В одном из прошлых номеров («КС», 2013, № 7) мы затронули тему реформирования правового регулирования фондового рынка в свете новой редакции ст. 149 Гражданского кодекса РФ, вступившей в силу 1 октября 2013 г. Обязательная передача ведения реестра акционеров специализированным регистраторам вызвала бурные противоречивые отклики в бизнес-сообществе. Приглашаем к обсуждению эмитентов, регистраторов, представителей госрегулятора и экспертов — всех, кто неравнодушен к данной тематике.
«Дьявол обитает в мелочах» — законотворчество, к сожалению, подтверждает эту известную поговорку. Нередко обычная запятая или замена одного слова другим переворачивают все с ног на голову.
Представим такую ситуацию: к примеру, в законе установлено, что человек может питаться в ресторанах. Слово «может» означает, что в то же время не запрещается иное — пищу разрешено готовить самостоятельно. То есть предоставляется право выбора — варить кашу самому или платить повару и официанту.
Что произойдет, если слово «может» заменить на «только»? Радостные владельцы и сотрудники лицензированных заведений общепита, а также их регулирующий орган начнут компанию по запрету самостоятельного питания, обязав всех по истечении года передать приготовление еды лицензированным ресторанам и отныне питаться только в них. Тех, кто продолжит готовить самостоятельно, можно будет штрафовать на сотни тысяч рублей как нарушителей закона. Представляете выгоду? Конечно, она была бы не у простых смертных, общества и государства, а у ресторанов — клиент пошел бы к ним толпами.
Скажете, бредовая фантазия — мол, как бы ни мечтали о подобном заинтересованные лица, законодатели такую глупость не примут?
Практика, к сожалению, доказывает обратное.
За яичницей — в ресторан?
Новая редакция ст. 142 и 149 Гражданского кодекса РФ содержит мелкую, на первый взгляд, поправку слово «может» заменено на «только».
Прежняя редакция ст. 149 устанавливала, что в случаях, определенных законом или в установленном им порядке, лицо, получившее специальную лицензию, может фиксировать права, закрепляемые ценной бумагой. Данная конструкция не запрещала производить учет прав и другим — нелицензированным — лицам. Описания в других федеральных законах иных видов лиц для учета ценных бумаг не противоречили положениям ГК РФ, а дополняли его (такие описания, к примеру, содержатся в законах от 22.04.96 № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг» и от 26.12.95 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах». Здесь акции представлены в качестве ценных бумаг, учет записей о владельцах которых ведет либо лицензированный регистратор, если законом предусмотрена обязанность передачи ему ведения такого учета, либо по выбору — само общество или лицензированное лицо).
В России на сегодня насчитывается свыше 180 тыс. акционерных обществ. Большинство из них до недавнего времени имели право выбора — вести реестр самостоятельно или передать регистратору (такая обязанность возникала у обществ, насчитывающих в реестре более 50 акционеров или чьи акции обращались на публичном рынке). Все общества, которые были обязаны или по разным причинам желали передать ведение реестра специализированному лицу, сделали это, однако подавляющее большинство эмитентов оставили ведение учета за собой. Во всех этих обществах менее 50 акционеров, из них у многих — менее 10, а зачастую — всего один. Ведение реестра там сводится к заполнению нескольких листов и не меняется годами. Если изредка у кого-то из списка изменяются паспортные данные или акции переходят от одного владельца к другому, сделать соответствующие записи в реестре можно за минуты. У таких обществ отсутствует необходимость в привлечении специализированного регистратора — как нет нужды, к примеру, идти в ресторан, чтобы пожарить себе яичницу.
«Кому война, кому мать родна»
Что касается правового регулирования именных документарных ценных бумаг, то новации его не затронули. Учет записей о владельцах ценных бумаг в данном случае ведет только лицензированное лицо (если законом предусмотрена обязанность передачи ему ведения учета) либо по выбору обязанного лица — оно само или специализированный регистратор.
В отношении бездокументарных ценных бумаг дело обстоит иначе. Новой редакцией ГК РФ установлено, что бездокументарными ценными бумагами признаются объекты, осуществление и передача которых возможны только с соблюдением правил их учета в соответствии со ст. 149, в которой (п. 2) указаны лишь сторонние лицензированные лица. Слово «только» установило, что иные объекты, осуществление и передача которых осуществляются не по правилам ст. 149, отныне не признаются бездокументарными ценными бумагами. Описания в других федеральных законах иных видов лиц, учитывающих права на бездокументарные ценные бумаги (не рассмотренных в п. 2 ст. 149 ГК РФ), стало противоречить положениям Кодекса.
Обратите внимание
Из-за замены «может» на «только» получилось, что подавляющее большинство акционерных обществ России, которые вели реестры самостоятельно, в течение года вынуждены передать их ведение регистраторам.
Что имеют с этого общество и государство? Лишний повод для напряженности и конфликтов между общественностью и властью вследствие такого «улучшения» законов. В денежном выражении — ничего. Это доход частных фирм и их владельцев. Раве что у чиновников появляется возможность сделать оптом компании, существующие в организационно-правовой форме акционерного общества, нарушителями и собрать урожай штрафов в казну. Но это маловероятно, поскольку возможность массово штрафовать существовала и раньше — например, за не представленную вовремя отчетность.
Чем обернется данное нововведение для 150 тыс. акционерных компаний и миллионов акционеров? Негативными последствиями в виде навязанных дополнительных затрат денег и времени, а также регулярными выплатами реестродержателю — даже если реестр годами остается неизменным или в обществе всего один акционер! Ту работу, что они спокойно делали бесплатно сами на месте, теперь придется делать за свои же деньги, тратя время на поездки, переписку и стояние в очередях. Кроме того, повышаются риски ошибок, мошенничества и рейдерства — ведь эмитенты знают своих акционеров «в лицо» и не пропустили бы утрату и хищение акций, а при поточной обработке документов у сторонних компаний случается всякое, и по разным причинам.
Так кому это все-таки нужно?
Обратите внимание
Акционерных обществ, которые ведут реестр самостоятельно, в России порядка 150 тыс., регистраторов — около 30. За прием одного реестра регистратор взимает с эмитента 10 тыс. руб.; плата за обслуживание составляет в среднем 30 тыс. руб. в год. То есть 30 регистраторов надеются на «пирог» объемом 6 млрд рублей в первый год и далее по 4,5 млрд руб. ежегодно. За десятилетие это составит около 2 млрд долларов. И это не главная выгода. Важнее (и потенциально гораздо доходнее) — возможность через регистратора контролировать других владельцев бизнеса в стране.
Перефразируя выражение, ставшее крылатым, — хотели как лучше — улучшить терминологию закона о ценных бумагах, а получилось как всегда — улучшили благополучие ряда частных компаний и их владельцев за счет сотен тысяч АО и миллионов акционеров.
Безусловно, высокий профессионализм сотрудников регистраторов не вызывает сомнений. Однако полагаем, не стоит подменять административным вымогательством способы привлечения новых клиентов. Ведь, к примеру, кому-то наверняка хочется, чтобы всех юрлиц законодательно обязали передать бухучет нескольким лицензированным компаниям! Но ведь не продвигают в законах такое, а позволяют выбирать — вести бухучет самим или отдать на аутсорсинг. Между тем, эта деятельность гораздо сложнее ведения реестра акционеров и имеет дело с еще большими ценностями!
Таким образом, позиция сторонников запрета самостоятельного ведения реестров под соусом, что эта работа слишком сложна для умов сотрудников акционерных обществ, на наш взгляд, несостоятельна. Там, где это действительно сложный процесс или где эмитенты сами решили освободиться от такой работы — реестры и так переданы специализированным регистраторам. Остальные обходятся без посторонней помощи. Нельзя всех стричь под одну гребенку, а все акционерные компании ставить в один ряд с Газпромом.
До завершения «всеобщей регистраторизации» уже меньше года, однако надежда, что законодатели все же отменят поправку и предотвратят массовое узаконенное вымогательство и уменьшение свобод акционерных компаний, остается. Как известно, надежда умирает последней.