Верховный суд РФ в 2016 г. дал важнейшее толкование норме п. 4 ст. 401 ГК РФ. В ней сказано: «Заключенное заранее соглашение об устранении или ограничении ответственности за умышленное нарушение обязательства ничтожно».
Сама по себе норма сформулирована крайне узко. По ее букве она запрещает только те условия договоров, в которых прямо написано, что освобождение от ответственности наступает даже при умышленном нарушении. Следовательно, если условие договора сформулировано хитрее — например, размер ответственности ограничен такой-то суммой, то это условие действительно. А если оно действительно, то оно могло бы сработать и в том случае, если фактически должник умышленно не исполнял свое обязательство.
Мне уже приходилось разбирать эту идею на примере одного из казусов, дошедших до ВС РФ1.
Очень приветствуется в этой связи разъяснение Пленума Верховного суда РФ из п. 7 постановления от 24.03.2016 № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств».
Цитируем документ
Заключенное заранее соглашение об устранении или ограничении ответственности не освобождает от ответственности за умышленное нарушение обязательства (п. 4 ст. 401 ГК РФ). Отсутствие умысла доказывается лицом, нарушившим обязательство (п. 1 и 2 ст. 401 ГК РФ). Например, в обоснование отсутствия умысла должником, ответственность которого устранена или ограничена соглашением сторон, могут быть представлены доказательства того, что им проявлена хотя бы минимальная степень заботливости и осмотрительности при исполнении обязательства.
Но вот недавно Верховный суд РФ рассмотрел одно конкретное дело (Определение ВС РФ от 22.12.2017 № 305-ЭС17-14046 по делу № А40-115948/2016), которое заставило задуматься о том, нельзя ли применить ту же логику в отношении неустойки, установленной договором.
Сразу скажу, что в данном деле судьи никак не рассматривали вопрос в интересующей меня плоскости. Это дело ценно лишь тем, что этот вопрос мог быть поставлен. Предметом рассмотрения стал спор о взыскании пени по договору, содержавшему следующее условие: «Стороны ограничили сумму договорной неустойки, начисляемой в размере 0,1% от неоплаченной стоимости продукции за каждый день просрочки, установив ее предельный размер равным 8% от неоплаченной стоимости продукции».
Мы знаем, что неустойка — одна из форм гражданско-правовой ответственности. Буквально в п. 4 ст. 401 ГК РФ говорится про ответственность, а не только про убытки. Означает ли это, что условия договора о предельном размере неустойки не могут применяться в случае умышленного нарушения договора ответчиком?
Очевидно, что, ограничив неустойку суммой 8% от неоплаченной стоимости продукции, до которой неустойка дойдет через 80 дней просрочки, стороны предоставили льготное положение должнику. Ему становится выгодно не платить в течение длительного времени. Если он не заплатит в течение года, то воспользуется кредитом, предоставленным ему кредитором, под 8% годовых, если не заплатит в течение двух лет, то под 4%, и т.д. Это совершенно неприемлемый результат, для недопущения которого может очень кстати оказаться доктрина, предложенная Верховным судом РФ в п. 7 постановления Пленума от 24.03.2016 № 7.
Кстати, суды двигались иногда в этом направлении и до принятия указанного разъяснения ВС РФ.
Начало было положено в отказном Определении ВАС РФ от 28.02.2014 № ВАС-1312/14 по делу № А75-7720/2012.
Цитируем документ
Договор, заключенный между сторонами, в п. 4.2 предусматривал, что за несвоевременное перечисление платы за оказываемые услуги заказчик уплачивает исполнителю неустойку в размере 0,1% от неоплаченной суммы за каждый день просрочки, но не более 10%.
Таким образом, стороны пришли к соглашению об ограничении размера ответственности ответчика за просрочку.
Согласно п. 4 ст. 401 Гражданского кодекса РФ ничтожным является лишь заключенное заранее соглашение об устранении или ограничении ответственности за умышленное нарушение обязательства.
Следовательно, данная оговорка договора не производит эффекта в случаях умышленного нарушения.
Каких-либо доводов, указывающих на умысел ответчика, истцом не приведено.
Эта правовая позиция, ставшая в одной своей части правильным предвестником п. 7 постановления Пленума ВС РФ от 24.03.2016 № 7, не осталась незамеченной нижестоящими судами. Она прозвучала в постановлениях Восьмого арбитражного апелляционного суда от 10.10.2017 № 08АП-11678/2017 по делу № А81-908/2017 и Второго арбитражного апелляционного суда от 17.07.2015 № 02АП-4885/2015 по делу № А17-7230/2014.
В последнем примере рассмотрен следующий казус (приведу только относящиеся к нашей проблеме выдержки).
Цитируем документ
В пункте 7.3 договора указано, что в случае просрочки оплаты более чем на 20 дней подрядчик вправе потребовать уплаты от заказчика пени в размере 1/365 от ставки рефинансирования Центрального Банка РФ за каждый день просрочки, но не более 1% от стоимости договора, указанного в п. 2.1 договора…
Исполнение ответчиком обязательства по оплате стоимости выполненных по договору работ произведено спустя более 2,5 лет с даты его возникновения.
В связи с чем, принимая во внимание длительность неисполнения договорного обязательства и его размер, исполнение решения суда с просрочкой, ссылку ответчика на п. 7.3 договора об ограничении размера ответственности, апелляционный суд считает недобросовестным поведением участника гражданских правоотношений. При указанных обстоятельствах условия п. 7.3 договора носят явно обременительный характер и существенным образом нарушают баланс интересов сторон, позволяя должнику извлекать выгоду из своего противоправного поведения, получив доступ к пользованию в течение длительного времени денежными средствами истца.
…Также положениями п. 4 ст. 401 ГК РФ установлено, что заключенное заранее соглашение об устранении или ограничении ответственности за умышленное нарушение обязательства ничтожно, в связи с чем данная оговорка не производит эффекта при умышленном нарушении обязательства стороной.
На основании изложенного выше, ссылка ответчика на положения п. 7.3 договора подлежит отклонению.
С другой стороны, не все так просто. Можно считать, что предельный размер неустойки в описанных выше случаях — это не ограничение, а размер неустойки. То есть размер это не только 0,1%, но и 8% в деле, рассмотренном ВС РФ, и 1% в деле, рассмотренном Вторым арбитражным апелляционным судом. В пользу такого решения высказалось большинство участников небольшого обмена мнениями, запущенного автором недавно в социальных сетях.
Судя по всему, правило п. 4 ст. 401 ГК РФ могло быть написано в расчете на действие в отношении только убытков кредитора. И тогда его цель нужно видеть в следующей формуле: «Нельзя заранее совершаемым частным актом поставить потерпевшего от умышленного нарушения в положение менее выгодное, чем то, что гарантировано правопорядком в отношении порядка, способа, величины и иных параметров получения компенсации».
Но по этому поводу желательно получить официальное толкование со стороны ВС РФ. Пока же участники споров могут попытаться опереться на буквальное толкование указанной нормы, распространяющее ее действие на любые виды гражданско-правовой ответственности, включая неустойку. Тем быстрее наступит правовая определенность — одна из важнейших характеристик зрелого правопорядка.
Автор не сможет пройти мимо отмеченной проблемы на открытом вебинаре, который состоится 13.02.2018 в 10.00 по московскому времени, и будет благодарен за отзывы и комментарии читателей, которые можно дать заблаговременно или во время трансляции. Информацию о вебинаре читайте на с. 13.
1 Егоров А.В. Гарант просрочил выплату по гарантии. Когда можно взыскать с него проценты по статье 395 ГК РФ // Арбитражная практика для юристов. — 2016. — № 5. — С. 28—37.