Мировая экономика не оправилась полностью от кризиса 2008—2009 гг. и остро нуждается в новой экономической политике. На эту тему много и часто рассуждают известные экономисты и бизнесмены. Они анализируют актуальные проблемы и пути их преодоления, обсуждают существующие рекомендации по формированию адекватной системной модели экономического развития. Но удаётся ли авторам нащупать главное звено цепи, потянув за которое, можно вытащить всю цепь?
*****
Ректор РАНХиГС Владимир Мау и министр экономического развития РФ Алексей Улюкаев опубликовали статьи «Глобальные системные кризисы: уроки истории» и «Контуры новой экономической политики» («Ведомости», 19 и 26 января 2015 г.).
Показано, что без глубоких институциональных и технологических изменений невозможно преодолеть глобальный кризис, имеющий циклический и структурный характер, и вывести экономику на качественно новый уровень эффективности и производительности труда.
В 30-е гг. прошлого столетия посткризисный переход к индустриальной стадии развития потребовал укрепления «большого государства». Это привело к росту налогов, бюджетных расходов и госсобственности, использованию планирования и при необходимости государственного ценообразования. Бюджетная нагрузка в некоторых развитых странах достигла 60% ВВП.
Следующий, постиндустриальный этап развития (70-е гг. прошлого столетия) привел к либерализации и дерегулированию, снижению налогов и приватизации, развитию экономических свобод и конкуренции.
Кризис 2008—2009 гг. актуализировал необходимость глобального и национального регулирования финансовых рынков. Легко перемещаясь по миру, финансы стали самодостаточной сферой современной экономики, приобретая спекулятивные черты, опасно отрываясь от её реального сектора. Отсюда потребность в регулирующих финансовых механизмах, стимулирующих инвестиции в новые производства и отрасли.
Информация к размышлению
По мнению авторов, недавний «кризис мог обернуться возвратом „большого государства“ в кейнсианских традициях. Но вскоре зазвучали и предостережения от грубого вмешательства государства в экономическую жизнь, от простых популистских решений» (там же).
В повестке дня — «новая финансовая архитектура, смена модели социально-экономического регулирования», переход от валютной системы, в которой основной расчётной единицей и резервной валютой являлся американский доллар, к бивалютной корзине, включающей евро. В среднесрочной перспективе — усиление роли юаня, возникновение региональных резервных валют.
Очередное издание многополярного мира не отрицает наличия двух-трёх ключевых экономических центров. Посткризисный процесс «сопровождается сменой господствующей экономической парадигмы», формируется «новая экономическая доктрина, новый мейнстрим в науке (по аналогии с кейнсианством и неолиберализмом в ХХ в.)».
«Возникает слишком много новых проблем, не ясны механизмы развёртывания кризиса и выхода из него, его масштабы… Это предопределяет их продолжительность — турбулентным становится целое десятилетие».
Отсюда логично следует: «Требуется переосмысление теоретических основ экономической политики и общепринятых практических рекомендаций», ключевой задачей которых «считалось обеспечение экономического роста и макроэкономической стабильности, а основными препятствиями — высокая инфляция и избыточное госвмешательство».
*****
Вглядываясь в контуры новой экономической политики, В. Мау и А. Улюкаев констатируют, что «глобальный кризис требует нестандартного подхода к регулированию экономики» (выделено мной. — В.Т.).
Они перечисляют некоторые традиционные и вновь возникшие «ключевые вопросы», разъяснений по которым следует ждать от посткризисной модели регулирования и обновлённой экономической теории: длительный период низких темпов роста, новые вызовы макроэкономической политики, неравенство, роль социального государства, перспективы глобализации и деглобализации, реиндустриализации и новых технологических вызовов.
Среди рекомендаций и ориентиров экономической политики, нацеленной на стимулирование роста, — введение валютного контроля, деофшоризация, противодействие социальному неравенству, ответственное госрегулирование финансового рынка и т.д.
Глобальное доминирование развитых экономик определяется сегодня «не размером экспорта и импорта, а объёмом добавленной стоимости, которую создаёт страна, её влиянием в рамках глобальных цепочек добавленной стоимости». Это предопределяет важную функцию современного государства: «Пограничные и внутренние барьеры, контроль за технологиями и охрана интеллектуальной собственности, конкуренция и доступ на рынки других стран становятся важными инструментами продвижения отечественных компаний».
Актуальна «задача экспортно ориентированного роста», предполагающая проведение сбалансированной политики импортозамещения. Набирает силу реиндустриализация — «не возвращение в развитые страны традиционных производств, а формирование новых отраслей промышленности, для которых значимо относительное снижение доли труда в издержках, близость исследовательской базы и основного потребительского спроса».
Переход к следующему технологическому укладу придаёт новое содержание промполитике, сутью которой становится «не „назначение чемпионов“ и не перераспределение бюджетных ресурсов в пользу отдельных предприятий и секторов, а создание институциональных условий, благоприятных для развития новых секторов экономики».
По убеждению В. Мау и А. Улюкаева, те страны, которые преуспели «в понимании новых вызовов и поиске адекватных ответов, получают шанс вырваться вперёд… на волне системного кризиса», чтобы «выйти из него окрепшими, более жёсткими и конкурентоспособными... более сильными и гораздо более агрессивными» (выделено мной. — В.Т.).
Многие рассуждения и выводы авторов очевидны. Однако до консенсуса далеко. Ожесточённые дискуссии, противоречащие друг другу комментарии и рекомендации до сих пор не позволили определить главное направление концентрации сил и средств.
Так, Руслан Гринберг, директор Института экономики РАН, уверен, что необходимо отказаться от многочисленных целевых программ и «сосредоточиться на немногих направлениях, но зато использовать весь арсенал средств из разряда кнута и пряника для того, чтобы вывести на желаемые объёмы производство готовых изделий с высокой добавленной стоимостью». Предстоит в течение десятилетия создать отрасли, которые могли бы составить хотя бы 40—50% от нашей структуры экономики. Попытка провести импортозамещение в короткие сроки и по всему фронту промышленного ландшафта к успеху не приведёт («Московский комсомолец», 26 января 2015 г.).
Неожиданно признание главы Банка России Эльвиры Набиуллиной, относительно так называемого «мусорного» рейтинга РФ: «В экономике ситуация определяется другими вещами: количеством рабочих мест, возможностью развивать производство. Это более глобальные, фундаментальные вещи, и нам нужно обращать внимание именно на них. И тогда рейтинги повысятся» (выделено мной — В.Т., NEWSru.com/Экономика, 1 февраля 2015 г.).
Но по действиям Центробанка этого не скажешь…
*****
Сегодня России «не до жиру». Произошло резкое падение цен на нефть с прогнозируемой достаточно длительной их стабилизацией на низком уровне, что предопределяет дефицит российского бюджета. Западные санкции угнетающе действуют на отечественную экономику. Свою лепту вносят и ответные контрсанкции, политическая подоплёка которых явно доминирует над экономической целесообразностью.
Незначительное снижение ключевой ставки Центробанка до 15% после резкого декабрьского повышения до 17% — малоэффективная попытка укрепить денежную устойчивость и противодействовать инфляции, принципиально не отменяющая запретительный характер для инвестиций в реальный сектор экономики.
Информация к размышлению
Евгений Ясин, министр экономики в 1994—1997 гг., научный руководитель НИУ ВШЭ: «Проблему роста инфляции или падения рубля простыми однократными действиями не решить. Поэтому сегодняшнее снижение на два процентных пункта — только проба пера, позитивный эффект которой способен лишь облегчить работу банков и предприятий. Не стоит расценивать это и как признание ошибки ЦБ: это одно из тех многих действий, которые необходимы, чтобы двигаться дальше в решении задач» (Slon.ru, 30 января 2015 г.)
Разъяснения маститого либерал-реформатора символичны. Критиковать своих последователей — не комильфо. А придать подобающее толкование их решениям надо. Отсюда в очередной раз «одно из тех многих действий, которые необходимы, чтобы двигаться дальше в решении задач».
Так ведь четверть века двигаемся и решаем… Только где результаты — конкурентные, перспективные и, как ещё недавно самоуверенно твердили, опережающие?
Рубль уже девальвирован практически в два раза — но достижение стабильности либо проблематично, либо достаточно условно.
Попытки борьбы с неоправданным завышением розничных цен будут скорее безуспешны (за всем не уследишь!), подтверждая тем самым ожидания двузначной инфляции в 2015 г. (по некоторым прогнозам до 16—18%). Правительство анонсировало как действия в «ручном режиме» свою часто запаздывающую (скорее импульсивную, нежели продуманную) реакцию.
Утверждая антикризисный план, предусматривающий 60 пунктов различных мер поддержки экономики, банков и социальной сферы, премьер тут же заявил, что в зависимости от складывающейся ситуации в него будут вноситься корректировки «по ходу».
Информация к размышлению
Не внушают оптимизма заверения первого вице-премьера Игоря Шувалова: «Забота этого кризиса — поддерживать людей, а не собственников предприятий» (NEWSru.com/В России, 1 февраля 2015 г.).
Алексей Кудрин, экс-министр финансов: «В антикризисной программе много рационального, но она лишь частично „утоляет боль“, а лечит плохо» («Взгляд», 30 января 2015 г.).
По мнению Р. Гринберга, в настоящее время «мы наблюдаем явное затухание экономической активности, потребительского спроса и заметное сокращение занятости… До того, как появятся первые серьёзные успехи, по крайней мере в ближайшие несколько лет, придётся мириться с фазой прозябания экономики и социальной жизни»
Руководствуясь классическими принципами рыночной экономики, следует учитывать современные реалии. В частности, стремиться к «равновесию между государственной активностью и частной инициативой».
Согласно концепции экономической социодинамики Р. Гринберга и А. Рубинштейна, «есть такие сферы, где нельзя обойтись без государства. А есть сферы, куда государство не должно вмешиваться, например обычные товары и услуги. Но есть товары и услуги, которые государство опекает: здравоохранение, культуру, науку, образование. Там без систематической государственной поддержки не обойтись» (там же).
*****
«Восточный разворот» также не ознаменовался особыми достижениями. Проекты «Сила Сибири» и ряд других можно определить как прорывные. Но до многостороннего развития отношений с азиатскими партнёрами ещё далеко. Вследствие западных санкций Россия отрезана от средне- и долгосрочных кредитов и может брать лишь краткосрочные.
В то же время ни одной отечественной компании не удалось разместиться на биржах Китая или «азиатских тигров», привлечь существенное финансирование или создать активное представительство в Пекине, Сингапуре, Гонконге.
Эксперты отмечают: Восток — дело тонкое, время для завоевания Поднебесной безнадёжно упущено, а истинные интересы КНР сейчас лежат не в области природных ископаемых («Компания», 23 января 2015 г.).
Да и попасть под санкции вследствие деловых контактов с российскими компаниями, крупные азиатские финансовые и промышленные структуры, как правило, действующие прагматично, опасаются.
Вспомним прогноз в начале 2014 г. по оттоку капитала: ЦБ — нулевой, МЭР — 30 млрд долл. По факту — превысил 150 млрд долл. (почти 10 трлн руб.). Этого было бы достаточно, чтобы трижды докапитализировать весь российский банковский сектор. Однако в 2014 г. не состоялось ни одного размещения в юанях или гонконгских и сингапурских долларах. Российские компании вынуждены налаживать отношения с Азией с нуля (там же).
Информация к размышлению
1. Р. Гринберг: «азиатский вектор» экономического сотрудничества крепнет, но просматриваются тенденции к изоляции. Поэтому актуально, избегая крайностей, сбалансировать наши экономические отношения между Западом и Востоком. Недопустим опрометчивый крен в сторону Востока, Китая. Неизвестно, каким образом его экономическая мощь будет материализована в угоду политическим амбициям. Мы не должны оказаться младшим партнёром ни Запада, ни Китая. Нужны равноправные отношения («Московский комсомолец», 26 января 2015 г.).
2. Герман Греф, глава Сбербанка: «Тезис о том, что мы не дождались западных денег, — он очень плох. Коллеги, вы не дождётесь и восточных денег. Не надо ждать… Нет желающих встать в очередь и проинвестировать к нам в страну» («Компания», 23 января 2015 г.).
3. Наивысший кредитный рейтинг китайского агентства Dagong, присвоенный «Газпрому» — бесполезен. Инвесторы ориентируются на рейтинги S&P, Moody's и Fitch («Ведомости», 3 февраля 2015 г.).
4. Григорий Явлинский: «У Индии и Китая свои интересы: экономически они реально зависят от Запада, и именно в связях с ведущими экономиками мира они видят инструмент роста своего будущего благосостояния и могущества. Для Китая США являются несопоставимо более важным рынком сбыта и источником ресурсов для роста» («Новая газета», 9 февраля 2015 г.).
Между тем, по данным Главного таможенного управления КНР объем внешней торговли между Россией и Китаем сократился в январе 2015 г. на 36,4% в годовом выражении до 33,2 млрд юаней (5,3 млрд долл.). Китайский экспорт в РФ сократился за тот же период на 42,1% до 17,3 млрд юаней (2,8 млрд долл.), импорт российских товаров - на 28,7% до 15,9 млрд юаней (2,5 млрд долл.) (http://tass.ru/ekonomika/1752527).
В порядке сравнения. В январе 2014 года объемы российско-китайской торговли выросли на 16% («Коммерсант», 9 февраля 2015 г.).
*****
Невольно задаёшься вопросом: о каких «нестандартных» (по терминологии В. Мау и А. Улюкаева) подходах к преодолению кризиса идёт речь? Ведь мы, образно говоря, продолжаем безуспешно копошиться в старой песочнице с неизменными игрушками, часть которых досталась по наследству, а часть банально подбросили.
Уместно спросить: разве не следуя либеральным курсом мы «построили примитивную сырьевую экономику и выкопали непроходимую пропасть между личными доходами большинства и капиталами единиц» (Р. Гринберг)? И оказались в том самом месте, куда сегодня никто не стремится?
Чем объяснить многочисленные концепции, стратегии, программы, проекты? Прогнозы, предложения, советы, рекомендации? Зачастую взаимоисключающие и противоречащие друг другу?
Неужели борьба мнений не должна вести к долгожданному консенсусу относительно стратегии, целей, путей развития в непростой для России период? Стать объединяющим и вдохновляющим результатом коллективного творчества правительственных чиновников, учёных, предпринимателей, небезразличных граждан, наконец?
Меры, предусмотренные антикризисным планом, должны обеспечить «устойчивое развитие экономики и социальную стабильность». Мы далеки от мысли умалить значимость и актуальность документа, но нельзя пройти мимо множества критических высказываний. Например, эсера Михаила Емельянова: это не план, а бессистемный набор пожеланий и мечтаний («Московский комсомолец», 30 января 2015 г.).
Не менее показательно качество ряда формулировок, в частности, в первом пункте: «…увеличение бюджетных ассигнований на предоставление бюджетных кредитов бюджетам бюджетной системы РФ при условии реализации субъектами федерации региональных планов обеспечения устойчивого развития экономики и социальной стабильности в 2015 году».
По сообщению МК от 28 января 2015 г., «замысловатая фраза… уже к середине дня стала хитом соцсетей — пользователи пытались разобраться, что бы это значило».
Удивляться нечему — «произведение», надо полагать, готовили правительственные чиновники и непотопляемые либерал-реформаторы. По крайней мере, такой вывод вполне уместен с учётом следующей цитаты из интервью Р. Гринберга: «Приходится констатировать, что и крупный, и средний, и малый бизнес ожидают каких-то решений, которые примет правительство в рамках объявленного антикризисного плана. Остаётся надеяться, что этот план будет внятным, эффективным и работоспособным» (выделено мной. — В.Т.).
Завершающая фраза не случайна и объясняет многое. Получается, что ведущие экономисты страны, не разделяющие либеральных взглядов, в разработке антикризисного плана не участвовали, оказавшись в очередной раз «не при делах» (прошу извинить за жаргон).
Как не вспомнить одно из «инновационных» предложений правительства в ходе реформы РАН: наделить чиновников полномочиями заслушивать и утверждать ежегодные научные планы и отчёты академиков!
Информация к размышлению
1. Антикризисный план — пёстрый набор известных мер и действий. Это активизация структурных изменений (каких?) в российской экономике, снижение инфляции, импортозамещение, содействие развитию малого и среднего предпринимательства, модернизация пенсионной системы, повышение эффективности госкомпаний (по последним двум пунктам никаких мер не предусмотрено). Предусмотрена индексация страховых пенсий на величину инфляции с 1 февраля, происходящая каждый год. Цель плана — выход на положительные темпы роста экономики («Эксперт», 2 февраля 2015 г.).
2. Из 2 трлн 332 млрд руб. — 1 трлн 665 млрд руб. направляется на поддержку банков, 50 млрд — на поддержку АПК, промышленности — всего 17 млрд руб. План не предусматривает смену экономической модели, не решает проблему сырьевой зависимости, не стимулирует рост экономики (http://me-forum.ru/media/events/Antikrizisnaya%20sekciya%20MEF/).
3. Константин Бабкин, сопредседатель МЭФ: в антикризисном плане правительства красной линией прописан мотив — «подождем два года, делать ничего не будем, потом нефть подорожает и будем жить как прежде… Мы должны добиваться того, чтобы не все деньги ушли на поддержку банков, а также на поддержку торговых сетей. Приоритет должен быть отдан развитию несырьевого сектора… В Правительстве должны появиться новые лица с опытом реальной экономики» (http://me-forum.ru/media/news/3868/).
*****
Время берёт своё. Либералы перестали огульно отрицать необходимость участия государства в экономике (уроки кризиса не прошли даром). Государственники не мыслят современную экономику без рыночных механизмов и давно отказались от идеи тотального планирования. Однако общепризнанной национальной стратегии развития нет, отечественная экономика продолжает «буксовать», постепенно переходя в кризисную фазу. Заметим, что и мировая экономика также не избавилась до конца от последствий недавнего кризиса.
И если это не случайно, то напрашивается очевидный вопрос об адекватности подходов к нынешней экономической ситуации — в масштабах глобальных и сугубо российских.
Мало цитируемый сегодня В.И. Ленин писал: «Надо уметь найти в каждый момент то особое звено цепи, за которое надо всеми силами ухватиться, чтобы удержать всю цепь и подготовить прочно переход к следующему звену» (выделено мной. — В.Т., «Очередные задачи Советской власти», ПСС, т. 36, с. 205).
Так не пора ли действительно найти особое звено цепи, являющееся фундаментальным искомым ориентиром, относительно которого необходимо будет выстроить последовательно реализуемые в экономике реформы — структурные, институциональные и прочие?
Французский экономист Томас Пикетти выявил устойчивое превышение темпов роста прибыли на капитал в сравнении с темпами экономического роста.
«Неравенство, — утверждает автор книги „Капитал в XXI веке“, — является неотъемлемой частью капитализма. Главным законом капитализма является то, что рентабельность капитала должна быть выше темпов экономического роста. Тогда владельцы капитала обогащаются быстрее других, а рост капитала опережает рост заработной платы».
И далее: «Западное общество смещается в сторону олигархии. Капитал концентрируется у меньшинства, а потому возрастает роль наследства» и семейных связей в достижении индивидуального успеха. Напротив, утверждение о всеобщем выигрыше от экономического роста теперь не соответствует действительности (http://9tv.co.il/news/2014/04/24/174059.html, 24 апреля 2014 г.).
Информация к размышлению
1. Т.Пикетти прогнозирует во второй половине текущего столетия глобальный рост экономики на уровне 1,5% в год, а уровень сбережений — порядка 10%. Ожидаемое увеличение доходности капитала составит в среднем 3—4% в год, а ежегодный уровень роста экономики — 2—3%.
2. К началу 2010-х годов в США доля совокупного фонда оплаты труда, распределяемая в пользу богатейшего 1% населения, достигла 8%, а доля доходов в национальном доходе выросла до 20% с 9% в 1970-е годы. Для всего остального населения рост доходов не превысил 0,5%.
3. Богатые 10% населения США, получающие доход от капитала, владеют 72% от всего национального богатства, а беднейшие 50% населения распоряжаются только 2% национального богатства.
4. В настоящее время 0,001 населения земного шара владеет, в среднем, капиталом в 10 млн евро и распоряжается 20% глобального богатства. При сохранении тенденции шестипроцентного роста доходности крупных состояний при среднем приросте глобального капитала 2% в год через 30 лет эта группа населения будет контролировать 60% глобального богатства («О капитале и справедливости в XXI веке», «Можно ли сократить имущественное неравенство?» — см. здесь же).
Как видим, владение капиталом (в т.ч. унаследованным богатством) в разы увеличивает возможность повысить личное благосостояние в сравнении с трудовыми доходами (включая различного рода дополнительные выплаты — вознаграждения, бонусы и пр.).
Что предлагает Т.Пикетти?
1. Активизировать регулирующую роль государства в экономике и усилить его социальную ответственность.
2. Ввести прогрессивный подоходный налог, позволяющий снизить имущественное неравенство.
3. Подумать о глобальном прогрессивном налоге на богатство, предотвращающем рост имущественного неравенства.
4. Отслеживать распределение богатства в мире и обеспечить прозрачность потоков финансовых капиталов, т.к. их неконтролируемое перемещение и концентрация ведут к мировому финансовому, а затем и полномасштабному экономическому кризису.
Вместе с тем, сам Т. Пикетти признаёт, что сформулированные предложения скорее утопичны. Становление олигархических режимов более реально, нежели адекватные демократические и структурные преобразования, чем достижение баланса между индивидуальной свободой и социальной справедливостью.
В итоге усиливается общественное неравенство. Вопрос «Может ли капитал стать социально справедливым?» остаётся открытым.
*****
Фактически, речь идёт о несоответствии современных производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил. Понятно, что чем более развита экономика, чем дальше ушло экономическое развитие от капитализма времён Карла Маркса, тем существеннее это несоответствие, тем явственнее противоречие между классическим посылом равенства прав и возможностей и усиливающимся социальным расслоением общества.
После мирового кризиса 2008—2009 гг. тема социального неравенства в рамках G-8 и G-20, на заседаниях ВТО и ОЭСР, на экономических форумах (Давос, Санкт-Петербург и др.) — из числа наиболее актуальных и обсуждаемых.
Однако технический прогресс, образованность, передовые коммуникации, эффективность хозяйственных связей, взаимозависимость экономик отдельных государств, внутристрановые законодательные акты и различные международные соглашения, наднациональные организации и неформальные структуры, другие новации последнего времени не могут решить всё более актуальную проблему социальной несправедливости, углубления пропасти между богатыми и бедными, начавшегося в 70-х гг. прошлого столетия.
В таблице 1 представлены данные о доходах различных групп населения в зависимости от вида доходов (зарплата, доход на капитал, рента, процент на сбережения, корпоративные прибыли, дивиденды и др.) (http://cadtm.org/What-can-we-do-with-what-Thomas).
Таблица 1. Неравенство доходов в 2010 г., %
|
Доля населения |
Европа |
США |
|
10% (богатые) |
35 |
50 |
|
В т.ч. 1% наиболее богатых |
10 |
20 |
|
40% (средний класс) |
40 |
30 |
|
50% (бедные и наиболее бедные) |
25 |
20 |
С 1977 по 2007 гг. 10% богатых граждан США присвоили три четверти прироста национального дохода, в т.ч. 1% наиболее богатых — 60%. Для остальных 90% рост доходности был менее 0,5% годовых. Причину этого Т. Пикетти видит в том, что доход с капитала позволяет забрать часть прибыли у тех, кто вынужден полагаться исключительно на заработную плату. Такое аккумулируемое богатство становится доминирующим фактором экономики, социальной и политической структуры общества.
С точки зрения Т. Пикетти, суперсостояния — это естественный и даже неизбежный итог капитализма в действии: «Основополагающая логика капитализма заключается в постоянном накоплении богатства, что ведёт к возникновению наследственной денежной аристократии» — той, которую он называет родовым капитализмом типа общества рантье.
В России неравенство доходов и сверхвысокая концентрация богатства у самых обеспеченных семей страны (верхний 1% населения владеет 30% всех активов) сочетаются с высоким восприятием коррупции.
Согласно опросам, порядка двух третей российских граждан недовольны существующим неравенством доходов («Газета.ру», 15 апреля 2014 г).
А в одном из недавних интервью, посвящённых «Капиталу в XXI веке», Т. Пикетти сказал: «Мы должны найти способ, обеспечивающий получение каждым своей доли от этого процесса» (выделено мной. — В.Т., http://sergesparroff.blogspot.ru/2014/04/xxi.html, 27 апреля 2014 г.).
Растущее неравенство становится главной угрозой системе сегодня, и без радикальных мер этот процесс не остановить. Взрывной рост производительности труда, вызванный новыми технологиями, позволил человечеству избежать мрачных прогнозов необратимого роста неравенства и социальных потрясений. Однако механизмы, заключенные в глубинах капитализма, никуда не делись и вновь приведут к росту неравенства, размывая фундамент демократических обществ.
Таким образом, фундаментальный порок попыток преодолеть последствия мирового экономического кризиса на глобальном и национальном уровне — игнорирование сложившихся в современном мире противоречий в отношениях между миром труда и миром капитала. Одновременно это подрывает саму идею доминирования человеческого капитала в XXI веке.
*****
Несправедливое распределение результатов труда, фактическое отчуждение работников от средств производства вследствие растущей концентрации общественных богатств в руках меньшинства характерны и для России. Старт процессу был задан тотальной приватизацией 1990-х, преследовавшей в первую очередь не достижение экономической эффективности, а необратимый слом советской политической системы.
Иными словами, существует глобальный тренд растущего противоречия между общественным характером труда и частной формой присвоения производимого продукта.
В пользу такого вывода свидетельствуют результаты опроса читателей газеты «Экономика и жизнь» и студентов экономических специальностей вузов более чем в 20 российских регионах (табл. 2).
Таблица 2. Должно ли из права собственности на средства производства следовать безусловное право их владельца присваивать результаты общественного труда, полученные с помощью этой собственности? (%)
|
Варианты ответа |
Читатели «ЭЖ» |
Студенты |
|
Не должно |
62 |
54—60 |
|
Должно |
29 |
35—39 |
|
Другое |
7 |
9—13 |
|
Затрудняюсь ответить |
2 |
< 2 |
Свыше половины респондентов разного возраста не считают справедливой ситуацию, когда результаты общественного труда безоговорочно достаются собственникам средств производства. Традиционную точку зрения разделяют чуть более трети опрошенных.
Результаты опроса ставят под сомнение классическую аксиому рыночной экономики о неотъемлемом праве частных собственников средств производства присваивать результаты общественного труда, полученные с использованием этой собственности.
Именно с анахронизмом такого права в немалой степени связана нарастающая проблема социальной несправедливости и имущественного расслоения, всё более тревожащая мировое сообщество, подпитывающая историческое противоречие между трудом и капиталом, между теми, кто производит, и теми, кто владеет доходом.
Чем выше технологический уклад, тем значимее роль и вклад человеческого капитала, больше спрос на инновации, знания, умения, таланты, овеществляемые в каждой единице общественно производимого товара и оказываемой услуги.
Однако общественному характеру современного производства противоречит частная форма присвоения.
Отчуждение индивида от результатов труда, от соответствующей доли национального дохода есть следствие отчуждения от капитала. Но то, что было исторически закономерно в рамках предыдущих общественных формаций и технологических укладов, теперь — нонсенс.
*****
Распыление капитала, его распределение (на тех или иных условиях) среди множества непосредственных производителей — перспективный путь преодоления возникших социально-экономических проблем.
Вместо протестов и революций — поступательная демократизация экономических отношений. Вместо разрывающего общество деления на богатеющее меньшинство и беднеющее большинство — достойный вклад в формирование среднего класса как доминирующей и стабильной социальной группы, движущей силы общественного прогресса.
Подобный подход с 1970-х гг. (без малого полвека!) последовательно реализуют в ведущих экономиках мира: от простого наделения акциями работников до концентрации в их руках контрольного пакета акций компаний, в которых они трудятся.
Такие акционерные общества работников, или народные предприятия (согласно Гражданскому кодексу РФ) успешно работают и в нашей стране («Народные предприятия России» — см. здесь же).
Именно становление работника труда одновременно в качестве работника капитала даёт ему право быть совладельцем результатов труда, в производстве которых он лично участвует (за что получает трудовой доход) и использует свой капитал (получая долю дохода от капитала, совладельцем которого он является). Такие совладельцы-собственники, в отличие от наёмных работников или хозяев-частников, как правило, более мотивированы заинтересованно трудиться и быть соинвесторами своего предприятия, направляя часть прибыли на модернизацию и рост эффективности производства, повышая стоимость своего пакета акций.
Открывается немало перспективных возможностей, например, относящихся к пенсионной проблеме. Накапливаемый работником пакет акций при выходе на пенсию выкупается предприятием (так велит Федеральный закон № 115-ФЗ) — а это десятки, сотни тысяч и даже миллионы рублей. Чем не личный трудовой вклад работника в обеспеченную старость, заодно снижающий давление и на госбюджет, и на пенсионную систему?
Для таких предприятий, собственниками которых являются сами работники, характерны социальная ответственность, прозрачность финансовых потоков, своевременные отчисления в бюджеты разных уровней, заинтересованное сотрудничество в развитии территорий и т.д.
*****
Итак, можно ли сократить имущественное неравенство? Может ли капитал быть социально справедливым? Ответ — утвердительный.
Один из путей решения проблемы — коллективные формы хозяйствования, создание многочисленного слоя работников-совладельцев средств производства и результатов труда, заинтересованных в системных реформах и эффективном общественном производстве, обеспечивающем достойную зарплату и доход на инвестированный капитал.
На эти важнейшие условия достижения социальной справедливости и преодоления имущественного неравенства указывали и указывают современникам Жан-Шарль Сисмонди и Валериан Майков, Карл Маркс и Николай Чернышевский, Михаил Ломоносов и Дмитрий Менделеев, Папа Римский Иоанн Павел II и Святослав Федоров, Элинор Остром, Фрэнсис Фукуяма и многие другие («Дух общинности в экономике» — см. здесь же).
Не будет преувеличением утверждать, что сохраняющиеся противоречия между трудом и капиталом, несправедливое распределение доходов — всё более очевидное доминирующее препятствие на пути успешного социально-экономического развития и всеобщего блага.
Отсюда вопрос: если экономика неэффективна и её сотрясают кризисы — в тех ли руках капиталы и ключ к проведению реформ? И кто “пахать” будет?