Быль это или небыль — сокрыто в веках. Только в народе сказывали, что у княжившего в Муроме Павла случилась беда. Будто бы стал по ночам летать к его жене змей, принимая облик самого князя. И будто бы был он не только хитер, но и коварен, так что справиться Павлу с ним было нельзя. Смерть змею выходила лишь «от Петрова плеча и Агрикова меча».
К счастью, у князя был брат именем Петр. Так что трудность была лишь с мечом былинного богатыря Агрикана (Агрики), но после многих молитв открылась Петру и его тайна: нашелся он здесь же, близ Мурома.
Выследив окаянного зверя, Петр сумел-таки поразить его. И затрепетал змей, и умер, обрызгав храброго воина ядовитой кровью. И от той крови покрылось все его тело ужасными струпьями. И от тяжкой болезни не нашлось целительного средства ни у кого в целой округе. И тогда в поисках лекаря посланы были по городам русским многие слуги. Один из них оказался в рязанском селе Ласково, где в одном из домов застал за работой девушку Февронию. Она и взялась вылечить Петра: ведите, мол, сюда своего князя!
Удивился посланный и даже разгневался — это же князь, кто может требовать его к себе? Но Феврония не отступала, и пришлось везти ослабевшего больного к ней. А у той уж новое условие:«Если не стану супругой Петру, то и не подобает мне лечить его». Простолюдинке— и выйти за князя?! Невероятная дерзость, конечно, но в тяжком недуге и не на то согласишься...
И от принятой у Февронии жаркой бани, и от приготовленной ею чудесной мази наследующее же утро князь исцелился и, исцелившись, захотел отделаться лишь дарами. Только Феврония даже и не взглянула на них.
Ясное дело, что не могла не вернуться болезнь к не выполнившему обещания князю. И опустивши глаза долу, возвратился он в скором времени в дом Февронии. И теперь уж сдержал слово. И не с неохотою, но загоревшись вдруг от возникшей любви к не по годам мудрой и такой красивой девице.
По смерти Павла Петр стал правителем в Муроме. И все бы хорошо, но невзлюбили боярские жены Февронию, не захотев ходить под «простою крестьянкой». И на пьяном пиру их мужья, злочестивые бояре, бесстыдно потребовали у Февронии оставить Муром, пообещав ей дозволить забрать с собою все, что угодно.
Ей угодно было взять с собой… мужа. Не захотел разлучаться с нею и Петр. К радости окружения, мечтавшего о княжеском месте, он отправился с женою в изгнание. Когда они плыли по Оке, некий мужчина, засмотревшись на красоту Февронии, задумал недоброе. Но тут же разгадала она его мысли и остудила. «Одинакова ли вода по сторонам судна или одна слаще другой?» —обратилась к нему княгиня.«Одинакова», — отвечал тот. «Так и естество женское одинаково! Почему же ты, позабыв свою жену, о чужой помышляешь?»
Ни на минуточку она не потеряла присутствия духа. Когда уже к первому вечеру закручинился Петр, она нашла силы утешить его: «Не скорби, княже, Бог не оставит в беде! Возвратимся мы к жизни, как и эти два деревца, что срубил повар, готовя трапезу. Уже наутро они вновь станут деревьями». Так и случилось. И с деревцами, и с Петром и Февронией. Явившиеся послы из Мурома бросились к ним в ноги, умоляя вернуться: перессорившиеся из-за власти бояре поубивали друг друга, и уцелевшим ничего не осталось, как обратиться к милости изгнанных.
И с той поры правили князь с княгинею долго и счастливо, в любви и совете, прославившись щедрой благотворительностью. В старости они приняли монашество. И поселились в разных монастырях. Похоронить же себя завещали вместе. Когда пришла к князю смерть, он послал сказать Февронии, что ждет ее. И недолго ему пришлось ждать. Занятая вышиванием, она остановилась, воткнула иглу в шитье, помолилась и в один момент с мужем отдала свою чистую душу в Божии руки.
Вопреки воле умерших похоронили в разных местах. Но на следующий же день их тела оказались в одном давно приготовленном гробу. Тогда опять разнесли тела по могилам, но наутро вновь увидели лежащими вместе. Так и оставили их неразлучными в последнем пристанище...
Святые благоверные Петре и Февроние, молите Бога о нас!