Доллар: из России с любовью?

Объявив на фоне затяжного падения нефтяных цен, усиливающихся западных санкций, растущего оттока капиталов за рубеж о плавающем курсе рубля, Банк РФ тем самым его торпедировал. Иначе невозможно охарактеризовать практически двукратную девальвацию национальной валюты в этом году. Но, как предупреждал Михаил Ломоносов, если в одном месте убудет, в другом непременно прибавится. Где именно — догадаться нетрудно…

*****

Вице-президент «Деловой России» Николай Остарков утверждает: мы постоянно спонсируем экономику США и Европы, потому что встроены в их эмиссионные схемы и, по большому счету, работаем на Америку как эмиссионный центр. Понятно, что и на Европу тоже. Для кардинального изменения сложившейся ситуации нам необходима реформа банковской системы (http://me-forum.ru/media/news/3567/, 1 декабря 2014 г.).

Настоящий театр абсурда: России перекрывают долгосрочное финансирование и доступ к передовым технологиям, а мы даже не пытаемся хотя бы притормозить уплывающие к «партнёрам» денежки.

Информация к размышлению

Являясь общепринятой в международных расчётах валютой, американский доллар постоянно «наполняется» товарами и услугами не только США, а, по сути, всей мировой экономики. Контрастом подобному долларовому эффекту выступает своего рода «рублёвый казус»: экономическая власть рубля не столько распространена хотя бы на внутреннем российском рынке в целом, сколько ограничена долей присутствующих на нём товаров и услуг чисто российского происхождения.

В этом смысле импортозамещение, наряду с развитием отечественных передовых технологий и конкурентных производств, призвано сыграть роль долгожданного финансового стабилизатора, укрепляя рубль массой пользующейся спросом отечественной продукции и отлучая национальную экономику от «нефтяной иглы».

Немудрено, что всё чаще звучат голоса, критикующие действия правительства и Центробанка, призывающие перенастроить политику ЦБ на решение задач развития отечественной экономики.

По словам того же Остаркова, «у нас нет ни субъекта, ни института, ни концепции — нет ничего, что бы осуществляло денежно-кредитную политику в стране как некую стратегию». Но из практики развитых экономик решения давно известны. Например, создание двух уровней банков. Одни работают с эмиссионными деньгами и целенаправленно рефинансируют кредитные портфели и облигации банков второго уровня, которые, в свою очередь, кредитуют реальный сектор. В такой схеме риск скупки валюты, чего так страшится регулятор, отсутствует.

Естественно, кредитование должно быть целевым и обоснованным, скорее точечным, обеспечивающим инвестиционную накачку, а не возможность раздать «всем сестрам по серьгам».

Экс-глава Центробанка Виктор Геращенко, задавшись вопросом: «Мозги у правительства есть вообще?», убеждённо отвечает: надо менять экономическую политику, развивать отечественное производство — мы много чего можем делать сами и даже лучше других («Российская экономика: не застрять в прошлом» — см. здесь же).

Руслан Гринберг, директор Института экономики РАН, сопредседатель Московского экономического форума, замечает: «Руководители ЦБ говорят: „Вы не волнуйтесь, скоро курс стабилизируется“, это очень забавно. А только не говорят, на каком уровне будет: 70, 60, или совпадут с бочкой нефти — по 60. Легче запоминать тогда». И при этом в очередной раз повторяет, что без смены курса экономической политики никакого оживления не будет («Коммерсант», 3 декабря 2014 г.).

Особое беспокойство вызывает то, что «российская экономика упорно не хочет диверсифицироваться, отсутствует (за редким исключением. — В.Т.) реальное импортозамещение, «поскольку шокового импортозамещения произойти не может по определению. Здесь только могут быть отдельные точечные производства, которые можно и нужно стимулировать». Неопределённость ситуации усугубляется отсутствием спроса и ростом цен: «Бизнес-планы практически парализованы, и люди живут сегодняшним днём и отказались от каких-либо других начинаний, самое главное, конечно, от более или менее долгих инвестиций» (там же).

Информация к размышлению

Владимир Путин: «… мы обязаны думать и о том, как будем решать перспективные проблемы. В этой связи предлагаю реализовать национальную технологическую инициативу. На основе долгосрочного прогнозирования необходимо понять, с какими задачами столкнется Россия через 10–15 лет, какие передовые решения потребуются для того, чтобы обеспечить национальную безопасность, высокое качество жизни людей, развитие отраслей нового технологического уклада….

Мы также должны снять критическую зависимость от зарубежных технологий и промышленной продукции, в том числе имею в виду станко- и приборостроение, энергетическое машиностроение, оборудование для освоения месторождений и арктического шельфа. И здесь нашим промышленникам могут серьезно помочь отечественные сырьевые и инфраструктурные компании. При реализации крупных нефтяных, энергетических, транспортных проектов они должны ориентироваться на отечественного производителя, формировать спрос на его продукцию» («Послание Президента Федеральному Собранию», 4 декабря 2014 г.).

*****

Некоторые позитивные перемены есть. Например, на рынке сельхозтехники. Растёт спрос на отечественную продукцию, в которой не используют импортные комплектующие.

Евгений Корчевой, директор ассоциации «Росагромаш», считает, что «сегодня российская техника более конкурентоспособна в плане цены. Конкурентоспособность по качеству обеспечена уже давно… Российская техника подорожает в среднем на 10%, рост цен на импортные машины может достигать 1,5 раза». При этом в текущем году на субсидии производителям сельхозтехники выделили 1,9 млрд руб. («Агроинфо», 3 декабря 2014 г.).

По мнению Корчевого, «основные покупатели техники — фермерские хозяйства по производству и обработке зерна — получили в 1,5 раза больше прибыли от экспорта своей продукции за счёт роста курса доллара по отношению к рублю».

Звучит оптимистично. Но вряд ли большинство российских фермеров превратились в экспортёров. Да и лизинговые услуги многим из них недоступны. Поэтому не случаен призыв наращивать экспортные поставки отечественной техники, хорошо конкурирующей на внешних рынках.

*****

По признанию министра финансов Антона Силуанова, Россия потеряет 40 млрд долл. в год от действия западных санкций и ещё порядка 90—100 млрд долл. от снижения цен на нефть. Это существенно выше бодрых весенних прогнозов высокопоставленных чиновников, когда санкции только объявили. Даже европейские структуры в июле этого года оценивали предстоящие потери России от секторальных санкций в размере порядка 100 млрд долл. за два года — 25 млрд в текущем году и еще около 75 млрд в 2015-м. Но Минфин уже прогнозирует худшее. К тому же произошло сокращение притока капитала в страну, основные российские заёмщики оказались отрезаны от своих традиционных инвестиционных баз, были повышены ставки по кредитам («Новые Известия», 25 ноября 2014 г.).

Информация к размышлению

Алексей Кудрин, бывший министр финансов и глава Комитета гражданских инициатив, оценивает возможные потери от санкций в 1—1,5% недополученного экономического роста. Это соответствует 1 трлн руб. продукции и 350 млрд руб. в бюджет. Весьма вероятно дальнейшее падение цен на нефть. Следовательно, необходимо повышать эффективность производства и производительность труда, но для этого, по его мнению, государственные структуры недостаточно развиты.

Р. Гринберг: правительство плывёт по течению, вместо того чтобы начать требующуюся кардинальную перестройку структуры экономики в целом и экспорта в частности. При этом российская экономика упорно не диверсифицируется, оставаясь в унизительной зависимости от мировых нефтяных цен. По его мнению, намного менее рискованны вложения средств в структурную перестройку, а не в постоянно обесценивающуюся «кубышку» (там же).

Возник порочный круг.

Правительство по-прежнему принимает решения в духе «ужаться, подтянуться, перетерпеть» (Р. Гринберг), латает возникающие то тут, то там дыры, маневрирует ресурсами «на злобу дня», обсуждает мегапроекты и, откликаясь на запросы монополий, готовится потрошить Фонд национального благосостояния.

В то же время действия Центробанка, расписавшегося в невозможности управления валютным курсом, фактически противоречат российской Конституции, согласно которой «основная задача Банка России — обеспечение устойчивости национальной валютной единицы» (Валентин Катасонов, профессор МГИМО. — «Свободная пресса, 20 ноября 2014 г.).

Глава Центробанка Эльвира Набиуллина считает неразумным тратить золотовалютные резервы на поддержку национальной валюты, «бросать вызов фундаментальным рыночным процессам». При этом отмечает, что все европейские государства в той или иной форме регулируют валютный курс и российский ЦБ проводил аналогичную политику в 2000-е гг.

Здесь-то корень проблемы! И до кризиса 2008—2009 гг., и после него, правительства и центробанки развитых стран, Китая и ряда других государств эффективно содействовали актуальным преобразованиям национальных экономик, в первую очередь реального сектора, в соответствии с современными глобальными трендами.

Разве не очевидно, что именно конкурентная продукция, её количество и качество в соответствии со спросом и предложением — важнейшее условие укрепления национальной валюты?

Случайно или нет, но это признаёт и сама Набиуллина, заявившая недавно, что приоритетными для рефинансирования должны стать проекты импортозамещения («Свободная пресса», 20 ноября 2014 г.). Но тем самым она косвенно признаёт ответственность ЦБ не только за снижение инфляции с помощью регулятивных (читай: административных) мер, но и за обеспечение экономического роста.

Информация к размышлению

Михаил Делягин, директор Института проблем глобализации: в отличие от Федеральной резервной системы США, в уставе российского Центробанка данная функция не прописана. Однако он должен оглядываться на показатели экономического роста и предпринимать соответствующие меры стимулирования. Но выполнение этой задачи руководство Банка России игнорирует (там же).

Информация к размышлению

Владимир Путин в послании к Федеральному Собранию предложил полную амнистию капиталов, возвращающихся в Россию: «Это значит если человек, который легализует своё имущество в России, получает гарантии, что его не будут таскать по органам, не спросят об источниках капитала и к нему не будет вопросов от налоговых органов. Сделаем это один раз и всё».