*****
В советские времена бытовало шутливое высказывание, которое надо было произнести скороговоркой, отнимая по букве из ключевого слова: «В колхозе „ПОБЕДА“ после ОБЕДА случилась БЕДА — пропала ЕДА. Ты украл? — ДА…»
Еда, конечно, не пропала, и голод стране, надо полагать, не грозит. Наполняемость продовольственных прилавков в современных крупных супермаркетах и маленьких магазинчиках не сравнима с той, что была несколько десятилетий назад. Но за прошедший после введения запрета на импорт ряда продуктов из стран, присоединившихся к антироссийским санкциям, год ассортимент стал беднее.
Издержки производителей по-прежнему остаются слишком высокими, а резкое сокращение предложения на рынке влечёт за собой повышение цен и дефицит некоторых товаров. При падении импорта на 40% рост отечественного сельского хозяйства не превысит 2% («Газета.ру», 22 октября 2015 г.).
В условиях кризиса две трети россиян перешли в режим экономии. Расходы на продукты питания в целом сократили порядка 76% респондентов, в частности, 80% урезали траты на дорогие мясные продукты. По данным Росстата, за шесть месяцев 2015 г. в сравнении с аналогичным периодом прошлого года объём производства колбасных изделий в связи с падением спроса снизился на 5,4%, выпуск дорогих колбас — на 8%. Одновременно на 9% выросло производство колбасных изделий из термически обработанных ингредиентов (паштет, ливерные колбасы и пр.) (Lenta.ru, 23 октября 2015 г.)
Иными словами, запросы большинства россиян переориентируются на продукты мясопереработки нижнего ценового сегмента.
Информация к размышлению
1. За январь — апрель 2015 г. ассортимент существенно сократился, а цены пошли вверх, импорт колбасных изделий в Россию из стран дальнего зарубежья составил 100 т — на 97,1% меньше, чем годом ранее. Александр Ендовин, совладелец компании Ze Bir: «Пропала самая качественная продукция из Италии и Испании, вся остальная импортная „несанкционка“ подорожала вместе с евро и общим дефицитом».
2. Мясоперерабатывающий концерн «Атриа Россия» (торговые марки «КампоМос» и «Пит-Продукт») теперь до 70% всех ингредиентов и сырья закупает на внутреннем рынке. Но высокие цены на мясное сырьё заставляют мясопереработчиков повышать отпускные цены — поэтапный рост за 2014—2015 гг. составил 25% (там же).
Российские производители оперативно заняли освободившуюся нишу сырокопчёных деликатесов и колбас. Но если в производстве свинины импортозамещения добились быстро, то чтобы удовлетворить спрос на говядину, необходимо время. Поиск других поставщиков мяса (в частности, из Латинской Америки), отладка новых логистических схем, учёт курсовой разницы привели к удорожанию мясной продукции в среднем до 40%. Даже в производстве обычной колбасы на импортную составляющую (специи, материалы для расходников и упаковки) приходится 10—40%. При этом цены растут на все виды мяса.
Понятно, что рост цен снижает спрос. Отсюда тренд на удешевление продукта в массовом секторе через снижение маржи, изменение веса продукта, рецептуры в сторону упрощения и добавления более дешевого сырья (свинины, мяса птицы) (Lenta.ru, 23 октября 2015 г.).
Всё чаще на полках магазинов появляются суррогаты — ароматный и вкусный «корм для людей», а не гастрономические изделия. О том, что наибольшее количество подделок выявляется в сегменте колбасных изделий, известно давно — в «батон» можно положить всё что угодно, кроме мяса. Производители массового сегмента заметно поплыли вниз по качеству, одновременно повышая ценник.
Однако подобное сдерживание роста цен достигается добавками в состав мясных продуктов различных суррогатов и заменителей, в разы более дешёвых, чем дорогое и качественное натуральное сырьё. Технологические изыски обеспечивают «мясозамену» — высокую долю в продукте кровяного белка, сои, белкового стабилизатора, каррагинана и т.д. В ходу информационные фальсификации, например, привлекательные, но вводящие в заблуждение рисунки на упаковке (там же).
Информация к размышлению
Сегодня о качестве продукции можно судить лишь косвенно, в первую очередь по ценнику. Сосиски из мяса не могут стоить меньше 600 руб. за килограмм, а из отличного мяса — меньше 900 руб. Все прочее — личный выбор покупателя (там же).
*****
Министр сельского хозяйства Александр Ткачёв уверен, что «при беспрецедентной государственной поддержке пружина санкций выстрелит в пользу России», что российский агропромышленный комплекс (АПК) уже научился работать в условиях кризиса.
Но несмотря на рост в III квартале на 2,2%, в соответствующем периоде прошлого года его темпы были значительно выше — 11%. Минэкономразвития прогнозирует увеличение объёма производства сельскохозяйственной продукции в 2015 г. всего на 1,4%. Рост на следующие два года — соответственно 1,9 и 2,3% против докризисных 3,5 и 5,8% (в 2014 и 2013 гг.) («Газета.ру», 22 октября 2015 г.).
Информация к размышлению
По данным Росстата за девять месяцев текущего года импорт ключевых пищевых продуктов (мяса, птицы, рыбы, сливочного и растительного масла, сахара) заметно снизился.
Аудиторы Счетной палаты предсказывают возможный в 2016 г. дефицит мяса, молока и сыров. При производстве некоторых видов продукции используется импортное сырье, в том числе из стран, попавших под продуктовое эмбарго, что «может создать дополнительные трудности при загрузке имеющихся свободных производственных мощностей по выпуску отдельных видов пищевых продуктов» («Новые Известия», 9 ноября 2015 г.).
Слабый рост производства и значительное сокращение импорта порождают дефицит. Российский рынок молочной продукции — свыше 10 млрд долл. в год. Однако по признанию А.Ткачева, при производстве в 30 млн т дефицит собственного молока составляет 9 млн т. В перспективе сельхозпроизводителям страны нужен еще 1 млн голов дойного стада. Но ведь на это уйдут годы…
Страдают и производители, и потребители. Согласно данным сентябрьского опроса ВЦИОМ большинство россиян жалуются на сильный рост цен на продукты. 79% отмечают подорожание мяса, 73% — сахара, 72% — молочной продукции, 65% — хлеба, овощей и фруктов, 64% — крупы и макарон. По данным Росстата, в январе — сентябре 2015 г. цены на продовольствие выросли на 20% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Некоторые продукты будут дорожать и дальше. Зато гречки, по словам А. Ткачёва, будет «в избытке» (там же).
Далека от преодоления острая зависимость от импорта в ряде отраслей сельского хозяйства: по семенам сахарной свёклы — 90%, по пшенице — 40%, по подсолнечнику — 70%.
Одно из серьёзных препятствий — проблема с кредитованием. К высоким ставкам добавились рост цен на импортные материалы и комплектующие, рост тарифов естественных монополий и дефицит энергоносителей. Рынок кредитования в АПК монополизирован Сбербанком и Россельхозбанком. Запредельны краткосрочные кредиты по ставке 30—35%, вследствие длительного срока окупаемости проектов неподъёмны «длинные деньги» — притом что европейские фермеры могут брать кредиты по ставке 1—3% годовых (там же).
Расходы аграриев также растут: за прошедший год цены на корма выросли почти в два раза, на средства химической защиты — в среднем на 50%, на минеральные удобрения — на 30—40%.
*****
Опрос Sberbank CIB (июль — сентябрь 2015 г.) показал, что более половины россиян (51%), представляющих средний класс, негативно отнеслись к решению правительства разрешить уничтожение еды, попавшей под российское эмбарго. Поддержали решение 29% опрошенных, затруднились ответить 20% (см. рисунок, «РБК daily», 8 октября 2015 г.).
Рисунок. Отношение россиян к уничтожению санкционных продуктов
К 6 августа, когда продукцию начали ликвидировать, петиция к правительству об отмене постановления собрала почти 300 000 подписей. Инициаторы петиции предлагали отдать санкционные продукты нуждающимся ветеранам, инвалидам и многодетным семьям. Однако продолжения инициатива не имела.
Аналитический центр газеты «Экономика и жизнь» обратился с аналогичным вопросом к читателям (см. таблицу).
Таблица. Как вы относитесь к уничтожению санкционных продуктов, %
|
Не одобряю |
70 |
|
Одобряю |
21 |
|
Мне безразлично |
6 |
|
Затрудняюсь ответить |
3 |
Значительная часть читателей (70%) не одобряют решение правительства уничтожать продукты питания, запрещённые к ввозу на территорию России. Поддерживает решение лишь пятая часть из тех, кто ответил на вопрос.
Полученные данные в целом коррелируют с результатами опроса Sberbank CIB: в нынешних условиях большинство не считает уничтожение продуктов адекватным решением.
В то же время, по данным ФОМ, санкции поддерживают 70% россиян, но только 42% считают, что запрещённую еду нужно уничтожать — в основном граждане с низкими доходами из небольших городов и сёл. По данным Россельхознадзора, с 6 августа по 27 сентября было уничтожено 738 т санкционной продукции, из них 319 т — в первые сутки («РБК daily», 8 октября 2015 г.).
*****
Можно по-разному интерпретировать результаты, полученные в ходе во многом схожих опросов. Понятно, что в рассматриваемом случае велика политическая составляющая, подтверждающая, что политика из «самого концентрированного выражения экономики» (В.И. Ленин) уверенно трансформируется в независимую сферу деятельности («Экономика важнее политики» — см. здесь же).
Информация к размышлению
Алексей Кудрин, экс-министр финансов, Евсей Гурвич, руководитель Экономической экспертной группы: экономика стала всё больше подчиняться политическим задачам (выделено мной. — В.Т., «Новая экономическая ассоциация», № 2, 2015 г.).
Но разве у политики не должно быть экономических рамок? И разве экономика может успешно развиваться в отрыве от политических целей и идеологических пристрастий? Сколько раз можно наступать на одни и те же грабли, упорно отбрасывая любые варианты «и — и» в угоду примитивному и кажущемуся однозначным «или — или»?
Как иначе воспринимать политическую активность и актуальные, но не строго обоснованные и декларативные призывы к экономическому суверенитету и технологическому самообеспечению (призывы, зачастую воспринимаемые одними как изоляционистские иллюзии, другими — как риск самоизоляции)? Как иначе понимать недавнее признание председателя правительства Дмитрия Медведева: переформатирование экономики России из сырьевой в инновационную, «то, чего мы так добиваемся..., у нас не очень получается» (Interfax.ru, 16 октября 2015 г.).
Кстати, напрашивается аналогия с частным финансовым капиталом, который также ощущает себя всё более самостоятельным и, отрываясь от реального сектора экономики, в растущей степени демонстрирует спекулятивные признаки в ущерб инвестиционному предназначению.
Информация к размышлению
Григорий Явлинский, политик, экономист: «Потеря стремления к общественно-экономической модернизации в верхнем сегменте несменяемой власти обусловливает отсутствие возможностей и механизмов её проведения в принципе. В такой ситуации не только сами реформы, но и общественное давление в пользу их реального осуществления оказываются делом практически неосуществимым». Отсюда социально-экономический застой, архаизация и деградация общественного сознания, перекрывающие возможности для перехода на путь модернизации («Новая экономическая ассоциация», № 2, 2015 г.).
Константин Сонин, профессор Чикагского университета и НИУ «Высшая школа экономики» о действиях в рамках политики импортозамещения: «Пострадала страна в целом — люди и фирмы стали больше тратить денег на те же самые продукты, вынуждены были переключиться на ставшие более дорогими товары более низкого качества, у них осталось меньше денег на всё остальное, но кто-то, какие-то люди оказались в большом выигрыше. Например, выиграли владельцы агрохолдингов и других фирм, которые оказались защищены от конкуренции с импортом.
Число этих „выигравших“ ничтожно в масштабе страны (даже если включить в их число всех работников этих фирм), но их выигрыш очень велик». Суммарные потери для страны гораздо больше этого выигрыша, но они размазаны по десяткам миллионов семей («Ведомости», 26 октября 2015 г.).
Нельзя не учитывать, что обстоятельства, возникшие в связи с продуктовым эмбарго, во многом отражают существующие проблемы и являются следствием некоторых принимаемых решений в рамках общей политики импортозамещения.
Чтобы преодолевать трудности и уверенно развиваться, надо в первую очередь не столько формировать новые структуры (с подчинением президенту), даже если это объективная необходимость, сколько объединить усилия по созданию понятной и поддерживаемой российским обществом Концепции долгосрочного развития и соответствующей Стратегии.
Должны быть определены общенациональные целевые ориентиры, чёткие пути их достижения и ожидаемые эффекты (технологические, экономические, потребительские и др.), промежуточные результаты и возможными рисками (экологические, социальные и др.).
Нельзя не согласиться с утверждением директора Института экономики РАН Руслана Гринберга: ни одна страна мира не добивалась благоденствия, если не планировала желаемую цель и пути её достижения. Глубокий критический смысл и в его высказывании относительно действий правительства в российской экономике в 90-е и «нулевые» годы: «Лечили от желтухи, а оказался китаец» («Новая экономическая ассоциация», №2, 2015 г.).
Успешность формы в первую очередь определяется содержанием. Иначе вместо конкретных выводов и соответствующих действий в очередной раз получим абстрактные и безжизненные структуры-«бенефициары» — малоэффективные, но успешно осваивающие финансовые ресурсы.
Информация к размышлению
Игорь Шувалов, первый вице-премьер: проблемы в экономике РФ связаны с отсутствием стратегии и общественным сознанием. «Мне кажется, что у нас резко расслоились повестки. У нас есть высокая политическая повестка, повестка глобального позиционирования вовне, отстаивания своих интересов. И мне представляется, что у президента действительно большая глобальная повестка. И у нас, к сожалению, значительными порядками ниже экономическая повестка и социальная. Это мы сами виноваты. Мы ковыряемся в каких-то ежедневных вопросах и не видим, какими мы должны быть через 20 лет... В мире уже ездят на беспилотных такси, а мы до сих пор обсуждаем, почему у нас такие плохие дороги» (выделено мной. — В.Т., «Финмаркет», 26 октября 2015 г.).
*****
Палитра мнений в представленных выше опросах и комментариях свидетельствует: правительство и производители живут как бы в параллельных мирах. Первое исполняет антикризисный план устойчивого развития, причём, если судить по критике главы Счётной палаты, далеко не во всём успешно («Правительство „троечников“» — см. здесь же). Вторые, в частности мясопереработчики, стремятся реализовать тактику, позволяющую прежде всего удержаться на плаву.
Исключение — «сотрудничество», определяемое (по выражению Г. Явлинского) долей административно-коррупционной ренты как конфигуратора финансовых потоков, когда чиновники, радея за личный интерес, «крышуют» приближённый к ним бизнес. Дело красногорского стрелка, в котором соответствующим службам предстоит разбираться, наводит на подобные мысли.
Но в истории с продовольственным эмбарго и санкционными продуктами есть ещё и потребители, которые пытаются найти баланс между кошельком и здоровьем, оставшись один на один с проблемами, в создании которых участвуют и правительство, и производители.
В этом треугольнике все стремятся выжить — но не сообща, а по отдельности. Отсюда большие проблемы. Среди каждодневных — и качество колбасы, которую мы едим…