Каким образом изменился статус акционерного общества в ходе реформы корпоративного законодательства? Каких еще изменений в данной сфере ждать бизнесу? Почему действующая конструкция корпоративного договора порождает больше вопросов, чем дает ответов? Какие проблемы возникают в связи с реализацией права акционера на информацию и почему его все-таки стоило ограничить? Ответы на эти вопросы — в материале «ЭЖ».
Реформа корпоративного законодательства привела к существенному изменению статуса акционерного общества. Появилось деление на публичные и непубличные акционерные общества. Существенным образом были нюансированы права и обязанности акционеров. Между тем само по себе корпоративное, и в частности акционерное, законодательство отстает от общего гражданского. Законодатель вносит в него лишь точечные изменения. Множество проблем и противоречий до сих пор не нашло своего решения.
Новеллы и перспективы статуса акционерного общества обсудили эксперты на Всероссийском юридическом форуме, организованном компанией «Гарант». Мероприятие посетил и эксперт «ЭЖ».
Итоги и новые перспективы совершенствования корпоративного законодательства
Евгений Суханов, доктор юридических наук, заведующий кафедрой гражданского права МГУ им. М.В. Ломоносова, подводя итоги реализации совершенствования законодательства в сфере корпоративного права, отметил, что не все задуманные в прошлом изменения были воплощены в реальность. Около 40% поправок не были реализованы.
Надо отметить, что некоторые институты, которые спикер в свое время критиковал, в настоящее время практические не работают. Так, например, широкого распространения не получила организационно-правовая форма хозяйственных партнерств.
Тенденции и пути дальнейшего развития отдельных институтов до сих пор вызывают существенные вопросы. Например, не утихают обсуждения предмета корпоративных договоров. На уровне Минэкономразвития России разрабатываются проекты изменений в законодательство о хозяйственных обществах, предлагающие расширить перечень вопросов, регулируемых корпоративными договорами.
Один из итогов реформы корпоративного законодательства — установление более гибких правил, касающихся управления в хозяйственных обществах. Так, в непубличных обществах часть вопросов, входящих в компетенцию общих собраний, теперь может передаваться коллегиальным органам управления или коллегиальным исполнительным органам, а полномочия коллегиальных органов — единоличному исполнительному органу. Профессор Е. Суханов высказал сомнения в том, что закрепление подобных опций является оправданным решением. Нельзя забывать о правах и интересах миноритарных участников. В одном немецком учебнике, поделился он, есть замечательная фраза о сути акционерного общества: акционеры глупые и наглые. Глупые, потому что принесли свои деньги, и наглые, потому что хотят за эти деньги что-то получить. Это, однако, не значит, что их не надо защищать, скорее, наоборот. Для этого и существует корпоративное право.
Еще один важный итог реформы — установление перечня прав участников хозяйственных обществ. Государство гарантирует им право на оспаривание решений органов юридического лица, сделок общества, предоставляет возможность требовать, действуя от имени корпорации, возмещения причиненных ей убытков. При этом установленные права сбалансированы обязанностями. Так, ГК РФ, с одной стороны, закрепил право участников получать информацию о деятельности корпорации и знакомиться с ее бухгалтерской и иной документацией. С другой стороны, в Кодексе предусмотрена обязанность не разглашать конфиденциальную информацию о деятельности компании.
Е. Суханов с сожалением отметил существенное ограничение прав акционеров на информацию. Согласно новой редакции ст. 91 Федерального закона от 26.12.95 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (далее — Закон об АО) к информации, касающейся крупных сделок, сделок с заинтересованностью, к протоколам заседаний совета директоров (наблюдательного совета) общества, к отчетам оценщиков имеют доступ только акционеры, обладающие более чем 1% акций. В акционерных обществах с множеством участников далеко не все акционеры смогут соответствовать такому требованию.
Одной из основных проблем корпоративного права является несоответствие общего и специального законодательства. ГК РФ содержит новые положения, которые не отражены в федеральных законах о хозяйственных обществах. Так, в ГК РФ существенно поменялись нормы о дочерних обществах. Между тем ст. 6 Закона об АО остается в прежней редакции. В Законе об АО отсутствует перечень прав акционеров, но есть положения об ограничении права на информацию.
Юристы привыкли к тому, что специальное законодательство идет впереди общего. При этом в корпоративном праве все с точностью наоборот — здесь в специальном законодательстве содержатся устаревшие нормы.
Денис Новак, кандидат юридических наук, заместитель министра юстиции России, обратил внимание на то, что сейчас у бизнеса появился выбор: регистрировать общество с ограниченной ответственностью или непубличное акционерное общество. Сохраняется заблуждение о том, что данные формы идентичны. Однако в действительности между ними существуют серьезные различия. ООО является более жесткой, стабильной системой. Оборот его долей ограничен, предусмотрено нотариальное удостоверение сделок, направленных на отчуждение доли. Данная форма выгоднее тем, кто в долгосрочной перспективе не собирается менять участников. Оборот акций непубличного общества более простой. При этом учредителям придется потратиться на услуги регистратора. С учетом этой специфики не стоит насильно всех тянуть в общества с ограниченной ответственностью, подытожил замминистра.
Непубличным обществам должна быть присуща диспозитивность. Какие-то вопросы управления можно отдать на откуп корпоративным соглашениям, уставу. При этом следовало бы закрепить в законе, что все отступления не должны противоречить существу организационно-правовой формы. Так, в ООО в любом случае не может быть акций. Императивность должна проявляться также при регулировании отношений с внешними контрагентами. Например, участникам общества нельзя менять правила об уставном капитале. Договор не должен устанавливать неблагоприятных последствий для тех, кто стороной договора не является. Нельзя в устав включать положения, нарушающие права миноритариев.
В заключении своего выступления Денис Новак выразил надежду, что к концу года в Госдуму внесут законопроекты о едином законе о хозяйственных обществах и о реорганизации.
Корпоративный договор: сущность и роль в установлении порядка управления хозяйственным обществом
Выступление Александры Маковской, кандидата юридических наук, начальника отдела законодательства о юридических лицах Исследовательского центра частного права им. С.С. Алексеева при Президенте РФ, было посвящено проблемам, связанным с корпоративным договором. При подготовке реформы ГК РФ велась дискуссия относительно предмета такого договора. Сформировались две противоборствующие позиции.
Сторонники первой позиции утверждали, что корпоративный договор может регулировать лишь обязательственные отношения участников общества, не вторгаясь в сферу статутных положений о юридическом лице. В то же время их противники не видели ничего плохого в том, чтобы регулировать на уровне договора в том числе вопросы управления хозяйственным обществом.
Законодатель занял промежуточную позицию. С одной стороны, в ст. 67.2 ГК РФ закреплено, что корпоративный договор регулирует вопросы осуществления корпоративных прав. С другой стороны, согласно п. 4 ст. 66.3 ГК РФ в корпоративном договоре, сторонами которого являются все участники непубличного общества, может быть прописан порядок управления таким обществом (в том числе о перераспределении полномочий между органами управления хозяйственного общества). Иными словами, непубличные общества получили возможность регулировать на уровне корпоративного договора вопросы, которые традиционно относятся к уставу.
При этом законодатель, по мнению спикера, не учел один важный момент. Институты договорного права нелегко накладываются на сферу корпоративного права. Это можно проиллюстрировать на достаточно простом примере. В договорной сфере ГК РФ предлагает дифференцированные решения для целого ряда вопросов в зависимости от того, о каких договорах идет речь: предпринимательских или непредпринимательских. Применительно к корпоративному договору данный вопрос до сих пор решен не был, что может создать существенные сложности на практике.
Так, основной мерой ответственности за нарушения корпоративных договоров является неустойка. Согласно п. 2 ст. 333 ГК РФ уменьшение неустойки, определенной договором и подлежащей уплате лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность, допускается в исключительных случаях, если будет доказано, что взыскание неустойки в предусмотренном договором размере может привести к получению кредитором необоснованной выгоды. Распространяется ли данное правило на стороны корпоративного договора, в том числе физических лиц, не зарегистрированных в качестве индивидуальных предпринимателей?
Другой интересный институт — безотзывная доверенность. Такие доверенности могут выдаваться только в отношении обязательств, связанных с осуществлением предпринимательской деятельности. Может ли ее выдать участник корпоративного договора в отношении своих обязательств?
Интересно, что в ст. 406.1 ГК РФ, регулирующей вопросы возмещения потерь, возникших в случае наступления определенных в договоре обстоятельств, законодатель четко разделил сферы предпринимательской деятельности и корпоративных соглашений. Согласно п. 1 ст. 406.1 ГК РФ российский аналог indemnity может применяться только в рамках обязательств, возникших при осуществлении предпринимательской деятельности. При этом в п. 4 ст. 406.1 ГК РФ закреплено, что правила настоящей статьи применяются также в случаях, если условие о возмещении потерь предусмотрено в корпоративном договоре либо в договоре об отчуждении акций или долей в уставном капитале хозяйственного общества, стороной которого является физическое лицо.
По мнению А. Маковской, необходимо устранить данный пробел. Закон должен четко установить, либо что корпоративный договор всегда предпринимательский, либо что его квалификация зависит от правового статуса участников (для физического лица он не предпринимательский). С теоретической точки зрения вопрос не является простым. Корпоративный договор регулирует корпоративные отношения. И здесь мы возвращаемся к старой дискуссии — являются ли корпоративные отношения предпринимательскими? Данный вопрос уже поднимался при обсуждении подведомственности корпоративных споров арбитражным судам. Некоторые юристы утверждали, что такие отношения, безусловно, относятся к предпринимательским. Но, как нам всем известно, дело закончилось тем, что в АПК РФ законодатель обозначил корпоративные отношения в качестве отдельной самостоятельной группы гражданских правоотношений.
Отнесение корпоративных договоров к предпринимательским породит вопросы относительно разграничения корпоративных и иных договоров. Так, по общему правилу, при залоге акций корпоративные права продолжает осуществлять акционер-залогодатель. Между тем стороны могут договориться, что права будет осуществлять залогодержатель. Можно ли в таком случае рассматривать договор залога в качестве корпоративного и применять к нему правила о предпринимательских договорах, в том числе в ситуации, когда залогодержатель — физическое лицо? Примечательно, что при залоге долей ООО действуют противоположные правила: если стороны не договорились об ином, корпоративные права осуществляет залогодержатель.
Однако профессор Е. Суханов отметил, что введение института корпоративных договоров поставило больше вопросов, чем дало ответов. Данный институт, по его мнению, чужеродный для российского права. Если обратиться к тексту английского закона о корпорациях, то станет понятно, что в своем изначальном виде (в проекте Минэкономразвития России) российский институт корпоративных соглашений был «списан» с английского. Однако впоследствии ученым удалось добиться существенного сужения сферы применения такого соглашения. В Англии оно, по сути, заменяет собой устав. Но нужно учитывать российские реалии. В США и Великобритании акционерные общества создаются путем объединения вкладов множества лиц. У нас, главным образом, в ходе приватизации — не сбора, а передачи имущества. Поэтому английские конструкции к нам не вполне применимы.
Права акционеров на информацию
Лидия Михеева, доктор юридических наук, заместитель руководителя ИЦЧП им. С.С. Алексеева при Президенте РФ, более подробно остановилась на праве акционера на информацию.
Пункт 1 ст. 65.2 ГК РФ, посвященный правам участников корпорации, сформулирован достаточно осторожно. Так, законодатель закрепил, что участники вправе получать информацию о деятельности корпорации и знакомиться с ее бухгалтерской и иной документацией в случаях и в порядке, которые предусмотрены законом и учредительным документом корпорации. Иными словами, на уровне специального закона (и даже устава) могут быть предусмотрены ограничения данного права, что собственно и произошло при внесении изменений в ст. 91 Закона об АО. Известно, что в изначальном проекте ст. 65.2 ГК РФ такого уточнения не было. Право было сформулировано как безусловное.
При этом, по мнению Л. Михеевой, позитивно следует оценивать закрепление в ст. 91 Закона об АО широкого перечня — из 15 пунктов — документов, которые должны предоставляться участникам. Примечательно, что похожий перечень установлен и в английском законодательстве.
Важное положение закреплено в п. 4 ст. 91 Закона об АО. Согласно данной норме, в требовании акционера (акционеров), владеющего менее чем 25% голосующих акций общества, о предоставлении документов и информации, предусмотренных п. 2 и 3 ст. 91 Закона (в том числе касающихся крупных сделок, сделок с заинтересованностью, протоколов заседаний совета директоров), должна быть указана деловая цель, с которой запрашиваются документы. Подобные ограничения в том или ином виде закреплены во всех развитых правопорядках. Необходимо поддерживать баланс интересов. Участники не должны злоупотреблять своим правом на информацию, парализуя нормальную деятельность общества своими запросами.
Совершенно нелоялен к миноритариям в рассматриваемом аспекте немецкий законодатель. В Германии акционер может получить информацию о деятельности общества только в момент проведения общего собрания. Информация должна касаться повестки дня. По общему правилу у акционеров нет возможности запрашивать документы, давность составления которых больше одного года.
При этом в немецком законодательстве прописаны специальные правила предоставления информации акционеру, который участвует в общем собрании в режиме онлайн. Если акционер выяснит, что другому акционеру по каким-либо причинам раскрыли больше информации, то он сможет обратиться с иском о предоставлении и ему таких сведений и документов. В англо-американском праве подобных ограничений нет.