В недавнем интервью ректор Российской академии народного хозяйства и государственной службы Владимир Мау утверждал, что основные направления деятельности правительства (ОНДП) — «это добротная среднесрочная программа развития», испытывающая «серьёзные проблемы зависимости от внешних шоков». Попенял на конъюнктурные факторы, повторил либеральную мантру о том, что «мы сейчас платим по счетам прошлого», поделился взглядами на российский кризис, будущее мировой экономики и возможные модели роста. Отдельные рекомендации оригинальностью не отличались…
*****
У онлайн-интервью красноречивый заголовок: «Наш кризис — это часть глобального кризиса» (здесь и далее — «Газета.ру», 22 сентября 2015 г.). Столь нехитрый приём — очевидное стремление обозначить именно внешние шоки в качестве доминирующего фактора нынешних российских проблем. Соответственно, внутренние причины, от которых «не спрятаться, не скрыться», как бы дополняют неблагоприятные воздействия извне на отечественную экономику.
То, что и развитые, и развивающиеся экономики после кризиса 2008—2009 гг. испытывают серьёзные трудности — не новость. Но достигнутые средние темпы роста мирового ВВП, колеблющиеся около 3%, порождают закономерный вопрос относительно нынешнего и на ближайшие годы отрицательного значения данного показателя в нашей экономике.
Информация к размышлению
1. Аркадий Дворкович, вице-премьер: правительство ожидает по итогам 2015 г. падение ВВП на уровне 3,5%, в худшем случае — до 4% («Финмаркет», 25 сентября 2015 г.).
2. ЦБ РФ считает, что по итогам 2015 г. снижение ВВП составит 3,9—4,4%, а по итогам 2016 г. ВВП снизится на 0,5—1% (там же).
3. Аналитики Citigroup оценивают повышение мирового ВВП в текущем году на уровне 2,6% против ожидавшихся ранее 2,7%. В 2016 г. — на уровне 2,9% против прежнего прогноза в 3,1% (NEWSru.com/Экономика, (24 сентября 2015 г.).
В связи с этим странно (мягко говоря) воспринимается формулировка «План первоочередных мероприятий по обеспечению устойчивого развития экономики и социальной стабильности на 2015 год», которым руководствуется правительство. Устойчивое развитие в условиях снижения ВВП? И всё это в рамках антикризисной стратегии. Термин «функционирование» представляется более адекватным и честным…
По мнению В. Мау, «мы находимся под воздействием нескольких кризисов и нескольких факторов». В частности, в структурном кризисе — с преодолением которого запаздываем (как всегда) в сравнении с западными экономиками. Иными словами, становится печальной традицией, что мы не только постоянно пытаемся догнать страны-лидеры по уровню экономического развития, но и отстаём от них в преодолении кризисов. К тому же, чтобы выйти из кризиса 2008—2009 гг., необходимо прежде всего реструктурировать экономику.
Такое признание красноречиво само по себе. Но вот незадача: высокие цены на нефть быстро восстановились, и давно назревшие экономические реформы были в очередной раз отложены...
Правда, «недолго музыка играла», стоимость барреля снова резко спикировала и теперь колеблется колеблется ниже уровня в 50 долл.. Это вводит в ступор многочисленных экспертов и нервирует не только рынок, но и правительственных чиновников, судорожно пытающихся затормозить экономический спад и найти источники пополнения худеющего бюджета.
Информация к размышлению
Когда президент поручил правительству рассмотреть условия повышения налогов на нефтяников, те, в свою очередь, перевели «стрелку» на газовиков и предлагают взять деньги у них. В конце сентября правительство отказалось от повышения НДПИ, но продлило мораторий на накопительные пенсионные взносы на 2016 г. — в третий раз подряд. Обсуждается решение понизить индексацию пенсий до 4%, а также не платить пенсию работающим пенсионерам с доходом более 1 млн руб. в год.
Вопрос «Чьи интересы обслуживает правительство?» становится риторическим…
Далее В. Мау констатирует, что «и на Западе, и в России произошло существенное усиление доли сектора услуг по отношению к промышленности», получившее название «деиндустриализация» или «постиндустриализация». В результате возникла «новая конфигурация, в которой материальное производство играет относительно меньшую роль по отношению к услугам».
Странно, что известный экономист смешивает по сути противоположные понятия. Или тем самым вуалирует индустриальную деградацию российской экономики?
Ведь именно в России произошла деиндустриализация, а постиндустриализация последовательно осуществляется в передовых экономиках. Разве можно отрицать разрушение ряда ведущих отраслей российской промышленности или сокращение до минимума участия некогда важнейших производств в технологическом обновлении отечественной индустрии?
И допустимы ли подобные терминологические параллели в оценке действий США, Германии, Франции, Великобритании — возвращающих «национальных промышленных чемпионов» на родину? Не «железо» везут домой, а сворачивают производства, в частности, в Китае и других азиатских странах. Одновременно развивая эффективный выпуск новой, высокотехнологичной, конкурентной продукции на своей территории — ближе к разработкам, сервису, рынкам сбыта.
Да и сам В. Мау признаёт, что «появляются новые отрасли, в которых труд не очень значим. Вот что такое реиндустриализация в развитых странах. Это же не то, что в Соединённых Штатах сообразили, что чугун надо производить не в Китае, а в Соединённых Штатах. Нет, это появление отраслей, в которых труд в издержках не значим» (выделено мной. — В.Т.).
Это в Россию возвращать нечего — восстановить бы на современном уровне то, что утеряно. Но об этом в интервью не говорится….
Непонятно и сравнение воздействия на бюджет антироссийских санкций с последствиями антиалкогольной кампании в Советском Союзе. Сократившиеся возможности российских заёмщиков получать дешёвые зарубежные кредиты навеяли маститому учёному воспоминания о всегда значительных, но резко «скукожившихся» в середине 1980-х акцизных сборах на алкоголь, что сильно ударило тогда по наполняемости союзного бюджета.
А почему бы не вспомнить более близкое событие — «шоковую терапию» начала 1990-х, разом всё обвалившую? Не общие ли инициаторы состоявшейся тогда тотальной ломки экономического строя, ввергнувшей страну в небывалый кризис, и нынешних санкций?
*****
Не менее примечательно утверждение, что структурные кризисы XX века — «это не подъём и спад…, это адаптация к новым вызовам, к новой модели роста…, появление новых геоэкономических, геополитических балансов, появление новых валют и новых доминирующих экономических доктрин».
И далее: «В современных условиях тоже есть несколько загадочных сюжетов экономической теории, на которые пока нет ответа» (выделено мной. — В.Т.). Чем не попытка ненавязчиво оправдать давно и тщетно блуждающее в поисках истины правительство?
Настораживает мысль, что отсутствующие ответы «задают повестку экономической дискуссии следующего десятилетия..., ближайшего будущего… Что одно из важных и интересных направлений — это перспективы неравенства экономического роста. То есть в какой мере неравенство будет тормозом экономического роста или стимулом. Это очень длинная дискуссия».
Конечно, важно понимать, закончился или нет период высоких темпов роста мировой экономики. Начинается ли период долгосрочной стагнации? Как преодолеть глобальное экономическое неравенство, развивающее одни и порабощающее другие страны? Престижно также активное участие в международных дискуссиях на эти темы российских экономистов, в частности, из Института им. Гайдара и РАНХиГС.
Но провозглашаемый («на десятилетие и ближайшее будущее»?!) подход не освобождает от главного — разработки обоснованных рекомендаций для российской власти по вопросам экономической политики: текущей, среднесрочной, долгосрочной. Рекомендаций, поддерживаемых не группой учёных, а воспринимаемых и поддерживаемых большинством граждан.
Думая о высоком, не забывай о насущном — время не ждёт!
*****
Как известно, французский экономист Томас Пикетти посвятил свои исследования фундаментальным причинам усиливающегося в мире социального неравенства, грозящего превратиться в основное противоречие экономики XXI века и подрывающего устои капиталистического общества («О капитале и справедливости в XXI веке» — см. здесь же).
В. Мау размышляет о неравенстве в экономическом развитии как феномене, уровень которого «может быть не только результатом, но и фактором, стимулирующим или сдерживающим экономический рост».
Мысль о мотивации через неравенство для России более чем оригинальна. Здесь богатые богатеют, бедные беднеют, реальные доходы основной массы населения стремительно падают, средний класс вымывается, а децильный коэффициент (соотношение доходов 10% самых богатых к 10% самых бедных граждан) по консенсусным оценкам может достигать 40 и более единиц.
Соглашаясь всё же с тем, что неравенство — весьма серьёзная проблема с точки зрения среднесрочных перспектив экономического роста и асоциальной атмосферы в обществе, В. Мау подчёркивает, что, «как показал весь опыт второй половины XX века, эта болезнь не лечится перераспределением доходов». Неожиданный вывод — разве только в XX век наступило прозрение? Разве не на протяжении всей человеческой истории шла борьба за справедливое распределение произведённого продукта?
Он призывает стимулировать экономический рост и рост благосостояния для всех. Все — за! Но в отличие от мировой экономики, где основные показатели в целом повышаются, в России кризис, объёмы ВВП и инвестиций падают, бюджетный дефицит растёт. И вот, наконец, долгожданное признание: наш кризис связан не только и не столько с общими трендами, сколько с нашими внутренними проблемами, с проблемами модели экономического роста.
Правда, сразу оговорка: «Смена модели роста — опять же достаточно характерная черта системных или структурных кризисов, это происходило всегда. Сейчас нет универсальной модели. Разные страны… стоят перед разными моделями, перед разными задачами по смене модели экономического роста».
Что же необходимо? Диверсифицировать экспорт, перейти от сырьевой к экспортно ориентированной модели. Этому способствует девальвация, которая «при прочих равных условиях и благоприятном инвестиционном климате создаёт хорошие условия для того, чтобы диверсифицировать и стимулировать несырьевой экспорт».
Как видим, ничего нового: либо банальности, которые не повторяет только ленивый, либо далеко не бесспорное утверждение о пользе девальвации, два «успешных» раунда которой состоялись в декабре 2014-го и августе 2015 г., но к ожидаемым результатам так и не привели. Если, конечно, не считать бодрые рапорты и благостные отчёты чиновников, назначенных ответственными за те или иные мероприятия (не путать с ответственностью за выполнение).
Информация к размышлению
1. Глава правительства Дмитрий Медведев в статье «Новая реальность: Россия и глобальные вызовы» пишет: «Произошедшая девальвация объективно ограничивает присутствие импортных товаров на российском рынке. Санкции и импортозамещение действуют в том же направлении. Всё это способно дополнительно снизить уровень конкуренции в нашей экономике, и без того избыточно монополизированной». В нашей ситуации развитие конкуренции приобретает особую актуальность — при слабой конкуренции рыночная экономика радикально снижает свой потенциал, если вообще не утрачивает смысл (выделено мной. — В.Т., «Российская газета», 24 сентября 2015 г.).
2. А. Дворкович: низкий курс рубля — положительный фактор для промышленности. Но «это потенциал. Пока кредиты дорогие, реализовать этот потенциал тяжело» («Финмаркет», 25 сентября 2015 г.).
*****
Из вопросов участников онлайн-интервью:
1. Оbserver: «мантра» 25-летней давности вашего учителя и покровителя Егора Гайдара звучала примерно так: «Разрушим неэффективную советскую промышленность, займём деньжат, построим инновационную экономику — и заживём!» Всё разрушили до основания, назанимали денег. Каждый россиянин, включая грудных детей и пенсионеров, теперь должен Западу почти 3500 долл., или 234 000 руб. по текущему курсу — в три раза больше, чем вместе взятые фонды — Резервный и Национального благосостояния.
Но за 25 лет ничего не построили. Даже нефтеперегонные заводы, чтобы бензин продавать, а не сырую нефть, не говоря уже о современной экономике и инфраструктуре. Не надо быть экономистом, чтобы сообразить, где и кем сделаны товары и услуги, которые всех нас окружают. Каждый год из страны «утекает» сумма, сравнимая с Фондом национального благосостояния (сейчас — 4,9 трлн руб.), то есть за 25 лет «эмигрировали» 25 таких фондов.
В далекой Нигерии местные «экономические гении» продают нефть и везут выручку в Лондон — покупать недвижимость, туда же отправляют своих детей — жить, учиться и работать, и съезжают сами.
Вопросы. В чьих интересах такая российская экономическая политика? Кто конкретно в ответе за то, что в России за 25 лет не созданы обещанные инфраструктура и промышленность, и куда делись триллионы долларов США, занятых за 25 лет от имени «дорогих россиян»?
В. Мау: за 25 лет в России уровень благосостояния на душу населения существенно возрос. Эмоциональная реакция связана с нынешним кризисом. В последние 15 лет экономика устойчиво и бурно росла. Отток капитала — проблема инвестиционного климата, стимулирования бизнеса вкладывать средства в экономику. Экономика современная гораздо более развита, чем 15 и 25 лет назад. Утверждают, что в СССР был более диверсифицированный экспорт. Но это был не рыночный экспорт, а как бы покупка манки у себя. Эту ситуацию точно охарактеризовал Владимир Владимирович Путин, который в мае 2012 г. в Думе сказал: ну, поставлял Советский Союз галоши в Африку, потому что по Сахаре в них ходить удобней.
2. Участник без имени: впечатление, что у властей нет программы действий, программы развития экономики. Решения напоминают реактивные шаги по ситуации, но нет понимания, куда идём, какими ресурсами и что хотим получить на выходе. А как на самом деле?
В. Мау: «Наличие программы как документа — <…> важная вещь. Но…политика должна быть гибкой. Надо понимать как долгосрочный приоритет, так и всё-таки особенности текущего момента. Основные направления деятельности правительства — это внятные программные приоритеты… Конъюнктурные факторы могут в неё вмешиваться... Мы сейчас платим по счетам прошлого» (выделено мной — В.Т.).
Остаётся уточнить: кто — мы? По чьим счетам и как долго платить будем?
*****
Намеренно или нет, в своём интервью В. Мау обошёл фактически включённый в текущую повестку дня и волнующий российское общество вопрос о повышении пенсионного возраста. По мнению правительства, имеющего «добротную среднесрочную программу», дефицит ПФР — более триллиона рублей ежегодно — покрыть нечем.
Чтобы в ближайшие годы «полку пенсионеров» прибывало меньше, самое простое — поднять возраст выхода на пенсию. Выступая на правительственном часе в Госдуме, министр финансов РФ Антон Силуанов заявил, что вопрос повышения пенсионного возраста в должен быть решен в срочном порядке: «У нас 120 работников по сути дела дают деньги, чтобы содержать 100 пенсионеров, в других странах — 150—160» (работников. — В.Т., NEWSru.com/Экономика, 24 сентября 2015 г.).
Не будем, однако, в очередной раз повторять, что там, в частности, продолжительность жизни существенно выше. Здесь тоже есть упорно не обсуждаемые и неиспользуемые резервы.
Например, инвестирование средств ПФР в высоколиквидные ценные бумаги компаний ТЭКа. Ведь сколько долларовых миллиардеров и миллионеров вырастили! Даже в условиях действия низких цен на нефть это обеспечило бы долгосрочные инвестиции в ресурсодобывающие отрасли в обмен на ежегодно отчисляемые дивиденды в интересах российских пенсионеров. Заодно сокращался бы дефицит ПФР.
Разумеется, при более справедливом распределении доходов, введении прогрессивной шкалы налогов, заслонах движению нелегальных капиталов, действенном антикоррупционном законодательстве и т.д.
Информация к размышлению
1. 81% экономически активных россиян категорически не одобряет перспективу увеличения возраста выхода на пенсию. Преимущественно против выступают граждане в возрасте 25—34 лет. Повысить пенсионный возраст и мужчинам, и женщинам считают возможным 8% опрошенных (NEWSru.com/Экономика, 24 сентября 2015 г.).
2. По данным Центробанка РФ, более 90% наличных, поступающих в платежные терминалы, используются для операций с признаками обналичивания. Подобные операции в 1-м полугодии 2015 г. составили порядка 390 млрд руб. (там же).
3. По данным ЦБ на 1 июня 2015 г., сумма невозвращенных нерезидентами резидентам денежных средств в установленные договорами займа сроки, составила 30,2 млрд долл. или порядка 2-х трлн руб. по текущему курсу. В Госдуму внесен законопроект, направленный на противодействие выводу денег за рубеж и предусматривающий требование для резидентов по репатриации на свои счета в уполномоченных банках денежных средств от нерезидентов (NEWSru.com/Экономика, 28 сентября 2015 г.).
В мировой практике общеизвестна значимая роль пенсионных фондов как стратегических инвесторов, предоставляющих «длинные деньги», продуманно вкладывающихся не только в традиционные, но и в нарождающиеся высокотехнологичные (рисковые, но сулящие большие доходы) отрасли.
Повторим, в российской действительности даже в условиях падения цен на нефть и газ эффективность инвестирования накоплений ПФР в ТЭК несомненна. Но такую постановку вопроса тщательно обходят стороной. Понятно, что данную идею поддержало бы большинство россиян. Но «прав не тот, кто прав, а тот, у кого больше прав». Особенно если речь идёт о частном присвоении доходов того или иного «национального достояния», ресурса в виде нефти и газа, владение которым позволяет государству и узкому кругу лояльных лиц получать ренту (Slon.ru, 25 сентября 2015 г.).
Информация к размышлению
1. Общеизвестны неэффективные бюджетные траты на «одноразовые» мегапроекты, стоившие бюджету триллионы рублей и не сулящие даже в перспективе эффективной отдачи. Нынешняя ситуация заставляет власть задуматься о «необходимости более чётких приоритетов в расходовании средств с точки зрения их влияния на долгосрочный экономический рост» (Д. Медведев, «Российская газета», 24 сентября 2015 г.).
2. После Олимпиады в Сочи многие олимпийские объекты не эксплуатируются. В их числе многоквартирные дома, построенные на бюджетные средства для размещения временного персонала, полиции и волонтёров, обслуживавших Игры. Из 2175 пустующих квартир в 9- и 12-этажных домах по улицам Таврическая и Худякова на данный момент заселено лишь семь. Остальные стоят закрытыми, мебель и сантехника разворовываются (NEWSru.com/Новости недвижимости, 25 сентября 2015 г.).
*****
Возвратимся к утверждению о «внятных программных приоритетах». Обратимся к Китаю, испытывающему в настоящее время серьёзные финансово-экономические трудности и приступившему к структурным реформам своей экономики.
Ещё в 2010 г. Академия общественных наук КНР опубликовала труд «Синяя книга: конкурентоспособность стран». Одновременно с дальнейшим ускоренным развитием информационных технологий и биопроизводств, новых материалов и высокопроизводительного оборудования в качестве стратегических направлений развития выбраны экология, энерго- и ресурсосбережение, разработка, промышленное и бытовое использование новых источников энергии.
Китайские представители без всякого стеснения говорят о «стратегии догоняющего развития», активно заимствуют (в том числе откровенно копируя) новейшие идеи и разработки, демонстрируют успехи и темпы экономического роста, недостижимые ни одной экономикой мира. При этом не прикрываются дискуссиями о мировых экономических трендах и «загадочных экономических сюжетах», роли государства в обществе и доле государства в экономике и т.д.
Зато поставлена амбициозная цель, конкретная и реальная — к 2020 г. построить в основном экономику инновационного типа и войти в пятёрку крупнейших государств мира, а к 2050 г. — стать второй мировой державой после США. Справедливости ради отметим, что многие политики и специалисты не исключают, что к этому сроку Китай может оказаться и первым номером («Защита Кудрина» — см. здесь же).
Информация к размышлению
1. Си Цзиньпин, председатель КНР: к 2021 г. Китай превратится в «умеренно успешное во всех отношениях общество». ВВП на душу населения будет равен 10 000 долл. (сейчас — порядка 7600 долл.) Численность городского населения составит 40%. На околоземной орбите появится собственная китайская космическая станция. В стране не останется бедности, коррупции, атмосферных загрязнений и этнических конфликтов (https://slon.ru/posts/56937).
2. Согласно уточнённым прогнозам Института экономических и технологических исследований китайской компании CNPC в ближайшие годы Китаю может потребоваться не более 90—150 млрд куб. м газа дополнительно, что ставит под вопрос эффективность проекта «Сила Сибири» и целесообразность строительства новых газопроводов («Независимая газета», 6 октября 2015 г.). Тревожный звонок для «Газпрома» и всего российского ТЭКа.
*****
В своей статье Д. Медведев подчёркивает «необходимость формирования новой модели экономического роста, отвечающей реалиям современной России и мира. Сейчас, в ходе глобального кризиса, вырабатываются новые, долгосрочные „правила игры“. Новая модель призвана в среднесрочной перспективе обеспечить динамичный и устойчивый рост российской экономики темпами, превышающими среднемировые, и сопровождающийся качественными структурными сдвигами» («Российская газета», 24 сентября 2015 г.).
Таким образом, контуры добротной среднесрочной модели может и существуют — но по факту её только предстоит разработать. Причём, как свидетельствует отечественный опыт, от желаемого до действительного далеко не один шаг…
Глава правительства признаёт важность обозначения взаимозависимых стратегических целей и задач, которые нужно решить. Например, присутствие России в группе стран с наиболее высоким уровнем благосостояния определяется размером ВВП на душу населения. Данный параметр связан с уровнем эффективности экономики, важной характеристикой которого, в свою очередь, является производительность труда.
Здесь, признаёт премьер, отставание «от стран-лидеров не на проценты, а в разы… И эта проблема далеко не только последних лет или даже десятилетий. Ни централизованно-административная экономика с абсолютным доминированием государства..., ни последующая инерционно-сырьевая модель не позволили это отставание сократить, хотя в уровне благосостояния за последние 10—15 лет разрыв, безусловно, уменьшился» («Российская газета», 24 сентября 2015 г.).
Информация к размышлению
1. Россия все больше отстаёт от лидеров рейтинга конкурентоспособности. Но благодаря ухудшению позиций других развивающихся стран, поднялась с 53-го места на 45-е в рейтинге конкурентоспособности стран, который ежегодно готовят экономисты и аналитики Всемирного экономического форума в Давосе («Ведомости», 30 сентября 2015 г.).
2. Западные компании всё чаще выдают планшеты рабочим, продавцам и курьерам. Из игрушки планшеты стали инструментом повышения производительности труда сотрудников (там же).
Не в первый (и, увы, не в последний) раз позволим себе утверждение, что в России одна из ключевых проблем кроется в отсутствии разработанной и общественно признанной долгосрочной стратегии развития. Это невозможно компенсировать ни личными инициативами национальных лидеров, ни отправленными «на полку» «Стратегией–2020» и другими подобными программами и проектами. Ни властной вертикалью, ни региональной горизонталью.
Происходит нескончаемая подмена понятий, установок, целей. На фоне бесконечных обсуждений, дискуссий и меняющихся прогнозов издаются многостраничные труды. Но нет единой целостной концепции — не раз и навсегда написанной, а системной, подвижной, адекватной изменениям окружающего мира и трендам цивилизационного развития, указывающей не единственно верный путь, а обоснованное, выверенное направление движения вперёд.
Решит ли эту задачу очередная разрабатываемая Стратегия социально-экономического развития до 2030 года, покажет время.
Нетривиальный вопрос «Куда идёшь, Россия?» остаётся открытым…
P.S. Счетная палата раскритиковала правительство за антикризисный план: программа исполняется медленно, даже выделенные деньги не тратятся («Ведомости, 7 октября 2015 г.).