Главные темы Всемирного экономического форума, состоявшегося в Давосе под девизом «Меняя мир», — последствия переустройства мира для власти, общества и бизнеса, растущее неравенство и разница в экономических возможностях между людьми. Проблема социальной несправедливости уже несколько лет в ряду наиболее актуальных и обсуждаемых. Но воз, как говорится, и ныне там…
В своём послании к участникам форума Папа Римский Франциск призвал найти такие решения, которые, расширяя доступность здравоохранения, образования и коммуникаций, приведут к появлению новых источников занятости и будут бороться с бедностью без поощрения иждивенческих настроений: «Наша задача — сделать так, чтобы деньги служили человечеству, а не управляли им» (NEWSru.com/Экономика, 23 января 2014 г.).
Богатство — не порок?
Международная организация по борьбе с бедностью Oxfam представила доклад о неравенстве в мире: половина мирового богатства — 110 трлн долл. — принадлежит 1% самых богатых людей мира. Размер богатства 85 из них равен суммарному «богатству» беднейшей половины населения (3,5 млрд человек). В мире 1426 миллиардеров, чьё совокупное состояние оценено в 5,4 трлн долл. Концентрация финансовых ресурсов, экономической и политической власти в руках небольшой части общества грозит ростом социальной напряженности и политической нестабильности.
От мер посткризисной экономии в основном пострадали бедные люди, а не богатые: за прошедшие годы в США на 1% самых богатых американцев пришлось 95% плодов экономического роста, а большинство американцев стали беднее. Доля богачей в совокупных доходах китайцев, американцев и португальцев удвоилась («Финмаркет», 24 января 2014 г.).
Авторы исследования объясняют растущее неравенство между богатыми и бедными особенностями (льготами) налоговой системы, ослаблением механизмов регулирования финансовых рынков, мерами жёсткой бюджетной экономии, уклонением от уплаты налогов и т.д. Повышаются зарплаты топ-менеджеров, растут прибыли корпораций и стоимость активов на фондовых биржах. Примерно 18,5 трлн долл. в мире (больше ВВП США, равного 15,8 трлн долл.) было выведено из-под уплаты налогов через сеть офшоров.
Эксперты подчёркивают: и в развитых, и в развивающихся странах с высоким уровнем неравенства институты работают на пользу богатых. Государство в большей степени провозглашает возвращение к регулирующим воздействиям в экономике, а богатые и корпорации на деле продолжают оказывать сильнейшее влияние на принятие политических решений. Укрепление роли денег в политике имело и имеет важные экономические последствия, в частности, снижение доли зарплат в ВВП и налогов на высокие доходы.
В Европе до кризиса рост неравенства превышал рост европейской экономики. После кризиса ситуация не изменилась. Неудивительно, что, например, Испания расплачивается за быстрый рост благосостояния богатых рецессией и программами бюджетной экономии, от которых страдают в первую очередь бедняки. Такие программы экономии предусматривают сокращение расходов на образование, здравоохранение, социальные трансферты и уничтожают механизмы перераспределения богатства, позволявшие бороться с ростом неравенства (там же).
Год назад лауреат Нобелевской премии по экономике Джозеф Стиглиц высказал мнение, что в США идет вымывание среднего класса, его доходы сокращаются, и он больше не может инвестировать в собственное будущее («Финмаркет», 22 января 2013 г.).
В то же время, по прогнозам экспертов международного комитета E&Y, в ближайшие годы в быстроразвивающихся странах, сумевших провести реформы, численность среднего класса увеличится более чем в два раза. Растущий спрос граждан со средним уровнем доходов изменит структуру потребления, в котором увеличится доля расходов на образование, здравоохранение и культурные услуги. Если не помешает отток капитала из этих государств, темпы роста ВВП по-прежнему будут опережать общемировую динамику («Капитал убежит из стран, тормозящих реформы», «Экономика и жизнь», 6 февраля 2014 г. — см. здесь же).
Ещё один нобелевский лауреат Пол Кругман согласен, что неравенство — серьёзная проблема, но предлагает не драматизировать и приводит цитату из заключительной главы «Общей теории занятости, процента и денег» Джона Мейнарда Кейнса — главу, которую, по его мнению, следует перечитать в свете наших нынешних споров: «Наиболее значительными пороками экономического общества, в котором мы живём, являются его неспособность обеспечить полную занятость, а также его произвольное и несправедливое распределение богатства и расходов» (Выделено. — В.Т., «Независимая газета», 3 февраля 2014 г.).
Наконец, известный американский экономист и эксперт по проблемам среднего класса Джаред Бернстайн считает, что шансы разобраться во влиянии неравенства на замедление экономики — примерно пятьдесят на пятьдесят. Разрыв в доходах разных слоёв населения приводит к нарушению общественного договора, блокируя для многих работников возможность достойного вознаграждения за тяжёлый труд — а ведь это всегда было одной из базовых американских ценностей («Финмаркет», 22 января 2013 г.).
Что делать, чтобы не допустить социального взрыва? Развивать институты, укрепляющие вертикальную мобильность, сделать общедоступным лучшее образование, запретить офшоры и всевозможные налоговые лазейки, обеспечить общественный контроль над процессом принятия решений правительствами (там же).
Однако эти рекомендации насколько хорошо известны, настолько же и трудноисполнимы.
Можно утверждать, что кажущаяся самодостаточность и спекулятивная (в ущерб инвестиционной) направленность финансов, их отрыв от реального сектора экономики, фактическая дерегуляция финансовых рынков — непосредственные причины глобального кризиса. Но основные рекомендации аккуратно их обходят.
Информация к размышлению
Дискуссии 2014 г. в Давосе в основном разделились на две примерно равные части. Первая — поиск долгосрочных идей развития в рамках либерализации экономики в прорывных секторах с ключевым участием иностранного и глобализованного капитала. Вторая — анализ долгосрочных перспектив на стыке научных и социальных исследований, прямо не ассоциирующихся с экономикой («Коммерсант», 23 января 2014 г.).
Как подчеркнул генеральный директор Salesforce.com Марк Бениофф, раньше главная партия на форуме принадлежала экономистам — лауреатам Нобелевской премии. Теперь её исполняют руководители технологических и телекоммуникационных компаний, задающие тон всему мероприятию и заставляющие задуматься, как эффективно использовать стремительный технологический прогресс, радикально меняющий жизнь и долгосрочные планы («Независимая газета», 21 января 2014 г., «Ведомости», 23 января 2014 г.).
Актуальность структурных преобразований и технологических обновлений — свидетельство необратимого исчерпания потенциальных возможностей современного уровня экономического развития. Однако переориентация капитала со спекулятивной функции на инвестиционную непосредственно затрагивает интересы его владельцев. Этот процесс — непростой, неоднозначный — безусловно, усилит влияние государства, по крайней мере, на настоящем этапе. Ибо трансформации носят цивилизационный характер и должны быть реализованы как системные, не ограниченные одними экономическими и социальными рамками. В противном случае кризисы и торможение возникнут не только в экономике…
Устойчивый рост экономики, воспроизводящей неравенство, невозможен
Таково мнение Клауса Шваба — основателя и председателя Всемирного экономического форума. Мир на пороге перемен: формирование иных моделей экономического роста, развитие объединяющих социальных контактов, геополитические изменения, экосистемные трансформации. Посткризисная взаимозависимость крупных национальных экономик порождает заниженные ожидания участников рынка, создаёт новые вызовы и риски неопределённости. Экономическое развитие будет медленным: при докризисных темпах роста свыше 5% в год объём мировой экономики мог бы удвоиться менее чем за 15 лет, при росте 3% потребуется около 25 лет («Форбс», 22 января 2014 г.).
Ослабление экономических показателей развитых и развивающихся стран связано не только с количественной составляющей, но и с качеством роста. В начале кризиса эксперты полагали, что развивающиеся экономики будут успешнее и в ближайшем будущем превзойдут развитые. Однако сегодня именно развитые экономики вносят основной вклад в рост мирового ВВП: «США оказались в авангарде восстановления мировой экономики впервые с начала 1990-х гг.» («Ведомости», 23 января 2014 г.).
Информация к размышлению
В процессе трансформации четыре крупнейших экономики мира. США стимулируют экономический рост на фоне политических разногласий между демократами и консерваторами. Китай переходит к модели роста, ориентированной не на экспорт, а на внутренний спрос. Европа пытается сохранить единую валюту и решить накопившиеся институциональные проблемы. Япония разработала особую денежно-кредитную политику, чтобы преодолеть дефляцию, затянувшуюся на два десятилетия (там же).
Продолжающееся углубление неравенства и угнетающее воздействие замедления скорости накопления благосостояния (прежде всего на основную массу населения) в большинстве стран мира могут иметь опасные локальные, региональные и глобальные политические и социальные последствия.
К. Шваб указывает на важное обстоятельство: в результате глобализации и технологического прогресса необратимо снижается доля труда в национальном доходе. Усугубляют ситуацию высокая мобильность капитала и глобальная налоговая конкуренция. Иными словами, прогрессивные тенденции, не способствующие преодолению неравенства, «содержат семена своего собственного уничтожения». В то же время рост уровня жизни создаёт повышенные ожидания населения.
По мысли К. Шваба, «для устойчивого экономического роста нужны не только новые стратегии, но и новое мышление. Наше общество должно стать более предприимчивым, направленным на установление большего гендерного паритета и в большей степени озабоченным социальной интеграцией. Другого пути вернуть мировую экономику на путь сильного и устойчивого роста просто нет» (там же).
Рецепт традиционен: инвестиции в инфраструктуру, образование, чистую энергетику и современное сельское хозяйство. Если они способствуют долгосрочному росту, то есть способны себя окупить, это может принести большие экономические и социальные выгоды.
Но как, успешно развивая мировую экономику, одновременно преодолеть глобальную тенденцию усиления социального неравенства? Как эту «озабоченность» превратить в эффективную и результативную деятельность на уровне отдельных стран? Ответов пока нет…
Информация к размышлению
Основной конфликт сегодня — противостояние двух тенденций 21 века, глобализма и партикуляризма. Единый мир, уничтожающий тысячелетние барьеры, — это глобализм. Усиление национального, регионального, религиозного и расового сознания — это партикуляризм. Нынешний глобализм не внешний, а внутренний. Он рушит традиционное общество изнутри, не пытаясь завоевать его, соединяет государства в одну систему. Партикуляризм сопротивляется, возвращая к истокам, казалось, безнадежно канувшими в Лету, к древним учениям и религиям. Именно это станет одним из основных лозунгов партикулярной оппозиции глобализму («Независимая газета», 7 февраля 2014 г.).
Уроки для России
Эксперты Всемирного экономического форума представили четыре урока для российских регионов («Финмаркет», 22 и 24 января 2014 г.).
Урок 1: повышение качества институтов как главный драйвер роста российской экономики. Драйверы роста экономики обусловлены её уровнем развития. Относительно богатые страны могут ускорить свой рост лишь благодаря повышению качества институтов: нужно обеспечить главенство закона, укрепить права собственности и облегчить условия для ведения бизнеса, что приведёт к росту конкуренции между компаниями и инновациям.
Урок 2: российские регионы как основа для ускорения роста и повышения качества институтов. Развитие регионов России после кризиса 1998 г. определяли наличие ресурсов и качество управления и реформ. Приватизация и развитие малого бизнеса ускоряли рост.
Урок 3: улучшение деловой среды для ускорения роста в регионе. На темпы роста существенно влияет снижение регулирования. В меньшей степени влияют инфляция, рост государственного потребления и улучшение качества образования.
Урок 4: успех — удел успешных. Реформы эффективно снижают нагрузку в регионах с достаточно хорошими институтами. В таких регионах правительство более прозрачно, общество более информировано, как правило, более развито производство и автономны бюджеты.
По мнению экономистов Всемирного экономического форума, российским регионам необходимы реформы, снижающие коррупцию, улучшающие доступ к финансированию, сокращающие расходы на получение лицензий и разрешений, устраняющие дисбалансы в образовании работников.
Лидеры — Ульяновская (борьба с коррупцией) и Калужская (привлечение иностранных инвестиций) области.
Согласно рейтингу Doing Business, Ульяновская область стала регионом России, в котором легче всего вести бизнес. По данным ЕБРР, менее 5% местных компаний заявили, что коррупция мешает развитию их бизнеса.
Калужская область заняла первое место по категории простоты регистрации собственности. Проблему инвестиций решила стратегия социально-экономического развития региона до 2030 г. Согласно опросу ЕБРР, бизнес в области практически не жалуется на отсутствие доступа к финансированию — 5% опрошенных бизнесменов по сравнению с 20% по России в целом, на коррупцию и образования рабочих. В регионе созданы программы поддержки малого и среднего бизнеса, предусматривающие налоговые льготы, образовательную подготовку.
«Судьбы мира сегодня в руках России»
Таков вердикт главного экономиста Стина Якобсена из Saxo Bank. Прогнозируя неминуемый кризис, который потрясёт основы русской жизни, он видит здесь истоки позитивных перемен для всего мира («Финмаркет», 4 февраля 2014 г.).
Для России характерны признаки и развитой, и развивающейся страны. Отсутствие назревших реформ, взаимодействие власти с крупным бизнесом в ущерб интересам населения, малого и среднего бизнеса, упор на бюджетное финансирование и монетарные интервенции, характерные для развитых экономик, всё больше проявляются в развивающихся экономиках. Следовательно, кризис становится всё глубже и проникает на развивающиеся рынки. Пока такая ситуация сохраняется и здесь, и в других развивающихся странах, кризис в мире не закончится.
«Затухание» его внешних проявлений обманчиво, утверждает Якобсен, наступила третья, завершающая стадия мирового кризиса. Первой волной был кризис на рынке недвижимости и в банковском секторе США. За ним последовал долговой кризис в Европе, а сейчас круг замкнулся на Азии и развивающимся мире в целом.
Снижение курсов валют, согласие с более низкими темпами роста отражают желание властей России, развивающихся стран жить как раньше, ничего не меняя. Но такая политика выталкивает иностранных инвесторов в более надежные и доходные укрытия.
Якобсен уверен: «Мы способны на настоящие перемены, только когда прошлая экономическая парадигма полностью уничтожена. Это касается не только России или развивающегося мира: повсюду из-за ошибок в макроэкономической политике мы не смогли создать настоящий двигатель для экономики — успешную микроэкономику». Иными словами, должным образом развить малый и средний бизнес.
Только глубокие реформы дадут новый толчок оказавшейся в тупике мировой экономике и экономическому росту во всём мире. По его мнению, начнётся этот величественный и грозный процесс в России, которая быстрее прочих теряет темпы роста экономики из-за отсутствия реформ: «Сегодня мы должны разрушить стену из плохого макроэкономического планирования, которую выстроили центральные банки и слабые правительства. Нам нужно сделать акцент на микроэкономике: от крупного бизнеса к мелкому, от государства к людям, от интервенций к рыночным механизмам. Россия станет катализатором этих процессов. Ей придётся пройти через кризис — сегодня он выглядит практически неизбежным, но зато она сможет показать всему миру пример избавления от бездействующих и неподотчетных простым людям политиков».
Вот уж действительно, не было бы счастья, да несчастье помогло! Только поможет ли?
«Доктор Рок» — Нуриэль Рубини согласен, что правительства России и других развивающихся стран, спасая валюты, замедлят экономический рост. В краткосрочной перспективе он не обещает им ничего хорошего и отдаёт предпочтение развитым экономикам в качестве драйвера глобального роста: «В ближайшие пару лет многие развивающиеся страны ждёт нелёгкий период. До тех пор, пока более стабильные и рыночно ориентированные правительства не придут к власти, эти страдания будут продолжаться» («Финмаркет», 4 февраля 2014 г.).
Д. Стиглиц полагает, что сегодняшние трудности — результат неправильной экономической политики. Власти навязывают программы экономии, отказываются проводить реформы, снижают расходы на образование и здравоохранение. Элиты, богатеющие быстрее, чем до кризиса, не будут ничего менять. Обыватели страдают, их уровень жизни падает, перспектив улучшения никаких. Неолиберальная политика, которая преобладала в течение последних трех десятилетий, серьёзно повлияла на нынешнюю ситуацию: «Когда мы поймём, что наша жизнь, жизнь наших соседей и коллег, жизнь абсолютного большинства стала хуже, ситуация обязательно изменится» («Финмаркет», 7 февраля 2014 г.).
То, что экономические проблемы могут стать причиной политических перемен, — не новость. Разве что для власти, реформаторские способности которой хронически не поспевают за актуальной «повесткой дня». Особенно если учесть, что «политики и, говоря шире, элита позволяют происходить только тем изменениям, с которыми они не в силах бороться» («Финмаркет», 6 февраля 2014 г.).
Зато с утверждением «Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным» согласны все!