Адвокатский запрос является важным средством в сборе доказательств. Вместе с тем он может использоваться и как инструмент введения в заблуждение других участников процесса. Так, некоторые адвокаты, злоупотребляя правом на сбор доказательств, запрашивают разного рода «заключения» от лиц, хотя и обладающих специальными познаниями, но за деньги готовых дать любое заключение, удовлетворяющее сторону защиты. Рассмотрим некоторые такие случаи из практики.
За ваши деньги любое заключение
Органами предварительного расследования Дмитрий (имена и фамилии всех лиц изменены) обвинялся в убийстве на почве личной неприязни жены Даниэллы и сына. После совершения данного преступления виновный добровольно явился в правоохранительные органы, где подробно рассказал об обстоятельствах содеянного.
Позже сторона защиты предприняла попытку доказать, что Дмитрий в момент убийства пребывал в состоянии аффекта.
На основании адвокатского запроса комиссией специалистов АНО «Справедливая медицина» было дано заключение от 14 декабря 2015 года, согласно которому «в момент инкриминируемого Дмитрию деяния у него наблюдалось временное психическое расстройство в форме острой реакции на стресс, что соответствует патологическому аффекту, это состояние лишало его способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими».
По мнению стороны защиты, ее ходатайство о приобщении к материалам дела указанного заключения было необоснованно оставлено без удовлетворения, что лишило Дмитрия законного права на защиту.
Кроме того, в судебном заседании был допрошен специалист врач-психиатр Котов, который на основании имеющихся в деле экспертиз дал заключение. Котов пришел к выводу о наличии у Дмитрия признаков патологического аффекта в момент совершения преступления, симулировать которые невозможно.
Однако суд отказал в приобщении к материалам дела и заключения специалиста Котова, не дал ему оценки в приговоре. Необоснованно отвергнуты судом и доводы стороны защиты о нарушении закона при проведении стационарной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы в отношении Дмитрия.
Апелляционная инстанция, отклоняя данные доводы, указала, что «оснований ставить под сомнение выводы экспертов суд не имел. Не могут поставить под сомнение экспертное комиссионное заключение и показания допрошенного в судебном заседании в качестве специалиста Котова, который без проведения обследования Дмитрия по результатам его допроса в судебном заседании без анализа всех показаний осужденного на стадии досудебного производства и на основе оценки заключения экспертов пришел к иным выводам о нахождении осужденного в момент преступления в состоянии патологического аффекта. С учетом этих обстоятельств суд обоснованно признал недостоверными показания Котова и оставил без удовлетворения ходатайство стороны защиты о приобщении к материалам дела заключения экспертов, выполненного по запросу стороны защиты, и о проведении повторной судебно-психиатрической экспертизы.
Доводам стороны защиты о нахождении Дмитрия в состоянии физиологического аффекта суд также дал надлежащую оценку и обоснованно отверг их. При этом суд правильно сослался на то, что потерпевшие не совершили в отношении Дмитрия противоправных, аморальных действий, не оскорбляли его, не находился он и в длительной психотравмирующей ситуации. Напротив, непосредственно перед преступлением Дмитрий сам совершил противоправные действия, умышленно проколов колеса автомобиля потерпевшей, а потому ответная реакция потерпевшей Даниэллы на действия осужденного не могла явиться психотравмирующим фактором для аффекта (Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 02.11.2016 № 45-АПУ16-28).
На основании адвокатского запроса в стадии подготовки дела к разбирательству в суде первой инстанции было подготовлено заключение врача-психиатра Королева – специалиста АНО «Центр судебной экспертизы «Специалист». Из этого документа следует, что общественно опасное деяние совершено подсудимым Кишко совершенно безмотивно, без корыстных и иных целей. Кроме того, Королевым было высказано мнение о возможном наличии у подсудимого психического заболевания. Более того, Королев заявил, что в стадии предварительного расследования подсудимый, возможно, давал показания «с чужих слов» или «с чьей-то помощью». Вывод, сделанный Королевым: психическое состояние подсудимого требует дополнительного исследования.
Данные доводы были поддержаны стороной защиты и в суде второй инстанции.
В возражениях на апелляционную жалобу адвокат, представляющий интересы потерпевших, заявил, что основания для проведения повторной, в том числе стационарной комплексной, судебной психолого¬-психиатрической экспертизы осужденного отсутствуют.
Суд апелляционной инстанции доводы стороны защиты нашел несостоятельными по следующим основаниям. Согласно заключению экспертов, проводивших стационарную комплексную судебную психолого-психиатрическую экспертизу, осужденный Кишко хроническим психическим расстройством, слабоумием, иным болезненным состоянием психики, которые лишали бы его способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими в период времени, относящийся к инкриминированным ему деяниям, не страдал. У него обнаруживается смешанное расстройство личности, однако оно выражено не столь значительно, не сопровождается какими-либо грубыми нарушениями мышления, памяти, интеллекта, критических и прогностических способностей, продуктивными психопатологическими расстройствами и не лишало Кишко возможности во время совершения преступлений осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. В применении принудительных мер медицинского характера Кишко не нуждается. Индивидуально-психологические особенности не ограничивали способность Кишко к произвольной саморегуляции и не оказывали существенного влияния на его сознание и деятельность во время совершения инкриминированных ему деяний.
Каких-либо причин подвергать сомнению компетентность экспертов, имеющих длительный стаж экспертной работы, или не доверять сделанным им в заключении выводам не имеется, вопреки доводам жалобы, противоречий в данном заключении судом не установлено. На основании исследованных доказательств суд пришел к обоснованному выводу, что действия Кишко были осознанными в период, предшествующий совершению преступлений, во время их совершения и после.
Как усматривается из протокола судебного заседания, по ходатайству стороны защиты был допрошен в качестве специалиста К., являющийся главным специалистом-экспертом АНО «Центр судебной экспертизы «Специалист». Его показаниям, а также заключению от 9 марта 2016 года, составленному на основании обращения защитника, дана оценка в приговоре суда.
Выводы суда об отсутствии оснований для проведения повторной психолого-психиатрической экспертизы о вменяемости Кишко и возможности нести уголовную ответственность за содеянное в приговоре должным образом мотивированы, с ними соглашается и суд второй инстанции (Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 12.05.2016 № 5-АПУ16-19).
Оглашены незаконно
По приговору Приморского краевого суда с участием присяжных заседателей от 28 июля 2016 года Котенко и др. были оправданы.
Государственный обвинитель в апелляционном представлении указал, что «председательствующим по делу судьей к исследованию с участием присяжных заседателей незаконно были допущены доказательства, содержащие сведения, не относящиеся к компетенции присяжных заседателей». В частности, «никому из подсудимых обвинение в совершении хранения с целью сбыта наркотических средств, а также употребление наркотических средств и совершение преступлений в состоянии наркотического опьянения не предъявлялось, в этой связи данные, содержащиеся в адвокатском запросе и ответе УФСКН РФ по Приморскому краю, о том, что подсудимые к уголовной ответственности за незаконный оборот наркотических средств в период времени с 2007 по 2012 год не подлежали исследованию с участием присяжных заседателей, как и справки из наркологического диспансера о том, что подсудимые на учете у врача нарколога не состоят».
Фактически согласившись с данными доводами, суд второй инстанции пришел к выводу, что исследование перед коллегией присяжных заседателей по инициативе участников судебного разбирательства со стороны защиты данных о личности потерпевших (их характеристики, наличие судимостей) и подсудимых (отсутствие сведений о нахождении на учете в органах наркоконтроля), если это не обусловлено фактическими обстоятельствами дела, подлежащими установлению коллегией присяжных заседателей, было способно вызвать у коллегии присяжных заседателей предубеждение и является существенным нарушением положений действующего законодательства. «Большое количество и систематичность аналогичных нарушений оказали на присяжных заседателей незаконное воздействие, которое повлияло на их мнение и отразилось на содержании ответов на поставленные перед ними вопросы при вынесении вердикта» (Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 26.12.2016 № 56-АПУ16-26СП).
Оставлен без внимания
Сторона защиты в апелляционных жалобах утверждала, что добытая с помощью адвокатских запросов информация доказывает отсутствие доказательств наличия ОПГ.
Конкретный ответ на данный довод в апелляционном определении нами не обнаружен. Впрочем, суд второй инстанции, оперируя информаций по делу, констатировал наличие ОПГ (Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 08.07.2016 № 53-АПУ 16-14).
В этой связи возникает вопрос: следует ли судам четко указывать в своих документах, что информация, содержащаяся в ответах на адвокатский запрос, ими изучена в полном объеме, однако ее доказательственное значение равно нулю?
Как видим, институт адвокатского запроса – зачастую инструмент введения в заблуждение других участников процесса. Впрочем, все они (следователи, прокуроры и судьи) должны быть к этому готовы, иначе откуда бы взялся термин «ловкий адвокат».