Частные доходы и общая польза
Стало ясно, что стремление к наибольшей прибыли на капитал не должно вести к ущербу его общественной полезности, которая в свою очередь не должна быть причиной недопустимого снижения прибыли, предпринимательской активности и удушения экономики. Игнорирование данной закономерности раньше или позже обязательно дестабилизирует ситуацию.
В ведущих странах — по ходу их индустриального развития и с приближением к завершающей его стадии — достижение меры, баланса между этими противоречивыми, но взаимообусловленными элементами поддерживали в основном эффективно действующим законодательством, традиционными этическими нормами, стимулированием к производительному труду через вполне достойную по мировым стандартам зарплату как непосредственное вознаграждение и т.д.
Действительно, в индустриальной экономике подобная политика не только надёжно работала и работает, но и в достаточной (до недавнего времени) степени сглаживала и сглаживает проблемы, вызываемые несправедливым распределением национального богатства. При этом попытки широко использовать внеэкономическое принуждение свидетельствуют о недальновидности власти, её неспособности к эффективному управлению и в долгосрочной перспективе нужного эффекта дать не могут.
Однако в высокоразвитой индустриальной экономике и тем более в экономике постиндустриальной, основанной на знаниях и высоких технологиях и предоставляющей гражданам немыслимый ранее выбор товаров и услуг, доступность которых во многих случаях зависит от их дохода, проблема социального неравенства проявляется заметнее. Опыт последних десятилетий показывает, что рост зарплаты далеко не всегда позволяет нивелировать издержки, связанные с концентрацией значительной доли дохода от общественного производства в руках незначительной части населения.
Нарушение подвижного (в соответствии с динамикой экономического развития) баланса между прибылью, извлекаемой меньшинством из результатов общественного труда, общественной полезностью капитала и доступностью производимых благ для основной массы граждан сигнализирует о «системном сбое» в функционировании рыночной экономики.
Не приходится сомневаться, что в современном обществе существует прямая зависимость между социально-экономической стабильностью и доходами, которые, чтобы и далее играть свою важную роль, уже не могут определяться исключительно зарплатой, обязательно подразумевая дополнительные легальные источники вознаграждения граждан.
Истории формирования и баснословных, и скромных богатств в Европе и США на протяжении столетий, а в постсоветской России за «считанные месяцы и годы», свидетельствуют о решающем значении для их приумножения права собственности на капитал и соответствующих доходов. Отсюда, в частности, ориентация на рост акционерной стоимости компаний, стремление акционеров к увеличению и консолидации своих пакетов. Как вид вознаграждения наделение акциями предусматривают и бонусы топ-менеджеров, и «золотые парашюты».
Информация к размышлению.
1. В конце 2012 г. основные акционеры ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов и Леонид Федун увеличили свои доли в уставном капитале компании соответственно до 20,87 и 9,5%. Алекперов постоянно увеличивает свой пакет, считая это «лучшим способом инвестирования». Характерно, что в течение трёх последних месяцев он уже четвёртый раз приобретает акции ЛУКОЙЛа. Кроме того, по решению совета директоров, топ-менеджмент ЛУКОЙЛа будет получать не менее 50% премии акциями компании. Также утверждено положение о долгосрочном стимулировании сотрудников на 2013—2017 гг. — участники этой программы будут приобретать акции компании на сумму не менее 50% начисляемой им премии(NEWSru.com, 20 декабря 2012 г.).
2. Вспомним широко разрекламированные «народные IPO» — они так и не привели ни к формированию института акционирования, охватывающего значительное число россиян, ни к расширению предложений на рынке акций. Для примера сравним, в частности, объемы рынков ценных бумаг в России и в США в муниципальном разрезе (см. рисунок): в США они составляют примерно 26% ВВП, а у нас — 0,6% («Эксперт», 8 октября 2012 г.). Разве это не свидетельствует о необходимости новых подходов?
А ведь подобные формы вознаграждения и инвестирования давно и широко применяются в мировой практике. Даже «отец ваучерной приватизации» Анатолий Чубайс, возглавляя РАО ЕЭС России, использовал в качестве эффективного средства мотивации наделение менеджеров высшего и среднего звена акциями компаний, в которых они работали. Однако до сих пор в России подобная политика имеет скорее корыстное и «эксклюзивно-выборочное» применение — в смысле «не для всех».
Спрашивается, не на этом ли направлении — участии в трудовых доходах компании через владение её акциями и другими ценными бумагами — логично отыскивать адекватные стимулы к эффективному, заинтересованному труду большинства как одному из условий накопления личного богатства, не противоречащего общественным целям? Или, более конкретно, разве не актуально развитие доступного для широких слоёв населения российского института ценных бумаг?
Доминируют монопольно-олигархическая форма присвоения основной доли дохода от общественного продукта, произведённого наёмными работниками с помощью частных средств производства, и концентрация значительной части капитала в спекулятивной форме — в руках немногих, в отрыве от реального производства. В условиях формирующейся глобальной экономики это всё более противоречит общественным интересам.
К удовлетворяющему общество итогу социально-экономической деятельности способны привести только консолидированные действия различных социальных групп. Исторический опыт доказывает, что убеждение, основанное на практически достижимом взаимном интересе, как правило, эффективнее принуждения, каким бы заманчивым и доступным для власть имущих последнее ни казалось.
Вспомним недавнее прошлое. К началу 1990-х гг. государственная (общенародная) собственность исчерпала свою эффективность. В ходе приватизации (нелегитимной, по стойкому убеждению большинства) сформировался класс собственников, экономическая полезность которого (с точки зрения национальных, а не личных интересов) и по сей день оставляет желать лучшего и вызывает немало вопросов. Возникла и становится всё более значительной социальная дифференциация, опасно разъедающая российское общество.
Неангажированные социологические опросы всё чаще выявляют у большинства россиян ощущение социальной разобщённости, несправедливого распределения полученных общим трудом доходов, неуверенности в перспективах даже ближайшего будущего. Нечего удивляться, что одно из последствий — отсутствие «драйва» к модернизационным преобразования, отсутствие мотивации к переменам.
Отсюда очевиден вывод: чем больше работников труда станут одновременно и работниками капитала, тем больше появится возможностей не толькодля преодоления текущей «пробуксовки» назревших российских реформ, но и для успешного решения стратегической задачи возвращения России в группу мировых лидеров («Народные предприятия России» — см. здесь же).
По признанию Олега Дерипаски, «в той же Америке очень развит средний класс, у него реально в распоряжении очень много активов… У нас основной источник, скажем так, свободных средств населения — его текущие доходы, заработная плата… Бояться нужно того, что мы так и отстанем в производительности труда, скорости обновления основных фондов, скорости создания новой продукции. Сейчас многие страны, натренированные в жёстких условиях, столкновениях и подготовившие себя к изменениям, сделают следующий шаг. А мы отстанем ещё больше. И наше население нам будет говорить: ребята, что вы нам мозги пудрите, посмотрите, мы выезжаем в Турцию — передовая страна. А сейчас уже и Китай. Это же немыслимо было лет пятнадцать назад, но сейчас это нам урок» («Эксперт», 8 октября 2012 г.).
Точно сказано! Но далее в очередной раз звучит утверждение, характерное для всех, уверенно относящих себя к российской элите: «Сейчас нужно 100—150 подготовленных, опытных управленцев, ответственных, честных, лояльных стране. На все основные должности — и в государственных компаниях, и в частных. Мы все в одной лодке. Безусловно, нужно наводить порядок в образовании, в медицине, никого не устраивает нынешнее положение дел. Людям совесть нужно иметь. Совесть проснётся, и у нас всё встанет на свои места» (там же).
Однако и в Турции, и в Китае за два десятилетия местная элита добилась много больших успехов в национальном масштабе, чем российская, в основном преуспевшая исключительно в личных достижениях.
Конечно, стране крайне необходимы подготовленные, опытные управленцы, ответственные, честные, лояльные. Но если даже этот необходимый минимум в 100—150 специалистов не удаётся набрать из сотни российских миллиардеров и тысяч российских миллионеров, активно богатеющих при более чем скромных темпах роста отечественной экономики, как тогда объяснить появление их капиталов, и по праву ли они относят себя к российской элите?
Информация к размышлению.
Российская экономика предъявила повышенный спрос на управленческие кадры, свидетельствует исследование Antal Russia. В 2012 г. число компаний, набирающих менеджеров среднего и высшего звена, достигло 63%. При этом 34% опрошенных компаний планируют подбирать персонал уже в I квартале текущего года («Финмаркет», 15 января 2013 г.).
Ещё раз об элите
Современная российская элита многими своими действиями проявляет компрадорскую суть: во внешнеторговых ориентирах и предпочтениях, в утечке капиталов, в создании бесчисленных офшоров, в «запасных аэродромах» за рубежом (недвижимость, банковские вклады и прочее). Принадлежащие ей заграничные активы работают, как правило, на западную экономику, но не в последнюю очередь пополняются из России — за счёт продажи невосполнимых природных ресурсов, используя бюджетные средства (чем, кстати, не своеобразное патерналистское иждивенчество меньшинства, постоянно упрекающего большинство в неискоренимой тяге к патернализму?).
При этом проблема не в отсутствии патриотично настроенных предпринимателей, а в их явной недостаточности, дефиците тех, кто искренне нацелен на эффективную деятельность во имя общероссийских интересов, готов ориентироваться на национальные задачи развития. «Правящая элита должна освободиться от ограничителей: корпоративных, семейных связей, активов за рубежом, для того чтобы частные интересы не мешали реализации национальных и общественных. Этот курс пользуется поддержкой населения, легко реализуется политически и технологически и не требует значительных ресурсов… Речь идёт о высших чиновниках, депутатах и сенаторах» («Ведомости», 3 октября 2012 г.).
Разделяя сформулированный тезис, подчеркнём, однако, что данный подход не затрагивает чиновников регионального и муниципального уровней, давно приватизировавших и местный бизнес, и саму власть. А ведь именно в регионах приводные ремни остро необходимых преобразований. И для местных жителей гораздо важнее торжество справедливости рядом, нежели в далёкой столице.
Возникает вопрос: что явится достаточным стимулом для выполнения элитой общества своей авангардной роли, в частности, креативного лидерства в отечественном бизнесе как мощного локомотива экономических реформ, модернизационных и институциональных преобразований, эффективного инвестора, непосредственно заинтересованного в инновационных разработках для российской экономики.
Увы, пока что известно лишь об одном реальном методе содействия развитию инновационной активности креативного класса — заявленном премьерском «принуждении к модернизации», эффективные последствия которого пока даже не просматриваются. Административное принуждение бизнеса к присяге на верность власти — не новость и далеко не всегда гарантия готовности служить интересам государства и общества.
Долгожданной вестью могла бы стать продуманная государственная политика содействия бизнесу в его реальных делах на пользу российского общества. Без потакания «своим» и без зажима «прочих». Используя и отеческую строгость, и материнскую доброту, и кнут, и пряник. Но памятуя при этом, что чем менее сладким получается общественный пряник от частного бизнеса, тем толще должен быть кнут — потому что чем сложнее проблемы в экономике, тем выше ответственность собственников перед обществом. Особенно если в процентном отношении частные капиталы не только растут быстрее, чем вся российская экономика, но и по абсолютным значениям составляют заметную величину даже в сравнении с приростом национального дохода («ВВП и олигархи» — см. здесь же).
Ещё одна проблема, отталкивающая инвесторов и тормозящая быстрый рост экономики, — неудержимый и масштабный вывод средств за рубеж: порядка 70 млрд долл. в 2012 г., 500 млрд долл. только за последнее десятилетие. Причины утечки капиталов известны и многократно обсуждались: высокий уровень коррупции и как следствие легализация и вывод из российской юрисдикции взяток и откатов через фирмы-однодневки, девальвационные ожидания населения и бизнеса, спасающих на валютных депозитах свои средства от вероятного ослабления курса национальной валюты, неблагоприятный предпринимательский климат, ставящий под сомнение президентское задание улучшить позиции России в рейтинге Всемирного банка по условиям ведения бизнеса: со 120 строчки до 50-й в 2015 г. и 20-й в 2018 г. и т.д. Подчеркнём, что основной отток капитала из страны генерируют не банки, а корпоративный сектор, вне зависимости от положения дел в экономике ежегодно выводящий порядка 50 млрд долл. («Финмаркет», 11 декабря 2012 г.).
Конечно, весьма патриотично вкладываться исключительно в российскую экономику. Но идеальных ситуаций в жизни не бывает. Так почему бы, например, по аналогии с софинансированием пенсий не воплотить в рамках государственно-частного партнёрства, о котором больше говорят, идею первоочередного инвестирования (соинвестирования) в отечественную экономику: один к одному или в другой пропорции, с последующим правом инвестировать в зарубежные компании (вывозить оговоренную часть капитала) — включая официальную господдержку на международном уровне?
Вот и министр финансов Антон Силуанов признаёт, что необходимо стимулировать частные инвестиции: «Привлекать на каждую копейку бюджета больше, 5, 10 коп. частного капитала. Весь мир на это работает, но, к сожалению, мы увлеклись тем, что в последнее время финансируем из бюджета какие-то прямые инвестиционные проекты, причём зачастую поддерживаем неэффективные, убыточные» (NEWSru.com/Экономика, 16 января 2013 г.).
Хотим избавиться от коллективной безответственности и создать своеобразный институт персональной ответственности — но без намёков на 37-й год? И здесь есть варианты: например, создать при президенте страны Координационный совет бизнес-лидеров, закрепив за ними гласное курирование отраслей, в которых они занимают лидирующие позиции и которые приносят им основной доход на капитал. Законодательно наделить таких членов совета — кураторов направлений — соответствующими полномочиями и правами под личную ответственность за положение дел в отрасли, безусловное достижение заданных показателей и индикаторов, выполнение конкретных заданий в целях модернизации. И как фактор, укрепляющий легитимность частных капиталов, поставить олигархические доходы в зависимость, например, от отраслевых производственных результатов, удовлетворения общих потребностей и государственных нужд.
Где же, как не в сферах, где они добились личного успеха, демонстрировать его неслучайность и свои способности, доказывать эффективность и ведущую роль частного бизнеса в российской экономике? Придётся отрегулировать взаимоотношения с министрами и соответствующими ведомствами? Внести необходимые изменения в законодательство? Осуществить в интересах страны и граждан многие другие, сегодня даже не просматривающиеся перемены? Была бы политическая воля…
Если же будут замечены конфликт интересов, корпоративный эгоизм и прочие «болезни роста», ситуация подлежит открытому общественному обсуждению и должна жёстко контролироваться, вплоть до уголовного преследования, конфискации и прочих предусмотренных законом решительных мер. Призывы и уговоры бессмысленны: россияне, пробившиеся на вершину бизнеса, по определению прагматичны, конкретны и не страдают излишней чувствительностью.
В результате у представителей элиты появилась бы возможность доказать своё право «быть первыми», подтвердить легитимность своих капиталов и доходов. Более того, и далее приумножать их и одновременно гордиться своими достижениями и общественным признанием. Академик Святослав Фёдоров неоднократно подчёркивал, что удовлетворение интересов собственников и руководителей компании должно напрямую зависеть не только от её прибыли, но и достигнутого уровня удовлетворения интересов трудового коллектива («Модернизация элиты» — см. здесь же).
Информация к размышлению.
Правительство РФ утвердило список 45-ти федеральных бюджетных и казенных учреждений, зарплата руководителей которых никак не привязана к оплате труда их рядовых сотрудников и может превышать восьмикратный барьер, учитывающий также премиальные и установленный правительством с 1 января 2013 г. В частности, в этот перечень попали шесть учреждений из сферы культуры, 22 — из сферы образования, девять — из транспортной отрасли, два — из космической отрасли, ещё два — подконтрольные МИД и по одному — подведомственные Минфину, ФНС, Минэкономразвития и Федеральной службе госрегистрации («Известия», 14 января 2013 г.).
А может, следовало бы не столько выделять «избранных», сколько разработать общероссийское положение о вознаграждении руководителей предприятий в зависимости от производственных результатов, необходимых государству и обществу? И пусть гордятся и получают заслуженные миллионы те, под чьим руководством успешно удовлетворяются общественные потребности! Правда, для этого надо не на словах, а реально держать руку на «экономическом пульсе». Непосредственно рулить, конечно, труднее, чем рассуждать и давать советы, как лучше ехать…
Важно подчеркнуть, что авангардную роль в прогрессивных преобразованиях группы авторитетных общественных лидеров нельзя путать с объективной ролью народных масс как движущей силы перемен. В массовости процесса, способствующего трудовой мотивации большинства граждан, залог преодоления не только естественных трудностей роста и общественной консолидации, но и успешного конкурентного развития.
Благодаря взаимодействию авангарда и трудящихся появится также возможность сформировать многочисленный социальный слой, соответствующий характеристикам как среднего (по достатку), так и креативного (по эффективности инициации и участия в нововведениях и преобразованиях общественного производства и не только) класса. Тем самым будет поставлена убедительная точка в дискуссиях о природе данных социальных групп, их общественно-исторической роли.
В традиционном индустриальном обществе собственность на капитал означает, в первую очередь, безусловное право на владение (совладение) средствами материального производства, доминирующего в экономике, и результатами общественного труда, полученными с помощью этой собственности.
В обществе, опирающемся на экономику знаний, — постиндустриальном обществе — именно сумма знаний как капитал неизбежно становится общедоступной. В отличие от материального продукта, износ которого при употреблении неизбежен, а само потребление, как правило, индивидуально и ограничено в пространстве и времени, потребление информации как вида продукта становится одновременным, массовым и многократным. Информация не «изнашивается» в классическом понимании, она может уточняться, терять актуальность, устаревать вследствие появления новой информации либо становиться её частным случаем.
Видоизменяется по своей сути и сам капитал — происходит трансформация его традиционных форм, характерных прежде всего для материального производства. Когда наука становится производительной силой, через новое знание происходит своего рода расширенное самовоспроизводство такого капитала. В известном смысле, владеющие знаниями и производящие интеллектуальный продукт массы работников одновременно становятся многочисленными совладельцами этой постиндустриальной формы капитала (новых знаний) и составляют всё более многочисленный и значимый креативный класс. Его эффективность напрямую и в растущей степени зависит от коллективного разума и заинтересованной деятельности многочисленных собственников-производителей.
*****
В 1981 г. в энциклике «Laborem exercens» («Совершая труд»)
Папа Римский Иоанн Павел II утверждал: «Правильное отношение к труду и к трудящемуся, включённому в производственный процесс, требует введения разных изменений, даже в области права на владение средствами производства… Человек труда — это не просто орудие производства, но и личность, имеющая в ходе всего производственного процесса приоритет перед вложенным в дело капиталом. Самим актом своего труда человек становится господином на своём рабочем месте, хозяином трудового процесса, хозяином продуктов своего труда и их распределения».
Безуспешно повторяя необратимо устаревающий опыт других, Россия не только непростительно засиделась на старте, но и не определилась с перспективным вектором преобразований. Хорошо бы принять во внимание, что в формирующейся экономике знаний количество работников, владеющих постиндустриальной нематериальной собственностью, будет расти — как тенденция, закономерный шаг к развитию и процветанию общества свободных (креативных) людей, начало необратимого, объективного процесса преодоления исторического противоречия между трудом и капиталом. Не затеряться бы России на необъятных цивилизационных просторах…
Информация к размышлению.
Boston Consulting Group составила список Global Challengers —рейтинг 100 «быстро глобализирующихся» компаний развивающихся экономик, которые могут претендовать на мировое лидерство. В списке — шесть крупнейших российских корпораций: «Газпром», ЛУКОЙЛ, «Норникель», «Северсталь», РУСАЛ и «Вымпелком», отличающихся от остальных тем, что в среднем заключают самые большие сделки по покупке активов за рубежом. По мнению экспертов, эти «глобальные претенденты», скорее всего, будут определять будущее мировой экономики (Slon.ru, 15 января 2013 г.).
А будущее российской экономики…?