Росстат опубликовал данные, свидетельствующие о том, что с января по май 2016 г. в России по сравнению с аналогичным периодом прошлого года смертность снизилась почти на 3%. Агентство представило цифры, по которым можно судить, насколько изменилась картина. Так, стало известно, что от туберкулёза умерло на 18% меньше, от болезней органов дыхания — на 14%, от инфекционных и паразитарных болезней — на 2%, от болезней системы кровообращения и новообразований — на 6,5%.
При этом существенно увеличилось число людей, умерших от злокачественных опухолей. В целом по стране цифры составляют 0,3%. В Москве и Московской области рост составил почти 4%, в Калужской области — 15%, а в Чукотском автономном округе — 80%. Некоторые эксперты объясняют увеличение смертности от онкологических патологий снижением количества смертей от других заболеваний.
«Смертность от злокачественных опухолей в нашей стране связана с тем, что люди попадают к врачам уже на поздних стадиях болезни, — говорит председатель комиссии Общественной палаты по охране здоровья, физической культуре и популяризации здорового образа жизни Владимир Нероев. — В борьбе с раком имеют большое значение своевременная диспансеризация и профилактические осмотры».
Президент Противоракового общества России Давид Заридзе полагает, что рост смертности от злокачественных новообразований — это временное колебание статистики. По его данным, смертность от рака уже снижается. При этом среди мужчин эта тенденция более выражена, чем среди женщин.
«Эффективность государственного здравоохранения измерять не количеством высоких технологий на душу населения, а числом предупреждённых болезней, — считает директор НИИ урологии и интервенционной радиологии им. Н.А. Лопаткина, главный специалист Минздрава России по репродуктивному здоровью, д.м.н., профессор Олег Аполихин. — То, что продолжительность жизни россиян увеличилась, а смертность, в том числе среди трудоспособного населения, значительно сократилась, говорит о положительной тенденции. Во многих субъектах РФ наконец заработали высокотехнологичные перинатальные центры, где женщины могут получить квалифицированную медицинскую помощь при самых тяжёлых заболеваниях не хуже, чем в Москве, и улучшение этих показателей возможно. Однако это потребует таких затрат, которые неприемлемы в условиях дефицита ресурсов. Сейчас вместе с ведущими экспертами мы работаем над предложением в Концепцию охраны репродуктивного здоровья населения России. В этом документе уделяется равное внимание как женщинам и детям, так и мужчинам. Стратегический акцент сделан на профилактику заболеваний и на борьбу с факторами риска. Основные усилия (работу врачей, бюджетные деньги, отпускаемые на здравоохранение) необходимо направить не только на лечение уже заболевших, особенно тяжёлых, требующих подчас миллионных вложений, а на то, чтобы люди меньше болели. Если человеку понадобилась сложная операция, значит, мы его где-то упустили, не вовремя обследовали, не подсказали, как вести здоровый образ жизни. Да, уникальная операция позволяет спасти жизнь, например, крайне тяжёлого больного. Но человек, а тем более ребёнок, у кого внутри всё больное, даже при самых дорогостоящих операциях не сможет жить долго и качественно. А если он будет постоянно болеть, то кто будет его содержать, оплачивать лечение? Конечно, государство должно обеспечивать лечение тяжелобольных, но акцент необходимо сделать на профилактику заболеваний, на появление здорового потомства. Важно предупредить, например, патологии детей в тот момент, когда родители только планируют их рождение. Сейчас же здоровьем мамы начинают заниматься лишь после регистрации беременности. А репродуктивное здоровье отцов вообще остаётся вне зоны внимания. Проще и дешевле предупредить проблему, чем оплачивать лечение больного ребёнка. С 2013 г. в России за счёт средств федерального бюджета и ОМС проводится процедура ЭКО — высокотехнологичный метод преодоления бесплодия. Одна попытка ЭКО (эффективность примерно 30%) стоит 150—200 000 руб. В то же время больше чем в половине случаев причины бесплодия могли быть устранимы: воспалительные заболевания половых органов, инфекции, передающиеся половым путём, аборты можно предотвратить. Если говорить о целеполагании системы здравоохранения вообще, то есть две модели: „медицина куратива“ и „медицина превентива“.
Сегодня наша страна живёт по первой модели, апологетом которой являются США, создавшие общество потребления. При этой системе врач заинтересован максимально лечить больных. Но также он максимально заинтересован, чтобы люди болели. В этом и заключается основной парадокс „рыночного“ здравоохранения: в нём здоровье людей — неисчерпаемый источник потребностей в медицинских услугах и доходов медицинского, страхового и фармацевтического бизнеса. Население США составляет около 1% всех жителей Земли, а расходы, например, на медикаменты — около трети мирового рынка. При этом по всем показателям здоровья население США серьёзно отстаёт не только от передовых, но и многих развивающихся стран. Концепция развития этой модели — высокие технологии, огромные вложения денег на создание новых клиник, эффективных лекарств, на развитие современной медицинской аппаратуры. Данная модель и существует за счёт сверхвысоких технологий со сверхвысокими затратами. И по сей день в Америке затраты на здравоохранение из года в год увеличиваются кратно. Но даже вполне развитая американская экономика не в состоянии обеспечить её растущие запросы. А вот, к примеру, Куба за минувший год заняла первое место в системе качественных показателей здравоохранения во всём мире и получила высокую оценку ВОЗ. При этом финансовые затраты, которые она вкладывает в охрану здоровья своих граждан, несравнимо меньшие. Если на здравоохранение одного американца в год тратится свыше 9000 долларов (при этом 46 млн граждан не застрахованы), то на Кубе — около 600 долларов, приводит наш эксперт официальные цифры, против которых трудно возразить. Когда американцы начали изучать этот феномен (наблюдение велось в течение последних 20 лет), то были сильно удивлены таким прогрессом. А объяснение простое: кубинцы в здравоохранении используют профилактическую модель — модель „медицины превентива“. Когда главное — не лечить болезни, а создать такие условия, чтобы люди не болели. На Кубе сохранили и развили советскую систему здравоохранения. Результат: значительно снизились младенческая и материнская смертность, улучшилось здоровье новорождённых и людей старшего возраста. За короткое время выросла средняя продолжительность жизни (до 75 лет) — это хороший показатель в сравнении с самыми развитыми странами мира и при минимальных затратах. Следует честно признать: в здравоохранении СССР не смогли полностью добиться целеполагания, которое было заложено в идее профилактики болезней. Не хватило концептуального подхода, а может, и денег. А в новой России ,вместо того чтобы развивать систему первичного звена и профилактики, её бросили. Россия перешла на американскую модель здравоохранения с акцентом на лечение болезней. В нашей стране (как в СССР, так и в новой России) первичное звено финансируется по остаточному принципу. Работа в нём не престижна, тяжела и неблагодарна. В результате молодые перспективные врачи стремятся попасть на работу в звенья специализированной и высокотехнологичной помощи. Особенно в городе. Поэтому средний возраст участковых врачей в России сегодня — более 50 лет. Ситуация с первичным звеном в сельской местности вообще катастрофична — жители большого числа населённых пунктов лишены элементарной возможности обратиться к врачу. Единственно верный путь — усиление профилактической направленности в российском здравоохранении. Задел уже есть: наиболее значимый — восстановленная диспансеризация населения. В результате выявлено большое число людей с факторами риска и болезнями на ранних стадиях, что позволяет оказать им своевременную помощь и сохранить здоровье. Несомненно, государственные деньги нужно вкладывать в то, что позволит эффективно влиять на причины заболеваний. Стратегия проста: обеспечить рождение здорового человека, создать условия для ведения им здорового образа жизни, вести его медицинское сопровождение и оказывать помощь по мере необходимости. Должны измениться и принципы финансирования здравоохранения, деятельности поликлиник и стационаров. Тогда логичным станет оплачивать не индикаторы болезни, не количество проводимых высокотехнологичных операций, а показатели здоровья населения».