Мировые соглашения в сегодняшней судебной практике — достаточно часто используемый инструмент для прекращения спора. Усложнение характера и объема споров, длительные сроки рассмотрения судебных дел, проблемы с исполнением принятых решений — все эти факторы оказали существенное влияние на изменение отношения как судов, так и участников споров к мировым соглашениям. В последнее время наиболее громкие арбитражные дела между крупными игроками все чаще разрешаются миром. В связи с этим меняются требования к содержанию мировых соглашений, меняется позиция судов по их утверждению. На помощь российскому правоприменителю приходит международный опыт по использованию мировых соглашений, а также по использованию иных форм примирения, которые, правда, пока не получили широкого применения в отечественной практике. Примирительным процедурам была посвящена отдельная сессия на недавно состоявшемся в Санкт-Петербурге Международном юридическом форуме.
Изначально, когда организаторы форума планировали график мероприятий, тема «примирительной» сессии была обозначена как «Мировое соглашение». Но в итоге ее все-таки расширили. Потому что то название, под которым в итоге прошло мероприятие — «Современные тенденции развития примирительных процедур», в большей степени отражает те процессы, которые сегодня идут в практике, и те задачи, которые стоят перед юристами как в вопросах формирования судебной практики, так и в процессах совершенствования законодательства.
Зарубежную сторону на сессии представлял Йохан Эрнст Гернандт, председатель Арбитражного института при Стокгольмской торговой палате. Практический опыт этого человека поистине уникален. С 2006 по 2014 гг. г-н Гернандт был председателем Стокгольмского арбитража. Он до сих пор практикующий юрист и свою профессиональную деятельность совмещает и с научной, и с общественной деятельностью. И в то же самое время г-н Гернандт — арбитр Китайской международной экономической и торговой арбитражной комиссии и является единственным европейцем, который награжден премией этой комиссии.
«Примирение — это трудно. И говорить об этом трудно, и заниматься этим трудно», — уверен г-н Гернандт. В ходе своего выступления он сконцентрировался на том, насколько культурные различия влияют на процедуры примирения. Люди все разные, это важно помнить. Жители Стокгольма отличаются от представителей юга Швеции, у жителей Швеции и Германии разное отношение к делу. И людям надо научиться общаться с представителями иных регионов. Когда между сторонами заключено соглашение, рассчитанное на пять лет, необходимо это соглашение периодически «подпитывать». Необходимо становиться друзьями со своими партнерами, и необходимо каждый год проверять, как работают договоренности. И таким образом можно свести к минимуму возможность конфликта.
Г-н Гернандт привел пример из собственной практики. У крупнейшей китайской компании был конфликт с французскими партнерами. И основной его причиной были именно громадные культурные различия. Стороны друг друга вообще не понимали. И этот узел противоречий пришлось развязывать очень долго. В результате конфликтующие стороны все-таки смогли прийти к соглашению, но только после восьми арбитражных решений.
Аналогичное дело было в Швеции. Государственная компания и частная компания ввязались в очень суровую битву. Премьер-министр Швеции лично занимался урегулированием конфликта, который тем не менее продолжался в течение трех лет. Медиаторы практически каждую неделю вели переговоры. В конце концов стороны пришли к выводу, что худой мир лучше доброй ссоры.
Когда возникает вопрос: в какой момент приходить к соглашению — на ранней стадии, после обмена определенной информацией, или, может, перед последним рубежом, когда на горизонте уже появился арбитраж? Все зависит от обстоятельств, от того, насколько остра ситуация, от особенностей дела, от сумм, которые стоят на кону. Главное же, как неоднократно подчеркивал г-н Гернандт, если вы собираетесь прийти к мировому соглашению до того, как будет окончательное слушание в арбитраже, надо это делать задолго до назначенной даты разбирательства. За шесть месяцев, за три месяца, потому что юристам, компаниям всегда потребуется время для того, чтобы подумать о возможности мирового соглашения. Необходимо понять, какие существуют в конфликтной ситуации ключевые вопросы с правовой точки зрения, а какие — с фактической и экономической точек зрения. Нужно определить, чем сторона может пожертвовать, идя на примирительные процедуры, и каких рисков при этом удастся избежать. И лишь после этого принимать окончательное решение.
Когда стороны намерены прийти к соглашению, нельзя забывать и о личных отношениях контрагентов. Личные отношения важны во время переговоров, но в случаях с медиацией они даже важнее, чем при заключении сделки.
Примеры из практики «Транснефти»
В последнее время участниками медиативных соглашений все чаще становятся компании с государственным участием. О позиции госкомпаний, их практике и политике в отношении примирительных процедур, которые всегда связаны с компромиссами и уступками, участники форума узнали из выступления Яны Арефьевой, директора правового департамента ПАО «Транснефть».
Компания «Транснефть», по уверению Я. Арефьевой, всячески стремится завершать любые споры примирительными процедурами. За последние два года «Транснефть» множество споров завершила именно таким образом. Этому можно верить хотя бы потому, что компания занимает две позиции из пяти рейтинга самых крупных примирительных процессов за последние два года, составленного «Право.ру». На примере одного из них спикер рассказала о политике компании в отношении примирительных процедур.
Суть дела заключается в следующем.
«Транснефть — Порт Приморск» («дочка» «Транснефти») и «Приморский торговый порт» («дочка» «Транснефти» и группы «Сумма») взыскивали с греческих компаний Pontoporos Special Maritime Enterprise и Delta Tankers убытки за то, что танкер ответчиков врезался в причал заявителей в Приморске (дело № А56-86300/2016). Цена иска составляла 3,3 млрд руб. По условиям мирового соглашения греческие компании выплатили истцам 27 млн долл. (порядка 1,5 млрд руб.).
Какие актуальные вопросы «Транснефть» ставит перед собой (и отвечает на них) перед принятием решения о разрешении ситуации миром? Прежде всего — правовая и экономическая целесообразность и обоснованность предполагаемых примирительных процедур. Примирение должно быть выгоднее, чем судебные тяжбы и последующее исполнение решения суда.
Вернемся к примеру. В ноябре 2016 г. греческий танкер швартовался на нефтеналивной причал порта Приморск. Произошла авария, в результате которой причал был практически полностью разрушен. «Транснефть» предъявила иск для защиты своих интересов в возмещении ущерба в Арбитражный суд Санкт-Петербурга для взыскания убытков с судовладельцев. Последние к тому же своей вины и не отрицали. Когда произошла авария, на танкер был наложен арест по нормам морского права. Вроде бы простая правовая ситуация. Однако «Транснефтью» было принято решение о заключении мирового соглашения, по которому пострадавшая сторона, то есть дочернее общество «Транснефти», получило возмещение в сумме меньшей, чем размер причиненного ущерба, но большей, чем стоимость арестованного танкера. Почему компания приняла такое решение? Чем руководствовалась, когда рассматривала для себя возможность примириться с ответчиками?
По информации, которая имелась у компании, у греческой компании не было никакого имущества, кроме арестованного танкера. Это единственное судно, по оценкам «Транснефти» и привлеченных оценщиков, стоимость которого была намного ниже стоимости причала. А обращение взыскания на заложенное имущество — это дополнительные издержки — и временные, и финансовые. Также в «Транснефти» учли, что решение суда пришлось бы исполнять на территории государств Европейского союза. Что в условиях санкций в отношении «Транснефти» было бы весьма затруднительно. В такой ситуации «Транснефть» приняла решение идти на мировую.
Вторым вопросом, с которым правовой департамент «Транснефти» столкнулся при анализе и работе с мировыми соглашениями, стал вопрос обеспечения исполнения обязательств по заключенному мировому соглашению в тех случаях, где компания является истцом. Для компании «Транснефть» важно, чтобы мировое соглашение было гарантированно исполнимым. Все-таки речь идет о государственном имуществе в том числе. И дело не только в интересах компании как коммерческого субъекта, но и в интересах государства. В вышеприведенном примере ответчики предоставили банковскую гарантию, подтверждающую возможность исполнить данное решение и получить денежные средства в срок. И это очень важно, потому что на протяжении полутора лет судебных споров, при вынесении 37 судебных актов по сохранению ареста, неоднократно суды разъясняли, что доставленные в суд письма неких страховых иностранных компаний не являются для российской стороны надлежащим обеспечением.
Третий важный вопрос — это соблюдение каждой из сторон всех корпоративных процедур. Это ключевой момент, поскольку иное несет риск и делает мировые соглашения оспоримыми. Поэтому очень важно правильно и четко прописать процесс исполнения этих корпоративных процедур. Недостаточно просто определить тот перечень органов управления, который нужен для принятия определенного решения. В описываемом деле «Транснефть» столкнулась с ситуацией, когда, казалось бы, очевидные, простые вещи требовали непривычных подходов. И юристы «Транснефти», и даже сами ответчики были удивлены необходимостью соблюдать такие процедуры, которые были необходимы для наделения полномочиями директоров на заключение или предоставление прав на заключение мировых соглашений. А такое соблюдение принципиально важно не только для примиряющихся сторон. Это важно также для суда, который утверждает мировое соглашение и рассматривает его законность и исполнимость. Представителю «Транснефти» пришлось выезжать в Грецию для наблюдения за специальной процедурой по выдаче соответствующих полномочий. Потому что в Греции действуют несколько процедур: по выдаче доверенностей и по выдаче доверенностей на право принятие решения о применении примирительных процедур.
Четвертым вопросом, с которым сталкивалась в своей практике «Транснефть», был вопрос применения примирительных процедур в рамках нескольких судебных процессов. В примере с греческим танкером было два процесса. Один — по возмещению ущерба, второй — по морскому праву (обращение взыскания на заложенное имущество). Российский закон не позволяет провести одновременно два судебных заседания и получить два судебных решения. А ответчики включили в текст банковской гарантии положение о том, что ее раскрытие привязывается к решениям по двум делам. «Транснефть» столкнулась с ситуацией, когда необходимо было максимально сблизить эти даты. Поскольку в основном деле по возмещению ущерба стороны договорились о трех вещах: определили сумму возмещения, определили условия банковской гарантии и оговорили отмену ареста, то во втором деле они договорились о том, что условием заключения второго является заключение первого соглашения. Поэтому, максимально сблизив их, «Транснефть» могла гарантировать для себя и исполнение по банковской гарантии, и срок банковской гарантии, что он не истечет, и могла нивелировать для себя возможный отказ контрагента от заключения мирового соглашения по делу. И «Транснефти» потребовалось достаточно много времени и сил (примерно два месяца и четыре совместных с ответчиками ходатайства в суд) для обоснования необходимости рассмотреть два дела одновременно. Суд услышал и назначил рассмотрение двух дел на одну дату. Что позволило сторонам достичь компромисса и заключить два соглашения фактически в один день.
Рассказала Я. Арефьева и о внесудебном примирении. Помимо мировых соглашений существуют и другие соглашения и примирительные процедуры, которые позволяют удовлетворить интересы всех сторон рассматриваемого спора. Это наглядно показало примирение «Транснефти» со Сбербанком.
В этом деле «Транснефть» оспаривала заключение со Сбербанком сделки, которая касалась сложных производных финансовых инструментов (дело № А40-3903/2017). Расчеты по ним велись в зависимости от изменений курсов валют. Цена иска — около 67 млрд руб.
По условиям соглашения истец отказался от кассационной жалобы. Благодаря этому решение апелляции в пользу банка осталось в силе. По данным «Коммерсанта», «Транснефть» в результате мирового соглашения со Сбербанком по спору об опционах получила возможность рефинансировать китайский кредит, выданный в 2009 г. на строительство нефтепровода. Компания привлекла у Сбербанка денежные средства по ставке ниже, чем по китайскому кредиту.
Комбинирование медиации и арбитража
О комбинированном использовании двух альтернативных способов разрешения споров — медиации и арбитраже рассказал Андрей Горленко, ответственный администратор Российского арбитражного центра при Российском институте современного арбитража Такое комбинирование возможно в нескольких форматах.
Один формат — стороны изначально, заключая договор, заключая арбитражное соглашение, решают, что в случае возникновения споров они сначало обращаются к медиации, а затем — к арбитражу. То есть медиация предстает обязательным этапом, предшествующим рассмотрению спора в арбитраже. В этом случае в договоре должна присутствовать комбинированная арбитражная оговорка. И здесь в случае проведения такой процедуры возможно несколько сценариев развития событий.
Первый сценарий: если медиация была начата, но не привела к урегулированию спора. В этом случае стороны обращаются в арбитраж и разбирают спор там.
Второй сценарий: если медиация так и не была начата, если стороны по каким-либо причинам не воспользовались этой процедурой. Стороны обычным порядком обращаются в арбитраж и рассматривают спор.
Третий сценарий: если медиация прошла успешно. Арбитраж в таком варианте не начинается, но возникает вопрос, связанный с исполнением медиативного соглашения.
Согласно многочисленным опросам, участники оборота высказывают опасения по поводу невозможности принудительного исполнения соглашения. В большинстве юрисдикций оно пока невозможно, в то время как арбитражное решение может быть исполнено, причем может быть исполнено не только в стране его вынесения, но и в более чем 150 странах на основании Нью-Йоркской конвенции от 10.06.58 о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений.
Именно из-за этой проблемы было найдено еще одно решение, более сложное, чем медиативно-арбитражная оговорка: стороны, заключая договор, устанавливают, что, если медиация завершилась успешно, участники договора обращаются в арбитраж с просьбой утвердить медиативное соглашение в качестве арбитражного решения на согласованных условиях.
Но здесь отметим несколько аспектов. Первый касается того, кто будет выступать арбитром. И естественно, для того чтобы ускорить процедуру, сократить расходы, стороны хотят, чтобы арбитром выступал медиатор. Но могут быть и такие ситуации, когда стороны, которые вроде бы достигли медиативного соглашения, но то еще не трансформировалось в арбитражное решение на согласованных условиях, могут войти в конфликт. И тут зададимся очередным вопросом: может ли медиатор, который выступал в этом качестве в процедуре медиации, выступить в качестве арбитра и продолжить разрешать спор? Этот момент очень хорошо изучен в зарубежной литературе. Общее мнение сложилась однозначное — нет, не может. В этом случае медиатор вряд ли будет абсолютно беспристрастен и независим, поскольку во время процедуры медиации ему были сообщены все обстоятельства спора, которые не позволят ему беспристрастно рассмотреть спор. Поэтому когда стороны применяют эту сложную медиативно-арбитражную оговорку, очень важно предусмотреть, что медиатор выступает в качестве арбитра, но мандат у такого арбитра очень ограниченный — исключительно для заключения медиативного соглашения на согласованных условиях. Если по каким-то причинам медиативное соглашение разрушается до того, как оно было трансформировано в арбитражное решение, начинаются очередные разногласия, мандат медиа-тора должен быть прекращен, происходит назначение нового арбитра, и спор продолжает рассматриваться уже в обычном порядке.