Астрономические траты на проект «Сколково» продолжаются и составят в ближайшие восемь лет 502 млрд руб. В отличие от этого инновационного зародыша, ещё толком не родившегося, но уже стоившего госказне круглой суммы, на действующих предприятиях станкостроения общий объём инвестиций в основной капитал в 2006—2012 гг. оказался несопоставимо меньше — всего 2,7 млрд руб. при незначительных иностранных инвестициях (в 2012 г. — 4,7 млн долл.). Однако обескураживающе мизерные вложения в одну из базовых отраслей современной индустрии не стали помехой для очередных премьерских требований решительно «переломить ситуацию»…
Станкостроение VS Сколково?
Дмитрий Медведев потребовал предпринять все необходимые меры и приложить «существенные усилия, в том числе ускоренно модернизировать предприятия ОПК, увеличивая поставки в вооружённые силы современной высокотехнологичной техники» («Newsland», 24 июля 2013 г.).
Информация к размышлению
В 2012 г. по объёмам производства металлообрабатывающего оборудования Россия заняла 22-е место в мире (179 млн долл.), в 150 (!) раз уступая Китаю (27,54 млрд долл.), почти в 100 раз — Японии (16,25 млрд долл.), почти в 80 раз — Германии (13,62 млрд долл.), а также Южной Корее, Италии, Тайваню, США и Швейцарии.
Удельный вес станкостроительной отрасли в ВВП России составил в 2012 г. 0,03%, а объём потребления всех видов станочного оборудования вырос на 12,8%.
Доля станков с числовым управлением не превышает 10%. Отсюда существенная зависимость российского рынка от импорта — на 90% отечественная промышленность укомплектована иностранными станками.
Совершенно очевидно, что реальный объём инвестиций в отечественную металлообработку недопустимо мал и не соответствует даже самым скромным модернизационным целям и задачам развития отрасли. Более того, по выражению известного экономиста Михаила Делягина, нельзя забывать, что «ВПК — это лишь вершина технологической пирамиды».
Именно по этой причине, считает директор по анализу финансовых рынков и макроэкономики управляющей компании «Альфа-Капитал» Владимир Брагин, «есть сомнения, что наработанные в ВПК технологии найдут применение в гражданских отраслях. А с учётом того, что продукция ВПК непосредственно населением не востребована и не повышает его уровень жизни, в целом развитие этого сектора как самоцель — довольно дорогое удовольствие». Логично было бы прежде подумать о модернизации и развитии экономики в целом, а затем уже «кормить ВПК, армию и остальное» (там же). Но системные экономические преобразования «буксуют», неоднократные попытки «взять вес» проваливаются…
То ли дело амбициозный, захватывающий дух сколковский проект или программа нанотехнологических прорывов! В предыдущие годы на «Сколково» из бюджета тратилось по 15—20 млрд руб., на «Роснано» — 30—50 млрд руб. Правда, теперь средства будут урезаны примерно на треть. Это означает, что поступления из госбюджета уменьшатся на 5—10 млрд руб. в год. Для сравнения: на Российскую академию наук из бюджета уходило чуть более 60 млрд руб. ежегодно.
Недавно президент Владимир Путин отменил поручение своего предшественника, в соответствии с которым российские госкорпорации в обязательном порядке перечисляли средства в фонд Сколковского института науки и технологий (Сколтех). При этом инвесторы были лишены возможности контролировать расходование выделенных средств, которые, как показала практика, зачастую «растворялись» бесследно («Квадратъ», 11 июля 2013 г.).
Информация к размышлению
1. Согласно проверке Счётной палаты руководство «Роснано» не всегда эффективно и оправданно тратило бюджетные деньги, вследствие чего госкорпорация понесла убытки в 24 млрд руб.
2. Следственный комитет России возбудил уголовное дело против вице-президента «Сколково» Алексея Бельтюкова, подозреваемого в растрате 750 000 долл., большая часть которых была выплачена депутату Госдумы Илье Пономарёву за восьмиминутные лекции.
Ещё 3,5 млрд бюджетных рублей, предназначенных для развития наукограда, долгое время хранились на счетах Меткомбанка, конечным бенефициаром которого является Виктор Вексельберг. Следователи подозревают, что банк пустил деньги в оборот, благодаря чему заинтересованные лица получали незаконные прибыли. В настоящее время проводится проверка факта перевода «дочке» «Реновы» и ряду иностранных фирм 140 млн руб., предоставленных иннограду («Известия», 7 августа 2013 г.).
3. По мнению гендиректора компании City Express Алексея Кичатова, сколковский проект превратился в рассадник воровства, так как нет заинтересованности в конечном результате: «Похоже, что создание инновационного центра было некой любимой игрушкой Дмитрия Медведева в бытность его президентом. Нынешний президент относится к проекту не так трепетно, для него это скорее проблема — бесполезная трата бюджетных ресурсов. Вполне возможно, что в случае ухудшения экономической ситуации проект вообще свернут или заморозят» («Квадратъ», 11 июля 2013 г.).
Но «песня ещё не спета». В начале августа премьер утвердил план мероприятий по повышению темпов экономического роста России, оговорив возможность вносить изменения при необходимости. В том, что коррективы последуют в сторону уменьшения контрольных параметров и различного рода обязательств (социальные обязательства не исключение), сомневаться не приходится.
Любопытно, что, невзирая на известные финансовые трудности бюджета, средства для такого неоднозначного проекта, как сколковский, найдены. Министр экономического развития Алексей Улюкаев отметил, что на финансирование государственной подпрограммы «Создание и развитие инновационного центра „Сколково“» до 2020 г. в целом направят 502 млрд руб., из них прямые бюджетные средства составят 135,6 млрд руб., остальное — из различных внебюджетных и частных источников. В ближайшие восемь лет правительство намерено привлечь более 100 млрд руб. частных инвестиций для осуществления инновационных проектов, в том числе в рамках инновационного центра «Сколково».
По словам Медведева, «наша цель заключается в том, чтобы дать соответствующий толчок этому проекту и другим проектам аналогичного свойства, выйти на паритетное участие государства и частного бизнеса в финансировании инновационных замыслов».
Проект «Сколково» должен быть «заточен» под Россию с учётом мирового опыта в области инноваций и российских «специфических условий», уточнил Медведев: «Я надеюсь, что это будет сопоставимо с уровнем финансовой поддержки ведущих инновационных центров мира. Средства немаленькие, поэтому и контроль за ними должен быть постоянным и системным» («Interfax-Russia.ru», 1 августа). По его мнению, задача «Сколково» не столько «наплодить новые изобретения», что можно делать и на других инновационных площадках, сколько создать инновационную систему в стране («vestifinance.ru», 1 августа 2013 г.).
Как видим, миллиарды уже потратили, а проект ещё только должен быть «заточен» под Россию. Не велики ли затраты? Не в первый раз реальные «немаленькие средства» спокойно выделяются под цели, оказывающиеся в действительности виртуальными (по крайней мере, в данный момент), и усыпляющие призывы «контролировать постоянно и системно».
Итог традиционен: ресурсы, прежде всего финансовые, успешно потрачены, цветастые глянцевые отчёты напечатаны, акты о выполнении подписаны и утверждены, непричастные награждены, невиновные наказаны. А достигнутые результаты — словно ускользающая ртуть: на бумаге вроде есть, а в жизни не увидеть, не почувствовать, не уловить. Обещанный вначале экономический эффект на выходе сдувается, словно воздушный шарик. А осуществляемые следственные действия (примеры на слуху) не мешают выделять и осваивать немалые деньги на манер известного Васьки, который делает вид, что слушает, но на самом деле ест…
Информация к размышлению
По последним данным из федерального бюджета на «Сколково» будет выделено 125,2 млрд руб., в том числе 24,3 млрд руб. в 2013 г., 23 млрд — в 2014-м, 18,3 млрд — в 2015-м (NEWSru.com/Экономика, 16 августа 2013 г.).
Сколково — это не наше всё…
«Сколковская эпопея» стартовала в 2010 г., когда президент Медведев принял решение о создании в Подмосковье инновационного центра. Кроме бюджетных средств, предусматривалось привлечь дополнительно 620 млрд руб. Тогда же министр финансов Алексей Кудрин сообщил, что для проведения быстрой модернизации необходимо увеличить ежегодный объём инвестиций в основные фонды с 8 до 14 трлн руб. А глава «Роснано» Анатолий Чубайс предложил президенту стать своего рода гарантом миллиардов частных инвестиций, одновременно заявив бизнесу, что «такого рода проекты могут завершиться результатом, а могут и не завершиться».
Об ответственности перед бюджетными триллионами россиян речь не шла.
Тогда же аналитический центр «ЭЖ» обратился к читателям газеты с вопросом: «Куда уйдут триллионы?» Более трёх четвёртых не сомневались, что повысится благосостояние чиновников — кураторов проекта. На высокие прибыли компаниям-участникам указали 60%. Осторожную надежду относительно начала долгожданной модернизации отечественной экономики и производства высокотехнологичной продукции высказали 10% ответивших. В то, что выделенные средства будут израсходованы общественно полезно, поднимут уровень российской фундаментальной и прикладной науки, поверили не более 5%. Но ни один из ответивших не отметил, что российские инновации будут востребованы внутри страны.
Что-то изменилось с тех пор?.. Разве что вместо двух ранее действовавших комиссий — по модернизации и технологическому развитию экономики при президенте Медведеве и по высоким технологиям и инновациям в правительстве Путина — теперь действует одна президентская комиссия по модернизации и технологическому развитию экономики России. От половины до двух третей читателей объяснили тогда наличие двух комиссий борьбой и договорённостями между группами влияния и олигархическими структурами, конкуренцией за право управлять немалыми денежными потоками. Чуть более трети увидели в этом сложившееся двоевластие.
Полагаем, что на вопрос «Почему в 2013 г. правительственная комиссия упразднена, а соответствующие полномочия сконцентрированы исключительно в президентской комиссии?» найти ответ труда не составит.
*****
Ниже приведены (практически без изменений) фрагменты статей трёхлетней давности «Амбиции “без мозгов”-1» и «Амбиции “без мозгов”-2» (см. здесь же), в которых старт проекта «Сколково» анализировался как вариант противодействия «утечке умов»:
…Во-первых, подобная (речь идёт о «Сколково». — В.Т.) суперсовременная площадка рискует стать наглядным примером делегированных «высочайшим субъективным решением» преимуществ и льгот, которые в настоящее время отсутствуют и неизвестно когда появятся у всемирно известных российских научных центров.
Во-вторых, кто и как определит в направлениях инновационного развития конкурентный баланс между объективными российскими потребностями и не менее объективными научно-технологическими и экономическими интересами иностранных компаний — участников проекта?
В-третьих, почему гласно не обсуждаются механизмы взаимодействия и последующего тиражирования инновационных разработок для внутреннего потребления и на экспорт, законодательное обеспечение и другие необходимые системные меры? Кроме прав и льгот, должны быть конкретные обязательства и критерии персональной ответственности. Или процесс всё же идёт, но, как это часто происходит, кулуарно?
В-четвёртых, разве не завоевавшим мировое признание отечественным академгородкам с их инфраструктурой, худо-бедно отлаженным бытом и научными кадрами, подвергнутым при необходимости долгожданной реконструкции (модернизации!), также надлежит стать разработчиками и катализаторами инновационных прорывов?
В-пятых, отношение западных компаний (транснациональных корпораций и небольших фирм, известных и не очень) к сколковскому проекту весьма противоречиво. Одни из них готовы рисковать и вкладываться, другие раздумывают. Причины на поверхности — отсутствие необходимой инфраструктуры, правовой защиты интеллектуальной собственности, высокий уровень коррупции и бюрократических барьеров и даже вызывающая отторжение элитарность, свидетельствующая скорее об исключительности и искусственности проекта, чем о перспективах тиражирования накопленного опыта в случае успеха.
В-шестых, неужели не понятно, что сегодня российская экономика крайне нуждается не столько в «прорывных» разработках постиндустриального уровня (актуальность которых никто не оспаривает), сколько в обоснованном, системном, последовательном обновлении и всестороннем доведении её потенциала до уровня высокоразвитой индустриальной стадии? Ведь никому не приходит в голову пересадить всех автовладельцев на «мерседесы» и прочие авто класса «люкс»: нет соответствующих дорог, сервисных центров, прочей необходимой инфраструктуры, бензина и дизтоплива требуемого качества, культуры вождения, да и цены для большинства россиян недоступные. Но и на устаревших моделях «Жигулей» ездить мы не хотим — следовательно, нужны современные, добротные, недорогие автомобили разных марок. И так во всём…
В-седьмых, по сколковскому проекту (с его важной функцией привлечения учёных из-за рубежа) и разработка нормативной базы, и необходимое финансирование, и возведение объектов реализуются ударными темпами и в кратчайшие сроки. Этого не скажешь об отношении к другим не менее серьёзным проблемам: «утечка умов», дефицит долгосрочных инвестиций (сопровождающийся и усугубляющийся опасно растущими размерами вывоза капиталов за границу) и прочим, давно достигшим критического значения и наносящим ущерб коренным национальным интересам России. Не просматриваются не только энергичные, значимые позитивные подвижки, реально противостоящие возникшим трудностям и опасностям, но даже попытки искать эффективные решения.
Зато есть все основания полагать, что ещё нескольких ударных строек типа «Сколково» (былое упоминание Медведева о возможных филиалах в регионах неслучайно), российская экономика просто не выдержит. Даже если предположить невероятное — что коррупция побеждена, популярный сегодня «распил» выделяемых финансовых средств ушёл в прошлое, себестоимость производимых работ существенно снизилась, а воры сидят в тюрьме. Как в старом советском анекдоте, объясняющем, что по аналогичной причине в СССР не могло быть более одной партии.
Спору нет — инновационные центры и нужны, и важны. Но иннограды не только дорогое удовольствие. Нельзя не понимать, что они при нынешнем цивилизационном уровне общественного и экономического развития в России очень даже могут оказаться, словно редкие оазисы в безводной пустыне (малозначимые либо вовсе не влияющие на окружающую среду), словно изюм в булке, — вкусно, да не густо, и всё равно не пирог, сколько изюма ни добавляй…
Прошло три года. Что нового?
*****
На рис. 1 приведены сравнительные данные по расходам на НИОКР в ряде стран. С учётом размеров национальных ВВП разница между соответствующими затратами России (около 30 млрд долл.) и ведущих держав мира многократна: США — свыше 400 млрд долл., Китай — более 200 млрд долл., Япония — более 150 млрд долл., Германия — почти 100 млрд долл.
Рис. 1. Сравнительные данные финансирования НИОКР
В октябре прошлого года на заседании Совета по науке и образованию Владимир Путин привёл цифры расходов на гражданскую науку в 2012 г. — 228 млрд руб. (почти на порядок больше, чем в 2002 г. — 31 млрд руб.). Объём бюджетных ассигнований федерального бюджета на реализацию расходных обязательств в сфере российской науки гражданского назначения в 2013—2015 гг. запланирован на уровне 900 млрд руб. (РИА «Новости», 29 октября 2012 г.). Это составляет порядка 2,5% федерального бюджета и не более 0,5% ВВП.
Однако в 2014—2015 гг. расходы на науку будут снижаться, впрочем, как и на образование, медицину, выполнение прочих социально значимых обязательств…
Информация к размышлению
Собрание директоров институтов Российской академии наук утвердило перечень системных поправок к законопроекту о реформе РАН, которые будут направлены в Госдуму. Поправки призваны оставить за Академией возможность самостоятельно распоряжаться финансами, а также сохранить звание членов-корреспондентов РАН (NEWSru.com/ В России, 8 августа 2013 г.).
Из подготовленных согласительной комиссией поправок в законопроект о реформе РАН следует, что Академия остаётся главным распределителем бюджетных средств, в том числе среди своих подведомственных организаций, а президент РАН вправе назначать директоров институтов. РАМН и РАСХН сохраняют свой статус юридических лиц («Слон.ру», 8 августа 2013 г.).
А что в станкостроении?
Станкостроению отведена важнейшая роль в глобальной задаче изменения облика отечественного машиностроения. Прежде всего необходимо переломить негативные тенденции сокращения оборудования (рис. 2) и осуществить техническое перевооружение. В первую очередь это касается тех видов оборудования и программных систем, которые сегодня в России не производятся, но являются наиболее востребованными российскими машиностроительными предприятиями («stankoinstrument.ru»).
Не ставится цель перейти к полному самообеспечению российского машиностроения всеми средствами производства. Но ресурсов должно быть достаточно для решения задачи ликвидации критической зависимости российских стратегических организаций машиностроительного и оборонно-промышленного комплексов от поставки зарубежных технологических средств машиностроительного производства.
Рис. 2. Станочный парк России сокращается
Признавая скудость государственных активов, не являющихся определяющими на рынке, Минпромторг считает, что государство не должно быть основным игроком в части создания производств. Ограниченность выделяемых государственных ресурсов (рис. 3), например, в сравнении с проектами «Сколково» и «Роснано» (см. выше), делает актуальным привлечение частных инвестиций в рамках федерально-целевых программ, стимулирующих спрос и связанных, в первую очередь, с развитием ОПК.
Министерство планирует с 2012 по 2016 гг. рост общего объёма спроса не менее чем в три раза ежегодно. Министр промышленности и торговли РФ Денис Мантуров уверен, что в ближайшие годы для инвесторов откроются уникальные возможности, связанные с тем, что потенциал рынка станкостроительного оборудования для российского машиностроения оценивается миллиардами долларов (Инвестиционный форум «Условия и перспективы создания производств металлообрабатывающего оборудования в Российской Федерации», Москва, 5 марта 2013 г.).
Ставится задача добиться качественного изменения ситуации, чтобы иностранные производители металлообрабатывающего оборудования перешли бы от простого ввоза своей продукции в Россию к её производству на российской территории (пусть сначала и по принципу крупноузловой сборки). В дальнейшем будет решаться задача создания условий для постепенного повышения степени локализации производства и расширения производимой номенклатуры в сторону более сложной продукции. Зарубежные компании со значительным инвестиционным капиталом проявляют растущий интерес к участию в развитии российского станкостроения.
Рис. 3. Бюджетное финансирование станкостроения в России
В настоящее время Минпромторгом России принят ряд отраслевых стратегий и целевых программ развития до 2020 г.
Подпрограмма по развитию российского станкостроения рассчитана на шесть лет, содержит пять направлений, 20 тематических мероприятий и включает в себя на первом этапе реализации, который завершается в конце текущего года, 101 проект по разработке новых видов технологического оборудования — прежде всего металлорежущих станков и кузнечно-прессовых машин.
На втором этапе реализации подпрограммы — в 2014—2016 гг. — планируется реализация 12-ти инвестиционных проектов, частично финансируемых из федерального бюджета. В рамках этих инвестиционных проектов будут созданы производства наиболее перспективных видов станков мирового уровня, разработанных в ходе проектов первого этапа подпрограммы.
Подпрограмма на 50% финансируется из федерального бюджета, остальную половину должны инвестировать частные российские предприятия — участники подпрограммы. Более 80% затрат — на разработку новой станкостроительной продукции, которая должна по завершению подпрограммы производиться в России серийно, поступать на российский рынок и поставляться на экспорт.
Реализация мероприятий, предусмотренных этими документами, предполагает финансирование сотен крупных инвестиционных проектов технического перевооружения российских машиностроительных предприятий. В результате реализации инвестиционных проектов образуется дополнительный спрос на металлообрабатывающее оборудование, которое будет закупаться модернизируемыми предприятиями, оцениваемый минимально в 2,5 млрд евро ежегодно. Для удовлетворения этого спроса, помимо импорта оборудования, необходима также организация производства на территории Российской Федерации.
Суммарный бюджет подпрограммы — 26 млрд 480 млн руб. или около 650 млн евро. Однако вышеозначенную сумму вряд ли можно считать достаточной даже в первом приближении. Поэтому в отсутствие гарантированных источников дополнительных инвестиций (в том числе из Фонда национального благосостояния) замечательные планы рискуют остаться на бумаге.
Информация к размышлению
По оценке специалистов Минпромторга России, в ближайшие годы рынок станкостроения ожидает серьёзный рост за счет дополнительного финансирования отрасли в объёме порядка 100 млрд руб. на протяжении 2015—2017 гг.
Замминистра Минпромторга Глеб Никитин уверенно произносит формулу, необходимую для успешного развития станкостроения: взаимодействие государства и системного интегратора (производственного государственного инжинирингового центра) в сочетании с новыми подходами к науке и образованию («Российская бизнес-газета», 12 марта 2013 г.).
Звучит красиво, но инвестиционную привлекательность отрасли такие фразы вряд ли повысят...
*****
P.S.
1. К вопросу о миграции
Под разговоры о создании в рамках проекта «Сколково» привлекательных условий для работы в России «передовиков» мирового научно-технического прогресса в 2010 г. и оклады миллионы долларов в страну въехало более 13 млн мигрантов, в 2011 г. — без малого 14 млн, в 2012 г. — почти 16 млн, за 1-е полугодие 2013 г. — около 10 млн человек. Значительная часть — граждане СНГ (среднеазиатские республики, Украина, Казахстан). Не будем задаваться вопросом: «Сколько среди них одарённых учёных?». И так всё ясно.
Как заметил нобелевский лауреат Андрей Гейм, чтобы воспитывать талантливых учёных, надо серьёзно работать со студентами вузов (как когда-то работали с ним в Московском физико-техническом институте), а не строить «потёмкинские деревни вроде Сколково».
2. Немного поэзии
Уильям Шекспир, пьеса «Гамлет». На вопрос Полония: «Что вы читаете, принц?», Гамлет иронично отвечает: «Слова, Слова, Слова».
Русский поэт-сатирик Василий Курочкин, «Старая песня»: «Песня будет не нова — в ней Слова, Слова, Слова».
Русский поэт и публицист Иван Аксаков, «Две дороги»: «О, слово старого поэта — Слова, Слова, Слова».
Великий Пушкин, «Из Пиндемонти»: «Всё это, видите ль, – Слова, Слова, Слова» (Везде выделено. — В.Т.).
Немалое число «судьбоносных» документов и «нулевые» итоги многих «высоких совещаний» убеждают: у всемирно известных поэтов появились всемирно известные конкуренты! Такой вот креативизм…