Даже если определение завершающей обязанности лизингодателя осуществлено не в соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 3—3.6 постановления Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 17 «Об отдельных вопросах, связанных с договором выкупного лизинга», это не противоречит принципу свободы договора, потому что данные разъяснения не относятся к императивным нормам. В связи с этим отличие условий соглашения от содержания данных разъяснений само по себе не может служить основанием для неприменения достигнутых сторонами договоренностей. Такой вывод Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ сделала в Определении от 04.08.2015 № 310-ЭС15-4563 по делу № А68-2906/2014.
Суть дела
Предприниматель (лизингополучатель) и компания (лизингодатель) заключили договор финансовой аренды (лизинга), объектом которого являлся автобус Mercedes-Benz Sprinter 515 CDI.
По условиям договора (с учетом дополнительного соглашения) общая стоимость предмета лизинга составляла 2 994 784 руб.; сумма аванса, подлежащего перечислению лизингополучателем лизингодателю, — 764 298 руб.; выкупная стоимость — 1000 руб.
На основании договора лизинга лизингополучатель за свой счет застраховал автобус от всех рисков, заключив договор добровольного комплексного страхования по полису «полное каско» без франшизы на страховую сумму 2 232 500 руб.
В договоре лизинга стороны также установили порядок расчетов в случае, если предмет лизинга будет утрачен. В такой ситуации лизингополучатель обязан выкупить предмет лизинга и уплатить лизингодателю сумму разницы между суммой, необходимой для досрочного выкупа предмета лизинга (задолженность по лизинговым платежам, задолженность по пеням и штрафам, дополнительные расходы по договору, а также сумма оставшихся лизинговых платежей), и суммой полученного лизингодателем страхового возмещения в течение десяти рабочих дней с даты предъявления соответствующего требования лизингодателем. В случае если сумма полученного лизингодателем страхового возмещения окажется больше суммы, необходимой для досрочного выкупа предмета лизинга, лизингодатель обязан вернуть разницу лизингополучателю.
В ночь с 4 на 5 октября 2013 г. автобус сгорел в результате поджога неустановленным лицом. Годных остатков автобуса после поджога не окалось.
Через несколько месяцев после инцидента, а именно 20 апреля 2014 г., компания и предприниматель заключили еще одно дополнительное соглашение к договору лизинга, согласно которому в связи с гибелью предмета лизинга финансовая аренда в отношении него прекращена с 1 ноября 2013 г.
Сумма закрытия договора составила 1 120 966 руб. Сумма страхового возмещения, подлежащая перечислению страховщиком в пользу компании, — 2 232 500 руб.
В дополнительном соглашении стороны установили, что лизингодатель возвращает лизингополучателю разницу между страховым возмещением и суммой закрытия договора в размере 1 111 534 руб., а по итогам сверки — еще и лизинговый платеж за ноябрь 2013 г. в размере 69 345 руб. Итого 1 180 879 руб.
Именно такую сумму компания перечислила предпринимателю.
В то же время, предприниматель посчитал, что имело место скрытое включение лизингодателем в состав периодических лизинговых платежей выкупной стоимости транспортного средства, хотя оно и оставалось в собственности лизингодателя до момента выкупа после оплаты всех платежей по договору. Это обстоятельство послужило поводом для обращения в арбитражный суд. Цена иска сложилась из аванса по договору лизинга (764 298 руб.), перечисленного предпринимателем в пользу лизинговой компании, и суммы, уплаченной при исполнении договора лизинга (343884,7 руб.).
Судебное разбирательство
Три инстанции приняли решение в пользу предпринимателя, удовлетворив его исковые требования частично: с компании в его пользу взыскано 343884,7 руб., в удовлетворении остальной части исковых требований отказано.
Разрешая спор, суды трех инстанций руководствовались ст. 2, 11, 19, 28 и 31 Федерального закона от 29.10.98 № 164-ФЗ «О финансовой аренде (лизинге)» (далее — Закон о лизинге), а также ст. 421, 1102 и 1109 Гражданского кодекса РФ. По мнению судов, имело место неосновательное обогащение компании в размере 343884,7 руб., составляющих сумму выкупной стоимости, включенной в состав периодических лизинговых платежей. Основной аргумент: перехода права собственности на предмет лизинга не было, так как по условиям договора такой переход происходит после внесения всех лизинговых платежей и оплаты символической выкупной стоимости в сумме 1000 руб.
Признав выкуп и, как следствие, переход права собственности на предмет лизинга несостоявшимся, суды решили, что у компании не было оснований для удержания денежных средств в размере 343884,7 руб., которые фактически представляли собой выкупную цену предмета лизинга.
Не согласившись с решениями судов нижестоящих инстанций, компания обратилась в Верховный суд РФ с кассационной жалобой, в которой просила состоявшиеся по делу судебные акты отменить и направить дело на новое рассмотрение.
В частности, компания сослалась на нарушение норм гражданского законодательства о последствиях расторжения договора, поскольку в дополнительном соглашении к договору лизинга стороны договорились о распределении между собой убытков, возникших в связи с утратой предмета лизинга.
По мнению компании, на ее стороне отсутствует неосновательное обогащение, так как она не была поставлена в лучшее положение, чем то, в котором она бы находилась при выполнении предпринимателем договора лизинга. Удовлетворение требований истца привело к нарушению баланса интересов сторон и убытку компании, что недопустимо. Судья ВС РФ, рассматривавший жалобу компании, счел приведенные аргументы заслуживающими внимания и передал жалобу в судебное заседание Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ (Определение от 01.07.2015 № 310-ЭС15-4563).
Позиция Верховного суда
Проверив материалы дела, Судебная коллегия пришла к выводу, что нижестоящие суды не учли несколько важных моментов, что дает основания для отмены принятых ранее судебных решений.
Так, в соответствии с п. 2 ст. 1 и ст. 421 ГК РФ граждане и юридические лица свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора. В силу п. 1 ст. 450 ГК РФ изменение и расторжение договора возможны по соглашению сторон, если иное не предусмотрено данным Кодексом, другими законами или договором. Принцип свободы договора применяется к указанным соглашениям сторон равным образом наряду с иными видами договорных соглашений.
Согласно абз. 2 п. 2 постановления Пленума ВАС РФ от 06.06.2014 № 35 «О последствиях расторжения договора» последствия расторжения договора, отличные от предусмотренных законом, могут быть установлены соглашением сторон с соблюдением общих ограничений свободы договора, определенных в постановлении Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах».
В рассматриваемом деле дополнительное соглашение от 20 апреля 2014 г. предусматривало последствия расторжения договора лизинга в связи с утратой его предмета. В частности, в указанном соглашении стороны распределили убытки, возникшие от гибели автобуса, и определили завершающую обязанность лизингодателя перед лизингополучателем в виде итоговой выплаты в размере 1 180 879 руб.
Судебная коллегия констатировала, что определение завершающей обязанности лизингодателя было осуществлено не на основании разъяснений, содержащихся в п. 3—3.6 постановления Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 17 «Об отдельных вопросах, связанных с договором выкупного лизинга». Но, по мнению высших судей, это обстоятельство не противоречит принципу свободы договора, потому что данные разъяснения не относятся к императивным нормам. И отличие условий соглашения от содержания данных разъяснений само по себе не может служить основанием для неприменения достигнутых сторонами договоренностей.
Судебная коллегия также обратила внимание на то, что и в договоре лизинга, и в дополнительном соглашении к нему стороны фактически установили, что в случае гибели предмета лизинга расчеты осуществляются так, как если бы право собственности на предмет лизинга перешло к лизингополучателю.
В силу положений ст. 669 ГК РФ и ст. 22 Закона о лизинге риск гибели предмета лизинга по общему правилу лежит на лизингополучателе. В момент гибели предмет лизинга находился в сфере имущественной ответственности лизингополучателя (предпринимателя). Поэтому распределение убытков при прекращении договора, в результате которого компания получает от предпринимателя такие же имущественные предоставления, как если бы договор лизинга был исполнен надлежащим образом, не может рассматриваться как нарушающее грубым образом баланс интересов сторон и ущемляющее интересы слабого контрагента (предпринимателя). Следовательно, обязательство, установленное дополнительным соглашением, подлежит исполнению на основании ст. 309 ГК РФ.
По общему правилу лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное (неосновательное обогащение) (п. 1 ст. 1102 ГК РФ). Для применения названной нормы следует установить безосновательность приобретения имущества его фактическим пользователем, факт или возможность использования этого имущества для извлечения доходов и размер этих доходов.
В данном случае последствия расторжения договора лизинга урегулированы соглашением сторон, поэтому у суда не было оснований квалифицировать спорную денежную сумму в качестве неосновательного обогащения компании, правомерно получившей денежные средства.
Таким образом, нижестоящие суды допустили существенные нарушения норм материального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов компании в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. В результате Судебная коллегия по экономическим спорам на основании ч. 1 ст. 291.11 АПК РФ отменила обжалуемые судебные акты в части удовлетворения исковых требований предпринимателя.