Сделки корпораций могут быть обычными – ординарными, совершаемыми в процессе обычной хозяйственной деятельности, и экстраординарными – выходящими за рамки обычной хозяйственной деятельности и обычного порядка совершения. С 1 января 2017 года вступили в силу изменения, касающиеся критериев квалификации таких сделок, порядка их внутрикорпоративного согласования, порядка раскрытия информации о них, а также оснований их обжалования.
От радикального к компромиссному
Подобно людям, корпорации существуют в социуме, вступают в правоотношения и совершают сделки.
Федеральный закон от 03.07.2016 № 343-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об акционерных обществах» и Федеральный закон «Об обществах с ограниченной ответственностью» в части регулирования крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность» существенно изменил правовой режим совершения так называемых экстраординарных сделок, а именно крупных сделок, сделок с заинтересованностью, а также сделок, одобрение которых требуется в соответствии с уставом хозяйственного общества. В обычной ситуации сделку совершает ее волеизъявляющий орган (директор), а в случаях экстраординарности, предусмотренных законом и учредительными документами организации, сделка требует особого порядка согласования (одобрения) коллегиальных органов общества (совета директоров, правления, а для непубличных органов общества – также общего собрания).
В части регулирования экстраординарных сделок российское законодательство длительное время оставалось достаточно стабильным, в судебной практике сложились устойчивые подходы к применению правовых норм к таким сделкам.
Однако задача реформирования институтов крупных сделок и сделок с заинтересованностью обсуждалась уже давно. Было подготовлено несколько законопроектов. Специалисты высказывали порой противоречивые мнения: от радикального – исключить эти институты из российской правовой системы и заменить их другими правовыми средствами, такими как ответственность директоров, взыскание убытков, до консервативного – оставить действующие правовые нормы без изменения. В результате победила компромиссная позиция, которая проявит себя только через несколько лет, а применять законодательные нормы надо уже сейчас.
Итак, в новый, 2017 год мы вошли с новым правовым режимом экстраординарных сделок, совершаемых хозяйственными обществами.
Революционные новеллы
Федеральный закон от 03.07.2016 № 343-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об акционерных обществах» и Федеральный закон «Об обществах с ограниченной ответственностью» в части регулирования крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность», вступающий в силу с 1 января 2017 года, вносит в законодательство изменения, которые достаточно серьезно меняют устоявшуюся концепцию совершения хозяйственными обществами экстраординарных сделок.
В качестве законодательного тренда можно отметить увеличение диспозитивности в корпоративных отношениях – предоставление большей самостоятельности их участникам.
Некоторые нововведения можно даже назвать революционными, меняющими не только и не столько правовой режим совершения экстраординарных сделок, сколько вообще всю концепцию таких сделок.
Так, в определенной степени можно утверждать, что последние новеллы законодательства практически упраздняют понятие «крупные сделки» в привычном российскому правопорядку значении.
В самом деле, новые редакции п. 4 ст. 78 Закона «Об акционерных обществах» и п. 8 ст. 45 Закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» в редакции Закона № 343-ФЗ, вступившего в силу с 1 января 2017 года, позволяющие квалифицировать любые сделки, которые не приводят к прекращению деятельности общества или изменению ее вида либо существенному изменению ее масштабов, в качестве обычных (ординарных) сделок, могут свести на нет существование крупных сделок в их прежнем понимании.
То есть сделки со значительными активами из хозяйственной практики, конечно же, никуда не исчезнут, но вот квалифицироваться в качестве крупных со всеми последствиями их совершения уже не будут.
С 1 января 2017 года общества с ограниченной ответственностью уже не смогут предусмотреть в своем уставе режим освобождения от согласования крупных сделок, как это было ранее, поскольку крупные сделки теперь фактически отождествляются с «квазиликвидацией», «квазиреорганизацией», продажей бизнеса, и предоставить возможность «освободиться» от их одобрения, по мнению законодателя, было бы нелогично.
Получилось, как получилось…
В отношении нового правового режима крупных сделок, с моей точки зрения, уместно произнести ставшую уже поговоркой фразу: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Сторонники максимальной защиты имущественного оборота, которые выступали за резкое сокращение применения режима крупных сделок, очевидно, не получили должного удовлетворения – при системном сужении критериев совершения таких сделок эти критерии носят оценочный, расплывчатый характер. Действительно, что такое изменение масштаба деятельности корпорации? Или считается ли изменением вида деятельности, которое может привести к квалификации сделки как крупной, изменение или даже прекращение одного из направлений деятельности в многопрофильной корпорации? Получается, что хозяйственное общество должно «самоидентифицировать» такую сделку как крупную, а в дальнейшем суд может и не согласиться с такой оценкой.
Притом что значение судебного толкования возросло, цена или стоимость отчуждаемого (приобретаемого) имущества по-прежнему соотносится с балансовой стоимостью активов общества: для квалификации сделки как крупной цена или стоимость имущества по сделке должна быть выше 25% балансовой стоимости активов общества. Так что желающий избежать проблем контрагент все же должен ознакомиться с балансом корпорации, от чего так решительно хотели отказаться сторонники радикального подхода к реформированию института крупных сделок.
Сделки с «уставной экстраординарностью»
В ситуации системного сужения института крупных сделок существенное значение приобретают положения устава корпорации в части, касающейся установления особого режима совершения ряда сделок (с крупными активами, со значимым имуществом), которые не отвечают признакам крупных сделок, но в отношении которых предусматривается особый порядок их совершения уставом хозяйственного общества.
Наличие сделок с «уставной экстраординарностью» может служить альтернативным механизмом защиты прав акционеров и участников при совершении сделок, отвечающих признакам крупным сделок, но в связи с последними новеллами не попадающих в данную категорию, поскольку они не приводят к прекращению деятельности общества или изменению вида деятельности либо существенному изменению ее масштабов.
В зависимости от структуры акционерного капитала, специфики деятельности и некоторых других факторов можно рекомендовать включать в устав корпорации положения об отнесении к компетенции совета директоров или общего собрания (в непубличных обществах) предварительного одобрения обычных сделок со значимыми активами – превышающими определенную балансовую стоимость, или, например, с недвижимым имуществом.
Следует заметить, что с 1 января 2017 года положения об одобрении сделок, определенных уставом общества, исключены из норм о крупных сделках (ст. 78 Закона «Об акционерных обществах» и ст. 46 Закона «Об обществах с ограниченной ответственностью») и отнесены к нормам о компетенции органов общества (п. 2 ст. 69 и п. 3.1 ст. 40 соответствующих законов).
И это не случайно. Тем самым положен конец дискуссиям: сделки, особый порядок согласования которых предусмотрен уставом общества, крупными не являются и к ним не применяется режим одобрения и обжалования, установленный для крупных сделок. В уставе нужно определить, каким органом и в каком порядке согласовываются эти сделки.
С учетом новых квалификационных критериев для крупных сделок сделки, особый порядок совершения которых предусмотрен уставом хозяйственного общества, вероятно, получат еще большее распространение.
Особенно важно при этом, чтобы формулировки устава в данной части были конкретными, ясными и не допускали возможности их двойного толкования.
С заинтересованностью...
Кардинальные изменения с 1 января 2017 года произошли и в области практики совершения сделок, в совершении которых имеется заинтересованность.
В частности, законодатель отказался от применения понятия «аффилированность» для определения заинтересованности в сделке и применяет теперь для этих целей дефиницию «контролирующее лицо», которая без купюр скопирована из законодательства о рынке ценных бумаг. И вполне возможно предположить, что очень скоро российская практика столкнется с необходимостью преодоления этого формального определения контролирующих лиц для целей применения сделок с заинтересованностью, как это произошло ранее с формальным определением аффилированности. Как известно, «антимонопольное» понятие аффилированности в ряде случаев получало в правоприменительной практике по сделкам с заинтересованностью расширенное толкование.
Одним из самых кардинальных изменений, внесенных Законом № 343-ФЗ, является положение, что в качестве общего правила вместо получения согласия на совершение сделки вводится особый порядок информирования о сделках с заинтересованностью.
Важно, что уставом непубличного общества может быть установлен отличный от определенного Законом «Об акционерных обществах» порядок одобрения сделок, в совершении которых имеется заинтересованность, либо установлено, что нормы о заинтересованности вообще не применяются к этому обществу.
Представляется, что многие непубличные общества, которых в России подавляющее большинство, воспользуются такой возможностью. Очевидно, что это правило может быть полезным для семейного бизнеса или для связанных экономической зависимостью хозяйственных обществ.
Например, внутри холдингов можно установить в уставах всех лиц, образующих холдинг, что сделки, в совершении которых имеется заинтересованность контролирующего лица, не подлежат одобрению в соответствии с положениями главы ХI Закона «Об акционерных обществах».
Такой подход существенно разгрузит советы директоров от согласования малозначительных сделок, исход которого очевиден.
Кроме того, законодатель значительно расширил перечень оснований освобождения от применения режима, установленного для совершения сделок с заинтересованностью, например, исключив необходимость одобрения сделок, предметом которых является имущество, цена или балансовая стоимость которого составляет не более 0,1% балансовой стоимости активов общества, при условии, что размер таких сделок не превышает предельных значений, установленных Банком России. Одобрения общего собрания требуют лишь сделки, стоимость предмета которых превышает 10% активов хозяйственного общества (до 1 января 2017 года такая цифра составляла 2%).
В анализируемом Законе № 343-ФЗ также много других важных для практической деятельности деталей. Так, впервые на уровне закона и применительно к сделкам с заинтересованностью и к крупным сделкам закреплена возможность согласовывать сделку, в которой определены не существенные условия, а порядок их определения, предусматривать альтернативные условия, совершать сделки под отлагательным условием.
Новые правила обжалования
Что важно для судебной практики – в обжаловании крупных сделок, сделок, в совершении которых имеется заинтересованность, а также сделок, особый порядок одобрения которых предусмотрен уставом общества, с 1 января 2017 года уже нет той унификации, которая была ранее. Для каждой из указанных категорий сделок имеются свои основания обжалования, предмет и распределение бремени доказывания. При этом основания и порядок обжалования сделок, совершенных без корпоративного согласования (одобрения), все более вписываются в общие гражданско-правовые правила.
Так, крупные сделки могут быть признаны недействительными в соответствии со ст. 173.1 ГК РФ и в предмет доказывания при обжаловании крупных сделок законы о хозяйственных обществах не включают необходимость доказательства ущерба или иных неблагоприятных последствий. Очевидно, законодатель полагает: что уж тут убытки, если у участника увели бизнес или такую его значительную часть, что это полностью меняет его представление о бизнесе, в который он вложился. Думаю, что превращение состава обжалования крупных сделок из так называемого материального в так называемый формальный еще предстоит осознать российским судам, в привычку которых уже вошло доказывание убытков.
Сделки с заинтересованностью могут быть признаны недействительными в соответствии с п. 2 ст. 174 ГК РФ, то есть практически при сговоре контрагента с хозяйственным обществом. Законами о хозяйственных обществах установлена презумпция ущербности сделки для общества, если лицу, обратившемуся с иском, не была представлена в надлежащей форме информация о сделке.
Сделки, особый порядок согласования которых предусмотрен уставом хозяйственного общества, могут быть признаны недействительными в соответствии с п. 1 ст. 174 ГК РФ, то есть при условии, что контрагент знал или должен был знать о содержащихся в уставе ограничениях.
Как оценить эти новеллы законодательства? Будут ли они в помощь или окажутся во вред бизнесу?
В настоящий момент дать однозначный ответ на данный вопрос не представляется возможным.
Безусловно, либерализация законодательства, упрощение порядка совершения экстраординарных сделок отвечают интересам бизнеса и должны избавить его от чрезмерных корпоративно-бюрократических процедур, которыми корпорации подчас были перегружены. Например, новый порядок, по моему мнению, существенно облегчит жизнь холдингам, которые получат возможность упростить совершение сделок с заинтересованностью внутри группы в том случае, если отсутствуют конфликтующие интересы акционеров.
С другой стороны, необходимо обеспечить баланс интересов всех участников корпоративных отношений. Найти такой баланс – весьма непростая задача, особенно в ситуации несовершенства законодательной техники и отсутствия внутренних корпоративных процедур совершения сделок с заинтересованностью (имею в виду порядок представления и ознакомления с информацией о совершении сделки, получения и реализации требований о согласовании сделки от лиц, уполномоченных на это законом). В текущий момент многие компании заняты разработкой алгоритмов согласования экстраординарных сделок по новым правилам, комплаенса этих корпоративных процедур.