Казань! «Город на семи холмах», «ключ Востока», «зачарованная столица», избранная Богородицей в удел… Пульс России здесь бьется особенно сильно…
«Казанское общество жертвует на благотворительные нужды неохотно», — жаловался в начале XIX века на косность местного купечества иностранец Томас. Это тогда. К 50-м годам горожане жертвовали на богоугодные дела уже наперебой. Слепым, ссыльнокаторжным, призванным на службу, инвалидам, сиротам...
Городской голова Тихонов пожертвовал землю под кpещенотатаpскую школу. Купец Романов выстроил и взял на содержание сельскую школу. Вошло в обычай собирать «на приданое девицам, воспитываемым в сиротском доме». Пpи выдаче замуж каждой давали до 150 pуб. А «отличившимся в рукоделии и благонравии» итого более.
На жертвуемые деньги строили церкви, приюты, мечети... Купец Месетников постpоил три деревянные церкви. Городской голова Крупеников пожертвовал 3000 pуб. На учpеждение детского пpиюта. Позднее он взял на содержание и ночлежку для беднейших детей.
Казанский же гоpодской общественный банк удивил всю Россию небывалым почином. По согласию с клиентами проценты по вкладам в нем не начислялись — все они шли на благотвоpительность!
В 1900 году гоpодской голова Лебедев застpаховал на год за свой счет всех (318 человек!) казанских пожаpных. Он же в 1907 году, затратив более 20 000 pуб., постpоил мост...
О. Гейнс, получив в наследство от отца, чаеторговца Александрова, огромный капитал, ликвидировала дела, вложила деньги в ценные бумаги и поместила их в банк под проценты. И почти все получаемые доходы стала тратить на благотворительность. На ее средства были приобретены и перестроены здания для Ксенинской женской гимназии, городской больницы с амбулаторией Александринского детского приюта. Она оплачивала учебу многих бедных учениц, лечение бедняков, жертвовала деньги на учреждение Мусульманской богадельни и пр. и пр.
Самым щедрым ее поступком стал дар городу в 1890 году Александровского пассажа — самого крупного и прибыльного торгового заведения Казани. Все доходы от него по условию дарения должны были направляться в городскую казну…
Рай для мужчин
Мыло мягкое, душистое, пенное, а еще цветочное, луговое… Всех ароматов, расцветок, сортов. И в необыкновенных количествах. Дореволюционная Казань мыла пол-России. Обилие мыловаренных заводов было здесь необыкновенным. Крестовниковых, Юнусовых, Апанаевых…
Считалось, что казанское мыло «молодит кожу», «сохраняет мягкость», что оно лучше заграничного. Петербургские модницы заказывали себе мыло отсюда. Пользовались им и при Дворе. Да что Петербург! В Казань за мылом приезжали французские коммивояжеры. Потом втридорога, как «восточную диковинку», продавали у себя в Париже. Оно почти вытеснило там свое, французское. И неудивительно. По авторитетному признанию, «казанское мыло своей нежностью ничуть не уступало марсельскому, а своей приятностью и запахом— лондонскому».
Под стать мылу были и казанские бани. О них ходили легенды. Говорили, что казанцы, «словно древние римляне», готовы мыться хоть целый день. Будто на мытье иные из них тратят в месяц по 100 руб. Что банный промысел возведен в Казани в ранг искусства.
Бань в городе было невидимо. Самые знаменитые —Меркуловские. Мыться в них было — целый ритуал!
«В баню! В баню!» — еще затемно зазывали народ банщики. «Ваш пот — наши старания», — вертелись они возле ранних клиентов. — Мы вас и потрем, и поправим!» И поддавали жару, и не простого, а с ароматом трав. Распаренным посетителям терли спину, срезали мозоли, ставили пиявки и банки. За каждую платили по 2 копейки. Особо славились пиявки весеннего улова — считалось, что они падкие «на дурную кровь».
Стрижка, бритье, опрыскивание без меры посвежевших клиентов модным eau-de-cologne. Чистое белье, горячий чай, холодное пиво — рай для мужчин.
«Любил я с отцом ходить в баню. Там мылись и парились мы часами, до устали, до изнеможения...» — любил вспоминать нехитрые банные удовольствия Ф. Шаляпин, истинный казанец.
Свет, трамвай, телеграф…
Освещение улиц Казани газом началось с декабря 1874 года. Было установлено более 1000 фонарей. Управа определяла часы их горения по фазам луны, временам года и погоде, но при малейшем ветре фонари гасли и улицы большей частью погружались во мрак.
С мая 1897 года в городе начались работы по устройству электрического освещения, и летом 1897 года первые электрические фонари зажглись на центральных улицах Казани. За освещение городских общественных зданий была установлена плата 1,5 копейки в час, а за уличные дуговые фонари — 15 копеек.
Первая телеграфная станция в Казани была открыта в 1859 году, а в 1876-м Казань подключилась к международному телеграфному агентству. В 1881 году началось строительство телефонной станции, и к 1886 году телефонная связь соединила Казань с миром. В1874 году был пущен новейший, выстроенный по столичным меркам городской водопровод.
В 1875 году состоялось открытие конно-железной дороги, а в 1899-м в городе уже появился и первый электрический трамвай...
Фрррррр…
Кто только не бывал из знаменитостей в Казани. Чьи только великие имена не вспыхивали на ее небосклоне. Пушкин, Державин, Одоевский, Толстой, Горький и Ленин… И вот новое явление. На стенах казанских домов и магазинов вдруг забелели странные афиши: «Три футуриста. Д.Д. Бурлюк. В.В. Каменский. В.В. Маяковский». Что-то будет? Люди в Дворянском собрании сидят в проходах, на окнах. И первое выступление слушают чуть дыша. Но что это?
«Мне нравится беременный мужчина. Как он хорош у памятника Пушкина...» Это Бурлюк приводит зал в недоумение. Кто-то кричит, кто-то истерически хохочет... На смену Бурлюку выходит один из В.В. с гигантской хризантемой в петлице: «Какофонию Души, моторов симфонию —фрррррр. Это я, это я футурист песнебоец и пилотавиатор Василий Каменский эластичным пропеллером взвинтил облака…» И зал уже весь заведен, шумит беспрерывно. И тут Маяковский рокочущим басом начинает добивать собравшуюся толпу: «Вошел к парикмахеру, сказал — спокойный: «Будьте добры, причешите мне уши...»
Свист, улюлюканье достигают предела. Вот-вот побьют. Но есть и поклонники. Они стараются смягчить положение. Окружают поэтов, просят автографы, восхищаются, аплодируют…
Казанская пресса, сконфузившись за неприветливый прием, попытается потом примирить вдрызг рассорившуюся между собой из-за футуристов интеллигенцию. В ряду обвинений в «шарлатанстве» появляются и робкие попытки признания. Сами футуристы в восторге: вывели публику из себя.
«Полицмейстер шесть раз прерывал выступление», —не без удовольствия вспоминал этот вечер Каменский.
У нас не Франция-с…
Многими в Казани свержение самодержавия было встречено с радостью. Люди вышли на улицы с бантами, братались, обнимались: «Да здравствует республика, да здравствует революция!» И ни выстрелов, ни столкновений. «Да-с, — говорили тогда многие, — у нас не Франция-с, у нас народ един!»
Но не пройдет и года, как реки крови польются повсюду в стране. Разумеется, и в Казани. Белые придут, красные придут, а тут еще белочехи... Господи, у кого правда? Поди разберись.
В августе 1918 года белочехи установили в Зилантовом монастыре два орудия, из которых стали обстреливать миноносцы большевиков, бомбардировавших в свою очередь городские кварталы. Но сил у белочехов для сопротивления недостаточно, и некоторое время спустя они оставляют Казань. Опасаясь террора, вместе с ними уходят почти 60 тысяч горожан, в том числе и часть церковных служителей.
Но насельники Зилантова монастыря, оставившие его во время стрельбы, захотели вернутся в свою обитель.
Озлобленные пушечной стрельбой белочехов, встретившимся им еще пулеметным сопротивлением одного юного офицера, большевики ворвались в обитель озверевшими.
Вытолкав монахов на улицу и выстроив их у стены монастырского двора, они открыли бешеную стрельбу, в ответ на которую не услышали ни стона, ни плача, ни мольбы о пощаде. Только несмолкаемая стрельба и молча падающие тела, одно на другое, одно на другое... Когда убийцы ушли, из-под бездыханных тел то ли жив, то ли мертв выбрался престарелый монах Иосиф. Добравшись до людей, он еще долго не мог прийти в себя, повторяя: «Мне все кажется, что у меня в ухе осталась часть мозга того брата, что упал с разбитым черепом на меня. Господи, упокой души убиенных архимандрита Сергия с братией».
Святые мученики Зилантовой обители, молите Бога о нас!
Даешь!
1921 г. Разрушенные заводы и фабрики, развороченные мостовые, застывшие на путях трамваи, бездействующий водопровод. Безработица. Лишь половина рабочих получает пайки. Не хватает одежды, обуви, продовольствия. Но неуемна тяга к мирному труду и необыкновенно крепок характер у казанцев. Одними из первых в стране они начали наводить порядок в городе.
Ленин удивлялся: из Казани, центра «голодного края»,приходят вести о рекордных темпах восстановления промышленности. Кожтрест, Электротрест, Металлотрест… К началу 1922 года в Казани действуют уже десятки трестов: Лесотрест, Пищетрест, Татваленка… По темпам промышленного роста Казань опережает Петроград, Москву!
Здесь опробовали первую в России трансляцию речи через громкоговорители. «Я читаю сегодня в газетах, что в Казани испытан и дал прекрасные результаты рупор, усиливающий телефон и говорящий толпе. Если это верно, надо поставить и в Питере, и в Москве» —это из восторженной телеграммы Ильича. Опять Казань впереди!
В 1926 году по улицам города поедут первые автобусы. В 1927-м осуществят массовую радиофикацию. В30-е годы чего только не появится. За десять лет городской бюджет не удвоится, а увеличится почти в четыре раза! Вклады населения в сберкассах вырастут в 10 раз! В январе 1936 года окончательно упразднят карточную систему. Жизнь на глазах будет становиться все лучше и веселее. Только за три года второй пятилетки зарплата рабочих и служащих повысится на 78%.
Стахановское движение, охватившее страну, в Казани станет по-настоящему массовым. 30% всех работающих в городе были ударниками труда! Сообщения о новых трудовых рекордах казанцами приводили в восторг и изумление всю страну. 250, 600, 900% от нормы... Рабочие Мехкомбината А. Нигмедзянов и Н. Хасанов, вступив в ожесточенное соревнование, последовательно выполнили план на 1500, 1670, 2000%, установив один за другим несколько всесоюзных рекордов. Последнее слово осталось за Нигмедзяновым. Подняв планку рекорда на 2179%, он поставил точку в этом «трудовом конфликте». В СССР этот рекорд так и не был побит!
Они сражались за Родину
Небывалый подъем культурной и промышленной жизни Казани был остановлен войной. Уже в 1941 году под Москвой фашисты стали сбрасывать с самолетов над частями, прибывшими из Поволжья, подлые листовки: «Эй, татары! Москва и большевики отняли у вас самые богатые земли. Веками вас грабили, угнетали...Для вас наступают часы истинной свободы… действуйте с германской армией!»
Ответ последовал незамедлительно: сотни подвигов, чудеса героизма татарских бойцов уже в первом же сражении под Москвой. «Дайте нам несколько соттатарских джигитов, и мы в первых же боях станем гвардейцами», — под такими словами, взятыми из рапорта одного из начдивов, могли в те дни подписаться многие командиры.
Вспомним славных героев. Бесстрашный защитник Брестской крепости П. Гаврилов; полковник Б. Юсупов, накрывший фашистов под Москвой шквальным огнем «Катюш»; легендарный А. Матросов (Шакиржан Мухаметзянов); погибший в фашистских застенках Муса Джалиль; летчик Ханипов, направивший свой горящий истребитель на вражеский бомбардировщик; солдат Салихов, лично уничтоживший в неравном бою 40 фашистов; И. Маннанов, оставшийся один у орудия и выпустивший по врагу 108 снарядов! Сам заряжал, сам наводил, сам стрелял: «Пусть фашисты на себе испытают доблесть татарского джигита, пусть увидят, на что он способен!» Сотни трупов врага!..
Вот еще удивительный подвиг татарского воина, почти мальчишки, 18-летнего Р. Абдрашина. Читаемо нем скупые строчки письма о награждении посмертно: «В ночь на 22 сентября 1943 года первым форсировал Днепр. В бою за с. Зарубинцы в период атаки первым ворвался в село и уничтожил 10 немецких солдат… В бою за с. Луковицы уничтожил 15 немецких солдат… В бою за высоту 216,8 поднял отделение в атаку, ворвался в немецкие траншеи и уничтожил до 25 немецких солдат…»
Тысячи, сотни тысяч героев! Доблесть и слава! Гордость татарского народа.
Сломала зубы фашистская нечисть о невероятную стойкость советского народа, в котором все были вместе, в котором все были одной крови. Казахи и белорусы, узбеки и азербайджанцы, татары и русские… Вместе, штык к штыку, шли они в бой, не щадя жизни, неделя землю на свою и чужую...
* * *
В послевоенные годы Казань стала крупнейшим центром науки, культуры и промышленности России, городом, где за главное достоинство почитался труд. Такой она была и в годы хрущевской оттепели, и в годы брежневского застоя, в смутное время перестроек и «парадов суверенитетов». Честь и слава тебе, Казань! Успехов и процветания!
С праздником, дорогая Казань!