Габидулле осуществить эту заветную мечту.
Для сирот казанских
Завершали дело с мечетью Ибрагим и Исхак. И намучились. Когда начали рыть котлован, он тут же наполнился водой. И что бы ни делали, вода не исчезала. Тогда по всей траншее придумали поставить плот, чтобы потом на него установить фундаментные гранитные камни... Всю эту возню со строительством заметил местный архиерей. Поинтересовавшись, что за здание возводят, и узнав, что мечеть, вышел из себя от гнева: «Тотчас же воспретить!»
Обеспокоился и имам близлежащей мечети, стал подстрекать приходящих к нему мусульман: «Строя мечеть, они наносят мне вред. Мой приход разделится, а мне и так урезали доход от него».
Получилось, что и архиерей против, и имам. Что было делать властям? Они приостановили строительство. Благо один из русских подсказал братьям выход. «Что, мол, сидеть. Лучше явитесь с прошением к губернатору. Дескать, хотите открыть...приют. И что приюту нужна будет мечеть, чтобы водить туда детей». Так и сделали. От местных властей прошение ушло в Петербург, и в феврале 1845 г. оно было Высочайше удовлетворено.
Детский приют, открытый уже в 1844 г., Ибрагим и Исхак хотели назвать в честь императрицы — Александрийским, но, как рассказывают, сама она повелела наименовать приют Юнусовским.
Он оказался первым в истории города татарским благотворительным заведением. Здесь воспитывались до 30 сирот возрастом от 7 лет. Обучение их длилось несколько лет. Кроме религиозных дети получали и светские знания. Им преподавали арифметику, историю, географию, рисование, русский, татарский, арабский языки...
Детей кормили, им выдавалась одежда. Еще были расходы на обучение, лечение... По деньгам выходило, что у Юнусовых на воспитанников тратили вдвое более, чем в других приютах. Содержался приют на доходы от 14 пожертвованных ими в его пользу лавок. Когда они сгорели, Юнусовы же отстроили их заново.
Вообще все необходимые приюту исправления и улучшения Юнусовы каждый раз принимали на себя. Их приют был единственным, не имевшим капитала в банке. И город не тратил на него ни копейки. Пожертвования членов семьи — вот и все источники средств. Но они оказались лучшим обеспечением приюта. Без каких-либо существенных проблем он просуществовал до 1917 года и всегда был предметом гордости горожан.
Черевички царице
В 1863 году Казань посетил старший сын Александра II цесаревич Николай. Знакомясь с городом, он захотел заглянуть в богатый и бедный мусульманские дома. Из бедных выбрали дом вдовы, а к богатым к кому ж было идти, как не к Юнусовым.
Цесаревича встретили собравшиеся у Юнусовых богатые мусульмане, нарядившиеся в национальные наряды. Женщины выстроились в гостиной. Одежда, головные уборы, все вышито золотом. Браслеты, серьги, золотые диадемы на головах... Наследник был поражен. «Я, — говорит, — понял теперь, отчего в России кончилось золото. Оно теперь в украшениях татарок».
По случаю приезда цесаревича татарскими и русскими купцами были собраны деньги. Спросили у наследника: как ими распорядиться?«Мне ничего не нужно, — отвечал тот, — постройте дома на пустырях».Хватило на 30—40 домов, с оградой, сараями. Решили отдать их отслужившим свое русским солдатам. Но Ибрагим и Исхак заспорили: пусть часть отдадут солдатам-татарам. Чтобы добиться этого, Ибрагим даже ездил в Петербург, прихватив с собой дорогие подарки. Для царицы были приготовлены два дорогих перстня и сшиты ловкие сапожки с жемчугом по бархату. Была еще тюбетейка и перстень для царя, но их каким-то образом потеряли.
Перед аудиенцией делегации объявили порядок: сапожки нужно нести на подносе и перед царицей остановиться. Если захочет принять дар — покажет тыльную сторону ладони. Тогда поцелуете ручку и поднесете дар. Но первыми не заговаривайте...
Кажется, сделали все как надо.
Спор с Марджани
Ибрагим долгое время был некоронованным королем татарской общины. Трижды исполнял должность городского головы. Неоднократно входил в состав городских депутаций, отправлявшихся ко Двору. На протяжении 15 лет, с 1871 по 1886 г., он являлся гласным городской Думы. Был в ней как бы главой депутатов-татар. Под его руководством они действовали так слаженно, что, обладая только третью голосов, почти всегда проводили нужные решения.
Ибрагим был одним из вдохновителей народной борьбы на празднике Сабантуй и зимних кулачных боев на озере Кабане. Здесь стенка на стенку сходились лучшие татарские и русские драчуны. Множество зрителей собиралось поглазеть на редкое искусство, Ибрагиму же всегда было важно еще, кто окажется победителем. Он не скупился на награды татарам и выписывал им в помощь бойцов из других мест. Рассказывают, что и сам захотел дать пример, вызвав на поединок самого знаменитого из русских — Меркулова, слывшего непобедимым. Из-за границы был выписан тренер по боксу, Ибрагим стал брать у него уроки, но поединка так и не случилось: власти чуть ли не под подписку запретили Меркулову драться. Впрочем, вызов мог быть и одной из шуток Ибрагима. До них он был большой охотник. Не останавливался даже перед тем, чтобы высмеять духовенство. Сохранилось предание, что Ибрагим, застав на постоялом дворе двух мулл, пивших вино, прибил их калоши гвоздями к крыльцу.
В легенду обратилось и его противостояние с известнейшим казанским богословом, имамом «юнусовской» мечети Ш. Марджани. Ибрагим рассказывал, что до него Марджани ходил «в старом чапане» и что это он построил ему дом, наделил всем необходимым и поставил его муллой в своем приходе.
Что Ибрагиму хотелось в ответ? Разумеется, хоть какого-то почитания. Все казанские имамы приходили к Ибрагиму с поздравлениями, но Марджани был горд («без приглашения и шагу не ступал»), где-то и упрям.
Стараниями Ибрагима его дважды отлучали от преподавания в медресе, Ибрагим прекратил выделять деньги на его содержание, так что оно дошло «до полного разорения», но подчинить себе Марджани он так и не сумел. Напротив. Это Марджани сумел ограничить вековое влияние Юнусовых, организовав при мечети своеобразное самоуправление, способное без юнусовских капиталов обеспечивать духовные нужды прихожан.
В семье Юнусовых за противостояние винили и того, и другого («и лошадь виновна, и оглобля»), еще и «тупоголовых завистников», но, думается, главная причина была в характере Ибрагима. Даже в семейных делах он хотел, чтобы все было «по ему».
Финансовые неудачи
Братья Юнусовы вели семейное дело, не разделясь. Долгое время они считались крупнейшими татарскими предпринимателями. Им принадлежало 5 домов, до 60 лавок, несколько заводов и мельниц, более 2000 десятин земли, леса, рыбные ловли...Торговый оборот братьев достигал 1,5 млн руб.
Но при множестве дел не за всем углядишь, и потихонечку стали обнаруживаться в сложном хозяйстве Ибрагима и Исхака прорехи. Летом 1871 г. сгорел купленный ими дом. Пропала масса дорогих вещей. И сам дом был не застрахован... В этом же1871 г. Исхака обокрали. Пропало 75 тыс. руб. и ценных бумаг на сумму свыше 30 тыс. Вора вскоре поймали, но денег у него не нашли...
Извещенный о несчастье Ибрагим встречал брата в Казани. Встретившись, оба заплакали. Потом Ибрагим принялся утешать брата: «Не горюй. Бог даст, не останемся голодными. Не последнее».
Что-то удалось вернуть. Кто-то из должников заплатил по векселям. 23 тыс. обнаружились в Колыване, месте ссылки пойманного вора. Там было ограбление банка и вслед за ним повальный обыск у всех подозреваемых. Нашли эти деньги, но банк не признал их за свои и даже нашел нужным известить Юнусовых: «Не ваши ли?»
В 1874-м у Юнусовых затонула лодка с партией чая. В том же году на Нижегородской ярмарке случился пожар: сгорело и несколько тысяч пудов муки, прибывшей с юнусовской мельницы. Еще один пожар уничтожил здание бумажной фабрики...
Слишком много всего для одной семьи. И все же главной причиной уменьшения состояния Юнусовых былине эти несчастья, а случившийся в России промышленный спад и изменение конъюнктуры рынка. Сафьян и юфть начали вытеснять шагреневая кожа, лайка. Сильно сократилась и Кяхтинская торговля братьев.
Они спорили, раздумывая над тем, что предпринять. Ибрагим предпочел вкладывать деньги в недвижимость. Захотел почему-то устроить роскошную дачу. Развел при ней сад, вырыл пруд, запустил в него рыбу. В оранжереях стали разводить ананасы, виноград, заграничные цветы... Исхаку все это не нравилось: слишком побарски.
Силы у Ибрагима были уже не те, на дачу, видимо, только и хватало. Надо было передать дело племянникам (своих детей у Ибрагима не было), разделиться по крайней мере, но это было не в его характере. Так и держал все в своих руках, пока новые неудачи не выбили его из колеи. И тут он повел себя странно: стал закладывать принадлежавшее ему с братом имущество. К концу жизни, уже после смерти Исхака, спешно распродал оставшееся. Племянники подступали к нему: «У тебя общий капитал — разделимся». И слышать не хотел. Все или продал, или переписал на жену. Что-то и украли.
* * *
Перед смертью его оставили силы. Ибрагим оглох. Разбитый параличом, перестал двигаться. В начале апреля 1886 г. он умер. Было ему около 80 лет. Денег никаких не нашли, так что и хоронить было не на что. Обратились к жене: «Хорони. На тебя вон сколько написал».— «У меня денег нет», — отвечала она...
Поминальную молитву по нему прочитал Марджани.