В 2016 году ВС РФ если не совершил революцию в отечественном корпоративном праве, то уж точно сделал два шага вперед на пути к его развитию. Речь идет о правовых позициях, сформулированных Экономической коллегией в корпоративном споре «Москалев vs «Аспект-Финанс». Сначала ВС РФ признал за конечным бенефициаром право на оспаривание решения общего собрания, а спустя непродолжительное время допустил аналогичную возможность уже применительно к сделкам юридического лица (определения ВС РФ от 31.03.2016 № 305-ЭС15-14197 и от 27.05.2016 № 305-ЭС15-16796).
Правильное понимание
Позиция ВС РФ вызвала неоднозначную реакцию у юридического сообщества. Кто-то считает, что, защитив интересы бенефициара, ВС РФ совершил великое юридическое достижение. Другие, напротив, признают позицию суда недоразумением, которое размывает и так невнятное правовое положение юридического лица и вносит дополнительные угрозы для гражданского оборота. В настоящей статье постараемся высказать некоторые соображения о том, как данная позиция должна применяться нижестоящими судами.
Прежде всего необходимо заметить, что текст судебных актов не позволяет полноценно раскрыть ход рассуждений ВС РФ, поскольку судьи не удосужились должным образом пояснить свою позицию. Юридическая техника опубликованных определений является достаточно низкой для судебных актов такого уровня, а юридическая мотивировка крайне скупой. Данная ситуация вносит неопределенность в вопрос о том, когда конечный бенефициар вправе обжаловать корпоративные акты и сделки юридического лица, что создает почву для неправильного разрешения корпоративных споров. В связи с этим к применению правовой позиции ВС РФ нужно подходить крайне внимательно и осторожно. Правильное понимание данной позиции невозможно без обращения к положениям закона о недействительности корпоративных актов и сделок.
Многие прекрасно помнят, как еще несколько лет назад арбитражные суды с завидным упорством признавали недействительными большое количество сделок, совершенных даже с незначительным отступлением от корпоративной процедуры по их одобрению. К счастью, старания ВАС РФ и реформа законодательства, существенно снизили остроту проблемы. Однако накопленные за несколько лет достижения могут пострадать от неправильно понимания и применения позиции, позволяющей конечному бенефициару оспаривать корпоративные акты и сделки юридического лица. Мы рискуем тем, что вскоре арбитражные суды могут наполнить иски конечных бенефициаров (некоторые из которых могут быть просто-напросто «нарисованы» исключительно для целей предъявления иска), которые в большинстве случаев будут необоснованно удовлетворены. Это, в свою очередь, может окончательно подорвать веру в юридическое лицо как надежного контрагента.
В этой связи главной задачей юридического сообщества (прежде всего той его части, которую составляют судьи и сотрудники аппарата судов) является правильное понимание позиции ВС РФ и выработка общих принципов для рассмотрения таких споров. Пожалуй, одной из главных задач, стоящих перед частным правом, является создание справедливых правил, позволяющих найти оптимальный баланс между противоположными интересами участников правоотношений. В большинстве случаев выработка этих правил является невозможной без правильного распределения рисков. Об этом никогда не должен забывать судья, ведь в некоторых случаях правильное уяснение и толкование правовых норм являются невозможными без понимания заложенных в них идей. Это в первую очередь касается споров об оспаривании корпоративных актов и сделок, ведь без правильного распределения рисков и соблюдения баланса интересов спорящих сторон будет невозможно полноценно поддержать стабильность гражданского оборота и обеспечить должную защиту добросовестных лиц.
Эволюция статуса
За последнее десятилетие правовой статус конечного бенефициара успел приобрести определенную форму. Из лица, которое могло снимать сливки и безнаказанно исполнять роль кукловода, конечный бенефициар постепенно (хотя и крайне медленно) превращается в лицо, которое может нести юридическую ответственность. Реформа корпоративного и конкурсного (банкротного) законодательства привела к тому, что конечный бенефициар может стать полноценным субъектом юридической ответственности. В такой ситуации правовой статус конечного бенефициара начинает включать в себя не только плюсы, но и минусы. Лицо, обладающее этим статусом, должно осуществлять свое поведение добросовестно и разумно, что подразумевает как воздержание от действий, способных причинить вред юридическому лицу, так и совершение активных действий в интересах контролируемого юридического лица.
Признавая значение фигуры конечного бенефициара в корпоративных правоотношениях и предусматривая для него потенциальную юридическую ответственность, было бы целесообразным и справедливым наделить его и определенными правами, которые отвечают существу складывающихся правоотношений. К таким правам в первую очередь должна относиться возможность обжалования некоторых корпоративных актов и сделок юридического лица. В связи с этим позиция, на которую встал ВС РФ, заслуживает поощрения. Иной подход означал бы необоснованное игнорирование материально-правового интереса, которым, несомненно, располагает конечный бенефициар. В то же время мы должны понимать, что при построении юридической модели своего бизнеса бенефициар должен был осознавать те юридические недостатки и преимущества, которые есть у конечного бенефициара по сравнению с участником (акционером) юридического лица. Избирая данную схему, лицо сознательно допускало, что при возникновении корпоративного конфликта или злоупотреблений со стороны менеджмента ему, как лицу, не являющему участником (акционером) общества, не будет доступен ряд правовых инструментов способных восстановить status quo. Переложить этот риск с плеч бенефициара на плечи добросовестных участников гражданского оборота являлось бы фундаментальной ошибкой. Именно на бенефициаре должны лежать отрицательные последствия выбора правовой модели ведения бизнеса, а также риск ошибки в назначении доверенных лиц, осуществляющих руководство текущей деятельности юридических лиц. Если какой-то элемент дал осечку, негативные правовые последствия указанного обстоятельства в первую очередь должны ложиться на бенефициара.
Важные условия
По нашему мнению, возможность оспаривания конечным бенефициаром корпоративных актов и сделок является исключительным случаем, а не обыденным положением. В особенности это касается оспаривания сделок, поскольку в такой ситуации, в отличие от оспаривания решений общего собрания, существует более высокая вероятность вторжения в сферу правовых интересов добросовестных контрагентов контролируемого юридического лица. Мы придерживаемся взгляда, что при разрешении споров, связанных с оспариванием конечным бенефициаром решений общего собрания и сделок общества, судам по общему правилу следует удовлетворять исковые требования лишь при одновременном соблюдении следующих условий.
► Добросовестность бенефициара. Предоставить судебную защиту можно лишь такому конечному бенефициару, который создал столь сложную схему своего бизнеса, руководствуясь правомерными целями. Иными словами, использование правовых инструментов, позволяющих скрыться за цепочкой юридических лиц или номинальных владельцев, не должно быть обусловлено желанием обойти нормы законодательства, устанавливающие прямой запрет на участие истца-бенефициара в деятельности юридического лица. В данном случае речь должна идти не о банальном уклонении от уплаты налогов, а о тех случаях, когда бенефициар пытается преодолеть нормативный запрет, касающийся его участия в бизнесе как лица, имеющего определенный правовой статус (запрет участия иностранных лиц, государственных служащих, обход норм антимонопольного законодательства и т. д.). Защита интересов бенефициара, использующего правовой механизм для обхода норм закона, входило бы в противоречие с общей логикой российского законодательства и принципом справедливого правосудия. Нормативной основой для такой позиции являются положения п. 4 ст. 1 и ст. 10 ГК РФ.
► Решения собрания и сделки общества должны быть ничтожными, а не оспоримыми. Текст определений, вынесенных Экономической коллегией ВС РФ, содержит ряд признаков, позволяющих прийти к выводу, что в данных спорах решение собрания и оспариваемая сделка являлись ничтожными. Тем не менее ВС РФ полностью не прояснил свою позицию, поэтому нам остается только гадать, может ли, по мнению ВС РФ, бенефициар рассчитывать на удовлетворение исковых требований применительно к оспоримым решениям и сделкам.
Как мы полагаем, de lege lata допускать такую возможность категорически нельзя. Действующая правовая модель недействительности сделок предполагает закрытый перечень субъектов, которые имеют право предъявлять иск о признании оспоримых сделок недействительными. Относя недействительную сделку к разряду оспоримых, законодатель считает, что только круг прямо указанных в законе лиц имеет существенный, с его точки зрения, правовой интерес, подлежащий исковой защите. Этот подход предопределен спецификой правоотношений, возникающих при заключении оспоримых сделок, а также желанием укрепить доверие между контрагентами. Вступающее в договорные отношения лицо должно иметь возможность оценить правовые риски, сопутствующие заключению сделки. В случае с оспоримой сделкой добросовестный контрагент имеет возможность определить круг потенциальных субъектов, способных лишить действия контрагентов желаемого ими правового эффекта, что существенно снижает риск признания сделки недействительной. Схожие рассуждения можно отнести и к оспоримым решениям общего собрания юридического лица.
Признав за бенефициаром право на иск о признании недействительной оспоримой сделки, мы не только войдем в прямое противоречие с положениями норм гражданского законодательства, но и безосновательно введем участников гражданского оборота в состояние правовой неопределенности. Конечно, во многих случаях ответчики смогут отбить притязания бенефициара путем ссылки на свою добросовестность, но зачем допускать принципиальную возможность обращения с таким требованием лица, правовой статус которого находится за чертой избранных? Зачем заставлять контрагента-ответчика нести дополнительные финансовые издержки, доказывая свою правоту в суде, если с позиции законодателя конечный бенефициар является ненадлежащим истцом? На сегодняшний день мы не видим для этого разумных причин.
► Бенефициар должен иметь существенный интерес в оспаривании решений собрания и сделок. В тех случаях, когда существует сложная и многоуровневая модель владения юридическим лицом, удовлетворение иска о признании решения общего собрания или сделки недействительной должно иметь место лишь в тех случаях, когда бенефициар имеет существенный интерес, заслуживающий судебной защиты. На первый взгляд, в тех случаях, когда истец является единоличным (100%) бенефицаром, вопрос о том, является ли его интерес существенным, не возникает. То же можно сказать и о бенефициаре, имеющем преобладающее участие (свыше 50%). Но когда доля участия бенефициара является незначительной, возникают сомнения, заслуживает ли его интерес судебной защиты. Может ли рассчитывать на удовлетворение иска бенефициар обладающий 10, 5 или 1%? Этот вопрос не имеет универсального ответа и должен решаться с учетом индивидуальных обстоятельств спора. Более того, в некоторых случаях, даже единоличный бенефициар не всегда может быть признан лицом, имеющим достаточный интерес для признания недействительными решения общего собрания или сделки юридического лица.
Все относительно
Следует учитывать, что с юридической точки зрения по отношению к акционерам (участникам) юридического лица, юридическому лицу и его контрагентам, бенефициар является посторонним лицом, которое вмешивается в осуществление гражданских и корпоративных прав самостоятельных субъектов правоотношений. Даже при условии, что мы признаем за бенефициаром возможность обжалования ничтожных решений общего собрания и сделок юридического лица, следует признать, что удовлетворение такого иска должно быть обусловлено наличием у истца существенного интереса, позволяющего поставить его интерес выше интереса акционеров (участников) юридического лица и/или его контрагентов. В связи с этим можно сказать, что объем интереса истца-бенефициара носит не абсолютный, а относительный характер.
Заслуживающий защиты интерес бенефициара не всегда имеет прямую зависимость от величины его участия в бизнесе. К примеру, не будет являться неверным удовлетворение иска бенефициара с долей участия 0,0001%, если ответчики являются аффилированными лицами второго бенефициара с долей участия 99,9999%, использованными последним с единственной целью – вывести ценные активы, принадлежащие юрлицу. Напротив, возможны случаи, когда иск бенефициара с долей участия 100% может быть признан необоснованным, если ответчики являются добросовестными, а существо сделки не привело и не может привести к негативным последствиям для юридического лица.
Изложенное позволяет прийти к выводу, что проблему оспаривания решений и сделок конечным бенефициаром нельзя описать лишь в черно-белых тонах. Жизнь многообразна и содержит множество других цветов и оттенков. Задача суда как раз и состоит в том, чтобы правильно оценить спектр спорной ситуации и описать его правильно. Представляется, что во многих случаях это будет нелегкой задачей и потребует от судьи высокого профессионализма и понимания экономической подоплеки дела. При этом важно осознавать, что аннулирование правового эффекта сделки является крайней мерой, используемой лишь в том случае, когда истец-бенефициар не имеет иного законного и эффективного способа защиты, который мог бы привести к восстановлению его интересов.