Квалификация заведомо ложного доноса

В статье 306 УК РФ ничего не сказано о цели совершения преступления. Тем не менее анализ диспозиции указанной статьи приводит научных и практических работников к различным выводам по вопросу о том, является ли цель обязательным признаком заведомо ложного доноса. Так, одни исследователи категорично утверждают, что в этом составе преступления целеполагание не является обязательным, хотя для заведомо ложного доноса отнюдь не редким явлением является стремление виновного к определенным целям. Другие исследователи полагают, что определенная цель имманентна рассматриваемому преступлению, что она вытекает из содержания заведомо ложного доноса, однако при этом авторы выделяют разные цели. Обращаясь к положениям отечественной и зарубежной теории уголовного права, а также непосредственно к источникам последнего, рассмотрим вопрос, имеет ли значение установление цели ложного доноса для правильной квалификации преступления.

Суть вопроса

В современной доктрине уголовного права обнаруживаются различные точки зрения относительно целей лжедоносчиков, разными авторами называются в качестве таковых: возбуждение уголовного дела¹, привлечение невиновного лица к ответственности², введение правоохранительных органов в заблуждение относительно признаков и обстоятельств преступления³. Э. Агаджаев на основе произведенного им анализа материалов уголовных дел предложил исчерпывающий перечень целей, которые, по его мнению, характерны для совершения преступления, предусмотренного ст. 306 УК РФ. В этот перечень им включены следующие цели: «1. Избежать ответственности за другое преступление или правонарушение… 2. Отомстить за правомерные действия другого лица… 3. Отомстить лицу, с которым находится в неприязненных отношениях… 4. Скрыть факты, которые, хоть и являются правомерными, но лицо совершает правонарушение из боязни порицания близких… 5. Корыстная цель…»⁴

На наш взгляд, авторы, считающие цель обязательным признаком заведомо ложного доноса, смешивают два разных вопроса, а именно:

–конкретизирована ли цель преступления, предусмотренного в ст. 306 УК РФ самим законодателем;

–присуща ли лжедоносчику какая-либо цель?

Не подлежит никакому сомнению, что любая сознательная деятельность, в том числе преступная, не может осуществляться бесцельно. Соответственно, и у лица, обращающегося в компетентные органы с ложным заявлением о совершении преступления, также есть определенное стремление к какому-либо результату. Однако таким стремлением вовсе не всегда является возбуждение уголовного дела либо привлечение невиновного к уголовной ответственности. Этих последствий в некоторых случаях субъект заведомо ложного доноса может и не желать. Введение же в заблуждение является не целью виновного в заведомо ложном доносе, а сознательно избираемым средством достижения иных целей преступника. Последние условно можно подразделить на две группы:

–цель, проявляющаяся в стремлении предотвратить неблагоприятные последствия для себя или иного лица (скрыть собственное преступление, преступление, совершенное иным лицом или не допустить разоблачения реального преступника, скрыть не преступные, но противоправные или аморальные поступки и т. п.);

–стремление добиться неблагоприятных последствий для иного лица (создания для компетентных органов дополнительной нагрузки, возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица, привлечения его к уголовной ответственности либо осуждения, применения мер процессуального принуждения и т. п.).

Судебная практика

Примером для первой группы может выступать следующее уголовное дело.

С. в помещении ОВД, будучи предупрежденной об уголовной ответственности за заведомо ложный донос по ст. 306 УК РФ, заведомо зная о невиновности Ф. И. О. 1 и Ф. И. О. 2 обратилась с заявлением о том, что около двух часов ночи в домовладении Ф. И. О. 3 Ф. И. О. 1 и Ф. И. О. 2 против ее воли с применением насилия вступили с ней в половой акт и совершили насильственные действия сексуального характера. Также С. в своем объяснении подтвердила обстоятельства совершения изнасилования и насильственных действий сексуального характера. Однако в ходе проведения доследственной проверки указанное сообщение оказалось искаженной, неправдивой информацией, о чем свидетельствуют как показания свидетелей, так и показания, данные впоследствии самой С, о том, что в отношении ее не было никакого изнасилования, что ее никто не насиловал и не совершал действий сексуального характера, а заявление об изнасиловании и похищении она написала из-за имеющейся злости на Ф. И. О. 4 за то, что он поссорился с ней, не отвез вовремя домой (Приговор Каякентского районного суда Республики Дагестан от 16.08.2010 по делу №1-43/2010).

Схожие цели преступников, совершающих ложные доносы, имели место в 39% (195 из 500) уголовных дел, выборочно исследованных нами на предмет целей совершения преступления. Большинство проанализированных нами материалов судебной практики, в которых имели место стремления лица предотвратить неблагоприятные последствия для себя или иного лица, как правило, были связаны с совершением доноса с целью скрыть собственные непреступные действия.

Так, 01 мая 2010 года в 04 ч. 30 мин. Л., находясь в состоянии алкогольного опьянения, с целью совершения ложного доноса, представившись Казаковым Кириллом Николаевичем, в здании отдела внутренних дел, сообщил не соответствующие действительности сведения о том, что около 04. ч. 00 мин. 01 мая 2010 года в баре «П», незнакомые ему молодые люди открыто похитили у него мобильный телефон марки Samsung, то есть совершили преступление, предусмотренное п. «а» ч. 2 ст. 161 УК РФ. Впоследствии, при проведении сотрудниками милиции проверки, было установлено, что Л. сообщил ложные сведения о совершении в отношении него преступления с целью скрыть от своей сожительницы факт передачи в залог принадлежащего ей телефона. Действия Л. органом предварительного расследования квалифицированы по ч. 2 ст. 306 УК РФ как заведомо ложный донос о совершении преступления, соединенный с обвинением лиц в совершении тяжкого преступления. Однако суд посчитал, что такую квалификацию нельзя признать правильной, поскольку ответственность по ч. 2 ст. 306 УК РФ наступает лишь в том случае, если обвиняемый совершил заведомо ложный донос, соединенный с обвинением в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления конкретного лица или конкретных лиц, а в данном случае Л. сообщил о совершении преступления неизвестными лицами, поэтому его действия следует квалифицировать по ч. 1 ст. 306 УК РФ как заведомо ложный донос о совершении преступления (Приговор Вожегодского районного суда Вологодской области от 09.08.2010 по делу № 1–58/2010). Подобные цели, относящиеся к первой из выделенных нами условно групп, имели место в 61% (305) дел из изученных материалов отечественной судебной практики.

Вместе с тем мы полагаем, что дать какой-то исчерпывающий перечень целей, характерных для данного преступления, невозможно, поэтому законодатель и не посчитал необходимым их конкретизировать, резонно полагая, что общественно опасным является любой ложный донос, совершенный умышленно, независимо от тех целей, которые преследовал субъект.

Зарубежный правотворческий опыт

Следует отметить, что в большинстве уголовных кодексов республик бывшего СССР также не конкретизируется цель заведомо ложного доноса. Из изученных нами УК только два уголовных закона включают в соответствующие составы преступления специальную цель. Так, в соответствии со ст. 298 УК Латвии такой целью служит возбуждение уголовного дела против какого-либо лица. А Уголовный кодекс Молдовы (ст. 311) связывает наступление уголовной ответственности за заведомо ложный донос с наличием цели обвинения кого-либо в совершении преступления. Отсутствие конкретизации цели ложного доноса характерно и для целого ряда государств дальнего зарубежья, причем как для европейских стран (ст. 205 УК Сербии, ст. 356 УК Сан-Марино, ст. 286 УК Болгарии, ст. 444 УК Бельгии, § 145d УК ФРГ, ст. 226-10 УК Франции, ст. 456 УК Испании, ст. 234 УК Польши), так и для многих штатов США (§ 837.05 УК Флориды, § 18-5413 УК Айдахо, § 710-1015 УК Гавайев, § 13А-10-9 УК Алабамы, § 694.6 УК Айовы, и др.).

В то же время имеются примеры противоположного характера. При этом в некоторых уголовных кодексах данная цель сформулирована относительно широко. Это характерно, например, для отдельных штатов США. Так, в ст. 37.08 УК штата Техас целью ложного доноса сотруднику правоохранительных органов названо стремление совершить обман, а § 13-2907.01 УК Аризоны называет в качестве такой цели «вмешательство в упорядоченную работу правоохранительных органов или введение в заблуждение полицейского». Напротив, в уголовных кодексах многих европейских государств, в которых в число признаков ложного доноса включена специальная цель, последняя описывается более конкретно: добиться уголовного преследования (Уголовный кодекс Швейцарии), предъявления обвинения, осуждения, применения уголовного наказания (Уголовный кодекс Дании) и др. Такой же подход продемонстрирован и в уголовных кодексах некоторых штатов США. Например, согласно § 45-7-205 УК Монтаны целью интересующего нас преступления выступает привлечение иного лица к ответственности.

Таким образом, изучив зарубежное законодательство в части регламентации в нем вопроса о цели ложного доноса, мы не обнаружили тенденции преобладания в уголовных кодексах иностранных государств такого законотворческого решения, при котором цель признавалась бы обязательным признаком рассматриваемого преступления. Отечественный законодатель, на наш взгляд, не допустил ошибки, отказавшись еще с принятием УК 1960 года от конкретизации в законе рассматриваемого признака субъективной стороны преступления, предусмотренного ст. 306 УК РФ.