*****
Многие эксперты трактуют результаты январского опроса россиян Левада-Центром о предпочтительных моделях экономической и политической систем (рис. 1) как знаковые и даже сенсационные: поддержка рыночной модели оказалась в РФ на историческом минимуме (http://www.levada.ru/2016/02/17/predpochtitelnye-modeli-ekonomicheskoj-i-politicheskoj-sistem/, «Независимая газета», 18 февраля 2016 г.).
Рисунок 1. Отношение россиян к экономическим моделям
Однако вывод о том, что «затяжной кризис поселил в россиянах недоверие к рыночной экономике» (там же), справедлив только отчасти. Безусловно, сказываются и неэффективные действия власти. Но даже в начале 1990-х число граждан, поддерживавших проведение рыночных реформ в стране, не дотягивало до половины (48% в феврале 1992 г.).
Мало изменили ситуацию итоги «тучных лет» — в 2008 г., накануне кризиса, в рядах российских «рыночников» было не более трети населения (31%). Временный всплеск (36%) в начале 2012 г. — следствие повышения цен на нефть и роста ВВП после провального 2009 г. (падение на 7,9%).
Сегодня лишь четверть (26%) граждан отдают предпочтение частной собственности и рыночным отношениям. В то же время каждый второй россиянин (52%) высказывается в пользу экономической системы, основанной на государственном планировании и распределении.
Обращает внимание доля затруднившихся с ответом — 22%. Больше всего (29%) таких было в начале 1994 г. — сказались последствия гайдаровской «шоковой терапии», поколебавшие уверенность в правильности проводимого в стране экономического курса.
Информация к размышлению
Игорь Николаев, директор института стратегического анализа ФБК: население разочаровалось в существующей экономической системе. Власть не способна стабилизировать цены. Несправедливость приватизации в 1990-е признали сами приватизаторы. Отсюда идеи возврата к плановой экономике.
Алексей Макаркин, первый вице-президент Центра политических технологий: причина перемены настроений — затяжной кризис, быстрого отскока не будет. Граждане винят рыночную систему и связывают перспективы с переходом к госпланированию.
Максим Гладких-Родионов, гендиректор аудиторской компании «Уверенность»: в начале 1990-х рыночная экономика означала для многих сытую и богатую жизнь. Потом экономику заливали нефтедолларами. Но коррупция развивалась, условий для создания реального бизнеса не было, разочарование результатами экономической модели нарастало.
Константин Бабкин, президент ассоциации «Росагромаш», сопредседатель МЭФ: люди устали от рыночного фундаментализма — 25 лет гайдаровского курса ведут страну вниз (там же).
*****
Отсюда следует, что спустя четверть века жизни в рыночной экономике половина россиян связывают достижение стабильности, справедливости и уверенности с плановой системой: пусть не будет потребительского рая, зато не будет и диковато-капиталистического ада. Одновременно сокращается количество сторонников свободного рынка и увеличивается доля тех, кто перестал понимать в принципе, в какой стране он хотел бы жить. Похоже, другого пути развития страны сегодня не видят ни власти, ни сами граждане («Газета.ру», 17 февраля 2016 г.).
Ещё один характерный показатель — отношение граждан к распаду СССР (рис. 2, «Коммерсантъ», 11 января 2013 г.). С 2000 по 2012 гг. число тех, кто сожалеет об этом, сократилось с 75 до 49% (на четверть), но составляет относительное большинство. По данным ВЦИОМ, в 2002 г. таких было 65%, в конце 2012 г. — 56%.
Рисунок 2. Отношение россиян к распаду СССР
Одновременно с 19 до 35% выросло число граждан с противоположным мнением и с 6 до 16% — тех, кто затруднился сформировать своё отношение к исчезновению Советского Союза (там же).
Прямого возврата политического строя СССР сегодня хотят не более 37% опрошенных (рис. 3, http://www.levada.ru/2016/02/17/predpochtitelnye-modeli-ekonomicheskoj-i-politicheskoj-sistem/). Нынешнюю систему одобряют 23%. (в начале 2008 г. — 38%). Верят в западную демократию 13% (32% в 1998 г.). Затруднились ответить 19%.
Можно констатировать, что тренд на сокращение доли тех, кто сожалеет об утрате советского прошлого, в связи со стагнацией и кризисом в российской экономике сменился на противоположный (Slon.ru, 18 февраля 2016 г.). При этом больше половины россиян являются сторонниками экономики, основанной на государственном планировании и распределении.
Рисунок 3. Отношение россиян к политическим моделям
Изложенное позволяет сформулировать следующий вывод: практически половина граждан не приемлют произошедшие в стране за 25 лет политические и экономические перемены, порядка трети — поддерживают.
*****
Обозреватель Slon Magazin Георгий Неяскин, комментируя результаты опроса Левада-Центра, подчёркивает: многое зависит от формулировки вопроса социологами, далеко не все россияне являются знатоками истории и экономики, понимают точный смысл вопросов. К тому же полгода назад 69% опрошенных Левада-Центром были согласны с утверждением, что «России необходима рыночная экономика» (Slon.ru, 17 февраля 2016 г.).
Он высказал предположение, что в плановой системе гражданам России могут нравиться низкие цены в магазинах, «справедливые» зарплаты, централизованное трудоустройство по специальности после учебы и т. д. А далее привёл «шесть причин, по которым россиянам не понравится возвращение к плановой экономике»: дефицит, вчерашние технологи, падение качества, вредительство, плохие рабочие места, отсутствие нормального сектора услуг (там же). Перечень можно продолжить…
Нельзя не заметить, что значительная часть объяснений итогов представленных выше опросов прямо указывает на «удивительную устойчивость» (Г. Неяскин) типа человека, сформировавшегося в советское время. По мнению многих экспертов, с этим в первую очередь связана «парадоксальная вера граждан в плановую экономику». Граждан, которые забыли, что советская экономика на «отлично» производила лишь дефицит, балет и пушки (выделено мной. — В.Т., «Газета.ру», 17 февраля 2016 г.).
Но насколько объективно утверждение, что российское общество пересматривает роль «свободной рыночной экономики», большинство россиян желает возвращения плановой экономики, а многие из них — даже советского строя? Насколько это соответствует действительному общественному запросу? («Взгляд», 18 февраля 2016 г.).
Фактически респонденты Левада-Центра были вынуждены выбирать между частной собственностью и плановой экономикой, тем самым подтверждая, что это несовместимые, противостоящие друг другу понятия. Такой тезис активно продвигался захватившими власть в 1990-е годы поклонниками «свободной руки рынка» исключительно ради удержания власти (там же).
Произошла подмена понятий, потому что люди не против частной собственности — они против приватизации 1990-х, несправедливого перераспределения доходов и углубляющегося социального неравенства, в целом против несправедливой экономической модели, созданной в стране в «лихие 90-е» и по своей сути так и не изменившейся.
За отказ от рыночных отношений и отмену частной собственности на средства производства теперь выступают разве что маргиналы. Но почему в частных руках оказались нефтяные и добывающие компании, гиганты индустрии и огромные агрохолдинги? Почему доходы богатых не облагаются повышенными налогами? Почему частная собственность в российском исполнении, без ограничений сосредоточенная в руках меньшинства, не оценивается с точки зрения общественной полезности?
Вольно или невольно были завуалированы и другие актуальные и важные составляющие общественного запроса:
— как совместить в одной экономической системе государство, осуществляющее стратегическое планирование и исполняющее социальные функции, с рыночными отношениями и частной собственностью;
— как сочетать государственную собственность и принципы регулирования с раскрепощением частной инициативы и свободой предпринимательства;
— как создать самодостаточную экономическую модель, конкурентную с внешним миром, способствующую росту производства и уровня жизни всех слоев общества и не допускающую несправедливого распределения общего дохода («Взгляд», 18 февраля 2016 г.)?
В опросе Левада-Центра формулировки ограничили отвечающих выбором типа «или план — или рынок». А потому они не могут однозначно трактоваться как свидетельство желания половины граждан вернуться в СССР или их приверженности распределительной экономике. Разочарование действующим социально-экономическим курсом и углубляющийся кризис, необходимость новой экономической политики, наведение порядка в стране, реальные дела в интересах всего общества, а не безудержное обогащение избранных под забалтывание проблем и декларируемый набор «хотелок» — вот что волнует российское общество.
Представляют интерес результаты опроса (Pew Research, 2014 г., там же) о неравенстве при капитализме: согласны ли опрашиваемые с утверждением, что «большинству жителей приходится лучше в условиях свободной рыночной экономики, даже несмотря на то что некоторые люди богатые, некоторые — бедные?»
В России 53% согласились, а 38% считают, что большинство людей проигрывают от капитализма. В США соотношение сторонников и противников капитализма — 70 и 25%. В Японии 51% не считает рыночную экономику лучшей системой. Больше всего «рыночников» оказалось во Вьетнаме и Китае (95 и 76%), что в странах с коммунистической ориентацией отражает скорее доминирующие в обществе с переходной экономикой представления, нежели практический опыт («Взгляд», 18 февраля 2016 г.).
Информация к размышлению
Петр Акопов, журналист: глобализация ставит крест на «честных правилах невидимой руки рынка» — мощь наднациональных элит и их капиталов превысила мощь большинства государств. Нет ни капитализма, ни социализма — англосаксонский проект единого глобального рынка стирает границы, государства и нации, превращает человека в учётную потребительскую единицу.
Альтернатива — поиски новых экономических систем в рамках цивилизаций, не желающих идти по пути аннигиляции в плавильном тигле глобализма. Опираясь на представления о труде и справедливости, выгоде собственной и государственной, общем и личном, Россия может создать экономическую модель, которая будет работать в интересах русского народа и страны (выделено мной. — В.Т., там же).
*****
Политолог Дмитрий Травин подметил: свобода лучше, чем несвобода, но в соответствии с представлениями прошлого десятилетия при 140 долл. за баррель общество было согласно на несвободу. Однако «сегодня „бочка“ в четыре раза дешевле, со всеми последствиями, вытекающими из этого через ее худое дно… и надо каким-то образом снова зарабатывать на жизнь. Причём это касается как тех, кто не особо преуспевал в нулевые, так и тех, кто обильно черпал в свои карманы из нефтеносных бочек» («Ведомости», 19 февраля 2016 г.).
Государство не должно реагировать в основном на сиюминутные изменения обстановки. Равно как убаюкивать общество периодическими вбросами «прожектов» на 5, 10, 15, 20 лет вперёд — конъюнктурно сработанных, оторванных от реального прогнозирования и стратегического видения, без учёта сложной взаимозависимости и взаимообусловленности последних.
Теряя органичную связь текущих, среднесрочных и долгосрочных целей и задач, заменяя системный подход (без объективного прогноза и в отсутствие стратегии) выборочными решениями в рамках ручного управления, реагируя «на потребу дня» и пытаясь решать проблемы после того, как они случились, власть фактически действует по принципу «или — или».
Принцип «или — или» наглядно проявляется через дифференциацию и дальнейшую поляризацию российского общества, в котором социальные группы всё более концентрируются у «полюсов»: у одного — богатое меньшинство, у другого — беднеющее и нищающее большинство, численность которого во многом растёт за счёт среднего класса.
Наконец, дихотомия «или — или» сопровождает нескончаемые дискуссии (читай: противостояние) либералов и государственников, взгляды и убеждения которых словно баррикады разделяют экономистов и разрывают экономическую науку.
В этом одно из возможных объяснений формулировок опроса Левада-Центра, результаты которого всколыхнули экспертное сообщество.
Аналитический центр газеты «Экономика и жизнь» добавил в аналогичный опрос (см. таблицу) вариант ответа по принципу «и — и», предусматривающий совместное использование в экономической системе рыночных и плановых механизмов.
Таблица. Какую экономическую систему вы считаете более адекватной, %
|
Использующую оба подхода |
65 |
|
Основанную на частной собственности и рыночных отношениях |
17 |
|
Основанную на госпланировании и распределении |
16 |
|
Затрудняюсь ответить |
2 |
Всё становится на свои места. Очевидное большинство (почти две трети респондентов) не против «рынка» и не против «плана» — голосует за экономическую систему, основанную на гармоничном сочетании обоих подходов. Достаточно близкое количество принципиальных сторонников или «плана», или «рынка». Причём «чистых плановиков» более чем в 3 раза меньше в сравнении с 52% по результатам опроса Левада-Центра (см. рис.1). И всего 2% (против 22%) тех, кто затруднился ответить.
Таким образом, в российском обществе нет речи о возврате к советской экономической модели и ностальгии по плановой экономике советского типа. Но существует явный запрос на продуманное, совместное использование рыночных и планово-распределительных механизмов с учётом современных реалий.
*****
«Невидимая рука рынка» не позволила до сих пор сформулировать и разработать в рамках всей страны общенациональную Стратегию долгосрочного развития, всесторонне учесть научно-технологические, социальные, экологические и другие общественно значимые факторы. Также на подобный «подвиг» по определению не способна ни одна даже самая крупная и авторитетная компания. Да и не её это функция.
Разве что транснациональные корпорации в ходе четвёртой промышленной революции пытаются сформулировать некоторые глобальные общецивилизационные задачи. И то вряд ли…
Но если нет Стратегии, а «правила игры» постоянно меняются, частный бизнес не уверен в своих перспективах, стремится к быстрой отдаче на вложенный капитал, в большей степени используя его для спекулятивных операций, а не для долгосрочного инвестирования.
Другое дело — профессионально указать разработчикам на существующие и перспективные тренды развития в соответствующих отраслях. Государство планирует и вкладывает «длинные деньги» в фундаментальные исследования, берёт на себя риски, инвестирует в проекты с будущей, а не сиюминутной отдачей и важными научными результатами, которые лишь в перспективе найдут технологическое применение, могут иметь мультипликативные последствия, но не гарантируют экономический эффект.
Можно говорить о динамизме бизнеса и неповоротливости государства. Но также справедливо утверждение о своего рода стратегическом «дальнодействии», которое обязано планировать хорошо организованное государство, и тактическом «близкодействии» бизнеса. Рынок не может и по большому счёту не заинтересован в долгосрочном объективном выборе. Венчурные инвестиции краткосрочны и рассчитаны в основном на 3—5 лет. Инновации требуют гораздо больше времени — до 15—20 лет, что делает актуальным долгосрочное планирование инвестиций.
Марианна Маццукато, авторитет в области экономики инноваций, автор книги «Государство-предприниматель: развенчание мифов о противостоянии государственного и частного сектора», на вопрос, почему известные своей инновационностью компании — Apple, Google, Facebook — родом из США, отвечает: благодаря эффективному участию государства в новейших разработках (интернет, GPS, iPhone и др.). Почти 90% важнейших инноваций с 1971 по 2006 гг. полностью зависели от государственной поддержки ( «Марианна Маццукато: истинный двигатель инноваций — государство» — см. здесь же).
Но речь должна идти о системной проблеме взаимодействия (взаимоотношений) между государством, обществом и бизнесом. Непредвзятый исследователь сразу укажет на отсутствие общенациональной стратегии, адекватной требованиям современного цивилизационного развития.
Отсутствие Стратегии не случайно. В начале 1990-х гг., «выплеснув с водой ребёнка», Россия (по недомыслию или злому умыслу?) слепо отдалась воле рыночной стихии, давно отвергнутой другими. В результате мы до сих пор не можем (не хотим?) восстановить необходимый баланс между общественно-значимыми интересами, гарантируемыми государством, и конкурентным рыночным спросом-предложением, за удовлетворение которого отвечает частный бизнес, между «планом» и «рынком», рыночными и распределительными отношениями, частной и государственной собственностью.
*****
В рассмотренном исследовании Левада-Центра подразумевались не только безальтернативные, взаимоисключающие ответы. Возможно, само понятие «экономическая система» воспринималось респондентами поверхностно, не всесторонне. Как следствие — ответы, исказившие смысл вопросов.
Информация к размышлению
Социолог Элла Панеях так комментирует опросы о ценностях, убеждениях, и страхах россиян: не надо фальсифицировать результаты для нужного результата. Достаточно неправильно задать вопросы, поставить их в определенном порядке или задать вопрос, который не следовало бы задавать в данном месте в данных обстоятельствах (https://meduza.io/feature/2016/02/19/v-rossii-gosudarstvo-namnogo-huzhe-naseleniya?utm_source=novayagazeta&utm_medium=partner&utm_campaign=left).
Читатели ЭЖ оказались ближе к искомой формуле, отдав первенство гармоничным отношениям между «планом» и «рынком». Но услышат ли министры-экономисты призыв?
М. Маццукато уверена: правительство должно обладать интеллектом для предвидения ситуации и проведения смелой политики, последовательно улучшать свои структуры и работу, повышать компетентность и уменьшать свои размеры ( «Марианна Маццукато: истинный двигатель инноваций — государство» — см. здесь же).
Уверен председатель правительства Дмитрий Медведев: «Правительство — это такая машина, которая крутится 24 часа; гигантское количество нормативной документации, которую оно обрабатывает и выпускает, оперативное управление экономикой, ежедневные проблемы страны» (http://archive.government.ru/special/stens/24345/).
Бобо Ло, эксперт программы «Россия и Евразия» в британском Королевском институте международных отношений: «Опасность для России заключается не в том, что она не сможет догнать Запад, а в том, что очень скоро ее могут опередить менее развитые страны… Модернизация — это не какой-то особый план, это прежде всего состояние ума. Это способность адаптироваться к постоянно меняющимся обстоятельствам. Но чтобы начать изменения, сначала нужно этого захотеть» (Выделено мной. — В.Т., «Slon.ru», 29 февраля 2016 г.).
Очень точно: иначе — не до стратегий. Что касается ностальгии по прошлому — она больше проявляется у тех, кто меньше уверен в будущем. А потому на выходе — неправильные бутерброды…