На первый взгляд, нормы российского наследственного права выглядят как стройная система, исключающая возможность неверного толкования норм третьей части ГК РФ. Однако в последнее время в правоприменении создают проблемы механизмы передачи имущества, как бы конкурирующие с наследственным правом. Проанализируем эти механизмы и ответим на вопрос об их состоятельности.
Тормоз в развитии
Часть 1 ст. 1118 ГК РФ устанавливает, что распорядиться имуществом на случай смерти можно только путем совершения завещания. Данное положение не раз подвергалось обоснованной критике. Основной претензией к рассматриваемой норме является утверждение, что сформулированное здесь правило тормозит развитие наследственного права Российской Федерации и не позволяет использовать иные установленные законодательством механизмы.
Необходимо отметить, что это de facto означает «монополизацию» наследственного права Гражданским кодексом в то время, как другие положения ГК РФ говорят об обратном. Так, ч. 2 ст. 1110 ГК РФ гласит: «Наследование регулируется настоящим Кодексом и другими законами, а в случаях, предусмотренных законом, иными правовыми актами». Налицо явное нарушение правил юридической техники, допущенное при составлении ч. 3 ГК РФ и создающее в акте внутренние противоречия.
Возможность одновременного существования различных способов передачи имущества предусматривается некоторыми прогрессивными зарубежными правовыми системами. Широкое распространение получают трасты, наследственные договоры и иные договорные способы передачи имущества физического лица в случае его смерти. В целом распространение именно договорной модели передачи имущества можно объяснить тем, что принцип свободы договора толкуется расширительно и применяется также к наследственным отношениям, в частности, в английской юрисдикции.
В России же законодатель при создании ч. 3 ГК РФ в 2001 году, очевидно, ориентировался в первую очередь на установление ограничений, которые не позволят допускать массовые злоупотребления при распоряжении имуществом гражданина.
Этот шаг выглядит абсолютно обоснованно и разумно при рассмотрении исторического контекста: с учетом того, что в 2001 году российская правовая система лишь проходила стадию формирования и переходила к начальным шагам укрепления законности, установления реально действующих институтов контроля государства над важнейшими аспектами жизни граждан в юридической сфере, осторожность законодателя по отношению к институтам наследственного права понятна.
Однако право не стоит на месте, и со временем в российском законодательстве появились способы передачи имущества, напрямую конкурирующие с нормами наследственного права.
Выделим наиболее распространенные и интересные действующие механизмы: переход доли участнику обществу в случае его смерти; опцион на случай смерти участника корпорации; договор накопительного страхования жизни; передача денег с банковского счета умершего. Рассмотрим их по отдельности и обоснуем их общую несостоятельность.
Корпоративные конструкции
Прежде всего, корпоративные конструкции, связанные с фактом смерти одного из участников корпорации. Безусловно, правила, позволяющие хозяйственным обществам указывать в своем уставе конструкции наследственного права, относятся к обществам с ограниченной ответственностью, в то время как акционерные общества поставлены в более жесткие императивные рамки и не имеют права предусматривать в уставе, к примеру, необходимость получения согласия на переход акций к третьему лицу в порядке наследования. ООО же свободно пользуются своим более «закрытым» положением: на практике довольно часто встречаются общества, не желающие принимать в свои ряды чужих и предусматривающие ограничения на переход доли участника третьим лицам.
Механизм перехода доли умершего участника обществу, а не наследникам (по закону или по завещанию) формируется из комплексного анализа ст. 21 и 23 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее – Закон об ООО).
Указанные статьи предусматривают, что, во-первых, уставом ООО может быть предусмотрено, что доли в уставном капитале общества не переходят к наследникам граждан и к правопреемникам юридических лиц, являвшихся участниками общества; уставом общества может быть предусмотрено, что переход доли в уставном капитале общества к наследникам и правопреемникам юридических лиц, являвшихся участниками общества, имеющим вещные права на его имущество или обязательственные права в отношении этого юридического лица, допускается только с согласия остальных участников общества, а также может быть предусмотрен различный порядок получения согласия участников общества на переход доли или части доли в уставном капитале общества к третьим лицам в зависимости от оснований такого перехода (ч. 8 ст. 23 Закона об ООО).
При этом в случае, если согласие участников общества на переход доли или части доли наследнику (наследникам) умершего участника не получено, доля или часть доли переходит к обществу в день, следующий за датой истечения срока, установленного настоящим Федеральным законом или уставом общества для получения такого согласия участников общества (ч. 5 ст. 23 Закона об ООО).
В целом такой подход понятен. Акционерным обществам предусматривать подобные правила неразумно, так как выкуп обществом размещенных акций фактически означает уменьшение уставного капитала со всеми присущими этой процедуре ограничениями (ст. 72 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах»). При этом в отношении ООО необходимо отметить несколько ключевых моментов, имеющих важное значение для определения характера подобных положений устава ООО.
Во-первых, устав общества с ограниченной ответственностью по своей сути является договором между участниками этого общества, а потому установление запрета на переход доли умершего участника к его наследникам без согласия других участников ООО представляет собой фактически договорное обязательство. Во-вторых, по результатам комплексного анализа данного юридического механизма можно заключить, что это не передача имущества в первоначальном понимании, а сугубо корпоративный механизм, направленный на решение вопросов управления и распределения прибыли обществом в случае смерти одного из его участников.
Такой вывод позволяет сделать анализ уже рассмотренной ранее ч. 5 ст. 23 Закона об ООО, которая говорит следующее: «При этом общество обязано выплатить наследникам умершего участника общества, правопреемникам реорганизованного юридического лица – участника общества или участникам ликвидированного юридического лица – участника общества, собственнику имущества ликвидированных учреждения, государственного или муниципального унитарного предприятия – участника общества или лицу, которое приобрело долю или часть доли в уставном капитале общества на публичных торгах, действительную стоимость доли или части доли, определенную на основании данных бухгалтерской отчетности общества за последний отчетный период, предшествующий дню смерти участника общества, дню завершения реорганизации или ликвидации юридического лица, дню приобретения доли или части доли на публичных торгах, либо с их согласия выдать им в натуре имущество такой же стоимости».
Факт выплаты наследникам действительной стоимости доли наследодателя в случае перехода доли умершего участника к обществу говорит о том, что никакой передачи имущества обществу фактически не происходит, и наследство (по закону или по завещанию) все же переходит наследнику, пусть и в трансформированном виде. В конечном счете наследник, которому завещана (или положена по закону) доля в уставном капитале ООО, получит действительную стоимость этой доли, что обычно составляет довольно серьезную сумму.
ООО в свою очередь получит дополнительное обременение в виде доли, принадлежащей ему, ведь подобные доли не учитываются при определении результатов голосования на общем собрании участников общества, при распределении прибыли общества, также имущества общества в случае его ликвидации (ч. 1 ст. 24 Закона об ООО), и в течение одного года со дня перехода доли или части доли в уставном капитале общества к обществу они должны быть по решению общего собрания участников общества распределены между всеми участниками общества пропорционально их долям в уставном капитале общества или предложены для приобретения всем либо некоторым участникам общества и (или), если это не запрещено уставом общества, третьим лицам (ч. 2 ст. 24 Закона об ООО). Учитывая юридический характер доли в уставном капитале ООО, говорить о передаче ее по наследству как о передаче имущества также неверно.
Опцион, накопительное страхование
Объединение двух недавно введенных в ГК РФ институтов, корпоративного договора и опциона на заключение договора, в возможном механизме передачи акций или доли умершего акционера (или участника) общества другим акционерам (или участникам) выглядит крайне сомнительно. Сомнения закрадываются уже на стадии анализа ч. 1 ст. 67.2 ГК РФ: в соответствии с заключенным корпоративным договором участники ООО или акционеры АО обязуются «осуществлять эти права определенным образом или воздерживаться (отказаться) от их осуществления, в том числе голосовать определенным образом на общем собрании участников общества, согласованно осуществлять иные действия по управлению обществом, приобретать или отчуждать доли в его уставном капитале (акции) по определенной цене или при наступлении определенных обстоятельств либо воздерживаться от отчуждения долей (акций) до наступления определенных обстоятельств».
Положение о приобретении или об отчуждении долей (акций) или о воздержании от данных действий в определенных ситуациях описывает в первую очередь совсем иные ситуации, возникающие в корпоративном праве: прежде всего так называемые условия drag-along и tag-along, которые могут быть законно вписаны в акционерные соглашения. В свою очередь, переход доли (акций) умершего участника (акционера) другим участникам (акционерам) представляется крайне сомнительным потому, что в случае его смерти вступят в силу механизмы наследственного права, а договорные условия корпоративного договора в данном случае с большей долей вероятности будут успешно оспорены наследниками в суде как не имеющее юридической силы распоряжение своим имуществом на случай смерти, прямо нарушающее положения ч. 1 ст. 1118 ГК РФ.
Безусловно, нигде не установлен конкретный порядок оценки применимых норм и определения приоритета исполнения обязательств в случае смерти гражданина, однако этот подход представляется наиболее разумным из всех. В данном контексте ограничение, установленное в ст. 1118 ГК РФ, начинает казаться намного более обоснованным и разумным: эта норма может рассматриваться не как тормозящая развитие наследственного права, а как сводящая к минимуму разночтения и устраняющая подобные спорные ситуации основополагающая норма.
Что же касается договоров накопительного страхования и передачи наследникам средств с семейного банковского счета, то данные ситуации в целом предусмотрены тем же ГК РФ: ст. 1128 устанавливает, что права на денежные средства, внесенные гражданином во вклад или находящиеся на любом другом счете гражданина в банке, могут быть по усмотрению гражданина завещаны либо в порядке составления обычного завещания либо посредством совершения завещательного распоряжения в письменной форме в том филиале банка, в котором находится этот счет». Немаловажно, что написано далее: «В отношении средств, находящихся на счете, такое завещательное распоряжение имеет силу нотариально удостоверенного завещания». Данное положение фактически говорит о том, что завещательное распоряжение правами на денежные средства в банке приравнивается к завещанию и не выходит за рамки, обозначенные в ст. 1118 ГК РФ.
Таким образом, мы можем отметить, что обозначенные экспертами способы передачи имущества, конкурирующие с наследственным правом, несостоятельны с юридической точки зрения по причине действия ч. 1 ст. 1118 ГК РФ, а также стоящей особняком ст. 1128 ГК РФ. В сложившихся обстоятельствах система наследственного права Российской Федерации оказывается относительно крепкой и непротиворечивой.
Это замечание относится лишь к существующему на настоящий момент положению дел, так как на рассмотрении Государственной Думы Федерального собрания Российской Федерации находится активно обсуждаемый юридической общественностью законопроект № 801269-6 «О внесении изменений в части первую, вторую и третью Гражданского кодекса Российской Федерации (в части совершенствования наследственного права)», который, как ожидается, внесет значительные изменения в российское наследственное право и введет в действие новые механизмы передачи имущества наследникам. Однако это дело будущего.