Адвокатский запрос: за и против

Требования к новой форме адвокатского запроса ставят реализацию права на адвокатский запрос в зависимость от обязанности адвоката раскрыть сведения, которые не могут быть раскрыты в силу прямого указания закона об адвокатской деятельности. Адвокатов могут лишить статуса, если они выполнят требование и укажут данные доверителя, так как они раскроют тайну. Если же не соблюсти форму запроса, то статуса лишат за систематические нарушения формы документа. Именно это противоречие между соблюдением формы запроса и обеспечением адвокатской тайны вызывает сегодня бурную дискуссию в юридическом сообществе. Эта дискуссия привела противников и сторонников новой формы запроса в суд. Но разбирательство по делу об обжаловании Приказа № 288, которым Минюст утвердил форму адвокатского запроса, уже в третий раз откладывается: на этот раз Верховный Суд РФ планирует привлечь к делу ФПА. Кроме этого, исполнение приказа вызывает затруднения у адвокатов, если необходимо отправить запрос в интересах большого количества человек или адвокат ведет дело по защите неопределенного круга лиц. В СМИ документ называют «компромиссным вариантом», принятым под давлением правоохранительных структур.

В защиту новой формы адвокатского запроса

В настоящее время в России развернулись довольно громкие дискуссии о стандартах адвокатской деятельности. В силу специфики этой профессии споры идут не столько в прессе, сколько в залах судебных заседаний. Поскольку процессы у нас до сих пор во многом еще открытые, публика периодически получает довольно много любопытной информации. Для больших и давних любителей голубого экрана нередко такие репортажи напоминают новые серии некогда громкого итальянского сериала «Спрут». Как известно всем поклонникам сериала, одним из главных героев этого блокбастера является великолепный адвокат Терразини. На вопрос «Кем вы, дети, хотите стать, когда вырастете?» практически все без исключения школьники говорили: «Адвокатом Терразини». И лишь немногие желали печальной участи комиссара Каттани. Несомненно, что в герое Франсуа Перье действительно есть какая-то особая харизма и обаяние мафиозного мира.

Теперь эти дети выросли, выучились на юристов, многие из них реализовали свою мечту.

Возможно, поэтому из различных регионов страны постоянно приходят новости о невероятных проделках российских последователей итальянского адвоката – главаря мафии.

Вот из недавнего: в Москве адвокат разрабатывает преступную схему манипуляций с квартирами ПЖСК, в Казани адвокат придумывает коварный план изъятия из бюджета многомиллионной компенсации по убыткам от безденежной расписки, подает заявление о возбуждении уголовного дела в отношении собственного клиента. Суды обычно вяло реагируют на подобные проделки. В лучшем случае они упоминают в текстах своих постановлений о фактах недобросовестности и злоупотребления правом. Дальше обычно дело не идет, и адвокаты спокойно продолжают свою грязную практику, поскольку должной реакции со стороны профессионального сообщества, как правило, нет.

На этом фоне очень интересно наблюдать за развитием дела, которое сейчас рассматривается в Верховном Суде России, где истцы-адвокаты просят признать недействующими Требования к адвокатскому запросу, утвержденные Минюстом в декабре 2016 года. Документ обязывает адвоката указывать в запросе свои данные и в чьих интересах он действует, а также цель запроса. Но такое требование, убеждены истцы, противоречит положениям закона об адвокатской деятельности, по которым адвокат не имеет права разглашать сведения, являющиеся профессиональной тайной. Разглашение этой информации (в эту категорию попадают имя доверителя и факт заключения соглашения) может стать основанием для лишения адвокатского статуса. Но на практике такие случаи лично мне неизвестны.

А вот факты подачи адвокатского запроса с целью, существенно отличающейся от интересов конкретного клиента либо вообще не связанной с нею, – вполне реальны.

В связи с этим мы разделяем доводы ответчиков по данному спору и полагаем, что анонимность в адвокатских запросах – это повод для злоупотреблений, и никакого противоречия с интересами клиентов здесь нет. Факт обращения доверителя к адвокату не может рассматриваться в качестве адвокатской тайны, если такие сведения сообщаются третьим лицам в ходе оказания юридической помощи. Действительно, адвокат всякий раз это делает, предъявляя ордер или доверенность, а там есть сведения о доверителе. Отсутствие таких данных в запросе может привести к злоупотреблению со стороны адвокатов, действующих без согласия доверителя.

Интересно, что аналогичная дилемма существует у журналистов. Всякий журналистский запрос должен быть мотивирован подготовкой конкретной публикации в совершенно определенном СМИ. Профильный закон запрещает журналистам собирать информацию впрок или в интересах третьих лиц, без прямого поручения главного редактора издания. Иное считается грубым нарушением норм профессиональной деятельности.

Борис Пантелеев, к. ю. н., директор Агентства правовой информации «Человек и Закон», г. Москва

---

Защита адвокатской тайны пошатнулась

Запрос приобрел вес

Раньше за игнорирование адвокатского запроса законодательство не предусматривало какой-либо ответственности, чем и пользовались недобросовестные лица, а квалифицированная помощь адвоката была не столь эффективной. В 2016 году Федеральным законом от 02.06.2016 № 160-ФЗ «О внесении изменений в статьи 5.39 и 13.14 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях и в Федеральный закон от 31.05.2002 «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее – Закон об адвокатской деятельности) была введена в действие ст. 6.1 «Адвокатский запрос», которая закрепила понятие адвокатского запроса: «Официальное обращение по входящим в компетенцию указанных органов и организаций вопросам о предоставлении справок, характеристик и иных документов, необходимых для оказания квалифицированной юридической помощи».

Кроме того, был решен вопрос об ответственности за неправомерный отказ в представлении адвокату информации, а также несвоевременное ее представление либо представление заведомо недостоверной информации. В этом случае наступает административная ответственность, что, в свою очередь, дисциплинирует субъектов правоотношений, способствует укреплению законности и правопорядка, формированию уважительного отношения к закону.

Перегнули палку

В развитие положений Закона об адвокатской деятельности Министерство юстиции Российской Федерации Приказом от 14.12.2016 № 288 утвердило требования к форме, порядку оформления и направления адвокатского запроса (далее – Требования). Приказ опубликован на официальном интернет-портале правовой информации www/parvo.qov.ru 23.12.2016, зарегистрирован в Минюсте России под № 44887 от 22.12.2016.

Подпунктом 11 п. 5 Требований к форме адвокатского запроса предусмотрено, что адвокатский запрос должен содержать фамилию, имя, отчество (при наличии физического лица) или полное (сокращенное) наименование юридического лица, в чьих интересах действует адвокат, процессуальное положение лиц, в чьих интересах действует адвокат, номер дела (последнее – при участии адвоката в гражданском, уголовном или административном судопроизводстве, а также по делам об административных правонарушениях).

Подпунктом 12 п. 5 Требований к форме адвокатского запроса установлено, что адвокатский запрос должен содержать указание на запрашиваемые сведения, в том числе содержащиеся в справках, характеристиках и иных документах; при необходимости – обоснование получения запрашиваемых сведений.

Из содержания данного Требования следует, что авторы нормы закона ставят реализацию права на адвокатский запрос в зависимость от обязанности адвоката раскрыть сведения, которые не могут быть раскрыты в силу прямого указания Закона об адвокатской деятельности.

Законодательно понятие адвокатской тайны раскрыто в ч. 1 ст. 8 Закона об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ, а его толкование в ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката. В силу указания закона адвокатской тайной являются любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю.

Правила сохранения профессиональной тайны распространяются:

–на факт обращения к адвокату, включая имена и названия доверителей;

–все доказательства и документы, собранные адвокатом в ходе подготовки к делу;

–сведения, полученные адвокатом от доверителей;

–информацию о доверителе, ставшую известной адвокату в процессе оказания юридической помощи;

–содержание правовых советов, данных непосредственно доверителю или ему предназначенных;

–все адвокатское производство по делу;

–условия соглашения об оказании юридической помощи, включая денежные расчеты между адвокатом и доверителем;

–любые другие сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи.

Суть адвокатской тайны заключается в том, что без уверенности в ее соблюдении не может быть доверия к адвокату, что логично. Профессиональная тайна адвоката (адвокатская тайна) обеспечивает иммунитет доверителя, представленный ему Конституцией РФ. Соблюдение профессиональной тайны является безусловным приоритетом деятельности адвоката. Адвокат не может быть освобожден от обязанности хранить профессиональную тайну никем, кроме доверителя.

По нашему мнению, наиболее точным, характеризующим адвокатскую тайну, является выражение М.Ю. Барщевского: «С того момента, когда клиент переступил порог юридической консультации, адвокатской фирмы, бюро, все дальнейшее составляет предмет адвокатской тайны. Сам факт обращения к адвокату – уже профессиональная тайна. Суть просьбы клиента, содержание первичной консультации – это тоже предмет адвокатской тайны. Более того, если даже первоначально к адвокату обратился не сам будущий клиент, а кто-либо из его родственников, с которым впоследствии никакого соглашения о ведении дела не заключалось, общее правило остается неизменным – вся информация, полученная от этого родственника, даже сам факт его обращения суть адвокатская тайна»¹.

Полагаем, что установленное приказом Минюста требование к форме адвокатского запроса с указанием фамилии, имени, отчества своего клиента приводит к нарушению гарантированных ст. 23 Конституции РФ прав на тайну частной жизни, а также представляет собой непременное отступление от общепризнанных норм международного права, являющихся составной частью правовой системы РФ, и тем самым противоречит ст. 15 и 17 Конституции РФ.

Международные правила

Основные принципы, касающиеся роли юристов, принятые Восьмым конгрессом ООН по предупреждению преступлений в августе 1990 года, закрепили положение, согласно которому: «Правительства признают и обеспечивают конфиденциальный характер любых сношений и консультаций между юристами и их клиентами в рамках их профессиональных отношений».

Кодекс поведения для юристов в Европейском сообществе (принятый 28 октября 1998 года Советом коллегий адвокатов и юридических сообществ Европейского союза в Страсбурге) устанавливает, что сущность функции каждого юриста заключается в том, чтобы создать такие условия для клиента, когда клиент будет сообщать факты, которые не сообщил бы другим лицам, не связанным обязанностью соблюдать конфиденциальность. Таким образом, конфиденциальность – основное и фундаментальное право и обязанность юриста.

Из положений Закона об адвокатской деятельности и Кодекса профессиональной этики адвоката следует, что принятая Минюстом форма, а по факту содержание адвокатского запроса, в котором должны быть указаны сведения, касающиеся лица, в чьих интересах действует адвокат, а также данные адвокатского досье относятся к адвокатской тайне.

При этом адвокат, который раскроет сведения, составляющие адвокатскую тайну, в частности, укажет в адвокатском запросе фамилию, имя, отчество, номер дела, обстоятельства получения запроса, что предполагает раскрытие правовой позиции адвоката по делу, совершит дисциплинарный проступок, в связи с чем наступает соответствующая ответственность вплоть до лишения статуса адвоката, так как положениями Закона об адвокатской деятельности и Кодекса профессиональной этики адвоката запрещается раскрывать сведения, составляющие адвокатскую тайну.

Фактически положение о форме адвокатского запроса возлагает на адвоката обязанность негласного сотрудничества с государственными и негосударственными органами, у которых адвокат запрашивает какую-либо информацию в интересах своего доверителя, что идет вразрез с принципами адвокатской деятельности.

При адвокатском запросе по установленной форме происходит доступ третьих лиц к адвокатской тайне, и он становится возможен даже без судебного контроля, то есть не судья решает, можно ли третьим лицам получить доступ к тайнам доверителя. Опасность такого положения заключается в том, что может сложиться ситуация, когда постепенно адвокатская тайна перестанет быть тайной, а адвокат будет не способен оказать квалифицированную юридическую помощь, что не соответствует положениям ст. 48 Конституции РФ.

Конституция РФ (ст. 48 ч. 1) гласит, что право на получение квалифицированной юридической помощи служит для граждан гарантией осуществление других закрепленных Конституцией РФ прав и свобод всеми способами, не запрошенными законом (ст. 45 ч. 2), на судебную защиту (ст. 46), на разбирательство дела судом на основе состязательности равноправия сторон (ст. 123, 43).

Необходимой составляющей права пользоваться помощью адвоката (защитника) как одного из основных прав человека, признаваемых международно-правовыми нормами (ст. 14 Международного пакта о гражданских политических правах, ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод), является обеспечение конфиденциальности сведений, сообщаемых адвокату его доверителем и подлежащих защите в силу положений Конституции РФ.

Ранее неоднократно указывалось, что профессия адвоката должна быть защищена в целях обеспечения государственной задачи, а именно осуществления правосудия. Когда лицу предоставляется помощь адвоката, необходимо, чтобы защитник также пользовался рядом конвенционных гарантий, в том числе в своих отношениях с клиентом. В этой связи большое значение имеет вопрос о конфиденциальности.

Конституционные положения, а также корреспондирующие им положения ст. 17 Международного пакта о гражданских и политических правах и ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод исключают возможность произвольного вмешательства в сферу индивидуальной автономии личности, обязывают государство обеспечить в законодательстве и правоприменении такие условия гражданам для реализации конституционного права на квалифицированную юридическую помощь, а оказывающим ее лицам, в том числе адвокатам, для эффективного осуществления их деятельности, когда гражданин имеет возможность свободно сообщать адвокату сведения, которые он не сообщил бы другим лицам, а адвокат – возможность сохранить конфиденциальность полученной информации.

Соответственно, требования Минюста указывать в адвокатском запросе сведения, составляющие адвокатскую тайну, нивелируют установленные принципы, из которых состоит квалифицированная юридическая помощь, что неизбежно приведет к нарушению прав граждан.

Адвокаты против такой формы

В настоящее время представителями адвокатского сообщества подан иск в Верховный Суд РФ о признании частично не действующим приказа Минюста, устанавливающего требования к адвокатскому запросу. Истцы просят признать не действующими с момента принятия указанного нормативно-правового акта подп. 11 (в полном объеме); подп. 12 (в части слов «при необходимости обоснование получение запрашиваемых сведений»); подп. 5 Требований к форме, порядку оформления и направления адвокатского запроса, утвержденных Приказом Министерства юстиции Российской Федерации от 14.12.2016 № 288, а также разделы рекомендованного образца адвокатского запроса, утвержденного приложением 1 к Требованиям.

В качестве основных доводов адвокатов о незаконности Требований указано, что оспариваемые положения Требований к форме адвокатского запроса:

–противоречат положениям законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре;

–в нарушение требований Закона об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ (ст. 6, 7, 8) и Кодекса профессиональной этики адвоката (ст. 5, 6) обязывают адвокатов при направлении адвокатского запроса раскрывать сведения, относящиеся к адвокатской тайне;

–создают препятствия для реализации адвокатом своего права на получение информации для оказания квалифицированной юридической помощи и сбор доказательств, установленного ст. 6 Закона об адвокатской деятельности, и нарушают закрепленный в законодательстве принцип состязательности и равноправия сторон;

–не соответствуют положениям законодательства о допуске к информации и вводят не предусмотренное федеральным законом ограничение права на доступ к информации.

Интересной является позиция Минюста, которая заключается в том, что без указания в адвокатском запросе перечисленных сведений со стороны адвокатов будут иметь место злоупотребления правом получения какой-либо информации.

К сожалению, адвокатура в XXI веке в Российской Федерации не может уйти от контроля со стороны государства в вопросах, на наш взгляд, не требующих такого контроля, как это было в советский период.

Вот и сегодня Минюст России посчитал возможным, ссылаясь на возможные злоупотребления со стороны адвокатов, выйти за пределы, установленные п. 3 ст. 6.1 Закона об адвокатской деятельности, и обязать адвокатов указывать в адвокатском запросе сведения, составляющие предмет адвокатской тайны. Можно прийти к выводу, что были утверждены не форма и порядок оформления адвокатского запроса, а фактически содержание адвокатского запроса, что противоречит Закону об адвокатской деятельности.

Следуя логике о необходимости внесения в адвокатский запрос сведений, составляющих предмет адвокатской тайны, в целях недопущения случаев злоупотребления со стороны адвокатов необходимо пересмотреть последние позиции, высказанные Конституционным Судом, например, в Постановлении от 17.12.2015 № 33-П.

В результате принятия данного постановления в УПК РФ были внесены изменения, регламентирующие особенности производства обыска, осмотра, выемки в отношении адвоката (в том числе в жилых и служебных помещениях, используемых им для осуществления адвокатской деятельности). Указанные следственные действия производятся только после возбуждения в отношении адвоката уголовного дела или привлечения его в качестве обвиняемого в порядке, установленном ч. 1 ст. 448 УПК РФ, на основании постановления судьи и в присутствии члена совета адвокатской палаты субъекта РФ, на территории которого производятся указанные следственные действия.

Напомним, что поправки в законодательстве, касающиеся вопросов производства обыска, осмотра, выемки в отношении адвоката, появились благодаря кропотливой многолетней совместной работе адвокатов с представителями правоохранительных органов, Минюста России, которые были направлены на недопущение получения сведений, составляющих адвокатскую тайну.

В связи с изложенным полагаем недопустимым снижать планку защиты адвокатской тайны, тем более когда использование адвокатом такого инструмента, как адвокатский запрос, ставится в зависимость от согласия на разглашение сведений, входящих в предмет адвокатской тайны.

Николай Михайловский, адвокат, Адвокатское бюро «Лежнин, Сердюков и Партнеры», г. Ростов-на-Дону

---

Запрос и этика: как соблюсти баланс

Не секрет, что в настоящее время адвокаты активно получают различную информацию, необходимую для осуществления их профессиональной деятельности. С июня 2016 года право на адвокатский запрос закреплено ст. 6.1 Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее – Закон об адвокатской деятельности).

В настоящее время ответ на такой запрос является обязательным, кроме того, ст. 5.39 КоАП РФ предусмотрена ответственность за несвоевременный ответ на адвокатский запрос либо за отказ от ответа.

До июня 2016 года возможность получения такой информации существовала благодаря п. 3 ст. 6 Закона об адвокатской деятельности, однако ответ на запрос не носил обязательного характера.

Адвокаты активно использовали адвокатские запросы и ранее. Правда, в Законе СССР от 30.11.1979 «Об адвокатуре в СССР», а затем и в Положении об адвокатуре РСФСР, утв. Законом РСФСР от 20.11.1980, понятие «адвокатский запрос» не использовалось, там говорилось лишь о возможности получения справок, документов, связанных с оказанием юридической помощи.

С недавнего времени Приказом Минюста России от 14.12.2016 № 288 утверждены Требования к адвокатскому запросу, а также форма запроса, которую рекомендуется использовать адвокатам. Как мы видим, государство решило, с одной стороны, усилить адвокатские позиции, с другой стороны, ограничить адвокатов определенными рамками.

Конечно же, многим адвокатам пришлись не по душе изменения, устанавливающие обязательные требования к адвокатскому запросу. Во-первых, наличие требований к адвокатскому запросу сопряжено с дополнительными временными затратами адвоката, связанными с подготовкой адвокатского запроса. Во-вторых, многим адвокатам не хотелось бы раскрывать имена доверителей. В-третьих, не все доверители хотели бы раскрывать свое имя до начала обращения в суд или иные органы.

Следствием такого несогласия стали попытки адвокатов признать недействующими ряд требований, предъявляемых к адвокатскому запросу. В частности, такие попытки предпринимались И. Морохиным, А. Суховеевым, А. Стрижаком из кемеровской коллегии адвокатов. В ближайшее время ВС РФ рассмотрит аналогичный иск, предъявленный А. Николаевым и И. Павловым.

Заявители полагают, что подп. 5, 11 и 12 п. 5 Требований к адвокатскому запросу, утвержденных Приказом Минюста России от 14.12.2016 № 288, являются недействительными в силу своего противоречия федеральному законодательству. Основным доводом адвокатов является ссылка на принцип адвокатской тайны, закрепленный в ст. 8 Закона об адвокатской деятельности.

По мнению заявителей, направление адвокатского запроса, в соответствии с установленными требованиями, влечет необходимость нарушения адвокатской тайны, что является недопустимым. При этом ст. 17 Закона об адвокатской деятельности в качестве основания для досрочного прекращения статуса адвоката указывает на незаконное использование (разглашение) информации доверителя. Кроме того, подп. 5, 11 и 12 п. 5 Требований к адвокатскому запросу нарушают также и право на неприкосновенность частой жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени, установленное Конституцией Российской Федерации.

Безусловно, позиция адвокатов выражает общее недовольство, связанное с установлением требований к адвокатскому запросу. Нельзя не согласиться с тем, что такие требования существенно усложняют работу каждого адвоката, поскольку для их соблюдения потребуется значительно больше времени и сил. Законодателю при формировании требований к адвокатскому запросу, возможно, следовало ограничиться сведениями об адвокате, получателе запроса, доверителе, а также описанием информации, которую необходимо представить в ответ на запрос, однако этого сделано не было.

Также можно заметить, что при принятии Приказа Минюста России от 14.12.2016 № 288 не были учтены некоторые интересы адвокатов и Федеральной адвокатской палаты в целом. Данный вывод можно сделать, анализируя отдельные положения Приказа Минюста России от 14.12.2016 № 288, которые идут вразрез с Кодексом профессиональной этики адвоката, принятым Первым Всероссийским съездом адвокатов 31.01.2003. Например, в силу п. 5 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката правила сохранения адвокатской тайны распространяются в том числе и на факт обращения к адвокату, включая имена доверителей. Таким образом, установленные к адвокатскому запросу требования не позволят адвокатам в полной мере соблюсти отдельные положения Кодекса профессиональной этики адвоката.

Из вышеуказанного следует, что усматриваются противоречия между Приказом Минюста России от 14.12.2016 № 288 и Кодексом профессиональной этики адвоката. Вместе с тем надо иметь в виду, что Кодекс профессиональной этики адвоката является корпоративным документом и регулирует вопросы, связанные только с деятельностью адвокатов.

Как следует из п. 5 ч. 4 ст. 6 Закона об адвокатской деятельности, адвокат не вправе разглашать сведения, сообщенные ему доверителем в связи с оказанием последнему юридической помощи, без согласия доверителя. Таким образом, Приказ Минюста России от 14.12.2016 № 288 формально обязывает всех доверителей давать адвокатам согласие на разглашение сведений о них, что может рассматриваться как косвенное нарушение принципа неприкосновенности частой жизни, закрепленного в Конституции РФ.

Вместе с тем вышеуказанные доводы представляются спорными, поскольку ст. 17 Закона об адвокатской деятельности предусматривает ответственность адвоката только за незаконное разглашение информации. Кроме того, характер обращения доверителя к адвокату предполагает последующее обращение в судебные, правоохранительные или иные органы для выполнения адвокатом действий в соответствии с поручением доверителя. Разглашение информации о доверителе в ходе исполнения таких поручений не может рассматриваться как нарушение Конституции РФ, так как поручение доверителя по своему содержанию предполагает такое разглашение.

При этом довод адвокатов Николаева и Павлова о том, что включение в адвокатский запрос обязательных сведений, установленных Приказом Минюста России от 14.12.2016 № 288, повлечет необходимость раскрытия правовой позиции, весьма преувеличен. Сложно представить себе ситуацию, при которой в адвокатском запросе придется обозначить правовую позицию в такой мере, чтобы ее разглашение негативно отразилось на исполнении поручения доверителя.

Институт адвокатского запроса, безусловно, требует правового регулирования. Отсутствие четких критериев для адвокатов позволит им прибегать к адвокатскому запросу не в целях исполнения профессиональных обязанностей. Например, зачастую адвокаты готовы сделать адвокатский запрос не в интересах доверителя, а в интересах юридического лица или другого юриста. Как правило, такие лица сами представляют чьи-либо интересы, однако в силу отсутствия статуса адвоката не могут сделать такой запрос самостоятельно. Многие адвокаты за определенную плату готовы сформировать такой адвокатский запрос и, судя по всему, опасаются, что появилась возможность проконтролировать обоснованность адвокатского запроса.

Таким образом, если в адвокатском запросе не будет указываться информация о доверителе и целях использования запрашиваемых сведений, то адвокат сможет злоупотреблять имеющимся правом. При этом невозможно установить отсутствие злоупотребления со стороны адвоката.

В связи с этим можно сделать вывод, что Закон об адвокатской деятельности требует некоторой корректировки для устранения правовой коллизии, но в целях снижения злоупотреблений со стороны адвокатов, безусловно, адвокатский запрос требует контроля и сохранения ныне действующего правового регулирования.

Арик ШАБАНОВ, к. ю. н., управляющий партнер, юридическая фирма Prime legal LLC, г. Москва

---

Абсурдные споры о запросе

Федеральным законом от 02.06.2016 № 160-ФЗ «О внесении изменений в статьи 5.39 и 13.14 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях и Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» введена норма об адвокатском запросе, которая, по справедливому мнению адвокатского сообщества, стала шагом навстречу адвокатам со стороны государства.

Как и почти каждая норма права, ст. 6.1 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее – Закон об адвокатуре) вызывает вопросы по содержанию с точки зрения судопроизводственных аспектов.

Например, установленный срок для ответа на адвокатский запрос по формуле 30 дней плюс еще 30 дней (в случае мотивированной необходимости) равняется общему сроку предварительного следствия и превышает в два раза срок дознания. То же самое можно сказать и про гражданское судопроизводство с установленными ГПК РФ сроками рассмотрения гражданских дел равных двум месяцам в суде общей юрисдикции и одному у мирового судьи.

С принятием Приказа Минюста России от 14.12.2016 № 288 форма запроса стала понятной и, что главное, достаточно простой для исполнения. Более того, в Приложении № 1 к Приказу Минюст России установил рекомендуемый образец адвокатского запроса, что еще больше облегчает работу адвокатам.

В этой связи вызывает определенное удивление обращение в Верховный Суд Российской Федерации адвокатов, которые просят признать недействующими требования к адвокатскому запросу в части указания данных самого адвоката, а также лица, в чьих интересах он действует.

Безусловно, некое разумное зерно в требовании заявителей есть, поскольку понятие «адвокатская тайна» законодательно сформулировано достаточно широко.

Так, согласно ст. 8 Закона об адвокатуре под адвокатской тайной понимаются любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю.

Более полное определение понятию «адвокатская тайна» дается в Рекомендациях по обеспечению адвокатской тайны и гарантий независимости адвоката при осуществлении адвокатами профессиональной деятельности (утверждены Решением Совета Федеральной палаты адвокатов от 30.11.2009)².

В соответствии с Рекомендациями адвокатская тайна – это состояние запрета доступа к информации, составляющей ее содержание, посредством установления специального правового режима, направленного на реализацию конституционного права на получение квалифицированной юридической помощи, а также на формирование и охрану иммунитета доверителя путем: введения запретов на несанкционированное получение, разглашение или иное неправомерное использование любой информации, находящейся у адвоката в связи с его профессиональной деятельностью; закрепления права адвоката на тайну и обязанностей по ее сохранению; установления ответственности адвоката и третьих лиц за нарушение адвокатской тайны.

В статье 6 Кодекса профессиональной этики адвоката (КПЭА) указывается на конкретные сведения, составляющие профессиональную тайну, к числу которых относятся:

• факт обращения к адвокату, включая имена и названия доверителей;

• все доказательства и документы, собранные адвокатом в ходе подготовки к делу;

• сведения, полученные адвокатом от доверителей;

• информация о доверителе, ставшая известной адвокату в процессе оказания юридической помощи;

• содержание правовых советов, данных непосредственно доверителю или ему предназначенных;

• все адвокатское производство по делу;

• условия соглашения об оказании юридической помощи, включая денежные расчеты между адвокатом и доверителем;

• любые другие сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи.

На рассматриваемый вопрос ранее обращалось внимание в Научно-практическом комментарии к Кодексу профессиональной этики адвоката. Так, в нем отмечено: «Часто в процессе реализации адвокатом предоставленных ему законодательством полномочий по объективным причинам со стороны указанного лица имеет место раскрытие им ряда сведений о доверителе и представленной доверителем информации. Например, частичное раскрытие информации о своем доверителе может потребоваться адвокату для направления адвокатского запроса в соответствии с подп. 1 п. 3 ст. 6 Закона об адвокатской деятельности и адвокатуре, для опроса лиц, которые предположительно владеют необходимой информацией (подп. 2 п. 3 ст. 6 указанного Закона), для сбора вещественных и иных доказательств (подп. 3 п. 3 ст. 6 указанного Закона) и т. п.³».

Адвокатская тайна, как и любая профессиональная тайна в целом, это гарантия для доверителя, предполагающая обеспечение режима спокойствия последнего за сохранность сообщенных им сведений. Таким образом, единственным «распорядителем» адвокатской тайны является сам доверитель.

Поэтому в ст. 6 КПЭА установлено, что адвокат не может быть освобожден от обязанности хранить профессиональную тайну никем, кроме доверителя. Согласие доверителя на прекращение действия адвокатской тайны должно быть выражено в письменной форме в присутствии адвоката в условиях, исключающих воздействие на доверителя со стороны адвоката и третьих лиц.

Таким образом, согласовывая с доверителем в письменной форме каждый направляемый в его интересах адвокатский запрос в части необходимости (в силу нормативного регулирования) сообщения имени доверителя и цели получения запрашиваемых сведений, адвокат будет действовать в строгом соответствии с КПЭА, что нивелирует какие-либо претензии к нему. Никакая квалификационная комиссия не лишит статуса адвоката за сам факт обращения с запросом в интересах доверителя.

Обоснованность подобной позиции подтверждает С.Ю. Макаров, отмечая, что «для соблюдения адвокатом этих нормативных требований при применении рассматриваемых профессиональных (статусных) полномочий целесообразно как минимум согласование с доверителем раскрытия соответствующих сведений, а как максимум – получение его согласия на раскрытие этих сведений»⁴.

Описанная «мера предосторожности» убережет информацию, относящуюся к адвокатской тайне, от третьих лиц, в случае если так распорядится доверитель, а также обеспечит правильное применение КПЭА самим адвокатом.

Государство же, признавая существующие в адвокатской деятельности правила и нормы, обязано соблюдать некий баланс, позволяющий если не исключить, то хотя бы ограничить возможность для злоупотреблений. Убежден, что именно поэтому и разработано положение об указании в адвокатском запросе на доверителя, в интересах которого действует адвокат. В противном случае создается угроза для нарушения прав третьих лиц, поскольку произвольное получение информации вне интересов профессиональной деятельности и конкретного поручения к адвокатской деятельности не относится и не может обосновываться нормами Закона об адвокатуре.

До настоящего времени никто не оспаривал форму утвержденного Минюстом России ордера адвоката, а также нормы ГПК РФ, АПК РФ, КоАП РФ и др. в части требований к доверенностям, на основании которых в процессе может выступать адвокат. И это совершенно правильно, поскольку нельзя доводить до абсурда сложившиеся десятилетиями правовые институты.

Остается выразить надежду, что с течением времени институт адвокатского запроса станет эффективным средством осуществления профессиональной деятельности адвоката и перестанет вызывать вопросы в той части, где их, по сути, быть не может.

Коллегам-адвокатам стоит смотреть на существующие нормы права и профессиональной этики не изолированно, а в их системе. Это позволит не отвлекаться от того, что действительно важно, и не создавать конфликтных ситуаций там, где они совершенно не уместны.

Евгений Забуга, к. ю. н., адвокат, член квалификационной комиссии, АП Омской области, г. Омск