Слабое звено в цифровой экономике — не клерки, а «армия» менеджеров

Предыдущие публикации в «ЭЖ», посвященные формированию в нашей стране цифровой экономики на базе широкомасштабной государственной программы «Цифровая экономика РФ» (см. «ЭЖ», 2018, № 04, 06 и 07), вызвали читательский интерес и побудили их авторов продолжить размышления над тем, какие требования, задачи такая экономика выдвигает. Критически оценив в предыдущей публикации качество современного образования в подготовке цифровых инженеров, сегодня они «берутся» за управленцев. Что от них ожидает цифровая экономика?

Однажды наш премьер-министр коснулся совершенствования системы образования, чтобы она могла обеспечить цифровую экономику грамотными кадрами — больше выпускать ИТ-специалистов и больше тех, кто уверенно пользуется этими технологиями. Будет ли это достаточным?

Цифровое производство — процесс сквозной

Итак, цифровая экономика помимо собственно всяческих цифр о ее преимуществах характеризуется цифровой трансформацией бизнеса, на базе которой вырастают цифровые предприятия. Развитие цифровых технологий позволяет перейти, в частности, от конкуренции продуктов и сервисов к конкуренции за измеримые результаты и ценность для клиентов, к так называемой экономике результата (outcomeeconomy).

Более глубокое понимание данных как первоисточника собственно управления и информации обо всех производственных и бизнес-процессах, а также клиентском опыте является той базой, на которой осуществляется сегодня трансформация взаимодействия людей и бизнеса. Само изделие — уже не просто «железка»: изготовил, продал и забыл, а подсистема, входящая в другую систему, которая, в свою очередь, входит в следующую систему и взаимодействует с другими системами и с окружающей средой.

И если ранее в производстве рассматривалась лишь оптимизация его отдельных фаз или этапов, то сегодня уже в рамках цифровой трансформации анализируется сквозной процесс, включающий не только чисто производственные этапы от идеи, разработки, проектирования, закупок до изготовления собственно продукции, но и сопутствующая финансовая деятельность, работа кадров, логистики, эксплуатации, поддержки, партнерской сети, субподрядчиков и пр., и пр.

Ведь главные цели цифровой трансформации — это повышение скорости принятия решений, увеличение вариативности процессов в зависимости от потребностей и особенностей клиента, снижение количества вовлеченных в процесс сотрудников (то есть цепочек принятия решений и создания стоимости).

В целом социальность, мобильность, аналитика и «облачные» технологии являются фундаментом, на котором строится цифровое предприятие. И вполне логично, что при этом получается потенциально более высокий уровень производительности труда, совместной работы, кооперации, контроля, поддержки и, соответственно, прогнозируемости результата работы. А сроки и стоимость запуска новых продуктов снижаются иногда в разы. Впрочем, возможно, для кого-то это пока лишь красивая сказка.

Инженеры хорошо знают, что внесение изменений на этапе разработки и на следующих этапах остается непростой задачей для любого производства, решить которую теперь помогает использование цифрового моделирования (которое само по себе также является непростой задачей). Зато, к примеру, появление возможности многомерного управления технологическими процессами на основе прогнозирующей цифровой модели позволяет отслеживать качество выпускаемой продукции и даже рентабельность производства в режиме реального времени. И если цифровые модели продуктов и цифровая модель производства уже существуют, все сказанное выше переходит из разряда «сказки» в самую настоящую реальность, а экономика предприятия получает несоизмеримо больше информации обо всех процессах и может ею эффективно распорядиться. Что сие означает?

Сегодня вместо автоматизации работы сотрудников, ответственных за работу с клиентами, нужно создавать системы самообслуживания, минимизируя количество посредников между клиентом и конечным сервисом или продуктом. Собственно, автоматизация уже давно сокращала и продолжает сокращать потребность в низкоквалифицированной рабочей силе, не дожидаясь появления цифровых предприятий. Нас учат, что современный бизнес должен понять, что без анализа сквозного процесса и даже совокупности нескольких процессов или их фрагментов, без соответствующего цифрового реинжиниринга ему не сохранить конкурентоспособность. Сегодня прогнозы уже дошли до грядущей замены офисных клерков, но давайте, как говорится, огласим весь список. Тем более что его почему-то от нас скрывают.

…И назвать их цифровыми инженерами

Но если вы собираетесь делать сквозные процессы, минимизировать количество посредников, снизить издержки, навести экономию ресурсов, убрать задержки в скорости принятия решений, оперативного отслеживания потребностей и пр., то совершенно логично, что самым слабым звеном в развитии цифровой экономики будут отнюдь не дворники с клерками, а огромная «армия» разноуровневых менеджеров, захватившая сегодня всю производственную сферу, сферу услуг и, что уже там говорить, — сферу государственного управления.

За многие годы немало «солдат» в эту «армию» успели «наштамповать» на экономических факультетах вузов и на курсах MBA. Да, именно с ними когда-то была связана оптимизация отдельных фаз или этапов производства или вертикалей госуправления с фиксацией или установкой барьеров с соответствующими зонами ответственности. Далеко не всегда с этой «армией» удавалось сделать цифровизацию эффективной.

К примеру, стоило появиться на предприятии какой-либо продвинутой системе электронного документооборота, как в нее «загонялись» на всякий случай (но чаще с целью размывания ответственности) абсолютно все процессы «от барьера до барьера». И вот уже закупка болта вместо прежних трех «бумажных» итераций требовала тридцать три «электронных», где каждый участник процесса должен был войти, осознать, принять решение и отметиться. А то и дополнительно спросить: а зачем вам, собственно, нужен этот болт? — Как бы чего не вышло. И вот уже вместо одного дня простейший вопрос решается целый месяц. А ведь таких вопросов накапливаются сотни, и далеко не все из них просты, как закупка болта.

Разумеется, при управлении организациями возникают гораздо более серьезные задачи, масштаб и сложность которых превышают способности человека по переработке информации, однако же опытные администраторы знают, что не следует управлять сразу всеми делами. Ведь порой именно неучастие в процессе, отказ от тщательного планирования того, что зависит больше от людей или обстоятельств, часто дает нужный результат.

И сегодняшний тренд на, извините, процессный «сквозняк» направлен прежде всего на максимальное снятие барьеров. Давно известно, что многие полезные тенденции развиваются в структуре, гибко сочетающей централизм и автономию. К примеру, создавая условия для самоорганизации, можно «управлять, не управляя». Но для этого необходимо привлекать работников гораздо более высокой квалификации, хорошо разбирающихся прежде всего во всем сквозном процессе и используемых цифровых технологиях. Логично было бы под стать эпохе называть последних цифровыми инженерами.

Сначала инженеры, управленцы — потом

Таким образом, возрастает роль этих самых цифровых инженеров, способных благодаря работающей «голове» наладить сквозные процессы, и компетентных менеджеров верхнего звена, не только реагирующих на инновации и потребности в смене бизнес-моделей, но, главное, задающих нормы качества во всей цепочке создания стоимости или государственного управления и понимающих, какие специалисты для этого нужны. Не секрет, что если для зарубежных компаний цифровая трансформация воспринимается сегодня как возможность захватить новые рынки, то для многих российских компаний — как возможность наконец-то оптимизировать свои внутренние бизнес-процессы и сократить затраты. Но это лишь прелюдия к цифровой экономике.

Цифровые инженеры должны обладать системотехническими знаниями и соответствующим интеллектом. А интеллект, как гласит определение из книги профессора Макса Тегмарка из MIT «Life 3.0», — это способность решать сложные задачи. Причем интеллект — вещь прикладная и многоплановая, и это нечто гораздо большее, чем IQ или какие-либо математические навыки. Где взять этих людей, если сегодня мы пришли к высшему техническому образованию, где вместо фундаментального образования даются лишь навыки? Навыки работы с продуктом, созданным кем-то другим.

Все развитые страны мира давно поняли, что самый ценный актив сегодня — люди. Верхние строчки менеджмента у них теперь занимают прежде всего хорошие инженеры, а потом уже управленцы. Очевидно, это понимание должно появиться и у нас, чтобы изменить подход к высшему техническому образованию. И заодно хорошо отдавать себе отчет в том, что курсы MBA — это все же уровень экономического «ПТУ», а не «высшего экономического». И знания на уровне ПТУ, без сомнения, полезны как дополнение к чему-то, а не как «наше все».

Тем более что все великолепие технической цивилизации изначально придумано, спроектировано, создано, поддерживается и непрерывно модернизируется всемирным сообществом инженеров. Если выстраивать из них пирамиду с учетом всего этого, то наверху окажутся те, кого именовали ранее главными конструкторами, но сегодня в разных организациях их чаще называют системными, но иногда комплексными архитекторами или бизнес-архитекторами.

Их немного, но они есть. Их инструмент — системный подход. Система для них — работающий бизнес, работающее предприятие, работающий сервис и обязательно — результат работы системы тоже. Это те самые люди, которые и должны создавать сквозные процессы, понимая всю бизнес-задачу целиком. Они же — те самые цифровые инженеры для цифровой экономики. Поэтому об эффективности современного менеджмента теперь пора судить еще и по степени использования института системных архитекторов. Где же взять их?

Как говорится, ищите и обрящете!

Удельный вес организаций, использовавших информационные и коммуникационные технологии, в процентах от общего числа обследованных организаций

Число персональных компьютеров в организациях

Распределение организаций по удельному весу численности работников, использовавших персональные компьютеры, на конец года; % от общего числа обследованных организаций

	2003	2004	2005	2006	2007	2008	2009	2010	2011	2012	2013	2014	2015	2016
Организации, с удельным весом численности работников, использовавших персональные компьютеры:
менее 10	29,7	27,4	27,5	27,3	24,7	18,4	15,4	13,3	10,2	9,7	6,8	5,7	4,9	4,6
10–29	18,3	20,4	21,5	19,1	19,2	18,1	17,4	16,6	24,6	24,3	22,0	20,6	18,5	18,0
30–49	8,3	9,4	9,9	9,3	9,5	9,7	9,7	9,5	10,7	11,7	11,7	11,9	11,2	11,0
50–69	8,3	9,0	9,3	10,1	9,7	10,8	10,7	10,4	11,8	11,9	11,6	11,8	11,2	11,0
70–100	20,1	21,5	22,8	27,5	30,2	36,6	40,4	44,0	35,9	36,4	36,9	38,7	39,7	42,0
не использовали	15,4	12,4	8,9	6,7	6,7	6,3	6,3	6,2	5,7	6,4	11,1	11,3	14,5	13,4
Источник: Росстат

Удельный вес организаций, использовавших глобальные информационные сети, по видам экономической деятельности, % от общего числа обследованных организаций соответствующего вида экономической деятельности

	2005	2006	2007	2008	2009	2010	2011	2012	2013	2014	2015	2016
Всего	54,3	62,5	68,7	74,7	79,3	83,4	85,6	87,5	88,7	89,8	89,0	89,6
Добыча полезных ископаемых	74,1	81,0	87,4	90,1	89,5	91,0	91,8	91,3	92,9	93,7	91,8	92,7
Обрабатывающие производства	71,0	77,7	83,4	88,9	91,7	93,5	94,3	94,9	95,2	96,1	96,0	96,0
Производство и распределение электроэнергии, газа и воды	53,3	57,8	62,8	67,9	73,3	77,4	82,4	85,1	86,5	87,9	88,3	90,2
Строительство	58,8	70,8	81,0	87,4	90,1	92,2	92,5	92,1	92,3	92,2	91,4	91,2
Оптовая и розничная торговля; ремонт автотранспортных средств, мотоциклов, бытовых изделий и предметов личного пользования	55,6	63,4	70,8	80,7	84,2	88,1	89,0	90,4	91,8	94,4	94,6	95,7
Деятельность гостиниц и ресторанов	38,0	47,2	56,6	66,9	72,7	78,0	80,5	84,0	85,0	87,1	87,3	83,8
Транспорт и связь	63,8	71,1	77,9	83,6	87,0	89,4	89,3	90,0	90,0	90,6	88,4	86,2
из них связь	94,3	95,6	96,3	97,2	95,7	95,4	96,2	95,8	96,9	97,2	95,3	95,3
Финансовая деятельность	85,1	85,6	87,6	91,5	92,5	93,7	94,5	95,2	94,5	93,7	92,2	92,0
Операции с недвижимым имуществом, аренда и предоставление услуг	56,4	62,8	66,8	72,3	75,2	77,3	79,2	79,9	80,3	80,0	76,5	77,2
из них научные исследования и разработки	85,0	87,6	91,1	91,8	94,3	94,6	94,7	95,4	95,1	95,6	95,0	95,1
Государственное управление и ­обеспечение военной безопасности; социальное страхование	42,8	53,2	60,7	69,2	77,3	84,9	88,6	91,4	93,2	93,9	93,6	95,6
Высшее профессиональное ­образование	91,1	93,7	94,4	94,7	96,2	97,2	97,6	98,1	97,8	97,6	96,2	96,7
Здравоохранение и предоставление социальных услуг	48,4	65,0	76,8	85,1	89,9	93,2	94,5	96,0	96,6	97,0	96,3	96,2
Деятельность по организации отдыха и развлечений, культуры и спорта	39,8	43,0	45,0	47,8	51,5	57,1	62,8	69,5	74,1	79,4	81,1	82,5
Другие виды деятельности	17,7	65,4	73,2	76,4	83,7	89,2	90,3	91,7	93,6	93,5	93,6	93,3
Источник: Росстат

Литература:

1 «Индустрия 4.0» http://kaspersky.vedomosti.ru/industrii/industry4.

2 Аверьянов М., Евтушенко С., Кочетова Е. Цифровой подход к регулированию экономических процессов — https://www.itweek.ru/gover/article/detail. php?ID=192923, 06.03.2017.

3 Голышко А., Грунин А., Гужвенко Д. Системный архитектор: первый после Бога — http://www.iksmedia.ru/articles/5469571-Sistemnyj-arxitektor-pervyj-posle. html, 19.01.2018.