В начале июля в Президиуме ВАС РФ прошло обсуждение нового проекта постановления Пленума ВАС РФ «О примирительных процедурах». Этот проект — ни много ни мало уже шестнадцатый по счету с начала года документ, касающийся вопросов судебной практики, который судьи рассматривают в этом году. Касается он, как видно из названия, процессуальных вопросов: когда и на каких условиях допустимо мировое соглашение, кто может выступать его сторонами, в каком порядке обжаловать судебный акт, которым такое соглашение утверждено.
Несмотря на название, проект постановления Пленума ВАС РФ «О примирительных процедурах» (далее — Проект) касается по большей части не примирительных процедур (но и их тоже), а порядка и условий заключения мирового соглашения. В ходе обсуждения документа высказывались предложения переименовать его в «О примирительных процедурах и мировом соглашении», что также отражало бы содержание соответствующей главы 15 АПК РФ «Примирительные процедуры. Мировое соглашение». На это председательствующая Татьяна Андреева, заместитель председателя ВАС РФ, пообещала подумать.
Есть ли мировое соглашение за пределами заявленных требований?
Бурные дискуссии среди участников обсуждения вызвал п. 14 Проекта, посвященный содержанию мирового соглашения.
В частности, в этом пункте говорится, что:
■ стороны спора вольны в дополнение к урегулированию спора включить в мировое соглашение положения, которые непосредственно не связаны с заявленными требованиями (предметом спора);
■ если, по мнению суда, взаимные уступки сторон мирового соглашения не являются равноценными, данное обстоятельство само по себе не является основанием для отказа в его утверждении;
■ не допускается установление в мировом соглашении мер ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение сторонами принятых на себя обязательств.
Эти три тезиса получили как негативные, так и позитивные отклики юристов.
В частности, в отношении включения в мировое соглашение условий, не относящихся к предмету спора, Тамара Абова, д.ю.н., арбитр при Международном коммерческом арбитраже при ТПП РФ, высказалась резко против включения такого разъяснения в текст документа. По ее словам, этот шаг слишком рискованный и может повлечь за собой различные злоупотребления. Все вопросы, выходящие за пределы заявленных требований, стороны вольны при желании урегулировать вне мирового соглашения, в рамках иных примирительных процедур, например.
Однако в основном участники обсуждения высказались в пользу такого новаторского толкования норм АПК РФ. Юлия Ширяева, председатель коллегии посредников по проведению примирительных процедур при Торгово-промышленной палате РФ, обратила внимание на то, что споры, поступающие в суд, становятся все шире и разнообразнее, и не учитывать этого нельзя. В то же время нельзя выходить и за границы дозволенного, ведь при рассмотрении спора могут встать вопросы, вообще не относящиеся к компетенции арбитражного суда, например, затрагивающие семейные, жилищные или трудовые правоотношения. В этом случае о расширении предмета мирового соглашения речи не идет.
Юлий Тай, управляющий партнер адвокатского бюро «Бартолиус», активно агитировал коллег за включение в текст постановления данной оговорки. С тем, что идея очень смелая, Ю. Тай спорить не стал, однако заметил, что без нее п. 14 Проекта вообще не будет иметь смысла. Ведь большинство мировых соглашений либо не заключаются вообще, либо не доходят до финальной точки именно потому, что возникает необходимость включить в них нечто большее по сравнению с заявленными требованиями. В том, чтобы расширять предмет мирового соглашения, содержится большой риск и большая проблема для судьи, который его утверждает. В то же время без подобной формулировки данный институт не заработает в полную силу, так, чтобы действительно разгружать суды. Институт мирового соглашения может остаться вишенкой на торте.
Ю. Тай предложил разработчикам Проекта пойти даже дальше: дополнить п. 14 указанием на возможность утверждения мирового соглашения сразу по нескольким спорам. Как именно это необходимо урегулировать, спикер утверждать не решился, но лишь предположил, что такая оговорка была бы полезна.
Также Ю. Тай предложил внести в п. 14 такие требования к мировому соглашению, как определенность и исполнимость. Конечно, данным критериям должно отвечать любое судебное решение. Однако мировое соглашение часто заключается по сложным, многоаспектным спорам, потому суду надо дать об этом специальное указание.
На активный призыв поддержать идею внедрения института мирового соглашения в массы Т. Абова с некоторым недовольством отметила, что процессуальный инструмент не должен быть рекламой, заманивающей стороны заключать мировые соглашения.
В поддержку включения в мировые соглашения требований, не относящихся к предмету спора, выступил и Игорь Приходько, член Научно-консультативного совета при ВАС РФ и арбитр Третейского суда при Союзе юристов РФ. Он отметил, что без подобного указания мировые соглашения никогда не получат распространения, будучи рассчитанными только на «двухходовые споры». В то время как по действительно сложным спорам заключить мировое соглашение в виде частичного прощения долга или рассрочки платежа невозможно.
Также поддержал И. Приходько и идею о том, что мировое соглашение можно заключить в отношении нескольких споров, в том числе рассматриваемых в ином суде. Это не говорит о немедленном прекращении производства по данным делам, но в них стороны будут заключать самостоятельные мировые соглашения на основе уже утвержденного.
На что Марина Рожкова, профессор Московского государственного юридического университета им. О.Е. Кутафина, парировала, что включение дополнительных вопросов в мировое соглашение противоречит классической теории таких соглашений. Задача мирового соглашения — решить спор, урегулировать конфликт сторон, которые могут продолжать спорить по иным вопросам, заключать по ним мировые соглашения и т.д. Если решать 20 дел посредством одного-единственного мирового соглашения, то что это будет за документ? В теории даже вряд ли найдется ему определение, заключила М. Рожкова.
Можно ли наказать за нарушение условий мира?
Активные споры среди юристов вызвало положение п. 14 Проекта о том, что в мировое соглашение не допускается включать меры ответственности за его неисполнение или ненадлежащее исполнение.
И. Приходько удивился: «А кто же будет такое соглашение заключать?». В мировом соглашении может быть закреплена куча обязательств, например, если стороны заключают какой-либо новый договор или дополнительное соглашение к договору. Это неизбежно влечет необходимость определить неблагоприятные для сторон последствия в случае нарушения ими взятых на себя обязательств.
Ю. Ширяева на это заметила, что меры ответственности в мировом соглашении несомненно стимулируют стороны к исполнению обязательств надлежащим образом. Такое разъяснение допустимо, оно не нарушает нормы законодательства и положительно повлияет на статистику добровольного исполнения мировых соглашений. К ней присоединился и Ю. Тай, заявив, что мировое соглашение представляет собой гражданско-правовую сделку, пусть и производную от каких-то уже сложившихся между сторонами правоотношений. Почему же нельзя предусмотреть ответственность за ее неисполнение?
Один из разработчиков Проекта, главный консультант Управления публичного права и процесса ВАС РФ Алексей Солохин пояснил, что, говоря о недопустимости мер ответственности в мировом соглашении, разработчики исходили из того, что мировое соглашение и так подлежит принудительному исполнению, и потому меры ответственности в нем закрепить нельзя. Его позицию поддержала и Марина Рожкова, отметив, что мировые соглашения исполняются по правилам исполнения судебного решения. При неисполнении стороной взятых на себя обязательств, например, по возврату долга, другая сторона вправе потребовать с должника проценты за незаконное пользование чужими денежными средствами на основании ст. 395 ГК РФ. Потому никакой ответственности в мировое соглашение включать не следует.
Можно или нельзя рассматривать неэквивалентность встречного предоставления сторон по мировому соглашению как основание для отказа в утверждении такого соглашения, участники обсуждения также решить не смогли.
По словам Ю. Тая, эта оговорка включена в текст Проекта из лучших побуждений, но по сути работать она будет от обратного. На практике именно наличие этого предложения в Проекте может позволить судьям не утверждать мировые соглашения, потому что они будут оценивать такие соглашения на предмет равноценности.
Мировое соглашение — жирная точка в споре или только многоточие?
Пункт 16 Проекта содержит два варианта разъяснений. В первом, основном варианте сказано, что заключение мирового соглашения без специальных оговорок влечет прекращение всего спора между сторонами и лишает их права выдвигать новые требования, вытекающие как из основного обязательства, так и из дополнительных по отношению к нему обязательств. В альтернативном варианте данного пункта разъясняется противоположное: сторона мирового соглашения вправе обратиться в суд с новым требованием, возникшим из основного обязательства, из которого возник гражданско-правовой спор, либо из дополнительного обязательства, если мировое соглашение не содержит условий относительно таких обязательств, из которых явно и недвусмысленно следует, что спор в соответствующей части прекращен.
Против альтернативной формулировки выступил Ю. Тай, заметив, что добросовестная сторона, имеющая намерение урегулировать спор в части, должна заявить об этом своевременно и открыто, а если не сделала этого, то логично лишить ее права «дотребовать» что-то в рамках нового спора.
Сергей Сарбаш, судья ВАС РФ и автор особого мнения к постановлению Президиума ВАС РФ от 22.03.2011 № 13903/10 по делу № А60-62482/2009-С7, по мотивам которого п. 16 и был сформулирован, высказался иначе. По его мнению, на первое место нужно ставить вопрос о субъективных гражданских правах. Ведь процесс именно для них, а не наоборот. Превалировать должно материальное право, которое, в свою очередь, исходит из посыла о делимости многих гражданско-правовых притязаний. А значит, что и защищать их можно по частям. Да, при этом возможно злоупотребление, но с ним нужно бороться отдельно, а не запрещать сразу все. Иной подход, по словам С. Сарбаша, убивает оборот прав требования: ставит под большой вопрос факторинг, когда уступается право в части, а не целиком. Лишение стороны права заявлять притязания, о которых в мировом соглашении ничего не сказано, может подорвать материально-правовые отношения сторон.
Заметим, что в деле, на правовой позиции Президиума ВАС РФ по которому основан п. 16, речь шла о выплате суммы неосновательного обогащения, выплаченной на основании мирового соглашения. А кредитор, получив причитающиеся денежные средства, обратился в суд с требованием уплатить на них проценты по ст. 395 ГК РФ за период просрочки. Сергей Сарбаш в своем особом мнении к постановлению отметил, что «достаточно трудно вывести из признания должником одного долга подразумеваемое намерение кредитора на прощение другого долга, который к тому же предметом иска не являлся».
Учитывая разделившиеся мнения, Т. Андреева предложила разработчикам оставить две редакции п. 16, чтобы позднее в полном составе Президиума ВАС РФ принять окончательное решение.