Важно, кто считает
Знаменитое сталинское «Не важно, как голосуют — важно, как считают» в 21 веке засверкало новыми гранями. В 2009 г. Дмитрий Медведев опубликовал статью «Россия, вперёд!», призывавшую страну к модернизации. Теперь уже основательно подзабытая, она вскоре породила в головах некоторых продвинутых чиновников федерального уровня идею относить к инновационным не только собственно новаторские разработки, но и в целом весь продукт, в состав которого эта новация входит. Тогда большая часть производимых российских товаров сразу станет «хай-теком». Заодно и с обновлением ассортимента полный порядок. Правда, догадывались бы об этом немногие — исключительно в узких министерских кругах…
Прошло несколько лет. То ли идею напрасно отвергли, то ли с другими идеями и решениями не всё в порядке — но модернизация «буксует», а долгожданного рывка к эффективной, конкурентоспособной экономике, основанной на инновационных достижениях, всё нет. Причин этому немало, попытка их перечислить и тем более ранжировать вызывает ожесточённые споры и дискуссии. Но в любых аргументах присутствует понимание необходимости создания высокотехнологичных рабочих мест — и в традиционных отраслях экономики, и в только зарождающихся.
С первыми понятно: на мировом рынке предложений достаточно, а в ряде случаев и отечественные разработки с успехом применимы. Что касается новейших направлений «экономики знаний» — здесь уместно говорить о потенциальном «коридоре возможностей», многие из которых ещё только предстоит осмыслить и реализовать в условиях глобализации и жёсткой конкуренции с ведущими производителями. Поэтому можно не сомневаться, что попасть в такой коридор, а тем более пройти по нему и открыть нужную дверь — задача не из лёгких.
Не будем обсуждать, сколько современных рабочих мест необходимы российской экономике. Примем озвученные 25 млн как руководство к действию и сразу сообщим «сенсацию дня»: уже по итогам 2011 г. насчитывалось 17,9 млн высокопроизводительных рабочих мест, то есть более 70% от контрольной цифры 2020 г. Бесспорный приоритет в этом открытии, узнав о котором, впору воскликнуть «Эврика!», принадлежит Минэкономразвития.
Министерство разработало «Прогнозы долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2030 года», в которых рассмотрены три возможных сценария — консервативный (вариант 1), инновационный (вариант 2) и форсированный (вариант 3).
В разделе 4.1. «Развитие рынка труда» записано: «В целях повышения темпов и обеспечения устойчивости экономического роста, увеличения реальных доходов граждан Российской Федерации необходимо создание и модернизация 25 млн высокопроизводительных рабочих мест к 2020 г. (Указ Президента Российской Федерации от 7 мая 2012 г. № 596 „О долгосрочной государственной экономической политике“). При этом следует ожидать, что вновь созданные и модернизированные рабочие места будут иметь более высокую производительность труда, а работники на этих рабочих местах будут получать более высокую заработную плату».
И далее: «В соответствии с выбранной методологией на основе использования данных по 81 000 предприятий, количество высокопроизводительных рабочих мест в 2011 г. оценивается на уровне 17,9 млн рабочих мест, или 26% от всех имеющихся в экономике мест (Выделено. — В.Т.).В наибольшей степени обеспечены высокопроизводительными рабочими местами добыча полезных ископаемых — 73% всех рабочих мест и рыболовство и рыбоводство — 57% рабочих мест, в наименьшей степени весь сектор услуг — 2—6% от рабочих мест».
Причём, как следует из таблицы, только форсированный вариант позволяет создать новые рабочие места, отвечающие требованиям инновационной экономики — «почти 24 млн высокопроизводительных рабочих мест к 2018 г. и более 26 млн мест к 2020 г.».
Таблица. Достижение целевых параметров развития
|
|
Вариант |
2011 г. |
2015 г. |
2018 г. |
2020 г. |
|
Высокопроизводительные рабочие места (ВПРМ), млн рабочих мест
|
1 |
17,9 |
19,2 |
20,5 |
21,3 |
|
2 |
17,9 |
19,6 |
20,8 |
22,3 | |
|
3 |
17,9 |
20,8 |
23,8 |
26,3 | |
|
Валовое накопление основного капитала, % ВВП
|
1 |
20,9 |
24 |
25 |
25 |
|
2 |
20,9 |
24 |
26 |
27 | |
|
3 |
20,9 |
25 |
28 |
31 | |
|
Высокотехнологичный наукоемкий сектор, % ВВП |
3 |
0,9 |
1,2 |
1,7 |
2,0 |
|
по отношению к уровню 2011 года |
3 |
|
1,4 |
1,9 |
2,3 |
|
Производительность труда, % (2011 г. = 100)
|
1 |
100 |
116 |
132 |
142 |
|
2 |
100 |
117 |
136 |
149 | |
|
3 |
100 |
121 |
150 |
169 |
Но если уже сегодня минимум четверть рабочих мест в российской экономике можно отнести к ВПРМ (таблица), почему руководители государства упорно говорят об актуальности создания 25 млн рабочих мест, а не об оставшихся 7 млн? При этом не упоминают без малого 18 млн рабочих мест, уже работающих (по данным Минэкономразвития) в экономике? И почему при таких достижениях слабо растёт производительность труда и невелики объёмы высокотехнологичной продукции?
Информация к размышлению
Согласно разработанным Минэкономразвития сценариям, номинальная начисленная среднемесячная зарплата на одного работника в 2020 г. составит 1378 — 1955 долл. США против 690 долл. США в 2010 г., увеличившись в 2 раза при консервативном сценарии и более чем в 2,8 раза при форсированном. Производительность труда к 2018 г. повысится максимум в 1,5 раза, причём для этого она должна расти как минимум предкризисными темпами — на 7% в год. Инновационные планы госкомпаний обещают именно такой показатель. Однако оценки роста производительности труда в целом по экономике в ближайшие три года — 4—5% («Коммерсантъ», 25 сентября 2012 г.).
В любом случае, рост зарплат будет опережать рост производительности труда.
Важно, как считают
Ниже полностью приведено описание методики расчёта ВПРМ:
«В прогнозе использовались два определения высокопроизводительных рабочих мест (ВПРМ) в зависимости от рассматриваемого сектора экономики.
В качестве основного критерия ВПРМ для большинства секторов использовалась производительность труда, рассчитанная как добавленная стоимость, создаваемая предприятием, на одного сотрудника. Все занятые рабочие места предприятия, производительность труда которого превышает определённый уровень, считаются относящимися к высокопроизводительным рабочим местам. Данный подход соответствует международным методикам расчета производительности труда и напрямую отражает вклад высокопроизводительных рабочих мест в валовой внутренний продукт.
Значение критерия ВПРМ по производительности труда определялось исходя из среднего уровня производительности труда шести крупнейших мировых экономик – США, Китая, Японии, Германии, Индии, Бразилии. При использовании ППС 2005 г. в 2011 г. средний уровень производительности труда в этих странах составлял 27 000 долл. США. В условиях основного варианта прогноза мировой экономики к 2020 г. производительность труда в этих странах достигнет 37 000 долл. США в ценах 2011 г. (по паритету покупательной способности). Это означает, что в соответствии с этими критериями ВПРМ находятся на предприятиях, имеющих производительность труда в 2011 г. на уровне не менее 612 000 руб., а к 2020 г. показатель увеличивается до 830 000 руб. в ценах 2011 г.
Использование другого критерия предлагается для сектора услуг (медицина, финансовые услуги, образование, государственное управление, коммунальные услуги), так как добавленная стоимость этого сектора формируется на основании затрат и не всегда отражает объективный вклад данных видов деятельности в развитие экономики. Для предприятий этих видов деятельности в качестве критерия наличия ВПРМ использовался уровень заработной платы на одного занятого. В указанных видах экономической деятельности квалификация сотрудников является основным фактором эффективности, а высокая заработная плата позволят привлечь более квалифицированных сотрудников.
Значение критерия высокопроизводительного рабочего места по заработной плате устанавливалось на основе определения среднего класса, данного специалистами Всемирного банка в докладе Global Economic Prospects 2007. Всемирный банк определяет принадлежность к глобальному среднему классу человека с годовым доходом от 4000 до 17000 долл. США в ценах 2000 г. по паритету покупательной способности при сохранении этого критерия вплоть до 2030 г. С учетом гипотезы о том, что на каждого работающего члена домохозяйства приходится по одному иждивенцу, домохозяйство находится в среднем классе при доходе на занятого в размере 8000—34 000 долл. США в год в ценах 2000 г. по ППС.
В российских условиях это соответствует среднемесячному доходу в 2011 г. 20 000—84 000 руб. на одного занятого. В прогнозе для критерия ВПМР в секторе услуг использовалось среднее значение этого интервала – 52 000 руб. в месяц в ценах 2011 г. — на весь прогнозный период. В качестве уровня дохода на одного занятого использовался уровень заработной платы. В этом случае в 2020 г. ВПРМ должно обеспечивать минимальный уровень заработной платы в размере 80 000 руб. в месяц в текущих ценах» (Выделено. — В.Т.).
Методика достаточно информативна, цифры вполне оптимистичны. Услышаны и слова президента о том, что надо «не просто механически увеличить количество рабочих мест, а создавать эффективные, следовательно, высокооплачиваемые рабочие места взамен старых» (Выделено. — В.Т.). Но гладко было на бумаге…
Информация к размышлению
К 2020 г. количество рабочих мест вряд ли увеличится (как минимум демографическая ситуации не позволит). Следовательно, на долю ВПРМ будет приходиться не менее трети всех рабочих мест в российской экономике. Если средний уровень зарплаты, обеспечиваемый в 2018 г. одним ВПРМ в год, составит 1 млн руб., то 25 млн таких рабочих мест могут означать, в среднем, годовую зарплату порядка 25 трлн руб. Примем, что остальные (менее высокопроизводительные) две трети рабочих мест потребуют суммарно аналогичной годовой зарплаты. Тогда её общий объем ~ 50 трлн. руб.
В развитых странах доля зарплаты в ВВП существенно превышает половину и может достигать 70% и более. В России в 2011 г. доля зарплаты в структуре ВВП составила 36,8%. Выше мы установили, что заявленный рост зарплаты превышает ожидаемые темпы роста производительности труда. Если в 2018 г. доля зарплаты в ВВП сохранится на уровне трети ВВП, это будет соответствовать объёму ВВП не менее 150 трлн руб., достичь которого в указанные сроки нереально.
Оценки российского ВВП по итогам 2010 г. дают ~ 46 трлн руб., а в 2012 г. ~ 62 трлн руб. В соответствии с «Прогнозами» по форсированному варианту в 2018 г. ВВП явно не дотянет даже до 100 трлн руб. Если озвученные зарплаты ВПРМ и их заявленное формальное количество к этому времени станут реальностью, то зарплатная составляющая ВВП, несомненно, превысит 50%.
Социально-экономические последствия такого «достижения» могут оказаться весьма неоднозначными: достаточно велика вероятность создания рабочих мест высокопроизводительных на словах и высокооплачиваемых на деле. Так как рост зарплаты будет превышать рост производительности труда, придётся включить «печатный станок». В результате получим одновременно и увеличение ВВП на бумаге, и дополнительную инфляцию, и другие характерные признаки неблагополучия в экономике…
Из таблицы следует ещё один далеко не оптимистичный вывод. Даже по форсированному сценарию (вариант 3) высокотехнологичный наукоёмкий сектор в 2020 г. не превысит 2% ВВП. Если же учесть, что самые оптимистичные прогнозы к этому времени не сулят российской экономике более 5% мирового ВВП, то российская продукция, произведенная по высоким технологиям, на глобальном рынке в лучшем случае составит доли процента и останется практически на прежнем уровне — в пределах статистической погрешности, как это ни обидно звучит.
Информация к размышлению
Более года назад - в декабре 2011 года была утверждена Стратегия инновационного развития России до 2020 года. Выступая на Красноярском экономическом форуме, глава правительства отметил, что «в результате совместной работы государства, бизнеса, науки и образования доля предприятий, которые осуществляют технологические инновации, должна вырасти к 2020 году до 25%, а по отдельным секторам - до 40%» (NEWSru.com. Экономика, 15 февраля 2013 г.).
Иными словами, нам предлагают перейти от нынешнего просто «топтания на месте» к грядущему «форсированному топтанию». Удивляться нечему — в случае успеха мы всего лишь не увеличим отставание от передовых государств, учитывая динамику их развития. Странные, однако, ВПРМ, не приводящие к существенному росту продукции высоких технологий.
И это в стране, которая сегодня накопила и держит в заначке сотни и сотни миллиардов нефтедолларов. В условиях, когда развитые и быстроразвивающиеся экономики (возглавляемые лидерами — США и Китаем, идущими «ноздря в ноздрю», а не многословно рассуждающими), одновременно преодолевая кризис и структурно перестраиваясь, буквально на глазах в разы увеличивают объёмы производства высокотехнологичной продукции, успешно созидают «экономику знаний» будущего и в прямом смысле слова уходят в цивилизационный отрыв.
Чтобы понять, сколь серьёзна складывающаяся ситуация, достаточно напомнить отдельные тренды, отмеченные в «Прогнозах» (корректность некоторых формулировок не обсуждаем):
— радикальное слияние нанотехнологий и биологий в форме нанобиологии, способной формировать новые организмы и формы их организации, включая «улучшенных людей»;
— нано-био-инфо-когнитивные технологии расширят умственные и физические способности человека до очень высокой степени, в более долгосрочной перспективе удастся обеспечить совместимость мозга человека и компьютера;
— формирование «всепроникающего интеллекта», включая формирование сетей, превосходящих человека по интеллекту;
— интеллектуальный web, формирование самосознания у Интернета, рост его интеллекта до уровня, превышающего человеческий интеллект;
— реалии погружения как новая форма социальных коммуникаций;
— диагностика и лечение пациента с учетом его генома и протеомики, а также последних достижений биоинформатики;
— появление новых продуктов питания (более функциональная, генно-модифицированная и «новая» пища);
— клонирование лучших образцов скота для улучшения породности.
И т.д.
*****
Можно не подавать вида, делать хорошую мину при плохой игре, даже пытаться держать удар, но глобально-исторические изменения становятся необратимыми. И речь идёт не столько о количественном отставании от впереди идущих (которое худо-бедно можно было бы наверстать — мы ведь в критической ситуации традиционно «за ценой не постоим»), сколько об ускорении качественных преобразований более высокого цивилизационного уровня, необратимо изменяющих глобальный ландшафт. Ударники капиталистического труда уходят в отрыв…
Информация к размышлению
1. «Наша задача сейчас— продвинуться по обсуждению тех сценариев, которые подготовило Минэкономразвития, и посмотреть, что делать», — заявил 18 февраля Дмитрий Медведев.И заметил при этом: «Сценарий развития РФ до 2030 года будет зависеть от того, что удастся сделать правительству за ближайшие 5 лет» (NEWSru.com/Экономика, 19 февраля 2013 г.).
Первое утверждение противоречит второму. Следовательно, окончательный выбор сценария состоится не ранее, чем через пять лет: понадобятся не только обсуждение, но и итоги деятельности правительства за данный период…
2. Но и обсуждение сценариев не получится: «Прогнозы долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2030 года», разработанные Минэкономразвития, сняты с сайта министерства через несколько дней после размещения в конце января 2013 г.