Имея — не ценим, а потерявши — плачем, или Снова о социальном капитале

Глубинный смыл старинной русской мудрости в заголовке становится актуален и в наши дни. В погоне за доходами общество стремительно теряет доверие отдельных индивидов и к государственным (муниципальным в том числе), и к корпоративным структурам управления.

Центр стратегических разработок (ЦСР) обнародовал доклад «Избыточная криминализация экономической деятельности в России: как это происходит и что с этим делать».

Уголовно-правовой прессинг как дамоклов меч над экономикой

Эксперты проанализировали часть судебных приговоров, вынесенных в 2016 г. по экономическим статьям Уголовного кодекса РФ, и заключили, что в стране «существует проблема уголовно-правового давления на экономику». Это явление они назвали избыточной криминализацией, поскольку конкретные разовые действия, не представляющие общественной опасности и не влекущие серьезного ущерба, не нужно рассматривать как преступления. Такие «конкретные разовые действия» — часть обычного хозяйственного оборота или результат незначительных просчетов в экономической деятельности предприятий, организаций и граждан. Но квалифицируются они как преступления и силовыми структурами, и органами правосудия.

Чаще всего необоснованно криминализуются такие «деяния», как:

• непреднамеренное нарушение правил ведения налогового и бухгалтерского учета. К примеру, оплата со счета предприятия незначительного административного штрафа, наложенного на должностное лицо, трактуется как растрата;

• нарушение правил работы с материальными ценностями и денежными средствами. Так, ненадлежащий учет материальных ценностей расценивается как их присвоение, несмотря на то, что физически они не перемещались от организации к работнику;

• нарушение договорных обязательств. В частности, однократное неисполнение договора считается мошенничеством, даже если обвиняемый (чаще всего подсудимый) утверждает, что возможность исполнения была утрачена в связи с объективными обстоятельствами.

Чрезмерная криминализация экономической деятельности причиняет большой ущерб. Расходуются значительные бюджетные средства на расследование таких «преступлений». Необоснованно получают судимость квалифицированные специалисты и впоследствии используются в экономике менее эффективно. Из-за опасений выборочного и неоправданного уголовного преследования руководители организаций и предприятий (в первую очередь государственных) шарахаются от новых технологий и современных управленческих практик. В результате риски нелегальной (теневой) экономической деятельности становятся сопоставимы с рисками легальной работы — и это подвигает предпринимателей в серый сектор экономики. Наносится репутационный ущерб судебным и правоохранительным органам, поскольку вместо борьбы с серьезными преступлениями они криминализуют мелкие ошибки.

В ЦСР считают, что корректное применение норм об умышленном характере имущественных преступлений и о малозначительности деяния, исключающей его преступность, возможно через принятие постановления Пленума Верховного суда РФ. Однако часть опрошенных «ЭЖ» экспертов — силовиков и адвокатов — сомневаются в скором изменении практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда, поскольку во главе высшего органа правосудия превалируют адепты карательной функции судов. Возможно, поэтому эксперты ЦСР предлагают в директивном порядке установить нижний предел ущерба для квалифицированных составов хищений.

Еще одна рекомендация ЦСР относится уже ко всей правоохранительной системе. Предлагается разъяснить следственным органам, прокуратуре и судам порядок применения ст. 24 и 25 УК РФ, трактующих понятие умысла на совершение преступления, а также ст. 14, в соответствии с которой не должны считаться преступными действия, которые формально подпадают под описание преступления, но не несут общественной опасности, которая в случае экономических преступлений понимается как размер ущерба.

Особенно серьезно эта проблема стоит в сфере государственного и муниципального управления на производстве общественных благ в образовании, здравоохранении, культуре, спорте за средства бюджета. С одной стороны, за этими сферами тщательнее следят правоохранительные органы, с другой — их руководители не могут рассчитывать на то, что собственник будет настаивать на отсутствии ущерба, будь такой выявлен правоохранительными органами. В этих сферах давление избыточной криминализации выливается в тотальное стремление избежать любых изменений в собственной деятельности и максимальной бюрократизации своей работы. И тысячи уголовных дел — от 7000 до 11 000, по разным оценкам, — существенный барьер на пути технического, технологического и организационного развития отечественной экономики.

Непредсказуемость применения уголовной репрессии ведет к тому, что граждане относятся к правоохранительным органам как к источнику опасности, а не как к институту, в который следует обращаться за помощью. И речь не о маргинализованном населении, существующем на грани легального поля, а о среднем классе, занятом законной экономической деятельностью — предпринимателях, наемных работниках, учителях, врачах, чиновниках.

Экономически активные россияне меньше всего доверяют государственным институтам

По данным «Евробарометра в России» (проект РАНХиГС при Президенте РФ), большинство российского населения теряют доверие к федеральным, региональным и местным властям. Вера в них снижается с 2015 г.

Меньше всего доверяют этим институтам экономически активные группы населения. Люди, которые занимаются предпринимательской деятельностью или планируют открыть свое дело, в 2,2 раза реже, чем обычные граждане, говорят о доверии институтам публичной власти. Общий уровень доверия россиян к региональным органам государственной власти и органам местного самоуправления представлен в таблице.

Связь экономической активности и доверия публичной власти актуализируется в ситуации экономической неопределенности. Люди, предпочитающие активные модели экономического поведения, чаще уверены, что их финансовое благополучие зависит от их собственных усилий. Скорее всего поэтому экономически активные люди полагаются на себя и на свое окружение. Они, как правило, обладают большим числом активных социальных контактов. Среди тех, кто имеет более 100 контактов, число экономически активных людей выше в 2,5 раза, чем у обывателя.

Еще один штрих. В последний год доля людей, которые ищут дополнительный источник дохода, выросла почти на 10%, а доля тех, кто не планирует искать приработок, сократилась на 13%. Таким образом, люди все больше рассчитывают на себя и в меньшей степени на помощь власти. Еще один мотив потери доверия государственным институтам.

Таким образом, теряется важнейший компонент социального капитала страны — вера граждан собственному государству, к его экономическим и социальным подвижкам, к самой близкой людям власти — муниципальной, а главное — вера в справедливость, на страже которой призваны быть правоохранительные и судебные инстанции. В обществе всеобщего недоверия теряют смысл экономические новации или они начинают служить теневому развитию экономики.

Уровень доверия государственным и муниципальным институтам (динамика 2015—2016 гг., %)