1929 год. Волжская земля. Голая степь, продуваемая ветрами. Почти пустыня. И тысячи людей, обутых в рваные сапоги, лапти, одетых в гимнастерки, косоворотки и потертые пиджаки. С кирками, лопатами, ломами в руках. Суетливо копошащихся, вгрызающихся в землю, отвоевывающих у нее метр за метром…
А перед тем в Москве велись жаркие споры. Задыхаясь в табачном дыму до хрипоты в голосе проектировщики доказывали друг другу преимущества отстаиваемых систем: европейской и американской. Решали, какую из них положить в основание задуманного тракторного завода в Сталинграде.
Сторонники американской модели настаивали на необходимости массового, «как у Форда», поточного производства, с параллельным строительством ряда специализированных заводов, «европейцы» же отстаивали «принцип универсализма», согласно которому «все необходимое должно производиться на самом заводе».
Спор разрешился сам собой поступившим сверху приказом о перепроектировании завода с прежних, пусть и достаточно крупных, показателей на самые высокие. Теперь на нем предполагалось выпускать 144 трактора вдень, в то время как самый мощный завод в мире выпускал 110. А это означало «конвейер, поток, автоматику».
Чтобы наладить все это, специалистов «выписали из-за океана»...
«Это невозможно!»
«Зачем русским эта авантюра?» — мрачно смотрел на расстилавшиеся передним бескрайние просторы американец Калдер, взявшийся за руководство земляными работами. Пустынная степь и тысячи собравшихся здесь неквалифицированных рабочих охладили его обычный оптимизм. Работы видятся на годы, а будет ли результат?.. Не лучше ли, пока не поздно, уехать домой?
На всякий случай и без особенных надежд он решил проследить за работой землекопов. Потом, проделав необходимые расчеты, даже присвистнул: до 10 кубов грунта в день на рабочего! «Да эти ребята работают как черти! С ними можно горы свернуть!»
Не таким было отношение к делу у части русских инженеров. «Взять ответственность за тракторный я не захочу ни за какие деньги! — думал в одно время с Калдером инженер Пономарев. —Когда я строил порт в Одессе, у нас два года ушло только на разработку карьеров. Здесь же за два года хотят сделать ВСЕ! Это невозможно!» Его мнения придерживались и другие специалисты Госпромстроя. Сроки строительства завода им казались нереальными.
Их доводы разделяла и западная пресса. На такое могут замахнуться «только безумцы и идиоты» — писали парижские «Дни». Им вторили и немецкие журналисты: «На что надеются русские мечтатели, согнав в степь тысячи ничего не умеющих рабочих?»
Что было делать руководству строительства? Глава Тракторостроя В. Иванов отодвинул сомневающихся в сторону. Главным производителем работ он назначил поверившего в дело Калдера, отдав в его распоряжение все материальные и людские ресурсы. В людях недостатка не было. Они все прибывали и прибывали.
Чудодейственная сила
От желающих поработать на Тракторострое не было отбоя. На столы райкомов комсомола ложились тысячи заявлений: «Прошу направить меня на ударную стройку». Но отбор был строгим. Брали далеко не всех. Счастливчики, получив заветную путевку, тут же мчались в Сталинград. Они ожидали увидеть на месте строительства палатки и бараки. И приходили в шок, видя, что здесь есть уже и клуб, и прачечная, и бани. Узнавали, что скоро будет и кинотеатр на 1200(!) мест…
Был потрясен и приехавший на строительство М. Горький: «Какая чудодейственная сила!» Позднее он запишет в своем дневнике: «Трудно было представить, что муравьиная суета маленьких людей способна сковать пустыню железом, думалось, что не хватит железа, да и сил тоже не хватит. Но вот хватило!»
Чудес действительно было много. Когда из Америки прибыло оборудование, то по всем расчетам на его установку требовалось 163 дня по механосборочному цеху,132 по кузнечному, 193 политейному… Но русский характер, рабочая сметка, нехитрые приспособления — ив от результат: 32 дня на механосборочный, 52 — на кузнечный, 72 — на литейный!.. Специалисты лишь языки прикусили.
Рассказывают, что, когда о невероятных сроках монтажных работ доложили главе соответствующей фирмы Альберту Кану, он только развел руками: «Это невозможно. Мы нигде не встречали ничего подобного. Даже в Америке не работают с такой отдачей!»
Он удивился бы еще больше, если бы узнал, что в июле 1929 года на общем собрании строителей было принято еще одно «безумное и невероятное» для многих специалистов решение — закончить строительство не в 1931 году, как намечалось, а к октябрю 1930-го. Но жизнь опередила и эти планы…
Комсомольцы добровольцы
В январскую стужу 1930-гостроительство неожиданно оказалось на грани срыва. В громадном механосборочном цехе надо было выкладывать полы, но опытные плотники профессионалы отказывались: «Холод собачий, застеклите сначала окна!» Стекольщики же разводили руками: «Что вы хотите? Мороз за 40, обжигающий ветер. Как работать на высоте без утепленной одежды?»
Вот тут-то среди недавно прибывших «желторотиков» и пронесся клич: «Социализм строится при любой погоде! Комсомольцы, вперед!» Эти ребята не уходили из цеха 14 дней, отогреваясь у жаровен с варившейся смолой. Обожженная морозом кожа их рук трескалась, сходила клочьями, их качало от усталости, но никто не сбежал, не оставил рабочего места. И полы настелили, и окна застеклили. Удивительно, но в бригаде стекольщиков, работавшей на пронизывающем до костей ветру, работали… девушки! Только представьте себе их висящими на паутине мерзлых стальных конструкций.
Страна была охвачена идеей строительства светлого будущего, в котором уже не будет места сохе и лопате. Стране нужен был трактор. Все понимали это, и энтузиазму, казалось, не будет конца. Рабочие сами объявляли себя «мобилизованными на любые работы», отказывались от выходных дней, соглашались работать вторую и, если надо, третью смены, не получая за это плату.
Сложнее было с наладкой иностранных станков: токарных, кузнечных, фрезерных. «Глиссон», «Келлер»… —сами имена их пугали. Рассказывают, что даже опытные рабочие поначалу боялись подступиться к этим машинам: «Как ударим молотом, так ничего нет: ни детали, ни металла».
Но и здесь страх и нерешительность со временем отступили...
День трактора!
Вот так и случилось то, чего не ожидал никто. В невероятно короткие сроки, в год с небольшим, к вящей гордости строителей, завод был построен. Они и сами с трудом понимали, как это им удалось, и, удивляясь, даже сочинили по этому поводу частушку: «Помню я, когда приехал, степь с болотами была, а теперь на этом месте выпускаем трактора».
Первый трактор сошел с конвейера уже 17 июня 1930 года. По случаю этого успеха Маяковский написал «Марш ударных бригад»: «Трактор туда, где корпела соха», а в стране объявили прежде невиданный нигде праздник —День трактора.
26 июня 1930 года сталинградский трактор появился в Москве. Здесь его встречала многотысячная толпа — с оркестрами, знаменами, транспарантами. К трактору подходили и ласково гладили, кто-то даже и плясал от радости, распевая: «Дуют паром, поддувают, паровозики бегут, из цехов наших заводов трактора в колхоз везут!»
•••
Захиревший, как и многие другие предприятия, в лихие времена «перестроек и гласности» легендарный завод потихонечку оживает. В 2004году здесь выпущено около3000 тракторов. Но как это до обидного мало по сравнению даже и с 30-ми годами!