Конкурентоспособность российской промышленности во многом в ее руках

Развитие и применение новых информационных и коммуникационных технологий (ИКТ) способствует росту производительности и эффективности на новом технологическом базисе — интернете. Речь идет о новом способе производства, затрагивающем все отрасли промышленности и меняющем методы ведения бизнеса и поведения покупателей¹. Такое всеобъемлющее явление называют оцифровкой экономики, позволяющей на уровне компании получать полную и точную информацию о процессах и продуктах и оптимизировать их в реальном времени. О новых цифровых технологиях для российской промышленности шла речь на конференции «Цифровая индустрия промышленной России» (ЦИПР), организованной госкорпорацией Ростех. Так насколько промышленные компании готовы к инновациям и какие проблемы им предстоит решать для обеспечения конкурентоспособности?

Новые возможности ведения бизнеса связаны с созданием открытых систем и объединением ресурсов в пулы, совместным их использованием. В данном случае речь идет об использовании информации и преобразовании ее в новые знания и идеи. Они и являются основой цифровой сетевой экономики. Идеи порождают новые идеи, и они ничем не ограничены, кроме человеческого мышления и его представлений, поэтому и возможности новой экономики безграничны.

Чтобы возможности стали реальностью, российской промышленности предстоит решить ряд сложных задач по созданию независимых информационных технологий для высокотехнологических производств, сохранению глобального лидерства на ИТ-рынках и обеспечению цифровой независимости в XXI веке. Такова перспектива до 2025—2035 гг.

Пути решения, подходы и проблемы в рамках конференции в «Иннополисе» обсуждали представители ИТ-отрасли, промышленности, военно-промышленного комплекса и венчурных фондов.

С учетом импортозамещения в сфере ИКТ основной фокус дискуссии был направлен на ИТ, во многом определяющие облик современной экономики.

В большинстве случаев обществу и компаниям необходимо время, чтобы понять, какие возможности скрываются в той или иной технологии (цифровые, облачные, мобильные), как она изменяет процессы или продукты. Вначале их применяют для улучшения существующих продуктов, и речь идет о пошаговых изменениях. Позже, с пониманием свойств технологии, создаются новые процессы и/или новые продукты, использующие преимущества новых сквозных технологий.

Заметим, наличие новой технологии само по себе не означает, что ее использование может быть коммерчески оправданным, то есть промышленные компании непременно извлекут из этого выгоду. Зачастую выгоды сначала возникают от новых организационных возможностей. Поэтому одна из задач конференции заключалась в том, чтобы расширить поле взаимодействия между государством, заказчиками, производителями в сфере ИТ и наладить совместный диалог, позволяющий сделать верные инвестиции в наше общее высокотехнологическое будущее.

А поскольку ИКТ затрагивают все сферы экономики и общества, конференция объединила сферу ИТ, высокотехнологичные секторы промышленности, электронику и телеком. Без кооперации здесь точно не обойтись.

В технологическом вопросе важна последовательность

В самом начале дискуссии Василий Бровко, директор по коммуникациям Ростеха, напомнил об истории развития российского промпроизводства, электроники и электрооборудования в ХХ веке (см. рис. 1 и 2). В результате развала СССР и гуманитарной катастрофы мы пропустили бум развития и только к 2015 г. смогли выйти на уровень промпроизводства 1990-х. А ведь идея цифровой экономики была заложена в проекте ОГАС. Он и способствовал развитию глобальной цифровой экономики, хотя в нашей стране не был реализован (см. «ЭЖ», 2015, № 41). С учетом глубокой деградации всей электронной отрасли на протяжении 1990-х сегодня нам очень трудно перейти от цикла роста и модернизации к глобальной конкурентоспособности. Мы долго жили заделом, созданным в СССР, и нужно время для концентрации усилий, чтобы перевести имеющийся задел в практическую плоскость. К сожалению, динамика данной отрасли не подразумевает быстрых побед, предстоит большая системная работа, требующая обучения, технологической подготовки и пр.

Тем не менее новый тренд роста на фоне спада в добывающих отраслях экономики проявился в электронике, выручка выросла почти на 30% за 2015 г. Прогресс произошел и в оборонной промышленности, но, к сожалению, он достигнут за счет в основном гособоронзаказа, а не рыночных позиций. Поэтому первая задача — в течение двух — четырех лет обеспечить технологичность роста, не снижая темпов, а наращивая их.

Вторая задача — изменить пропорцию гражданской и военной продукции 20 к 80 на соотношение 50 на 50 как можно скорее. Это возможно за счет роста технологичности в гражданской промышленности и только при условии, что участники отрасли — производители, регулятор, интеграторы, потребители промышленные компании (рынки сбыта) научатся работать вместе, заключать альянсы.

При этом иногда возникает конфликт интересов: с одной стороны, нашим предприятиям нужно выполнять гособоронзаказ, важные задачи перед государством и нести за них ответственность, с другой — внедрять наши отечественные решения. Не всегда уровень таких решений достаточно зрелый, надежный и мы готовы на это идти. Постепенно пропорция меняется в сторону отечественных разработок и решений и это обнадеживает.

В технологическом вопросе важна последовательность.

Ростех совместно с Минпромторгом сейчас прорабатывают дорожную карту создания российского стандарта интернета вещей², который будет работать вместе с международным стандартом. Этот стандарт создается, чтобы обеспечить новый этап развития, в нем формируются устройства, софт и правила работы, организационные вопросы. Так работают консорциумы в мире.

Для интеграции новых идей и технологий в промышленность необходимо создать среду и инструменты

Электроника является ключевым сегментом экономики, без ее развития, без цифры не будет ни вертолетов, ни высокоточного оружия, ни спутников, ни навигации. Именно в этом сегменте появляется самое большое количество стартапов, рождается уникальная школа, и еще долго будут проявлять себя талантливые люди, дающие ассиметричный ответ на любые вызовы новых технологий. Однако при их интеграции в промышленные компании возникает целый комплекс проблем. Одна из них — разрыв между производством и стартаперами, предлагающими отдельные технологии крупным компаниям. Отсутствие же среды, реальных инструментов и институтов развития таких технологий не позволяет доводить их до конечного продукта. В результате эти хорошие идеи поднимают раунды финансирования за рубежом, а конкурировать с Силиконовой долиной, считает В. Бровко, нам крайне сложно.

Чтобы не растоптать эти маленькие начинания, нужно менять культуру, среду, менеджмент компаний, который будет заинтересован в работе с малыми компаниями, уметь растить их. Крупным компаниям важно научиться работать на этом этапе развития технологий.

Трудности с интеграцией возникают и в силу особенностей стартапов: это ранние этапы развития технологии, соответственно, у них совершено другие процессы. Работая с технологией, они не занимаются своими внутренними процессами, не развивают сервис, поэтому нестабильны. Им нужно развиться, выходить на другой уровень. Совместная работа должна означать формирование своего стэка технологий и стать инвестиционно привлекательной.

Еще одна проблема состоит в реальном продвижении российского продукта на внутреннем рынке. Пока мы не умеем этого делать, что также не позволяет удерживать молодые компании. Одним из лидеров в этой области является проект «Иннополис» в Татарстане, где интеграторы, стартаперы, заказчики со стороны государства и крупных компаний оказались на одной площадке, что способствует быстрому развитию данного проекта по разным направлениям деятельности. Работа университета и конкретные проекты позволят ускорить конкурентоспособность российской промышленности в области электроники и ИТ.

В целом же автоматизация производства и предприятий пока идет недостаточно высокими темпами, производители часто воспринимают инвестиции в ИТ как некое бремя, а не как драйвер роста. Но есть и позитивные примеры. Так, за счет внедрения системы ERP холдинг «Вертолеты России» добился снижения себестоимости на 12—14%, а знаменитый концерн «Калашников» с помощью автоматизации складского комплекса сократил себестоимость продукции на 30%.

Пока все же ключевую роль в развитии ИТ и электронной сферы играет государство, оно же является главным драйвером этого процесса. Вложения в отрасль превышают около четверти триллиона рублей.

Учить людей нужно не экономике прошлого, а экономике будущего

Развитие новой промышленности и ИТ-сегмента требует большого количества талантливых разработчиков, которые не будут уезжать за рубеж в поисках лучшей жизни. Сейчас потребность в кадрах сохраняется на уровне 13 000 в год и сохранится в ближайшее десятилетие.

Участников конференции интересовал вопрос престижности профессии инженера-технолога. Выяснилось, что в развитых индустриальных центрах — Урал, Сибирь, Восток — для руководителей, понимающих смысл стоимости компании, состоявшийся талантливый инженер гораздо ценнее талантливого финансиста. Поэтому зачастую на таких предприятиях зарплаты у инженеров выше, подтвердил Игорь Козлов, гендиректор АО «Российская электроника».

При подготовке современных специалистов важно исходить из существующих потребностей и мировых тенденций, учитываемых в государственной программе поддержки. А они таковы.

Если говорить о будущем, например о 2025 г., то понятие «отрасль» уходит в прошлое, производство как сущность или базовая единица отходит на второй план. Формирование нового современного предприятия не вписывается в какую-то отрасль радиоэлектроники или машиностроения. Оно представляет собой набор определенных компетенций и ноу-хау, которые нанизываются на стержень определенного рынка.

Так формируются рынки будущего, где Россия должна стать глобальным лидером. Для этого уже сейчас необходимо активно работать со стартаперами, крупными предприятиями и кадрами. Чтобы понимать, какие технологические решения нам нужны.

Что же касается цифровой индустрии, она представлена в виде матрицы «рынки — технологии». Рынки новых продуктов поддерживаются технологиями — BD, интернета вещей, энергопотребления, ведь для развития электроники нужны высокопроизводительные накопители энергии.

Новые технологии создаются на стыке отраслей и областей знаний, это и будет определять потребность в специалистах. Например, есть такое направление — мехатроника³, еще четыре года назад о ней никто не знал, и образовательного стандарта по нему пока нет. С точки зрения прикладных квалификаций это пока лучшее, что есть в России. Она выросла на потребностях экономики, и бизнес стал готовить специалистов по мехатронике для себя. Сегодня это абсолютно сквозная компетенция.

Цифровая промышленность строится на перенесении методов, технологических и управленческих компетенций внутрь промышленных компаний, отмечает Роберт Уразов, гендиректор союза «Агентство развития профессиональных сообществ и рабочих кадров „Ворлдскиллс Россия“».

Наши американские и немецкие коллеги впереди нас в этом вопросе, и они выстраивают образы в формате, когда основной компетенцией специалиста является не программирование завода, не работа на нем, а мейкерство как таковое, создание цифровой модели уникального реального продукта. При такой картине в первую очередь важно определить, как готовить соответствующих специалистов, чему учить и как их мотивировать. Развитие идет через освоение нового функционала. Поэтому просто гуманитариев или физиков быть не может. Они должны владеть функцией программирования и функцией друг друга. В противном случае невозможно ничего создать. По мнению Р. Уразова, в будущем на рынке труда узкофункциональные специалисты не будут нужны.

В будущем потребуются такие основные компетенции, как:

• программирование;

• умение работать в команде. Прорывы связаны с командной игрой и не возникают при опоре на одиночек. Мы не учим совместной деятельности для достижения общих целей, а делаем наоборот — растим чемпионов-одиночек, даем KPI, ЕГ, золотая медаль и нет ни одного показателя, характеризующего умение собрать команду;

• межкультурные коммуникации тоже будут нужны — помимо знаний языков важно различать человека, который отличается от тебя и мыслит по-другому, и уметь с ним работать.

Догнать и перегнать поезд, который не просто едет, а встает на крыло, очень сложно, поэтому лучше думать о следующем шаге: что можно сделать в этой индустрии лучше, дешевле и быстрее, чем другие. Поэтому учить людей нужно не экономике прошлого, а экономике будущего.

Оптимизация себестоимости — самая главная проблема сегодня

Сегодня российский производитель изготавливает более или менее конкурентоспособный продукт. И как показывает практика большого числа наших предприятий, все, что производится серийно и где появляется обратная связь с покупателем и совместная работа, получается хороший результат.

Однако есть предприятия, которые перекладывают свою неэффективность на государство, на гособоронзаказ, на федеральные целевые программы и делают все втридорога, уповая на господдержку. При этом они считают такой подход трамплином, инструментом для выхода на глобальный мировой рынок. Поддерживать производителя нужно не за счет субсидирования, а за счет развития рынка сбыта. И если у предприятий будут амбиции выйти на глобальный мировой рынок, а не толкаться внутри российского рынка, тогда и возникнут запросы на таланты, изменения, новые технологии, появятся нужные навыки и пойдет процесс интеграции.

Пока же многие предприятия при покупке комплектующих не заинтересованы в снижении затрат на логистику и часто игнорируют возможности оптимизировать кооперационные связи при реализации гособоронзаказа, поделился опытом В. Бровко. Таких примеров много, особенно среди производителей одного продукта. И государство не способно на это влиять. Поэтому важно создать среду и инструменты поддержки кооперационных связей, а главное, инструменты оптимизации себестоимости — это самая основная проблема в промышленности сегодня.

Промышленность не заинтересована в снижении себестоимости, поскольку работает по модели ценообразования «издержки +»: в случае комплектатора — 2%, в случае покупки Минобороны конечных изделий — 20%. При снижении издержек цена закупки со стороны министерства будет снижаться, и производственные компании потеряют часть выручки, поэтому они и не хотят снижать себестоимость. Если предприятие реально не встроено в рынок, как, например, КамАЗ, никто не будет прикладывать усилий для снижения затрат. В серийном производстве нынешняя модель также демотивирует производство, лишает его ключевой мотивации работать с ценой, себестоимостью, энергоэффективностью, затратами.

Такая модель существует давно, и на определенном этапе она была очень актуальна и эффективна. Сегодня нужно работать по-другому, искать более дешевые комплектующие, находить и выстраивать оптимальные кооперационные связи, проще и быстрее проводить автоматизацию и повышать эффективность. Нужно перестроить модель ценообразования. Движение в этом направлении должно идти со всех сторон.

При этом промышленным предприятиям не нужно базировать все функции у себя.