Поворот к лучшему. Обратная сила правовых позиций высших судебных инстанций

Возможность придания обратной силы судебным актам порой является последним шансом восстановить справедливость. Долгое время такая допустимость относительно правовых позиций высших судебных инстанций была темой для диспутов. Рассмотрим, когда и при каких условиях вероятен поворот к лучшему.

Как думал ВАС РФ

Возможность пересмотра судебных актов в связи с изменением правовых позиций высших судебных инстанций обычно связывают с инициативой Высшего Арбитражного Суда РФ, закрепившего такую возможность в п. 5.1 Постановления Пленума ВАС РФ от 14.02.2008.

Однако еще ранее Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 20.12.2005 № 26 придал своему же постановлению обратную силу и предложил нижестоящим судам использовать его в качестве основания для пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам. Данное разъяснение было положительно воспринято научной общественностью. Так, А.Т. Боннер отметил, что, давая данное разъяснение, ВС РФ руководствовался нормами не только права, но и морали. Этот вывод он делает в связи с использованием в Постановлении Пленума терминов «справедливость», «инвалиды» и др.¹. Другие ученые ссылаются на данное Постановление в качестве примера в разъяснениях о необходимости непосредственно применять нормы международного пакта о гражданских и политических правах.

Подход же ВАС РФ, носящий более широкий характер, был принят многими учеными в штыки, в том числе в связи с тем, что ВАС РФ фактически принял норму в обход законодателя.

Этот спор дошел до КС РФ, в который были обжалованы нормы положений ч. 4 ст. 170, п. 1 ст. 311 и ч. 1 ст. 312 АПК РФ в толковании, данном в п. 5.1 Постановления Пленума ВАС РФ от 14.02.2008.

Основной вопрос, который подробно рассмотрел КС РФ в Постановлении от 21.01.2010 № 1-П,– это вопрос о ретроспективности толкований судов высших судебных инстанций, а не о возможности создания норм высшими судебными инстанциями.

КС РФ об обратной силе

Прежде всего КС РФ напомнил правовые позиции, изложенные в Решении КС РФ от 01.11.1993 № 81-р и неоднократно подтвержденные им впоследствии (определения от 25.01.2007 № 37-О-О, от 15.04.2008 № 262-О-О, от 20.11.2008 № 745-О-О, от 16.07.2009 № 691-О-О) о том, что «законодатель, исходя из общего принципа действия закона на будущее время и реализуя свое исключительное право на придание закону обратной силы, учитывает специфику регулируемых правом общественных отношений; придание закону обратной силы имеет место преимущественно в интересах индивида в отношениях, возникающих между ним и государством в публичной сфере (уголовное, налоговое, пенсионное регулирование)».

Затем обратил внимание на недопустимость поворота к худшему в публичном правоотношении, которая следует из общих принципов правового регулирования и правоприменения, вытекающих из ст. 19, 46, 54 и 55 Конституции РФ.

В тоже время КС РФ отметил, что это не исключает возможность пересмотра вступивших в законную силу судебных актов на основании правовой позиции, впоследствии сформулированной в постановлении Пленума ВАС РФ или в постановлении Президиума ВАС РФ, если это необходимо для восстановления и защиты таких прав и интересов, которые в силу их конституционно-правового значения не допускают сохранение судебного акта в силе, в том числе если в результате нового толкования улучшается положение лиц, привлекаемых к налоговой, административной или иной публично-правовой ответственности...

КС РФ обратил внимание на практику ЕСПЧ, согласно которой отмена судебного решения в связи с изменением высшим судебным органом уже после вынесения данного решения толкования положенных в его основу норм права, если она приводит к ухудшению правового положения гражданина, установленного судебным решением, рассматривается (вне зависимости от примененной процедуры отмены, равно как в процедуре пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам, равно и в порядке надзора) как несовместимая с положениями Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а критерием ее правомерности признается направленность на защиту приобретенного статуса гражданина или объединения граждан как заведомо более слабой стороны в отношениях с государством, что обеспечивает действие принципа правовой определенности в отношении правового статуса гражданина.

Данный принцип не препятствует отмене вступившего в законную силу судебного решения, если она необходима для восстановления прав гражданина или улучшения его правового положения (в частности, по основаниям, которые в иных случаях признавались бы неприемлемыми), что в целом соответствует и общим принципам действия норм права во времени, в том числе придания им обратной силы.

Таким образом, КС РФ допускал ретроспективность постановлений высших судебных инстанций, улучшающих положение граждан и их объединений в спорах из публичных правоотношений.

Пределы обратной силы

КС РФ при рассмотрении дела был связан тем, что жалобы касались применения норм АПК РФ, примененных в частно-правовых спорах. В таких спорах ретроспективность правовых позиций будет нарушать принцип правовой определенности, ухудшая положение одной из спорящих сторон.

Поэтому КС РФ ограничил возможность ретроспективности правовых позиций высших судебных инстанций, допуская обратную силу только в исключительных случаях по делам, вытекающим из гражданских правоотношений, если этого требуют – по своему существу публичные – интересы защиты неопределенного круга лиц или заведомо более слабой стороны в правоотношении: «…Исходя из конституционных принципов равенства и справедливости, а также формальной определенности правовых норм и допустимых пределов придания закону обратной силы, положения ст. 311 АПК РФ – в их истолковании ВАС РФ – не могут не предполагать дифференцированный подход к оценке возможности придания обратной силы правовой позиции, содержащейся в постановлении Пленума ВАС РФ или в постановлении Президиума ВАС РФ, – в зависимости от характера спорных правоотношений. Во всяком случае недопустимо придание обратной силы толкованию правовых норм, ухудшающему положение подчиненной (слабой) стороны в публичном правоотношении, – иное означало бы нарушение общих принципов правового регулирования и правоприменения, вытекающих из ст.19, 46, 54 и 55 Конституции РФ. При этом не исключается возможность пересмотра вступивших в законную силу судебных актов на основании правовой позиции, впоследствии сформулированной в постановлении Пленума ВАС РФ или в постановлении Президиума ВАС РФ, если это необходимо для восстановления и защиты таких прав и интересов, которые в силу их конституционно-правового значения не допускают сохранение судебного акта в силе, в том числе если в результате нового толкования улучшается положение лиц, привлекаемых к налоговой, административной или иной публично-правовой ответственности, а также в исключительных случаях по делам, вытекающим из гражданских правоотношений, если этого требуют – по своему существу публичные – интересы защиты неопределенного круга лиц или заведомо более слабой стороны в правоотношении.

Таким образом, положения ст. 311 АПК РФ в истолковании, данном в постановлении Пленума ВАС Суда РФ, – по их конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования – не предполагают возможность придания обратной силы постановлениям Пленума ВАС РФ или Президиума ВАС РФ, содержащим правовую позицию ВАС РФ по вопросу применения положений законодательства, без учета характера спорных правоотношений и установленных для этих случаев конституционных рамок действия правовых норм с обратной силой».

Обеспечением принципа правовой определенности КС РФ счел ограниченные сроки для пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам.

Другой гарантией правовой определенности и стабильности гражданского оборота КС РФ был подход о том, что «…придание толкованию норм права на основе обобщения судебной практики характера правовой позиции, имеющей обратную силу, – в рамках процедуры, введенной постановлением Пленума ВАС РФ, – допустимо только при наличии специального указания на это, которое должно быть выражено ВАС РФ формально определенным образом, ясно и недвусмысленно».

Это в полной мере соответствует фундаментальным принципам гражданского законодательства, которые по общему правилу не допускают обратной силы актов гражданского законодательства и допускают их применение только к отношениям, возникшим после введения их в действие. Обратная сила закона допустима только в случаях, когда это прямо предусмотрено законом (ст. 4 ГК РФ).

Поэтому КС РФ и связал обратную силу толкования, данного в постановлении Пленума ВАС РФ или в постановлении Президиума ВАС РФ, с указанием об обратной силе данного толкования. Отсутствие в таком постановлении указания о его применении с обратной силой порождало бы возможность неоднозначной оценки различными судьями природы и последствий данного ВАС РФ толкования нормы и тем самым приводило бы к нарушению критерия формальной определенности закона.

Законодатель, устанавливая в АПК РФ, ГПК РФ в качестве новых обстоятельств для пересмотра судебных актов, указал «определение либо изменение в постановлении Пленума Верховного Суда РФ или в постановлении Президиума Верховного Суда РФ практики применения правовой нормы, если в соответствующем акте Верховного Суда РФ содержится указание на возможность пересмотра вступивших в законную силу судебных актов в силу данного обстоятельства».

Когда обратная сила обязательна

Этот подход, вполне допустимый в гражданских правоотношениях, не учитывал ситуации, когда пересмотр судебного акта необходим «для восстановления и защиты таких прав и интересов, которые в силу их конституционно-правового значения не допускают сохранение судебного акта в силе, в том числе если в результате нового толкования улучшается положение лиц, привлекаемых к налоговой, административной или иной публично-правовой ответственности».

Полагаем, что КС РФ в вышеуказанном Постановлении от 21.01.2010, будучи связан предметом обращения, не стал подробно расписывать причины ретроспективности толкований высших судебных инстанций в отношении судебных дел о привлечении к публично-правовой ответственности, поскольку это было выходом за пределы жалобы.

КС РФ, указав на общие принципы действия норм права во времени, в том числе придания им обратной силы, дал определенную подсказку законодателю о том, когда необходимо указание высших судебных инстанций на ретроспективность их постановлений.

Изменения возможности пересмотра судебных актов при наличии указания высших судебных инстанций о ретроспективности их правовых позиций (толкований) в УПК РФ не вносились – обратная сила уголовного закона возможна, только когда уголовный закон устраняет преступность деяния, смягчает наказание или иным образом улучшает положение лица, совершившего преступление (ст. 10 УК РФ).

Не вносились изменения и в КоАП РФ. Там также обратная сила законодательства об административных правонарушениях была допустима, только если закон смягчал или отменял административную ответственность за административное правонарушение либо иным образом улучшал положение лица, совершившего административное правонарушение.

Впрочем, законодатель вообще никаким образом не отразил в данных кодексах в качестве процессуальных юридических фактов определение либо изменение в постановлении Пленума ВС РФ или в постановлении Президиума Верховного Суда РФ практики применения правовой нормы. Это не единственное упущение законодателя. Так, в частности, обязательность правовых позиций КС РФ и ЕСПЧ оказалась вне поля зрения законодателя при принятии изменений в АПК РФ и ГПК РФ.

Надо учесть, что неконституционность толкования оспариваемых норм не создается КС РФ – оно изначально находится в противоречии с Конституцией РФ. То есть акт КС РФ есть результат отыскания такого толкования, которое существовало изначально, а не создания его (этимология слова «закон» означает «то, что находится за пределом, что было изначально», то есть первый законодатель занимался также не созданием абстрактных правил, а отысканием права, существовавшего изначально).

Теоретики отмечают, что обратная сила руководящих разъяснений «основана на том, что они не являются новыми законами, а только восполняют и толкуют старый закон: они раскрывают правило, которое уже существовало, но было скрыто в складках закона, и теперь оно только судом обнаружено, а не впервые создано…»².

Раскрытие Верховным Судом РФ в складках закона толкования, которое могло бы улучшить положение лиц, привлекаемых к налоговой, административной или иной публично-правовой ответственности, должно обладать обратной силой.

Причем здесь обратная сила такого толкования не будет связана с указанием ВС РФ на возможность применения правовой позиции к ранее рассмотренным делам, а будет следовать из общих принципов действия закона во времени, допускающим обратную силу закона, улучшающим положение лиц, привлекаемых к публично-правовой ответственности.

Соответственно, это должно было быть учтено законодателем при создании нового процессуального кодекса – Кодекса административного судопроизводства, который предусматривает среди прочего разбирательство дел о применении высшей меры ответственности для юридических лиц – их ликвидации.

Впрочем, и в АПК РФ также должны быть внесены соответствующие изменения, поскольку арбитражные суды рассматривают дела о привлечении к ответственности, в том числе и за нарушение налогового законодательства.

Поскольку акты законодательства о налогах и сборах, устраняющие или смягчающие ответственность за нарушение законодательства о налогах и сборах либо устанавливающие дополнительные гарантии защиты прав налогоплательщиков, имеют обратную силу (п. 3 ст. 5 НК РФ), толкования закона, соответствующие вышеизложенным критериям, тоже должны иметь обратную силу.