В соответствии с ч. 2 ст. 1099 ГК РФ «моральный вред, причиненный действиями (бездействием), нарушающими имущественные права гражданина, подлежит компенсации в случаях, предусмотренных законом». Согласно ч. 1 ст. 151 ГК РФ, «если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда». Когда речь идет о возмещении вреда, причиненного хищением, указанные формулировки судами толкуются не одинаково. В результате законность становится «калужской и казанской».
Две противоположные точки зрения
Один подход вкратце звучит так: в ч. 1 ст. 151 и ч. 2 ст. 1099 ГК РФ речь идет о «специальном законе», то есть о законе, где прямо указано на наличие морального вреда от причинения ущерба имущественным правам. Такой закон применительно к хищениям отсутствует. Вывод: возмещение в денежном выражении причиненного потерпевшему в результате хищения морального вреда на законных основаниях состояться не может.
Второй подход: ни в ч. 1 ст. 151, ни в ч. 2 ст. 1099 ГК РФ не употреблен термин «специальный закон». И там и там речь идет о «случаях, предусмотренных законом». УПК РФ – это тоже закон – Федеральный закон от 18.12.2001 № 174-ФЗ. Часть 4 ст. 42 этого Закона предусматривает возможность (случаи) возмещения (по иску потерпевшего) в денежном выражении причиненного преступлением морального вреда при рассмотрении уголовного дела или в порядке гражданского судопроизводства.
То обстоятельство, что в ст. 42 УПК РФ не перечислены виды преступлений, на которые распространяется данное правило, не исключает УПК РФ из числа законов, о которых идет речь в ч. 1 ст. 151 и ч. 2 ст. 1099 ГК РФ. Данное обстоятельство лишь указывает на то, что правила ст. 42 УПК РФ касаются всех преступлений, а не только тех, что нарушили личные неимущественные права потерпевшего либо посягали на принадлежащие ему нематериальные блага.
Судебная практика
И у одной и у другой позиции есть свои приверженцы. Причем таковые имеются на высшем уровне федеральных судов общей юрисдикции.
Примеры решений, основанных на том, что закона, предусматривающего возможность причинения лицу морального вреда в результате причинения имущественного ущерба хищением у него средств (имущества и т. п.), не существует (апелляционные определения Московского городского суда от 22.08.2016 по делу № 10-***/2016; Волгоградского областного суда от 05.10.2016 № 33-11518/2016 и др).
Другие суды того же звена российской судебной системы в своих решениях приходят к прямо противоположному выводу.
Так, в своем Кассационном определении от 25.01.2012 по делу № 33-289 Хабаровский краевой суд указал: «Разрешая спор, суд пришел к правильному выводу о том, что истец имеет право на компенсацию морального вреда.
Согласно статье 151 Гражданского кодекса РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.
В силу пункта 2 статьи 1099 Гражданского кодекса РФ моральный вред, причиненный действиями (бездействием), нарушающими имущественные права гражданина, подлежит компенсации в случаях, предусмотренных законом.
Исходя из содержания части 1 статьи 42 Уголовно-процессуального кодекса РФ, потерпевший имеет право на компенсацию морального вреда, если вред был причинен преступлением. При этом для Уголовно-процессуального кодекса РФ не имеет значения вид преступления, которым потерпевшему причинен вред.
Исходя из изложенного, суд первой инстанции правомерно взыскал с ответчицы в пользу истца в соответствии с указанными правовыми нормами компенсацию морального вреда в размере…»
Другой пример. Заместитель председателя Верховного суда Республики Дагестан, председатель судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Республики Дагестан, заслуженный юрист Республики Дагестан Ибрагимов И.М. в своей монографии «Правомерные возможности защиты прав потерпевшего в российском уголовном процессе» прямо указывает на то, что «в соответствии с частью 2 статьи 1099 ГК РФ моральный вред от преступления подлежит компенсации в предусмотренных законом случаях, в частности частью 4 статьи 42 УПК РФ, которая предусматривает право потерпевшего получить возмещение морального вреда в денежном выражении». Рецензентами названной научной работы выступили ведущие процессуалисты страны: профессор кафедры уголовного процесса Московской государственной юридической академии, доктор юридических наук, профессор, адвокат Л.Н. Масленникова и заведующий кафедрой управления органами расследования преступлений Академии управления МВД России, генерал-майор юстиции, заслуженный юрист Российской Федерации, доктор юридических наук Б.Я. Гаврилов.
К аналогичным выводам пришел и Верховный суд Республики Калмыкия в своем Апелляционном определении от 06.02.2014 по делу № 33-81/2014, сославшись при этом не только на ч. 2 ст. 1099 ГК РФ, ч. 1 и 4 ст. 42 УПК РФ, но и на ст. 52 Конституции РФ. Здесь же он обратил внимание на то обстоятельство, что «обязанность государства способствовать устранению нарушений прав потерпевших в полной мере соответствует Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 29 ноября 1985 г.».
Есть ли специальный закон?
Кто же прав? Основной довод приверженцев первой позиции заключается в том, что «моральный вред, причиненный действиями (бездействием), нарушающими имущественные права гражданина, подлежит компенсации» лишь «в случаях, предусмотренных законом». Примерами таких специальных законов они называют Закон РФ от 07.02.1992 № 2300-1 «О защите прав потребителей» и Трудовой кодекс РФ.
Даже если не обращать внимание на то, что в ч. 1 ст. 151 и ч. 2 ст. 1099 ГК РФ не употреблен термин «специальный» («специальный закон») и в ч. 2 ст. 1099 ГК РФ отсутствует частица «лишь» («лишь в случаях»), все равно вряд ли можно безоговорочно утверждать, что в Законе РФ «О защите прав потребителей» и Трудовом кодексе РФ прямо закреплено право гражданина в указанных там случаях на возмещение морального вреда, причиненного действиями (бездействием), нарушающими имущественные права гражданина, а в УПК РФ – нет. В Законе РФ «О защите прав потребителей» и Трудовом кодексе РФ буквально речь идет несколько о другом. В частности, в ч. 1 ст. 15 Закона РФ «О защите прав потребителей» отмечено, что «размер компенсации морального вреда определяется судом и не зависит от размера возмещения имущественного вреда». А в части 2 ст. 237 Трудового кодекса РФ, что «в случае возникновения спора факт причинения работнику морального вреда и размеры его возмещения определяются судом независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба».
В УПК РФ отсутствует аналогичная ч. 1 ст. 15 Закона РФ «О защите прав потребителей» и ч. 2 ст. 237 Трудового кодекса РФ фраза. Но здесь недвусмысленно закреплено право потерпевшего на возмещение в денежном выражении причиненного ему морального вреда (ч. 1 и 4 ст. 42 УПК РФ). А в части 4 ст. 42 УПК РФ указано, что размер возмещения определяется судом при рассмотрении уголовного дела или в порядке гражданского судопроизводства. Как понимать соответствующее правовое положение, разъясняет Пленум Верховного Суда РФ.
Что же мы видим в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ? Здесь буквально записано то же самое правило, что и закреплено в ч. 1 ст. 15 Закона РФ «О защите прав потребителей» и ч. 2 ст. 237 Трудового кодекса РФ. Оно высшим органом правосудия нашего государства лишь несколько расширено. В Постановлении от 29.11.2016 № 55 Пленум ВС РФ, в частности, разъяснил, «что лицо, которому преступлением причинен моральный, физический или имущественный вред, вправе также предъявить гражданский иск о компенсации морального вреда, которая в соответствии с законом осуществляется в денежной форме независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда. При разрешении подобного рода исков следует руководствоваться положениями статей 151, 1099, 1100, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, в соответствии с которыми при определении размера компенсации морального вреда необходимо учитывать характер причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, связанных с его индивидуальными особенностями, степень вины подсудимого, его материальное положение и другие конкретные обстоятельства дела, влияющие на решение суда по предъявленному иску. Во всех случаях при определении размера компенсации морального вреда должны учитываться требования разумности и справедливости».
В этой связи вполне последовательно задать вопрос приверженцам первой точки зрения: почему же тогда Закон РФ «О защите прав потребителей» и Трудовой кодекс РФ являются теми законами, о которых идет речь в ч. 1 ст. 151 и ч. 2 ст. 1099 ГК РФ, а УПК РФ – нет? И им нечего будет ответить. На этом обоснование большей безупречности второй позиции можно было бы завершить. Но мы все же добавим к сказанному еще пару доводов.
Те лица, кто не считает УПК РФ одним из законов, к которому отсылает законодатель в ч. 1 ст. 151 и ч. 2 ст. 1099 ГК РФ, совершенно не учитывают в своих рассуждениях формулировку ст. 389.26 УПК РФ. Согласно же п. 3 ч. 1 ст. 389.26 УПК РФ «при изменении приговора и иного судебного решения в апелляционном порядке суд вправе уменьшить либо увеличить размер возмещения материального ущерба и компенсации морального вреда». Заметьте, «и», а не «или».
Выбрав именно такую формулировку, законодатель тем самым в УПК РФ закрепил право гражданского истца (потерпевшего) на возмещение материального ущерба и компенсации морального вреда. Если бы законодатель полагал, что совершение в отношении лица преступления, причиняющего потерпевшему имущественный вред, не может причинить ему одновременно (теми же действиями, бездействием) моральный вред, он разместил бы в п. 3 ч. 1 ст. 389.26 УПК РФ между словосочетаниями «материального ущерба» и «компенсации морального вреда» союз «или». Если бы полагал, что бывают случаи, когда материальный ущерб влечет за собой причинение морального вреда, но случаются и ситуации, когда морального вреда нанесение имущественного ущерба не причинило, он между указанными словосочетаниями поставил бы два союза «и (или)».
Тот же факт, что в п. 3 ч. 1 ст. 389.26 УПК РФ стоит союз «и» (не «или» и не «и (или)»), не только указывает на то, что УПК РФ предусмотрены случаи компенсации морального вреда, причиненного действиями (бездействием), нарушающими имущественные права гражданина. Его вполне оправданно расценивать как позицию законодателя, согласно которой причинение лицу имущественного ущерба не может не сопровождаться его нравственными внутренними страданиями (моральным вредом). И второе: потерпевший (гражданский истец) освобождается от доказывания факта причинения ему морального вреда, если в отношении него совершено преступление, нарушившее его имущественные права. Имущественного без морального вреда, причиненного преступлением, быть, по мнению законодателя, не может.
И последнее. В абзаце 3 п. 2 Определения от 16.10.2001 № 252-О КС РФ уже давно обратил внимание правоприменителя на то, что «часть первая статьи 151 ГК Российской Федерации не исключает возможности возложения судом на нарушителя обязанности денежной компенсации морального вреда, причиненного действиями (бездействием), ущемляющими имущественные права гражданина». Статья 1099 ГК РФ не запрещает возмещение морального вреда при причинении лицу имущественного вреда. Она освобождает потерпевшего от необходимости доказывания такового в случаях, специально предусмотренных законом.
В этой связи в абз. 4 п. 2 Определения от 16.10.2001 № 252-О КС РФ заключает, что «презюмировав сам факт возможности причинения такого вреда, законодатель освободил потерпевшего от необходимости доказывания в суде факта своих физических или нравственных страданий» , когда специальным законом предусмотрена компенсация морального вреда, причиненного действиями (бездействием), нарушающими имущественные права гражданина.
К какому выводу мы приходим? А вывод здесь может быть только один. Причинение лицу преступлением имущественного вреда обязательно порождает его нравственные страдания. Не может преступление привести к возникновению материального ущерба, но не причинить морального вреда. Другое дело (и это безусловно!), что при определении размера компенсации морального вреда судам необходимо учитывать характер причиненных потерпевшим физических и нравственных страданий, связанных с их индивидуальными особенностями, степень вины подсудимых, их материальное положение и т. п.