Триллион рублей против миллиона жизней

По расчётам Минздрава, бюджетный сценарий развития отечественного здравоохранения до 2020 г. лишит жизни один миллион россиян. На модернизационный сценарий, при котором ожидаемая продолжительность жизни к этому сроку должна увеличиться до 74 лет, денег у правительства нет.

Закрома Родины

Итак, медицинское чудо, предусматривающее высокое качество и доступность услуг в области охраны здоровья граждан, скорее не произойдёт, чем состоится. Такой вывод можно сделать, ознакомившись с дискуссией и итогами правительственного заседания, посвящённого вопросам финансирования российского здравоохранения и перспективам достижения соответствующих параметров, заявленных в майских указах президента Владимира Путина.

Было бы наивно и упрощённо полагать, что члены правительства делятся на тех, кому небезразлична судьба каждого человека, и тех, кто видит с высоты своего положения лишь среднестатистического россиянина. В обоих случаях обязательно оценивается не только его ресурсный потенциал, полезный для воспроизводства доходной части бюджета, но и различного рода издержки, неизбежно увеличивающие расходные статьи бюджета.

В противостоянии Минфина, ответственного в бюджетных рамках за распоряжение денежными средствами (эффективность которого оспаривается оппонентами), и Минздрава, важнейшим смыслом деятельности которого является улучшение здоровья населения и показателей деятельности медучреждений, есть определённая и понятная логика.

Нынешний бюджетный сценарий предусматривает рост расходов на медицину, но фактически означает последовательное их сокращение в процентном отношении к ВВП: в 2013 г. на развитие здравоохранения будет выделено 2,32 трлн руб., или 3,4% ВВП, в 2015-м — 2,48 трлн руб., или 3% ВВП, в 2020 г. — 3,4 трлн руб., или 2,5% ВВП. Модернизационный сценарий предполагает и абсолютное, и относительное повышение госрасходов на здравоохранение в 2015 г. до 3 трлн руб., а в 2020 г. — уже до 6,5 трлн руб., то есть практически двукратное увеличение в сравнении с бюджетным сценарием («Независимая газета», 16 ноября 2012 г.).

Как заявила глава Минздрава Вероника Скворцова, «различие в реализации госпрограммы по бюджетному или модернизационному сценарию заключается в числе сохраненных жизней — к 2020 году различие составляет 1 миллион 100 тысяч жизней россиян»(выделено, — В.Т.).

Со своей стороны министр финансов Антон Силуанов высказал мнение, что Минздрав, не отказываясь от своих амбициозных целей, должен стремиться к их достижению исходя из уже выделенных ресурсов.

На первый взгляд, у каждого ведомства своя правда. Минфин не без оснований ссылается на актуальность других, не менее важных для жизнеобеспечения граждан, расходов: безопасность, современная инфраструктура, доступные услуги и т.д. и т.п. — естественные требования современной жизни. Но и Минздрав справедливо указывает на прямую обязанность власти сберегать жизни граждан.

Рассуждения типа «К чему высокие технологии, если не будет тех, для кого они предназначены?» или, наоборот, «Если бы не высокие технологии — смертность была бы ещё выше» не ведут к истине. По-своему права каждая сторона. Здесь важно разглядеть системную взаимосвязь естественных противоречий развития, требующую не только формальных обоснований, но и достижения объективного баланса в процессе разрешения существующих противоречий через их конструктивное взаимодействие. При этом искомое решение вполне может лежать в иной плоскости, означая тем самым дополнительные возможности и ресурсы. Однако такой подход, очевидность которого банальна, упорно не замечается или игнорируется. Об этом свидетельствует дальнейший ход заседания.

Продолжая дискуссию, первый вице-премьер Игорь Шувалов и вице-премьер Аркадий Дворкович в качестве важных источников финансирования модернизации в медицине традиционно указали на добровольное страхование и частные инвестиции при одновременном посильном наращивании бюджетных расходов на здравоохранение.

Премьер-министр Дмитрий Медведев проявил гибкость, с одной стороны призвав ориентироваться на инвестиционный сценарий («иного наши люди не поймут»), а с другой — внимательно отслеживать реальную ситуацию и эффективно использовать возникающие дополнительные финансовые возможности. Он подчеркнул, что на 2013 г. финансирование меняться не будет, но в будущем Минздрав и Минфин должны изыскивать резервы для увеличения финансирования затрат, предусмотренных инновационным, а не бюджетным сценарием.

При этом корректирующую роль играет так называемое бюджетное правило, предусматривающее ограничение расходов государственного бюджета в зависимости от средней цены на нефть за определённый период. Из логики формирования российского бюджета и проявленных предпочтений следует, что при опасности чрезмерного увеличения бюджетного дефицита (отметим, бюджет на 2013—2015 гг. предусматривает его значительное уменьшение) сокращению подвергнутся прежде всего расходы по статьям социальной сферы. Судя по ситуации, нарастающий бюджетный дефицит — не гипотетическое предположение, а суровая реальность ближайших лет. По этой причине бюджетный сценарий «вуалирует» значительное относительное сокращение отдельных статей через одновременный рост абсолютных значений таких расходов.

Сравнение 1. В России на здравоохранение тратится до 4% ВВП (с тенденцией к уменьшению), в США — в 2—3 раза больше. Понятно, что при нынешнем состоянии российской экономики дополнительные бюджетные доходы, а соответственно и расходы возможны прежде всего при значительном росте мировых цен на нефть. Но уже сегодня цена, при которой достигается требуемая сбалансированность бюджета, приближается к 115 долл. за баррель (www.vedomosti.ru, 16 ноября 2012 г.).

Растущие расходы на оборону и национальную безопасность однозначно свидетельствуют о реальных приоритетах, среди которых здравоохранение, образование, культура как-то не просматриваются. И тут как нельзя кстати оказываются «воспоминания» о внутренних резервах — повышении эффективности расходования бюджетных средств, обоснованной кадровой и социальной политике, сокращении бюрократической волокиты и чиновничьего администрирования (там же). И, безусловно, давно назревшее укрепление в общественном мнении авторитета власти, фундаментально расшатанное и опороченное её же коррупционными действиями.

Показательны ответы читателей газеты «Экономика и жизнь» на вопрос аналитического центра «ЭЖ»: «В чьих интересах действует российская власть?» (табл. 1).

Таблица 1. Российская власть действует в интересах, %, можно отметить несколько вариантов

«Себя любимой»	67,8
Богатого меньшинства	49,8
Затрудняюсь ответить	4,6
Всех россиян	3,1
Среднего класса	2,5
Пенсионеров и малоимущих	2,3
Трудящегося большинства	1,0
Другое	0,8

Общественные настроения однозначны: более двух третей ответивших уверены, что в первую очередь немалая часть представителей власти, пользуясь своим служебным положением и полномочиями, стремится извлечь максимальную выгоду для себя и своих близких. Судя по ответам почти половины опрошенных, важным ресурсом повышения личного благосостояния чиновников является тесная «смычка» с бизнесом.

Зафиксирована не только характерная двойственность манёвра власти административным ресурсом — и в пользу госбюджета, и «себя любимой» — наблюдается активное и успешное «вхождение в бизнес». Об этом более чем убедительно свидетельствуют как ежегодные налоговые декларации чиновников разного уровня, так и регулярно сотрясающие страну факты хищений на миллионы и миллиарды не только рублей, но и долларов.

Третья беда России

В последнее время к двум неизбывным, хроническим российским бедам — дуракам и дорогам всё чаще причисляют третью беду — коррупцию. По истории вопроса и с современных позиций о первых двух написано и сказано немало. К тому же народ у нас худо-бедно образованный и далеко не самый глупый. Дороги — хорошо или плохо, медленно или долго — строят. Но коррупционная составляющая нашей действительности приобрела поистине всероссийский размах.

В 2009 г. специалисты Transparency International оценили рынок коррупции в России в 300 млрд долл., поставив на 146-е из 180 возможных мест по индексу восприятия коррупции, рассчитанному на основе опросов экспертного и бизнес-сообщества. Рядом с нами были Камерун, Украина, Эквадор, Кения, Сьерра-Леоне и Зимбабве.

По оценкам этой же организации, ещё пять лет назад, в 2007 г. на подкуп российских судей власть и граждане расходовали ~ 120 млн долл.

Неуклонно растёт объём рынка бытовой коррупции: по данным Минэкономразвития, в 2010 г. россияне потратили на взятки 164 млрд руб. Наиболее коррумпированные сферы — здравоохранение, образование и ГИБДД. Общее число взяток оценивается в десятки миллионов. Лишь девять из ста россиян ещё не научились давать «на лапу» чиновникам за предоставление госуслуг, и 1% не даёт взяток, опасаясь наказания. В ведомстве констатируют, что взятка является крайне эффективным способом решения проблем с чиновниками, что затрудняет борьбу с этим злом.

Однако бытовая коррупция в общем объёме коррупционного рынка лишь вершина айсберга и составляет менее 10%. Главное — институциональная коррупция «в верхах». В Национальном антикоррупционном комитете считают, что исследованиями по бытовой, «низовой» коррупции власти удобно прикрывать более широкий пласт системной коррупции, имитировать бурную деятельность — и результат налицо, и не затрагиваются интересы коррупционной верхушки.

В этом одна из причин того, что антикоррупционные инициативы государства не доводятся до конца, целый ряд законов, направленных на противодействие коррупции, не исполняется на практике должным образом.

Среди примеров недоработанных нормативных документов — декларации о доходах чиновников, не сопровождающиеся отчётами о расходах, отсутствие правоприменительной практики в отношении закона о конфликте интересов и другие.

Правда, на этой неделе Госдума приняла поправки к Закону «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам», согласно которому при несоответствии расходов доходам прокуратура через суд будет требовать конфискации собственности, незаконно приобретённой чиновниками, их супругами и несовершеннолетними детьми. Закон вступает в силу с 1 января 2013 г., но узаконена проверка покупок чиновников за 2012 г.

Следующий очевидный шаг — ратификация ст. 20 Конвенции ООН по противодействию коррупции, которая предусматривает введение в Уголовный кодекс понятия «незаконное обогащение» в случае несоответствия официального дохода чиновника его расходам (www.yablor.ru/blogs). Затяжка с процедурой выхолащивает суть антикоррупционной политики.

Сегодня мы стали свидетелями очередной антикоррупционной кампании. Что это: имитация, стремление снизить «накал страстей» (умиротворяя возмущённую общественность и демонстрируя зарвавшейся элите, кто в доме хозяин) или попытка действительно приступить к эффективному противодействию — вопрос остаётся открытым. Не приходится, однако, сомневаться, что вскрытые нарушения законности — лишь малая толика коррупционных деяний, прочно опутавших не только отечественную экономику, но и всё российское общество.

Назовём лишь три «дыры» в российских финансах. Во-первых, хищения в министерствах и ведомствах — на миллиарды и миллиарды рублей. Во-вторых, «откаты» и «распилы» из средств, выделяемых на госзакупки, составляющие, по признанию руководителей государства, порядка триллиона рублей. В-третьих, непрекращающаяся утечка капиталов за рубеж, составившая многие сотни миллиардов долларов.

По каждой позиции существует множество решений, регулярно «модернизируемых» (хоть в чём-то модернизация?!) и давно набивших оскомину, вот только результативных действий, кардинально меняющих ситуацию, — нет. Зато есть глубокомысленные констатации и пафосные объяснения, почему не получилось, не получается, но вот-вот получится.

Остаётся вспомнить школьные годы, когда учитель, ставя неуд ученику, не выучившему урок и оправдывающемуся, что он старался и учил, говорит: «Возможно, что учил — но ведь не выучил!»

Где деньги, Зин?

(из песни Владимира Высоцкого)

Объявляя, что проект государственного бюджета на 2013—2015 гг. вносится на рассмотрение Государственной думы, Председатель Правительства РФ Д. Медведев особо подчеркнул, что «приоритеты бюджета остаются прежними: это безусловное выполнение социальных обязательств государства перед гражданами — тех обязательств, которые мы на себя брали, модернизация экономики, инфраструктуры и социальной сферы в интересах наших людей».

Государственная дума оперативно приняла в двух чтениях представленный бюджет страны. Дефицит в следующем году запланирован на уровне чуть более полутриллиона рублей с последующим неожиданным и невероятно резким снижением к концу трёхлетия до 10 млрд руб. или даже до нуля, если доходы и расходы сравняются. Как говорится, мечтать не вредно. Не вызывает сомнений: чтобы заложенные показатели были достигнуты, необходимо прежде всего неуклонное повышение цен на нефть.

В 2013 г. объём ВВП превысит 66 трлн руб., а расходная часть бюджета составит почти 13,5 трлн руб. Увеличение расходов на оборону приведёт к сокращению в процентах к ВВП расходов бюджета на реализацию государственных программ «Развитие здравоохранения», «Развитие образования», «Развитие науки и технологий».

Несколько комментариев. По мнению депутата Госдумы Оксаны Дмитриевой, бюджет по своей сути не стимулирует развитие инновационных отраслей и создание высокотехнологичных рабочих мест; доходы бюджета занижены на 1,1 трлн руб., искусственно создаётся бюджетный дефицит, а накопленные средства в Резервном фонде фактически работают на чужую экономику.

Председатель Комитета Госдумы по охране здоровья Сергей Калашников называет бюджет абсолютно непрозрачным.

Глава Комиссии Общественной палаты РФ по экономической политике и предпринимательству Валерий Фадеев считает, что проект бюджета робко решает задачи развития и перехода страны на новую траекторию роста.

Председатель Счётной палаты Сергей Степашин призывает к актуальному обеспечению надлежащего контроля над эффективностью расходов бюджетных средств.

Возникает ощущение, что реализуется сценарий, согласно которому откровенное воровство миллиардов из бюджета — это одно, сокращение финансирования по причине нехватки ресурсов в том же бюджете — совсем другое, контроль расходов — третье, а борьба с коррупцией — четвёртое. Словно всё это «дела, проходящие по разным ведомствам», а не звенья единой цепи, образующие не столько простые, не отдельные друг от друга причинно-следственные связи, сколько сложные, взаимозависимые, взаимовлияющие и взаимно определяющие причинно-следственные отношения. Будто неизвестно, что параллельность в эвклидовой геометрии не отменяет, а лишь дополняет объективную картину единого мира, в котором явления глубоко взаимосвязаны и взаимно обусловлены.

Двусмысленность

Есть ещё одна «параллельная» прямая, официально не рассматриваемая в органичной связи с вышеназванными проблемами. Речь идёт о дивидендах, бонусах и прочих вознаграждениях, в первую очередь топ-менеджерам.

Журнал Forbes опубликовал рейтинг 25 самых высокооплачиваемых генеральных директоров крупнейших российских компаний, первая десятка которых представлена в табл. 2 (www.forbes.ru, 19 ноября 2012 г.).

Таблица 2. Рейтинг Forbes наиболее высокооплачиваемых российских топ-менеджеров в 2011 г.

Место	Имя и должность	Вознаграждение
1	Андрей Костин, президент и председатель правления ВТБ	30 млн долл.
2	Алексей Миллер, председатель правления ОАО «Газпром»	25 млн долл.
3	Игорь Сечин, президент и предс. правления «Роснефти»	25 млн долл.
4	Герман Греф, президент и предс. правления Сбербанка	15 млн долл.
5	Михаил Кузовлев, председатель правления Банка Москвы	15 млн долл.
6	Дмитрий Разумов, гендиректор «Группы ОНЭКСИМ»	12 млн долл.
7	Андрей Акимов, председатель правления Газпромбанка	10 млн долл.
8	Иван Стрешинский, гендиректор USM Advisors	10 млн долл.
9	Владимир Стржалковский, гендиректор, предс. правления ГМК «Норильский никель»	10 млн долл.
10	Михаил Шамолин, президент АФК «Система»	10 млн долл.

Рейтинг оценки компенсаций СЕО составлен на основании исследования официальной отчетности 70 крупнейших компаний по выручке за 2011 г. (исключены госкорпорации и компании, которыми управляют собственники — ЛУКОЙЛ, «Северсталь», «Русал»). Опрошены более десяти консультантов по подбору персонала высшего звена, представители самих компаний, использована информация других источников, мы получили экспертную оценку компенсаций CEO. Итоговая цифра учитывает вознаграждение, которое гендиректор получает в компании (зарплата, бонус, процент от прибыли) и в советах директоров дочерних структур. Также учитывались возможные выплаты руководителям за пределами России (www.forbes.ru, 19 ноября, 2012 г.).

В России в отличие от Европы и США даже публичные компании не раскрывают в отчётности сумму вознаграждения руководителя. Из 70 крупнейших компаний годовое вознаграждение руководителей полностью указывает лишь X5 Retail Group. Бывший СЕО компании Андрей Гусев, покинувший её в июле 2012-го, заработал за 2011 г. в общей сложности 2,9 млн долл. (1,02 млн долл. — зарплата, 1,09 млн долл. — бонус, 0,76 млн долл. — опционная программа). В топ-25 CEO Гусев не попал, минимальное вознаграждение участников рейтинга составило 4 млн долл. (там же).

В пятёрке лидеров нового рейтинга Forbes оказались исключительно руководители государственных компаний.

Судя по реакции представителей некоторых из упомянутых в рейтинге компаний, публикация о гигантских доходах ряда руководителей вызвала определённое замешательство. В незамедлительно последовавшем опровержении ВТБ утверждается, что данные «взяты с потолка», а использованную методику расчётов нельзя назвать прозрачной. Согласно официальному отчёту за 2011 г. всё правление ВТБ, которое возглавляет Костин, получило почти 608 млн руб. (около 19 млн долл.). С аналогичным заявлением выступил и Сбербанк.

В ответном комментарии Forbes было подчёркнуто, что речь идёт не только о зарплате, но и других видах вознаграждения, часть которых Костин и большинство других СЕО из списка получают за границей, например на Кипре, где у ВТБ есть дочерний банк Russian Commmercial Bank (RCB). В 2011 г. менеджеры группы только в виде дивидендов получили от кипрского банка дополнительно 40 млн долл. Доходами от кипрского банка Forbes объяснил и годовую компенсацию в 15 млн долл. входящего в пятёрку президента Банка Москвы Михаила Кузовлева, который до 2008 г. возглавлял RCB и сегодня работает одним из его директоров.

Казалось бы, повода для волнений нет. За ударный труд положено достойное вознаграждение. Но именно в результатах такого труда, видимо, вся загвоздка.

По мнению декана школы менеджмента ВШЭ Сергея Филоновича, эффективность российских компаний, упомянутых в данном списке, существенно меньше, чем американских, а «доходы топ-менеджеров сравнимы» (выделено. — В.Т.). В США на первых местах в списках самых высокооплачиваемых топ-менеджеров оказываются руководители, возможно, не самых крупных компаний, но самых успешных, демонстрировавших в прошедшем году выдающиеся результаты. Соответственно доход этих менеджеров оправдан. Когда подобных успехов нет, американская пресса задает обычно острый вопрос: «А с чего вдруг человек получил такие деньги, хотя компания ничего эффективного не демонстрировала?» («Русская служба Би-би-си», 19 ноября 2012 г.).

Сравнение 2. Среди руководителей крупнейших западных банков больше остальных за прошлый год заработал глава JPMorgan Chase & Co Джеймс Димон (42 млн долл.). Но JPMorgan Chase & Co на порядок больше ВТБ по активам, а чистая прибыль превышает прибыль ВТБ более чем в шесть раз. Самое высокое вознаграждение среди гендиректоров глобальных нефтегазовых компаний в 2011 г. было у СЕО ConocoPhillips Джеймса Малвы — 15,6 млн долл. и руководителя Exxon Mobil Рекса Тиллерсона (13,9 млн долл.).

В бытность премьер-министром, на одной из встреч с главой Сбербанка Германом Грефом В. Путин поинтересовался условиями для вкладов населения. Ответ (5% годовых, если положить деньги на полгода и 6,5% — если на год), видимо, шокировал главу правительства, и он на всё страну заключил: «Жулики…». Нельзя не добавить, что отбивают охоту к заимствованиям и высокие ставки по кредитам, существенно превышающие межбанковские.

Конечно, банки по определению должны зарабатывать деньги. Но ненормально, когда данные финансовые организации, главным акционером которых является государство, невостребованные (точнее, неподъёмные для населения и предприятий из-за спекулятивно высоких процентов) огромные деньги в узкокорпоративных интересах направляют на различные биржевые операции или вкладывают в ценные бумаги. В результате доход банков растёт, а самочувствие экономики (прежде всего реального сектора) ухудшается.

Ещё одна сторона деятельности подконтрольных государству крупнейших компаний, на которую до недавнего времени власть взирала благодушно (случайно ли?), — распределение дивидендов. До недавнего времени в большинстве случаев решение о дивидендах фактически принимали сами компании. За правительством оставалось лишь право сформулировать директиву для совета директоров. Наконец, в середине ноября Д. Медведев подписал распоряжение, обязывающее госкомпании выплачивать 25% чистой прибыли в качестве дивидендов (www.lenta.ru, 19 ноября 2012 г.).

По замыслу разработчиков, это должно существенно ограничить возможности госкомпаний распоряжаться финансовыми ресурсами, в частности, в приобретении госактивов. Так, «Роснефтегаз» планировал участвовать в стартовавшей недавно приватизации структур российского ТЭК, используя для этого порядка 100 млрд руб., скопившихся на его счетах (с возможной перспективой увеличения к концу года до 160 млрд).

Словом, нужны серьёзные аргументы, чтобы происходящее не выглядело как театр абсурда: государственную собственность в процессе приватизации приобретают государственные же компании — напрямую или через «дочек» и «внучек». Особенно учитывая неоднократные заявления премьера о неизменности курса на снижение неэффективного участия государства в экономике.

Наконец, получила публичное объяснение состоявшаяся недавно сделка по приобретению государственной «Роснефтью» частной ТНК-ВР, означающая расширение госсектора в нефтяной отрасли. Появление среди акционеров «Роснефти» мирового гиганта ВР (которой будет напрямую продано 5,66% акций «Роснефти», а ещё 13% ВР получит из акций, которые находятся внутри группы «Роснефть» в счёт оплаты её бывшей доли в ТНК-ВР), будет содействовать технологической и управленческой модернизации «Роснефти». Но само по себе это явление временное: до 2018 г. должно произойти снижение доли государства ниже контрольной либо полная продажа госпакета «Роснефти» («Коммерсант», 22 ноября 2012 г.).

***

В России разговоры и обсуждения, имеющие отношение к финансам, бюджетному дефициту и коррупции, как правило, заканчиваются ожидаемо традиционно. Вот и самый надёжный вариант получения дополнительных средств на модернизацию здравоохранения чиновники увидели в карманах граждан — за счёт введения с 2013 г. стандартов оплаты дополнительных медицинских услуг. Всё возвращается на круги своя, в полном соответствии с известным выражением: что бы мы ни собирали — получается автомат Калашникова!

Один пенсионер, комментируя в Интернете информацию Forbes о доходах топ-менеджеров, усиленно скрываемых компаниями, написал, что тоже старается лишний раз не показывать размер своей пенсии — чтобы не рассмешить.

Триллион рублей против миллиона жизней?