Неосторожная растрата...

Субъективная сторона преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 312 УК РФ (растрата, отчуждение, сокрытие или незаконная передача имущества, подвергнутого описи или аресту), предполагает наличие только умышленной формы вины в виде прямого умысла. Это очевидно и вытекает из законодательного описания нормы. Однако в последнее время появилась тенденция усматривать состав указанного преступления и при неосторожной вине в виде небрежности. Это в корне неверно и приводит к необоснованным обвинительным приговорам.

Судебная практика

Среди активно обсуждаемых проблем квалификации преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 312 УК РФ, одна из наиболее значимых – определение формы вины. Дело в том, что субъективная сторона указанного преступления предполагает наличие только умышленной формы вины в виде прямого умысла. Это вытекает из содержания нормы, и такой позиции придерживаются многие ученые¹. Однако в последнее время появилась тенденция усматривать состав указанного преступления и при неосторожной вине в виде небрежности. Это, на наш взгляд, юридически неверно.

Умышленное уничтожение, порчу, выбрасывание имущества, подвергнутого описи или аресту, суды справедливо считают его растратой и признают подсудимых виновными в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 312 УК РФ. Например, мировым судьей Неклиновского судебного района судебного участка № 1 Неклиновского района Ростовской области В был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 312 УК РФ, поскольку допустил растрату вверенного ему на хранение арестованного сотового телефона путем его умышленного уничтожения и выбрасывания в мусор (Решение по уголовному делу от 16.10.2014 №1-1-51-14). Еще пример: мировым судьей судебного участка № 2 Советского района г. Тамбова вынесен обвинительный приговор по ч. 1 ст. 312 УК РФ в отношении Г., который, являясь ответственным хранителем, выбросил арестованный и описанный телевизор (Решение по уголовному делу от 26.03.2014 № 1-35/2014).

Однако и утерю указанного имущества по неосторожности суды также квалифицируют как растрату и также выносят обвинительные приговоры по ч. 1 ст. 312 УК РФ в отношении подсудимых. Так, мировым судьей судебного участка № 2 Красноярского района Астраханской области Д. признан виновным в совершении вышеуказанного преступления, в приговоре, в частности, указано, что Д., «имея умысел на растрату вверенного ему на хранение имущества, осознавая преступный характер своих действий, действуя из личной заинтересованности, зная о необходимости обеспечения надлежащего хранения имущества, утерял сотовый телефон…, то есть произвел его растрату» (Решение по уголовному делу от 26.08.2014 №1-74/2014).

Мировым судьей судебного участка № 7 г. Энгельса Саратовской области Г. был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 312 УК РФ, который, как указано в приговоре, «нарушив режим хранения имущества – без права пользования, являясь ответственным хранителем, незаконно приступил к пользованию сотовым телефоном марки SAMSUNG… и, не отказываясь от своих преступных намерений, проследовал в прибрежную зону… где своими незаконными действиями, направленными на растрату имущества, подвергнутого акту описи и ареста… совершил утрату вверенного ему на ответственное хранение имущества» (Решение по уголовному делу от 01.06.2016 № 1-22/2016).

И подобных примеров немало.

Получается, что понятия «утрата» и «растрата» суды считают равнозначными и в ненадлежащем исполнении обязанности по обеспечению сохранности имущества, подвергнутого описи или аресту (в результате чего и произошла его утрата в приведенных примерах), также усматривают признаки преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 312 УК РФ, а неосторожная форма вины, по мнению судей, вполне укладывается в рамки данного состава. Но так ли это?

Толкование нормы

В диспозиции ч. 1 ст. 312 УК РФ форма вины не конкретизирована. Согласно ч. 2 ст. 24 УК РФ деяние, совершенное только по неосторожности, признается преступлением лишь в случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ. Толкование данной нормы в теории уголовного права неоднозначно и вызывает активные споры в научных кругах. Так, некоторые ученые полагают, что если при описании преступления не указана форма вины, то оно может совершаться только умышленно². Однако другие считают, что если в диспозиции статьи Особенной части УК РФ форма вины не конкретизирована, то соответствующее преступление может быть совершено как умышленно, так и по неосторожности³. Мы согласны со второй позицией и полностью поддерживаем мнение Г. Есакова, который пишет: «В случае указания в статье Особенной части УК на неосторожность как форму вины соответствующее преступление совершается только по неосторожности. Напротив, умолчание законодателя о форме вины допускает совершение соответствующего преступления как умышленно, так и по неосторожности, если только вывод об умышленном совершении преступления не следует из смысла уголовного закона»⁴.

На тех же позициях стоит и судебная практика. Так, Пленум ВС РФ в Постановлении от 18.10.2012 № 21 (ред. от 26.05.2015) указал: «Исходя из положений части 2 статьи 24 УК РФ, если в диспозиции статьи главы 26 УК РФ форма вины не конкретизирована, то соответствующее экологическое преступление может быть совершено умышленно или по неосторожности при условии, если об этом свидетельствуют содержание деяния, способы его совершения и иные признаки объективной стороны состава экологического преступления».

Таким образом, можно сделать вывод, что если в диспозиции статьи названа вина в форме неосторожности, то квалифицировать по ней умышленное преступление нельзя. Если форма вины в статье не указана, значит, возможна квалификация содеянного и как умышленного, и как неосторожного.

Однако стоит обратить внимание на следующее. Как справедливо отмечал Б. Волженкин, «вина должна устанавливаться не иначе как путем толкования уголовного закона с учетом особенностей объективной стороны преступления, включенных в число признаков состава характеристик мотива и цели деяния и иных обстоятельств»⁵.

В связи с вышеизложенным возникает вопрос: может ли преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 312 УК РФ (в частности, растрата имущества, подвергнутого описи или аресту) быть совершено по неосторожности или данное деяние признается преступным лишь при условии умышленного характера действий виновного?

Попробуем разобраться.

Формальный или материальный?

Первое, на что, на наш взгляд, следует обратить внимание при обосновании позиции о невозможности совершения растраты имущества, подвергнутого описи иди аресту по неосторожности, будет следующее обстоятельство. Большинство ученых относит преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 312 УК РФ, к преступлениям с формальным составом, то есть не предусматривающим в качестве обязательного признака причинение материального вреда⁶. Другие полагают, что обязательным признаком данного преступления, помимо указанного в законе деяния, является наступление преступного последствия в виде имущественного ущерба (материальный состав)⁷. Третьи считают, что состав указанного преступления может быть как формальным, так и материальным⁸.

Мы разделяем мнение, что по конструкции объективной стороны состав анализируемого преступления все-таки является формальным. Разумеется, нельзя не согласиться с тем, что если лицо, совершившее незаконные действия с арестованным имуществом, не является его собственником или законным владельцем, то «в случаях совершения деяния в формах растраты и отчуждения последствием может являться причинение имущественного вреда в виде ущерба или упущенной выгоды собственнику или иному законному владельцу указанного имущества»⁹. Однако необходимо помнить, что материальный ущерб не предусмотрен в качестве обязательного признака анализируемого состава, поскольку указанное деяние уже само по себе, по своим свойствам, общественно опасно, в связи с чем в любом случае преступление будет окончено не с момента наступления имущественного ущерба, а с момента совершения указанных в статье действий. Более того, в приведенных выше примерах из судебной практики аресту было подвергнуто имущество, принадлежащее подсудимым, поэтому о наличии имущественного вреда здесь говорить не приходится и формальный состав, как говорится, налицо.

Мы затронули этот вопрос потому, что в формальных составах психическое отношение субъекта устанавливается в отношении не последствий, а самого деяния, то есть виновный осознает опасность и противоправность своих действий и желает их совершить, поэтому подобные преступления могут быть совершены только с прямым умыслом. Неосторожная же форма вины, как справедливо указано в литературе, «может конструироваться только в преступлениях с материальным составом – по отношению к наступившим в результате деяния общественно опасным последствиям»¹⁰.

Растрата путем утраты?

Еще один аргумент в поддержку нашей позиции состоит в следующем: неосторожную утрату имущества, подвергнутого описи или аресту, как мы видим из приведенных примеров, суды приравнивают к его растрате. Мы полностью поддерживаем А. Друзина, который пишет: «Во многих случаях специалисты, анализируя данный состав, либо вообще не раскрывают содержание растраты, а отсылают к комментариям ст. 160 УК, где аналогичный термин отражает одну из форм хищения, либо делают это, опираясь на суть растраты как преступления против собственности: израсходование имущества лицом, которому оно вверено»¹¹. Мы не будем подробно останавливаться на вопросе отождествления понятий «растрата как хищение» и «растрата как незаконное действие с имуществом, подвергнутым описи или аресту», поскольку термин «растрата» в указанных составах имеет совершенно различную смысловую нагрузку, в связи с чем мы абсолютно согласны с мнением А. Друзина , который полагает, что «скорее всего, здесь мы имеем дело с несоблюдением одного из правил законодательной техники: нельзя одним термином обозначать разные по содержанию понятия либо разным терминам придавать одно и то же значение»¹².

Обратим внимание, что «растратить» и «утратить» отнюдь не равнозначные понятия. Согласно Толковому словообразовательному словарю русского языка Т.Ф. Ефремовой «растратить» означает «израсходовать незаконно, с корыстной целью доверенные кем-нибудь деньги, имущество», тогда как «утратить» – это «перестать обладать чем-нибудь, потерять».

В научной литературе, как можно увидеть, под растратой также понимаются любые формы израсходования имущества

Из лексических значений данных понятий усматривается, что растратить что-либо возможно только преднамеренно, а утрата происходит непредвиденно, по воле случая. Исходя из элементарных принципов логики непонятно, как можно умышленно что-то потерять? В приведенных примерах, когда имущество, подвергнутое описи или аресту, уничтожалось и выбрасывалось ответственным хранителем, налицо преднамеренность действий, направленных на его растрату: осужденные действовали целенаправленно, предвидели общественную опасность своих действий и желали так действовать. То есть преступление было совершено с прямым умыслом. Напротив, когда указанное имущество было утеряно, такая преднамеренность действий отсутствует, осужденные не предвидели возможности утраты арестованного имущества, хотя в силу обязанностей ответственного хранителя, запрета пользоваться арестованным имуществом, официальным предупреждением об уголовной ответственности по ч. 1 ст. 312 УК РФ должны и могли проявить необходимую внимательность и предусмотрительность и предвидеть возможность утраты указанного имущества в результате своих действий. Здесь налицо неосторожная вина.

Однако диспозиция ч. 1 ст. 312 УК РФ устанавливает уголовную ответственность именно за растрату имущества, подвергнутого описи или аресту, а поскольку, как мы уже выяснили, «растратить» и «утратить» – разные по содержанию понятия и не могут подменять друг друга, то соответственно утрата вышеуказанного имущества по неосторожности не является преступлением, предусмотренным рассматриваемой статьей.

Из всего сказанного можно сделать вывод, что при вынесении приведенных выше приговоров судами не была в полной мере проанализирована субъективная сторона преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 312 УК РФ. Если бы этому факту уделили большее внимание, то можно было бы однозначно утверждать о неосторожном психическом отношении подсудимых к совершенному деянию и, как следствие, об отсутствии состава указанного преступления.

Каков же выход?

На наш взгляд, ненадлежащее исполнение обязанности по обеспечению сохранности имущества, подвергнутого описи или аресту, в результате которого оно было утрачено, представляет не меньшую общественную опасность, чем незаконные действия в отношении указанного имущества, и данные правоотношения так же нуждаются в уголовно-правовой охране. Однако квалифицировать данное деяние как преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 312 УК РФ, невозможно, поскольку, во-первых, оно не указано в диспозиции данной статьи, а во вторых, субъективная сторона данного преступления предполагает наличие вины только в форме прямого умысла, тогда как в случае ненадлежащего исполнения обязанности по обеспечению сохранности имущества, подвергнутого описи или аресту, возможна и неосторожная вина. Как справедливо отмечено в литературе, «если в статье Особенной части УК при описании объективных и субъективных признаков конкретного состава преступления нет указания на возможность совершения определенного деяния по неосторожности, а фактически оно было совершено при неосторожной форме вины, содеянное не содержит состава преступления, а лицо не подлежит уголовной ответственности»¹³.

На тех же позициях стоит и КС РФ, который в Определении от 17.07.2007 № 626-О-О указал, что «ответственность на основании ст. 312 УК РФ может наступить только при условии доказанности того, что лицо знало о наличии у него обязанности обеспечить сохранность имущества, имело для этого реальную возможность и умышленно совершило запрещенные законом действия, могущие воспрепятствовать исполнению решения суда».

Мы полностью разделяем позицию А. Друзина, который предлагает изменить диспозицию ст. 312 УК РФ путем исключения из нее упоминания о растрате и отчуждении имущества, подвергнутого аресту, и ввода ответственности за неисполнение обязанности по хранению имущества, подвергнутого аресту, повлекшее за собой его утрату или порчу, и изложить ее в следующей редакции: «Невыполнение обязанностей по сохранению имущества, подвергнутого аресту, лицом, которому это имущество вверено, повлекшее его утрату или порчу, а равно осуществление служащим кредитной организации банковских операций с денежными средствами (вкладами), на которые наложен арест, наказывается...»¹⁴

Впрочем, данный вопрос остается открытым и, безусловно, является темой для дискуссии.