Правительство Российской Федерации, одобрив программу второй волны приватизации, рискует открыть ящик Пандоры. Собственно, согласно мифу, в нём, кроме бед и несчастий, всегда должна быть и надежда. Но то ли ищем плохо, то ли очередь слишком длинная и ещё не дошла – надежда, словно недосягаемый, летящий в заоблачных высотах журавль, опять может унестись в неведомые нам дали.
Ещё свежи в памяти слова Владимира Путина во время недавней президентской избирательной кампании: «Надо так, чтобы общество действительно приняло эти варианты закрытия проблем 90-х годов – нечестной, прямо скажем, приватизации». Но первый вице-премьер Игорь Шувалов окончательно развеивает иллюзии, прямо заявляя, что исправить столь «нечестную приватизацию» невозможно – и время упущено, и добросовестные приобретатели этих активов появились, и вырученные от продажи активов деньги давно вложены в другие проекты, выведены из страны в зарубежные банки, потрачены и т.д.
Говорят об опасности утраты технологического суверенитета страны, актуальности новой индустриализации. Если при прежнем президенте твердили о модернизации – вначале экономической, а затем всесторонней, то теперь локомотивом экономического роста должно стать машиностроение. Не приходится удивляться, что современные российские разработки находят спрос за рубежом, а внутри страны обходятся устаревшим оборудованием – западным, отечественным.
Согласно некоторым подсчётам, на удвоение ВВП только силами сырьевой отрасли понадобится 35 лет, в сочетании с инновациями хватит и 10 (РБК ТВ, 6 июня 2012 года). По мнению президента ТПП РФ Сергея Катырина, «только на реконструкцию основных фондов обрабатывающей промышленности необходимо направить более 600 млрд долларов. Это в два раза больше, чем мы сегодня имеем. Ресурсом, на наш взгляд, для новой индустриализации должно стать государство, естественно, в партнёрстве с отечественным капиталом».
Ему возражает Андрей Клепач, заместитель министра экономического развития РФ, отмечая, что «наши реальные приоритеты – те, которые обеспечены финансированием бюджета, те, которые обеспечены организационными усилиями. Они серьёзно отличаются от того, что задекларировано. До сих пор ключевым макроэкономическим приоритетом является бюджетная стабильность, причём понимаемая в самом жёстком виде – переход к бездефицитному бюджету».
В очередной раз эксперты предлагают распечатать национальную копилку – несмотря на кризис – и потратить деньги не на удержание социальной стабильности, а на развитие экономики. Ждёт бизнес и налогового маневра. Фискальную поддержку инновациям и мелким предприятиям обещают уже давно. Тем временем, последние пять лет, говорят эксперты, послабления касались в основном крупных игроков. Государственно-частное партнёрство тоже не помешало бы. Пока же финансирование новой экономики напоминает латание дыр – точечно и фрагментарно. Эксперты говорят: для реального развития нужна система управления технологическим развитием и революция – бюджетная, корпоративная и управленческая.
Читатель удивится: причём здесь приватизация, о которой говорится в начале статьи? Так и я о том же! Прямая связь между объявленной приватизацией и курсом на новую индустриализацию, скорее, отсутствует, чем просматривается. Это значит, что деньги, вырученные от продажи госимущества, вкладывать в новую индустриализацию если и планируют, то путями, неведомыми российскому обществу. Получается, что утверждение Шувалова «Самое главное, чтобы все эти приватизационные сделки были реально одобрены населением страны. Мы не можем себе позволить, чтобы эта приватизация воспринималась несправедливой», как и прозвучавшее предвыборное обещание президента страны, – не более чем фраза.
Иными словами, полученные от приватизации средства, возможно, только будут называться инвестиционным ресурсом. На самом деле, задача весьма прозаическая – накапливать то ли бюджетный НЗ, то ли бюджетную подушку для смягчения неизбежно растущего бюджетного дефицита. Попросту говоря, «проесть», когда придёт «час Х».
Причем, как подчеркнул на заседании правительства глава Минэкономразвития Андрей Белоусов, «наличие компании в перечне стратегических акционерных обществ ни в коей мере не означает запрета на ее приватизацию, просто требует отдельного решения Президента РФ. Тем самым он дал понять, что «неприкасаемых» для тотальной приватизации – нет (http://top.rbc.ru/economics/08/06/2012/654250.shtml).
Заметим, обсуждения происходят при не самых благоприятных условиях для очередного разгосударствления: цен на активы, предназначенные для продажи, далеко не самые высокие. За последние 15 месяцев капитализация российских публичных компаний уменьшилась почти на треть: суммарная стоимость акций, которые обращаются на объединённой бирже ММВБ-РТС, снизилась с 33,1 до 23,5 трлн рублей (NEWSru.com, 8 июня 2012 года). Только за последний месяц суммарное снижение стоимости акций, обращающихся на бирже, составило 10,48%, или 2,8 трлн руб., – с 26,3 трлн до 23,5 трлн руб. В качестве основной причины падения стоимости компаний названо бегство инвесторов из рискованных активов, что неудивительно, с учётом чисто российских и общемировых проблем.
Как видим, в иных обстоятельствах ожидаемый «триллион» мог бы быть куда полновеснее. Да и государственно-частное партнёрство развивается слабо, оставляя желать лучшего. Так может, сначала постараемся выправить ситуацию, сформулируем предварительные условия и обоснуем требования? Куда торопимся? В очередной раз порадеть «своим человечкам»? Себя не забыть? Может, следовало бы именно обнародовать программу приватизации – доступно для полноценного обсуждения специалистам и понятно для большинства?
Не в виде опубликованного в нескольких специализированных изданиях списка компаний, выставляемых на продажу, и соответствующего процента акций. А популярно объяснить, почему предлагается приватизировать, какие выдвигаются требования перед потенциальными покупателями-инвесторами (экономические, технологические, учитывающие местную социальную ситуацию и др.), какая предусмотрена ответственность за их невыполнение.
Как, наконец, эти планы вписываются в отраслевое развитие, как согласуются с экономическими реформами в целом (например, Стратегией-2020, или стратегической концепцией Минэкономразвития, или с любой другой, реализуемой программой). Ведь ещё в 2005 году Счетная палата рекомендовала проводить парламентские слушания по правительственным приватизационным программам. Ведь не случайно прозвучал вполне резонный шуваловский призыв не допустить, чтобы и вторую волну приватизации люди также посчитали несправедливой.
Повторенье – мать ученья?
Здесь есть о чём задуматься. Итоги приватизации «лихих 90-х» не принимаются большинством россиян. Об этом свидетельствуют и многочисленные опросы общественного мнения, и давний, так и не обсуждённый в российском парламенте доклад Счётной палаты «Об итогах приватизации в России в 1993–2003 годах», и одобрительная реакция граждан на вышеприведённое высказывание Путина.
Приватизация государственной собственности на средства производства, имущество, жильё, землю, природные ресурсы – естественный для современной рыночной экономики способ избавления от неэффективных государственных активов. Это – с одной стороны. А с другой – одной из стратегических целей приватизации было и остаётся привлечение в Россию иностранных инвестиций и высоких технологий.
По большому счёту, что бы ни утверждали «заинтересованные лица» – цель не достигнута. Ну, разве что по числу долларовых миллиардеров мы в группе мировых лидеров. Что касается результатов экономического развития в целом, то под сомнение уже ставится и наше присутствие среди стран БРИКС. Хорошо, что экспорт энергоресурсов пока надёжен и стабилен. Правда, нынешнее падение нефтяных цен – симптом тревожный, напрягающий бюджет.
Набирающий силу отток капиталов (Бегут капиталы, бегут – см. здесь же) – не только свидетельство неуверенности и недоверия к действиям властей отечественных инвесторов, но и весьма доходчивое послание зарубежным коллегам не рисковать.
Не менее удивительна и политика размещения части нефтегазовых доходов (стабфонд) в иностранных ценных бумагах с небольшой доходностью при одновременном кредитовании российских компаний под более высокие проценты или содействии в получении кредитов за рубежом (нередко под госгарантии) и также под более высокие проценты. За традиционной фразой «так надёжнее» – неспособность эффективно распорядиться накопленным ресурсом, отсутствие серьёзных системных инвестиционных предложений, реальная вероятность элементарного разворовывания денег и т.д. Или ещё проще: меньше имущества – меньше головной боли. Да и крайнего назначить удобно – кто же, как не новый собственник! Проблема, однако, в том, что и собственник, глядя на государство, ведёт себя также неэффективно и корыстно.
В связи с этим, показателен кредит в размере 2,5 млрд руб. под 4,5% годовых, предоставленный Кипру на пять лет (NEWSru.com // Экономика // 30 декабря 2011 года). Ничего личного – просто бизнес, иначе и не скажешь.
В самом деле, Кипр – излюбленное место регистрации офшоров российских миллиардеров, через которые они контролируют свои немалые российские активы. Владимир Лисин (первое место в российском списке Forbes) владеет 85,54% акций Новолипецкого металлургического завода через кипрскую компанию Fletcher Holding Ltd.
Занимающий вторую строчку в рейтинге российских миллиардеров Алексей Мордашов контролирует «Северсталь» через кипрскую Frontdeal Ltd. Его кипрской компании Highstat Limited принадлежит более 90% машиностроительной компании.
Аналогичные функции у кипрских офшоров Михаила Прохорова, Владимира Потанина, Алишера Усманова, у других, менее знаменитых отечественных предпринимателей.
Понятно, такое возможно исключительно благодаря «долгоиграющим дырам» в российском законодательстве. Но, с другой стороны, по индексу экономической свободы, публикуемому фондом Heritage и The Wall Street Journal, Россия в 2011 году заняла 143-е место, а Кипр – 18-е. Однако вопрос, почему власть активно не занимается решением данных проблем до начала «второй волны» приватизации, остаётся без ответа. Или, наоборот, ответ очевиден? И можно заранее предсказать, что основная часть приватизируемых активов при неизменившейся правовой ситуации также подпадёт под иностранный контроль? При этом останется совершенно неясно, будут ли это спекулятивные сделки с последующей перепродажей в перспективе или серьёзные инвестиции в развитие общественно полезного бизнеса? Первое вероятнее – конкуренты на мировом рынке не нужны, о чём свидетельствуют примеры разорения и банкротства вполне успешных российских компаний, приватизированных в 90-е.
Круг замыкается, совокупность предпринимаемых действий и реально достигаемых результатов участников процесса не вселяет оптимизма, несмотря на заверения госчиновников и неслучайных владельцев некогда бывшей госсобственности.
Весьма показательны комментарии Анатолия Чубайса в телепередаче «Исторический процесс» о том, в каких условиях начиналась приватизация 90-х (Комсомольская правда, 25 октября 2011 года):
- Итак, государства нет, у вас нет реально ни союзных министерств, которые рухнули, а российские ещё не построены, у вас нет суда.
Государство не существует, собственность массовым порядком ежедневно, ежесуточно, ежечасно разворовывается в колоссальных объёмах, причём не просто разворовывается, она разворовывается так, что ничего не нарушается.
У тебя есть простой выбор из двух вариантов. Вариант номер один: закрыть на это глаза. Происходит там какой-то ужас? Пускай дальше происходит! Я ничего не знаю, буду выступать и рассказывать про 500 дней, как нужно реформировать экономику. Есть второй выбор: попытаться этому процессу придать хоть какое-то минимальное законодательное обеспечение. Как это сделать? Одним единственным способом, так, чтобы ваши законы как-то более-менее хоть чуть-чуть укладывались в тот состав интересов, который в стране есть.
Вы хотите провести абсолютно справедливую, абсолютно честную, абсолютно законную приватизацию? Тогда друзья, вам нужно для начала расстрелять каждого пятого, создать настоящую полицию, сверх неё поставить КГБ, построить государство, а потом принять законы, а потом по этим законам расстреливать тех, кто нарушил. У вас ничего этого нет! Это означает, что либо будет идти абсолютно бесконтрольная воровская приватизация вообще без всяких законов, либо хотя бы такая, которая прошла без крови и которая изменила государственный строй в России.
Иными словами, власть узаконила захват собственности по принципу: «Если не можешь сопротивляться, расслабься и получи удовольствие». И это не фигура речи – приближенное к власти меньшинство получило собственность за бесценок (вместе с чиновниками, разумеется), распорядившись, прежде всего, в узкокорыстных, а не общественно полезных интересах.
Казалось бы, сегодня в России есть легитимная власть, избранная народом (как бы ни относиться к результатам многочисленных избирательных кампаний). Есть весьма окрепшее за два десятилетия государство. Есть непросто живущее и неоднозначно воспринимаемое в российском обществе отечественное предпринимательство. Есть благоприятная мировая экономическая конъюнктура (даже в условиях периодических глобальных кризисов). Есть серьёзные финансовые, материальные и человеческие ресурсы. Есть три центра исполнительной власти (наше ноу-хау!: кураторы важнейших направлений в президентской администрации, собственно российское правительство и так называемое «открытое» правительство). Есть трудно, но неодолимо развивающееся гражданское общество.
Есть, наконец, «планов громадьё» во множестве концепций, стратегий, программ и проектов. Нет главного: конкурентного, отвечающего вызовам времени и чаяниям большинства, Результата с большой буквы.
А, кстати, почему бы не начать «исторический повтор» с ваучерной приватизации, как предложено в одном из откликов на заседание правительства? Повторять так повторять! Народ уже стал более грамотным. На бутылку водки ваучер не обменяют, зарплату платят более-менее регулярно, а полку российских акционеров заметно прибавится, да и стимулы у акционеров заинтересованно трудиться появляются чаще, чем у простых наёмников, сегодня откровенно отчужденных от средств производства, доходов и результатов труда, участия в управлении. По крайней мере, мировой опыт свидетельствует именно об этом.
*****
Распыление капиталов, формирование института акционеров, в том числе миноритарных (с реальными правами на основе соответствующих законов), справедливое распределение произведённого продукта и национальных богатств (включая природные ресурсы)… Об этом много и долго говорят одно, а затем поспешно (причём осознанно, а не бездумно) делают другое. Конечно, плохо, если снова наступают на грабли. Но хуже, когда удар оказывается сильнее и болезненнее, чем прежде…
Отсюда первейшая задача: переосмыслить опыт (и положительный, и отрицательный), разработать понятную и легитимную «дорожную карту» интересов общества, достижение которых составляет важнейшую цель российской стратегии развития и является предварительным обязательным условием удовлетворения интересов власти и бизнеса.
Треугольник «легитимная власть – ответственный бизнес – гражданское общество» на период реформ должен стать равносторонним, а вторая волна приватизации – не опасно усилить, а существенно ослабить общественное напряжение, вызванное пресловутой приватизацией 90-х.