Непререкаемость либерально-монетаристского подхода, торжествовавшего в мировой экономической мысли во второй половине 20-го века, ныне поставлена под сомнение. И не без оснований. Однако, исповедуемый творцами российских реформ, он терзает отечественную экономику уже более двух десятилетий. И давно бы её обрушил, если бы не высокие мировые цены на нефть. По словам Е. Ясина, ежегодный сырьевой вклад достигает 5% роста ВВП из 7,2-7,3%. В его отсутствие уровень деловой активности может обеспечить экономике лишь 1-3% годового роста. Подобного мнения придерживается и глава Минэкономразвития Эльвира Набиуллина. Расчёты показывают, что при таком сценарии даже через 40 лет подушевой ВВП России будет в 2,5 раза ниже, чем мог быть и составит в лучшем случае треть от уровня развитых стран. (Vedomosti.ru, 30 марта 2012 года).
Ещё пример. Как считает Алексей Кудрин, тратить бюджетные средства на строительство заводов – быстрее и проще, чем управлять курсом, инфляцией, процентными ставками – фундаментальными факторами, обеспечивающими привлекательность вложений в экономику. Это развилка, подчеркнул он, и выбор пути предстоит сделать новому правительству (Vedomosti.ru, 4 апреля 2012 года).
Управление курсом, инфляцией, процентными ставками – бесспорно, традиционные общеэкономические функции. Однако современная российская практика свидетельствует, что они влияют на эффективность развития российской экономики противоречиво и неоднозначно. Мировой экономический кризис доказал растущую опасность для глобальной экономики усиливающегося отрыва ресурсов (финансовых в первую очередь) именно от строительства заводов – то есть конкретного производства товаров и услуг как важнейшего условия реального повышения уровня жизни населения.
Утверждая, что без политической либерализации экономические реформы не пойдут, Е. Ясин размышляет о политике, роли элит, институциональных изменениях, предостерегает от поспешности в осуществлении демократических преобразований. Правильно предостерегает. Только почему-то стороной обходит актуальность демократизации в экономике. Словно «шоковая терапия» не была свидетельством насильственного и неадекватного внедрения радикал-либеральных принципов в российскую действительность, а отпуск цен не привёл к «бешеной» инфляции» при отсутствии конкуренции в предельно монополизированном народном хозяйстве. Как будто состоявшаяся в 90-е годы приватизация национальных богатств, ограбившая большинство в интересах «избранных», не была официально признана несправедливой и нечестной на уровне российского руководства.
Это, скорее, «секрет полишинеля»: если при закладке фундамента допущены ошибки – рано или поздно беды не миновать (либо во время строительства здания, либо в процессе его эксплуатации). А потому не случаен следующий пассаж автора (там же): «”Импортированный” институт может прижиться, а может быть отторгнут или извращен — тогда придётся всё начинать сначала… От элит потребуется, помимо способности к диалогу, готовность поделиться властью и, вероятно, понести имиджевые и материальные потери…» (выделено ВТ).
Признавая, что к слишком масштабным преобразованиям могут быть не готовы ни старые, ни новые элиты, Е. Ясин призывает к постепенным, не всегда существенным, но неуклонным институциональным изменениям: «Путь мелких шажков, конечно, будет «ужасной тягомотиной», но его издержки меньше, а эффективность выше, чем даже при удачной реализации «решительного сценария».
Нельзя не согласиться с подобным выводом, с актуальностью формирования конкурентоспособных институтов и улучшения делового климата. Но это – условия необходимые, не достаточные: давно пора копать глубже, а не рыхлить поверхность. Российское общество не сдвинется с «мёртвой точки», если не начнётся (хотя бы мелкими шажками!) восстановление статус-кво в таких вопросах, как гарантии владения собственностью, справедливое распределение доходов и капиталов, равенство перед законом. Если не перестанут порождать друг друга чиновничий беспредел и административная рента. Наконец, пожалуй, самое главное – пока люди реально не начнут ощущать постепенные, не всегда существенные, но неуклонные позитивные изменения в их обыденной жизни.
Первые неоправдавшиеся попытки перенести на российскую почву эффективные зарубежные институты хронологически начинаются со времени гайдаровских реформ, к осуществлению которых «младореформаторы» приступили активно и жёстко. Новая российская власть получила «карт-бланш» от «низов» на волне доверия и ожиданий позитивных перемен. И её не смутило, что к этому времени многие заимствованные «истины» утратили свою историческую, теоретическую и практическую ценность, были отвергнуты успешно развивающимися социумами. К тому же по сути и исполнению действия и методы «спасителей Отечества» были далеко не демократическими, а революционными, большевистскими: цель оправдывает средства. Чем не коммунистическое: «Железным кулаком загоним человечество к счастью»?
Как тут не вспомнить чилийскую газету, писавшую в 1966 году в разгар китайской «культурной революции» о хунвейбинах: «Они настолько левые, что, поскольку земля является круглой, просто сливаются с правыми!» Нетрудно прочесть наоборот, ибо путь реформ, избранный российскими реформаторами, «ломал через колено» страну и народ.
*****
Трансплантация демократии действительно несёт угрозу, если общественный организм её отторгает, а «ответственные за демократию» слепо и бездумно внедряют её, не обращая внимания на происходящее и тщательно оберегая от её проникновения «святая святых» – экономику и производственные отношения. Бюрократическая собственность, монополии, бесправие миноритариев-акционеров и т.д., и т.п. – родовые признаки ущербности демократических принципов в российской экономике и формальной демократии в других общественных сферах.
Характерное подтверждение подобной недемократичности –котировальный список «А» 1-го уровня. Включение акций в котировальные списки – один из важнейших этапов стратегического развития компании, повышения её капитализации. Это предполагает совершенствование корпоративного управления, расширение круга потенциальных инвесторов, увеличение информационной открытости и прозрачности.
Казалось бы, наши крупнейшие монополии – Газпром, Сургутнефтегаз, РЖД, Норильский никель и ряд других, явившиеся колыбелью отечественных олигархов и важным фактором стабильности российской экономики, по определению должны присутствовать в этом списке. Хотя бы по причине постоянной потребности в инвестициях. Это – с одной стороны. С другой – среди крупнейших и наиболее значимых акционеров-инвесторов таких компаний отсутствуют Пенсионный фонд России и негосударственные пенсионные фонды с возможностями в сотни миллиардов рублей.
Взаимная выгода с точки зрения общественных интересов очевидна: надёжное партнёрство, стратегические инвестиции, высокая доходность и др. Но нет в списке «А» ни «национального достояния», ни других подобных компаний. К тому же ПФР не разрешено вкладываться в подобные успешные отечественные бизнесы мирового уровня. Денежные средства обязательного пенсионного страхования хранятся на счетах Пенсионного фонда РФ, открываемых в учреждениях Центрального банка России.
Нехватка средств у монополий восполняется при необходимости ростом тарифов, регулированием величины НДПИ, иностранными кредитами и пр. На первый взгляд, казалось бы, странная картина – заимствования за границей предпочтительнее отечественных инвестиций. Сейчас, правда, со стороны Минфина и Минэкономразвития намечаются некоторые послабления в жёстких ограничениях инвестиционных возможностей пенсионных фондов. Но, судя по всему, решение будет, скорее, паллиативным, нежели всерьёз и надолго меняющим ситуацию.
Думаете, невдомёк министрам и высшим чиновникам, что за рубежом «длинные деньги» пенсионных фондов наиболее предпочтительны и надёжны в качестве инвестиций? На самом деле, ничего удивительного не происходит – всего-навсего корыстный междусобойчик между чиновниками и предпринимателями. Что-то вроде суверенной демократии в экономике, когда корпоративный интерес (читай: эгоизм) выше общественной целесообразности, являясь одновременно причиной и следствием криминального поведения, «сращивания» власти и бизнеса. Так коррупционные миллионы в собственных карманах становятся для меньшинства милее и ближе, чем общественные миллиарды, предназначенные для большинства…
*****
Потрясший мировую экономику финансовый кризис, образно названный сбоем в эволюции капитализма, наглядно показал актуальность пересмотра значимости рентабельности акционерного капитала (как одного из способов оценки созданной полезной стоимости, затмившего другие, причем более общего характера) и конкуренции, победа в которой из стимула роста и новаторской мысли превратилась в самоцель (http://www.hbr-russia.ru/issue/77/3061/).
Логично утверждать, что проблемы социально-экономических систем, независимо от присущих им форм собственности, начинаются, когда происходит отступление от принципа, сформулированного Иеремией Бентамом (1748–1832 гг.) – выдающимся английским экономистом, философом, теоретиком права и публицистом: создавать «наибольшее благо для наибольшего числа индивидуумов» (там же).
Представить себе, что современный российский бизнес, особенно крупный, безоговорочно исповедует данный принцип, затруднительно. Скорее, вынужден учитывать, предпочитая корыстную погоню за сверхрентабельностью, победу в конкурентной борьбе любой ценой, вплоть до монопольного сговора. А потому – стремится минимизировать его значение, нежели использовать как руководство к действию. Здесь таится ещё одна грядущая опасность, если не изменить ситуацию.
*****
В 1981 году в энциклике «LABOREM EXERCENS» («Совершая труд») Папа Римский Иоанн Павел Второй писал: «Собственность должна приобретаться, прежде всего, посредством труда и служить труду. И это касается в первую очередь собственности на средства производства» (Может ли экономика быть справедливой – см. здесь же).
Когда в разгар избирательной кампании Владимир Путин заявил, что с «нечестной приватизацией» надо разбираться, кто-то, наверное, подумал, что это не более чем электорально сильный пиар-ход – через месяц-другой-третий всё забудется. Возможно, так и было бы, но будущий президент не только разбередил негаснущую в массах надежду на справедливость и подтвердил мудрое изречение Козьмы Пруткова: «Зри в корень!» Он, вольно или невольно, связал себя ответственным обещанием, отказаться от которого или «замотать вопрос» не получится – тема затрагивает «основы» российской действительности …
Объективно, в легитимном решении заинтересованы и общество, и государство, и бизнес. Это позволило бы преодолеть общественное недоверие, лишить госчиновников «крючка» – административной ренты, развеять у деловых людей страхи и атмосферу неопределенности. Ведь не случайно параллельно с «утечкой мозгов» растёт отток капиталов, чистый вывоз которых из России частным сектором в I квартале 2012 г. достиг 35,1 млрд долл. против чистого оттока в размере 19,8 млрд долл. за аналогичный период 2011 г. (Vedomosti.ru. 04.04.2012).
Не случаен и скептицизм граждан относительно общественной полезности доставшейся меньшинству собственности и социальной ответственности российского бизнеса, представители которого, по мнению россиян, личную и корпоративную выгоду ставят выше общественных интересов. Не случаен и административно-уголовный пресс, всей государственной мощью давящий на предпринимателей. При этом известные события и факты свидетельствуют, что правоохранительные структуры зачастую не столько защищают общество и бизнес от преступности и пресекают правонарушения, сколько также используют свои возможности в коррупционных целях.
Так что нравится это кому-то или нет – «плясать придётся от печки». Не говорить, не рассуждать глубокомысленно, а действовать – решительно, но продуманно. А до тех пор, пока в обществе не сложится консенсус относительно важнейших целей и путей их достижения – будем топтаться на месте в бесплодных дискуссиях, то назначая одних, то наказывая других, то творя себе кумиров, то ниспровергая их с пьедестала.
Готова ли власть и готово ли общество к назревшей перезагрузке взглядов (НЭП-2020: перезагрузка – см. здесь же)? Смогут ли мыслящие граждане не только сформулировать «повестку дня», но и, сделав её понятной и востребованной, донести до большинства соотечественников? Не в этом ли историческое предназначение нынешней национальной элиты, у которой сегодня столько ликов – сколько мнений? Не опоздаем ли мы в очередной раз с переменами, надеясь, что «другие придут, сменив уют на риск и непомерный труд»? И можем ли быть уверенными, что это будут именно те другие, о которых пел Владимир Высоцкий?
P.S.
Просим обратить внимание на опрос Аналитического центра, размещённый на главной странице сайта «Экономика и жизнь». Заранее благодарим вас за ответ.