Снижение курса нашей национальной валюты стимулировало импортозамещение, показывают данные Росстата и Федеральной таможенной службы. Однако отечественный экспорт технологичной продукции топчется на месте из-за недостаточно эффективных мер государственной поддержки.
В структуре внешней торговли происходят заметные изменения, подчеркивают ученые ВШЭ, проанализировавшие данные Росстата и ФТС. Они объясняются трендом последних полутора лет к реальному ослаблению рубля и вступлением России два года назад в ВТО.
Влияние курсового фактора на внешнюю торговлю наглядно демонстрирует такой факт. В I квартале нынешнего года сокращение импорта в Россию из Японии составило почти 30%, что больше, чем из Украины. Причем доля этих стран в российской внешней торговле вполне сопоставима. Совокупный же вклад этого фактора в рост отечественного ВВП в начале текущего года уже близок к 0,4 п.п., что является значимой величиной при темпах годового роста менее 1%.
Вместе с тем, говоря о влиянии курса рубля на снижение импорта и, соответственно, на рост внутреннего производства, нельзя преувеличивать его значимость. «Пока до конца непонятно, связано ли сокращение импорта с созданием или активизацией аналогичных российских производств или просто со снижением спроса и угрозой рецессии. Снижение импорта часто является одним из опережающих индикаторов наступления кризиса», — комментирует ситуацию эксперт ЦР Валерий Миронов.
Более того, сохранение торговых и кооперационных связей, прежде всего, со странами СНГ в средне- и долгосрочной перспективе будет выгодно всем государствам Содружества. Оно дает возможность производить продукцию обрабатывающей промышленности не столько для внутреннего потребления, сколько для экспорта (самолеты, продукцию ОПК и гражданского машиностроения и пр.). Внешний рынок гораздо объемнее любого внутреннего, выход на него обеспечивает так называемую «экономию на масштабах производства». Именно в целях внешней экономической экспансии, а не импортозамещения, страны, как правило, вступают в ВТО.
Экспортируем по-прежнему в основном сырье
Одной из целей вступления в ВТО, двухлетний юбилей которого предстоит в ближайшее время, было наращивание несырьевого экспорта. К сожалению, сопоставление данных ФТС об объемах экспорта основных товаров в январе — апреле текущего года с показателями аналогичного периода двухлетней давности говорит, что коренных сдвигов в структуре наших поставок за рубеж не наблюдается.
С одной стороны, экспорт легковых и грузовых автомобилей вырос на 59 и 18%, водки — на 48%, обработанных лесоматериалов — на 18%, фанеры — на 39%, хлопчатобумажных тканей — на 17%. С другой — вывоз машин и оборудования упал на 12%, комбинированных и калийных удобрений, синтетического каучука — примерно на треть. При этом ни готовой мебели, ни одежды мы по-прежнему не вывозим.
Сырьевые товары по-прежнему занимают львиную долю в российском экспорте. В лидерах же роста экспорта после вступления в ВТО оказались слабо обработанные полуфабрикаты. Поставки аммиака и метанола на внешний рынок увеличились рекордными для российской экономики темпами — примерно в два раза относительно периода двухлетней давности.
Господдержка нужна всем экспортерам
К концу текущего года согласно поручению президента страны предстоит создать единый центр кредитно-страховой поддержки несырьевого экспорта на базе Российского агентства по страхованию экспортных кредитов и инвестиций (ЭКС АР) и Росэксимбанка (РЭБ), входящих в систему ВЭБа. Для подверженной голландской болезни российской экономики целенаправленная перманентная поддержка несырьевого экспорта технологичной продукции со стороны государства — крайне важная задача. Однако без коренного изменения подходов к осуществлению такой поддержки, как говорится, воз и дальше будет там. Ведь обе эти государственные структуры созданы уже давно (РЭБ еще в 1994 г.!), а значимого эффекта от них с точки зрения диверсификации экспорта пока не видно. Причин тому несколько.
Во-первых, государственные чиновники не могут столь же эффективно определить точки роста, как это делает рынок. Более того, как показывает мировой опыт, на внешние рынки выходят 2-3% лучших предприятий. Причем компании из сегмента малого и среднего бизнеса из Москвы не увидишь. Да и помогать экспортерам у нас привыкли исключительно по принципу «отраслевых приоритетов», определенных чиновниками.
Во-вторых, несырьевой экспорт необязательно сразу означает поставки на зарубежные рынки готовой сложной продукции — энергоблоков, самолетов, автомобилей и «йотофонов». Вначале это, как правило, экспорт деталей и комплектующих для восходящих глобальных цепочек добавленной стоимости (ГЦС). В нисходящих, то есть сырьевых ГЦС, Россия и так активно участвует, но они менее выгодны.
В-третьих, участие в восходящих ГЦС тесно связано с притоком в страну прямых иностранных инвестиций (ПИИ). Здесь у России весьма приличная текущая ситуация, что обусловило очень высокую долю ПИИ в валовом накоплении по мировым меркам.
В новом докладе ЮНКТАД World Investment Report 2014 отмечается, что в 2013 г. прямые иностранные инвестиции в Россию выросли на 57% (79 млрд долл.). В результате впервые наша страна вышла на 3-е место в рейтинге государств по данному показателю.
Тем не менее этот скачок был обусловлен несколькими неустойчивыми факторами. Неплохие показатели восстановительного экономического роста в период до 2013 г. вместе с высокой доходностью проектов в энергетике сделали Россию привлекательной для инвесторов. Они активно вкладывали в наш ТЭК деньги, используя кредиты, взятые у материнских компаний. Кроме того, покупка в прошлом году компанией BP 18,5% акций Роснефти заметно повлияла на статистику ПИИ. Также стоит отметить сделку Уралкалия с китайской Chengdong, купившей 12% акций российской компании. На подходе новых сделок такого объема пока не просматривается.
Важно отметить чрезвычайно высокий по мировым меркам отток ПИИ (относительно ВВП) из России все последние годы. При этом отток капитала из нашей страны лишь частично объясняется расширением транснациональных компаний, которые делают стратегические инвестиции в европейские рынки. К таким операциям в 2013 г. можно отнести сделки Газпрома с австрийской OMV, Лукойла — с итальянской ISAB и др.
Предсказать дальнейшую динамику ПИИ и наращивание участия России в ГЦС сегодня достаточно сложно. Геополитический конфликт может негативно повлиять на инвестиции и несырьевой экспорт. Более того, для российских транснациональных компаний существует опасность потерять доступ к иностранным кредитам.
В этих условиях особенно важно использовать меры поддержки несырьевого экспорта, которые не создают условия для коррупции. Фактическое же слияние ЭКСАРа и Росэксимбанка, по мнению аналитика ВШЭ Вадима Канофьева, может помешать демонополизации господдержки несырьевого экспорта и взаимному контролю госструктур. В результате менее эффективным может стать отбор объектов господдержки — экспортеров несырьевой продукции из всех секторов экономики.
Отток прямых инвестиций из России
|
Год |
% ВВП |
|
2007 |
3 |
|
2010 |
3,5 |
|
2011 |
3,6 |
|
2013 |
4,5 |
Источник: Росстат, ВШЭ