К субсидиарной ответственности по долгам общества-банкрота можно привлечь не только материнскую компанию, но и ее участника

ВС РФ определил стандарт доказывания по делам о привлечении к субсидиарной ответственности конечных бенефициаров общества-банкрота. Суды должны принимать во внимание совокупность согласующихся между собой косвенных доказательств, сформированную на основании анализа поведения упомянутых субъектов, а не просто проверять наличие между ними формальной связи.

Суть дела

ООО «ИНКОМ» было зарегистрировано в декабре 2005 г. В то время его мажоритарным участником с долей 88% был концерн «РИАЛ». В 2006 г. концерн стал единственным участником. В марте 2011 г. в обществе появился второй участник — физическое лицо Б. с долей 0,02%. А уже в апреле 2011 г. концерн вышел из числа участников, и Б. стал единственным участником общества.

Таким образом, в период с декабря 2005 г. по апрель 2011 г. мажоритарным участником (с долей в разные периоды от 88 до 100%) общества являлся концерн. При этом мажоритарным участником самого концерна с долей участия 90,3% в период с июня 2004 г. по август 2012 г. являлся А.

По результатам мероприятий налогового контроля налоговый орган выявил задолженность общества по налогам, сборам и обязательным платежам за период 2007—2010 гг. в размере около 8 млрд руб. Рассчитаться с долгами общество было не в состоянии. В указанный период прибыль общества сократилась с 258 млн до 3000 руб. в год. При этом со счетов общества на счета концерна были перечислены денежные средства в размере около 4,2 млрд руб. с назначением платежа «за зерно». Факт наличия между должником и его единственным участником реальных отношений по поставке зерна подтвержден не был. Кроме того, в этот период прекратилось право собственности должника на 60 производственных объектов — большая часть имущества была реализована концерну. В марте 2013 г. общество было признано банкротом.

Конкурсный управляющий обратился в суд с требованием привлечь концерн и его мажоритарного участника А. к субсидиарной ответственности по долгам общества. При этом конкурсный управляющий исходил из того, что совокупный размер полученных А. от концерна денежных средств составил более 2,5 млрд руб. Именно А., по мнению управляющего, являлся конечным бенефициаром. В силу преобладающего участия в уставном капитале концерна он определял действия общества, которое использовал в качестве прикрытия для безосновательного (без встречного предоставления) выведения из оборота общества денежных средств с использованием счетов концерна в качестве транзитивных.

Позиция судов

Суды трех инстанций удовлетворили требования в части привлечения концерна к субсидиарной ответственности. Они пришли к выводу, что его поведение, направленное на систематическое получение от общества денежных средств без встречного эквивалента, стало причиной банкротства.

А вот в удовлетворении требования о привлечении к ответственности А. они отказали, исходя из следующего. Конкурсный управляющий не представил доказательств того, что А. давал указания руководителям общества и концерна относительно транзитивного перечисления денежных средств должника через счета концерна в целях последующего их зачисления на счета А. В материалы дела не были представлены исходящие от бенефициара документы, в которых содержатся явные указания, адресованные должнику, относительно его деятельности.

Кроме того, суды пришли к выводу о пропуске конкурсным управляющим срока исковой давности. Логика в данном случае была следующая. О том, что денежные средства со счетов концерна были перечислены на счета А., конкурный управляющий узнал из решения налогового органа от 04.04.2012 о привлечении общества к ответственности за совершение налогового правонарушения. Указанное решение налогового органа легло в основу признания должника банкротом. Таким образом, как указали суды, уполномоченный орган и конкурсный управляющий в момент открытия конкурсного производства (то есть 14.03.2013) располагали сведениями о зачислении денежных средств на счета А. Заявление о привлечении А. к субсидиарной ответственности конкурсным управляющим подано 26.09.2016, то есть с пропуском трехлетнего срока исковой давности.

Позиция ВС РФ

Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ отменила решения нижестоящих судов в части отказа в удовлетворении требования о привлечении к субсидиарной ответственности А. Обособленный спор в отмеченной части был направлен на новое рассмотрение в арбитражный суд первой инстанции.

Вывод о пропуске исковой давности ВС РФ назвал преждевременным. Свою позицию он пояснил следующим.

Согласно п. 1 ст. 200 ГК РФ срок исковой давности по требованию о привлечении к субсидиарной ответственности по общему правилу начинает течь с момента, когда арбитражный управляющий узнал или должен был узнать о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности:

• о лице, контролирующем должника;

• неправомерных действиях (бездействии) данного лица, причинивших вред кредиторам;

• недостаточности активов должника для проведения расчетов со всеми кредиторами.

В любом случае течение срока исковой давности не может начаться ранее возникновения права на подачу в суд заявления о привлечении к субсидиарной ответственности. Применительно к настоящему делу — не ранее введения процедуры конкурсного производства. В рассматриваемом случае суды ошибочно связали начало течения срока исковой давности с моментом, когда правомочное лицо узнало о факте совершения платежей в пользу А. Из данного факта невозможно сделать выводы ни о неправомерности действий А., ни о наличии у него статуса конечного бенефициара, виновного в банкротстве общества. В нормальном обороте платежи, как правило, совершаются в счет исполнения существующих обязательств. В связи с чем управляющий не сразу мог понять, что А. неправомерно обращает в свою собственность выручку общества в отсутствие реальных отношений.

Не согласился ВС РФ и с тем, что вменяемый А. контроль над обществом должен быть подтвержден лишь прямыми доказательствами — исходящими от бенефициара документами, в которых содержатся явные указания, адресованные должнику, относительно его деятельности. Конечный бенефициар, не имеющий соответствующих формальных полномочий, не заинтересован в раскрытии своего статуса контролирующего лица. Наоборот, он обычно скрывает наличие возможности оказывать влияние на должника. Его отношения с подконтрольным обществом не регламентированы какими-либо нормативными или локальными актами, которые бы устанавливали соответствующие правила, стандарты поведения.

Как отметил ВС РФ, в данной ситуации судам следовало проанализировать поведение привлекаемого к ответственности лица и должника. О наличии подконтрольности, в частности, могли свидетельствовать следующие обстоятельства:

• действия субъектов синхронны в отсутствие к тому объективных экономических причин;

• действия противоречат экономическим интересам должника и одновременно ведут к существенному приросту имущества лица, привлекаемого к ответственности;

• действия не могли иметь место ни при каких иных обстоятельствах, кроме как при подчиненности одного другому, и т.д.

Суды должны принимать во внимание совокупность согласующихся между собой косвенных доказательств, сформированную на основании анализа поведения упомянутых субъектов.