В России объявлено о планах разработки стратегии социально-экономического развития России до 2035 г. Несколько раньше глава правительства призвал подготовить «Стратегию-2030». Как тут не вспомнить программу Грефа (2000 г.), правительственную концепцию долгосрочного развития России до 2020 г., экспертную «Стратегию-2020», множество других программ и проектов, разрекламированных, но не доведённых до значимой практической реализации…
*****
Предложение должно быть одобрено председателем правительства Дмитрием Медведевым. Один из инициаторов проекта Александр Аузан, декан экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, обещает: «В отличие от предыдущих стратегий, мы будем пытаться определить цель, куда мы идём…» (Slon.ru, 9 октября 2015 г.).
Он честно замечает, что за 15 лет стратегирования ответ найден не был: сменив величественное прошлое, трудное настоящее не смогло прояснить будущее и ответить на вопрос: а куда же в это время шёл реальный сдвиг?
Информация к размышлению
1. А. Аузан: программа Грефа — «это реальная действующая программа первого срока Путина, когда прошли вполне такие очевидные и результативные реформы». Первоначальный вариант «Стратегии-2020» был «технократически хорошо сделан, потому что там выставлены целевые показатели количественные, они завязаны между собой. Эта работа была бы хороша, если бы мы понимали, куда мы идём. Третий документ (концепция долгосрочного развития. — В.Т.) «описал всю палитру возможностей» (http://analitika.akipress.org/news:5305).
2. Олег Фомичев, замминистра экономического развития: в некоторых современных стратегических документах «постоянно, уже второй-третий год, по нашим ощущениям, долгосрочные задачи развития приносятся в жертву краткосрочным… Мы перестаем в рамках текущей политики ориентироваться на принятие тех решений, которые обеспечат наше долгосрочное развитие» (Newsru.com/Экономика, 19 октября 2015 г.).
Иными словами, ситуацию усугубляют решения с коротким горизонтом влияния (от года до трёх), являющиеся скорее импульсивной (зачастую запоздалой) реакцией на текущие события, а не последовательными действиями долгосрочного характера.
Среди заявленных задач — необходимость соединить сегодняшние интересы с долгосрочными целями, преодолеть зависимость от неудач предшествующего периода (path dependence).
В состав группы разработчиков также войдут бывший глава Департамента культуры Москвы Сергей Капков (будет курировать направление развития крупных городов и креативных индустрий), исполняющий обязанности ректора Российской экономической школы Шломо Вебер (научные интересы — экономическая теория, экономика общественного сектора, политэкономия, теория игр), другие известные экономисты, социологи, психологи, философы и др.
Междисциплинарный характер группы позволит провести предварительные исследования — социокультурные (регионов, социальных групп) и иные.
*****
Напрашивается вопрос: почему именно «Стратегия-2035», а не «Стратегия-2030»? Ответ обескураживает — привязка к политическим циклам: в 2030 г. состоятся президентские выборы, в 2031 г. — выборы в Госдуму.
Информация к размышлению
Цикл — совокупность взаимосвязанных явлений, процессов, работ, образующих законченный круг развития в течение какого-либо промежутка времени (http://tolkslovar.ru/ts773.html).
Заметим, объяснение не связано с уже проявляющимися и всесторонне исследуемыми цивилизационными трендами и тенденциями XXI века, технологическими укладами (как комплексом освоенных революционных технологий, инноваций, изобретений, лежащих в основе количественного и качественного скачка в развитии производительных сил общества, — http://www.nanonewsnet.ru/, 28 февраля 2011 г.).
Таким образом, речь идёт об увязке именно с политическими циклами, которые, по предположению авторов, в следующие два десятилетия не претерпят существенных изменений.
Информация к размышлению
Если разработка проекта «Стратегии-2035» будет одобрена, он должен быть представлен в Правительство РФ к декабрю 2017 г. Как известно, следующие президентские выборы назначены на 11 марта 2018 г.
Снова повторится история с презентацией очередной долгосрочной стратегии непосредственно к президентским выборам. А что дальше?..
Итак, по мнению авторов, и через 10, и через 20 лет в России политика будет не только доминировать над экономикой, но и политические институты не претерпят существенных изменений?! А если всё же будут приняты очередные «судьбоносные» решения или изменятся политические регламенты и пик политической активности придётся как раз на 2035 г.?
Более того. Критикуемая ныне советская традиция приурочить проведение важного мероприятия или выполнение важного задания к знаменательной дате неожиданно получает современную интерпретацию: «Стратегия-2035» должна быть выдана «на гора» именно к предстоящим президентским выборам.
Напрашивается возможное соображение: если Стратегия (по мере разработки, при последующей реализации) сработает — это пойдёт в плюс основному кандидату в президенты в любое время. Если не сработает — будет достаточно возможностей преодолеть политический ущерб и даже предложить новую концепцию.
Неудивительно, что А. Аузан предлагает обсудить столь неоднозначную тему.
*****
С одной стороны, логично: для серьёзной разработки нужно время. С другой стороны, не праздный вопрос, как жить стране ближайшие два года, — не к этой команде…
Информация к размышлению
Минпромторг разработал проект Стратегии адресной продовольственной помощи. Государство выделит 240 млрд руб. на программу, стимулирующую потребление продуктов питания, развитие торговли, общественного питания и сельского хозяйства. На первом этапе (до 2017 г.) будут перечислены деньги отдельным категориям граждан для покупки набора заранее определённых товаров. На втором (2018—2020 гг.) предполагается организация социального питания (бесплатного или льготного) в специальных кафе и столовых ( «Пятнадцать миллионов россиян могут надеяться на получение продовольственных карточек», «Экономика и жизнь», 25 сентября 2015 г. — см. здесь же).
Впервые подобное предложение прозвучало год назад. Характерная особенность современной России: растёт число семей, в которых оба родителя имеют постоянную работу, обладают профессиональной квалификацией, но совокупный доход не обеспечивает сбалансированное питание. Эксперты сомневаются, что такие «работающие бедные» поведут детей в социальную столовую (там же).
*****
А. Аузан, С. Капков и Ш. Вебер выделяют три этапа в разработке итоговой стратегии: исследования — формулирование и выбор конечной цели — определение пути её достижения.
С. Капков: «Нашей целью является разработка модели, в которую поверят большинство граждан Российской Федерации». С уточнением: «Стратегия — это выбор. А выбор — это отказ от чего-либо» (Slon.ru, 9 октября 2015 г.).
Однако выбор будет непростым: ВВП и бюджет России не так велики, чтобы одновременно успешно развивать и военно-технический потенциал, и сырьевой сектор, и человеческий капитал, и другие направления (А. Аузан).
Сразу вспоминается комментарий одного из руководителей разработки «Стратегии-2020» Владимира Мау: сформулированные в ней сценарии оптимальных изменений, которые позволят учесть интересы вовлечённых широких социальных групп, требуют достаточного ресурсного обеспечения.
Следует красноречивое признание: «В силу дороговизны такие сценарии ограниченно применимы и предлагаются только в секторах образования, здравоохранения (частично), транспортной инфраструктуры и развития информационных технологий и связи» ( «Стратегия-2020: пар ушёл в свисток» — см. здесь же).
А далее — знакомый вывод: «По оптимальным сценариям на „нужное и хорошее“ для основной части населения средств не хватает» (выделено мной. — В.Т.). А потому «поиск источников дополнительных ресурсов для реализации большого числа оптимальных сценариев на 2012—2020 гг. — задача следующего этапа разработки Стратегии» (там же).
В. Мау не ошибся: для самих разработчиков снова приходит время хороших перспектив. А для России?..
*****
Размышляя над тем, кто будет драйвером разработки стратегии, известный экономист утверждает: движущая сила — образованная часть российской бюрократии. «Бюрократия у нас — это хозяйствующий класс, который несёт определённую ответственность и понимает, что надо выруливать из существующих проблем куда-то» (выделено мной. — В.Т., Slon.ru, 9 октября 2015 г.).
Но разве не бюрократия собственной деятельностью создавала эти проблемы? Не от неё ли зависит окончательное решение (непременно учитывающее интересы бюрократии) о выборе пути, по которому пойдёт страна в своём развитии?
Подобные выводы подтверждают горизонты планирования российской государственной элиты, выявленные в ходе опроса экспертов (рис. 1; здесь и далее: презентация А. Аузана «Стратегия-2030: что делать с российской экономикой», 17 сентября 2015 г. — http://analitika.akipress.org/news:5305, Slon.ru, 9 октября 2015 г.).
Рисунок 1. Горизонты планирования: реальный, возможный, желательный
То, что бюрократия — хозяйствующий класс, давно не новость. Вот только хозяйствует она, производя административный ресурс и потребляя административную ренту. Поэтому изменения любого масштаба объективно приведут к ограничению данных источников обогащения. Откуда уверенность, что под её руководством мы вырулим?
Ответ на вопрос, есть ли гарантии, что стратегия будет воплощена в реальность, честный, правда, оптимизма не внушает: таких гарантий нет, но в любом случае надо начинать с «выбора будущего». Сделать это будет непросто — помня, что на общественный запрос относительно выбора варианта обновленной «Стратегии-2020» «правительство так и не ответило» (выделено мной. — В.Т.).
*****
Резко сузившиеся финансовые возможности диктуют необходимость всестороннего обоснования текущих затрат и инвестиционных вложений. Отсутствие реальной долгосрочной стратегии развития выгодно и фактически развязывает руки тем, кто принимает решения (рис. 2, там же).
Рисунок 2. Необходимые и вероятные приоритеты расходования бюджетных средств
Как подчёркивает А. Аузан, текущие интересы и долгосрочные цели не только не соотносятся, но и разнонаправлены. Короткие горизонты и низкие уровни доверия (рис. 3, там же) — существенная причина отсутствия реального сокращения сырьевой зависимости в пользу диверсификации, инвестиций в человеческий капитал, прочих актуальных преобразований.
Рисунок 3. Тренды изменения доверия населения
Достаточная политическая стабильность будет сопровождаться снижением доверия к правительству и экономическим институтам. Но минимальные перспективы роста доверия (красный кружок) оставляют мало шансов на серьёзный экономический скачок, который невозможен, в частности, без укрепления общественной солидарности и резкого роста социального капитала (там же).
*****
Своевременна постановка вопроса об источниках текущих и долгосрочных вложений: больше 30 трлн руб. — у населения, 14 трлн руб. — у частного бизнеса, 13—14 трлн руб. — у государства.
Население, считает А. Аузан, при адекватных социокультурных сдвигах будет готово инвестировать в человеческий капитал, в «страну умных людей» (прежде всего в образование, здравоохранение) и не только. Соединить государственные и частные деньги можно через стыковку интересов — развивая инфраструктуру, институты, осуществляя децентрализацию налогов и полномочий в пользу регионов и т.д. Постепенная трансформация будет означать движение «через изменения в трёх плоскостях»
(рис. 4, там же).
Рисунок 4. Механизм исторического поворота
Россия должна стать страной, в которой «хорошо и комфортно живётся высококвалифицированным людям, занимающимся саморазвитием и развитием страны». Формирование социокультурных характеристик на фоне привлекательных образов будущего запустит инвестиционные механизмы, бесперебойно обеспечиваемые финансово всеми заинтересованными внутренними инвесторами: населением, бизнесом, государством.
А. Аузан полагает, что из нашей жизни экономика дефицита ушла, а общество потребления построено. До кризиса 2008—2009 гг. с этим можно было бы согласиться (и то с определёнными ограничениями). Но говорить об обществе потребления как о свершившемся факте в стране, правительство которой готовит проект Стратегии адресной продовольственной помощи, охватывающий уже сейчас не менее 15 млн граждан, — более чем оптимистично.
*****
Неоднозначно воспринимается и утверждение автора о возможностях развития в нишах: «Нынешние неформальные институты позволяют России позиционировать себя для производства нестандартизированной продукции, продуктов уникальных, малосерийных, штучных, в креативных индустриях, опытных производствах и так далее».
Безусловно, это преимущество, которое отечественная экономика должна максимально использовать, чтобы не только преодолеть деградацию, но и осуществить успешную реиндустриализацию.
Заметим, в прогнозируемых колебаниях роста российского ВВП «околоноля», западные санкции объясняют рецессию лишь на 10% («Ведомости», 27 октября 2015 г.). Основные причины экономического кризиса в России — отсутствие давно назревших реформ в экономике и сырьевая зависимость, отчётливо проявившаяся после значительного падения цен на нефть.
Хотелось бы надеяться, что авторы не будут считать производство нестандартизированной продукции доминирующей особенностью и своего рода палочкой-выручалочкой, которая позволит совершить российскую промышленную революцию, не говоря уже о назревших изменениях в других сферах жизнедеятельности.
А пока, по признанию Д. Медведева, переформатирование экономики России из сырьевой в инновационную, «то, чего мы так добиваемся..., у нас не очень получается» (Interfax.ru, 16 октября 2015 г.).
По замечанию Контсантина Ремчукова, главного редактора «Независимой газеты», пока новая модель экономического роста не рассматривается, всё больше говорят о мобилизационной модели, чтобы скудеющие ресурсы взять в кулак. Начинается борьба за уменьшающиеся ресурсы. Ответ чисто идеологически военный. Содержательного экономического ответа нет. И «если нет экономической политики в будущем, то этого скрыть нельзя» (К.Ремчуков. Выделено мной. — В.Т., «Независимая газета», 19 октября 2015 г.).
Но столбовая дорога развития постиндустриального общества уже прокладывается («Экономика homo sapiens. Что дальше?», «Capex — между индустриальным и постиндустриальным» и др. — см. здесь же). Правда, активность нашего участия в этом историческом процессе далека от желаемого. А потому — впереди большой, предметный разговор и надежда, что на этот раз — получится!