В ходе очередной пленарной сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы, которая состоялась в октябре, была отправлена на доработку резолюция об изменении порядка голосования относительно возможности лишения той или иной страны права голоса. Сама по себе резолюция предполагала изменение числа голосующих, определяющего порядок принятия соответствующего решения, — с простого большинства присутствующих делегаций, как это предусмотрено сейчас, до большинства квалифицированного. Строго говоря, принятие резолюции представляло бы собой попытку усложнить процедуру сохранения санкций в отношении участников ПАСЕ, что напрямую касалось вопроса восстановления за Российской Федерацией права голоса в Совете Европы. Тем не менее данный документ не отвечал бы в полной мере интересам РФ, поскольку Россия полагает, что отказ в возможности высказаться какой бы то ни было стране не должен быть инструментом в деятельности Парламентской ассамблеи. По мнению российской стороны, данное ограничение не вполне отвечает принципам, принятым в Совете Европы.
Как бы то ни было, проект резолюции был снят с повестки дня сессии ПАСЕ. Вопросы о возвращении российской делегации права голоса и, соответственно, о возвращении российской делегации в ПАСЕ тоже были отложены.
Как следствие этого, в российских политических кругах вновь стала активно обсуждаться тема, ранее уже озвученная в публичном контуре, о возможном выходе России из Совета Европы и всех его органов.
Так, спикер Госдумы Вячеслав Володин заявил, что Россия не считает возможным принимать участие в работе ПАСЕ до тех пор, пока та не изменит норму устава дискредитационного характера по отношению к любой национальной делегации.
Один из основных вопросов, который возникает в связи с этой ситуацией у юристов: сохранится ли компетенция Европейского суда по правам человека в отношении российских граждан в сфере соблюдения Российской Федерацией Конвенции о защите прав человека? Сможем ли мы в дальнейшем обращаться в ЕСПЧ? Вот что волнует каждого из нас, поскольку ЕСПЧ рассматривается сегодня как инстанция последней надежды многими гражданами нашей страны.
Если мы посмотрим на практику Европейского суда по правам человека, практику обращений в него, то увидим, что большая часть обращений из европейских юрисдикций поступает от мигрантов — иностранных по отношению к той или иной стране подданных, которые получили тот или иной статус в стране, являются беженцами либо каким-либо иным образом связаны с процессами миграции. Из Российской Федерации большинство жалоб в ЕСПЧ поступает от основного населения страны. Это, наверное, не столько показатель состояния судебной системы, сколько демонстрация уровня доверия к ней и тем решениям, которые она выносит. Конечно, это глобальная институциональная проблема, которую и судам, и государству со временем придется решать, опираясь на лучшие мировые практики. Причем необходимо не только работать над качеством судебных решений, но и в принципе повышать уровень доверия граждан к судебной системе. Ну а пока мы имеем то, что имеем, и, учитывая противостояние России и ПАСЕ, существует угроза того, что соответствующего механизма в ближайшем времени создано не будет.
Много ли практика обращения в европейскую судебную инстанцию дает людям? Ответ неоднозначен. ЕСПЧ является субсидиарной инстанцией по отношению к судебной системе соответствующего государства. Это означает, что в Европейский суд по правам человека можно обратиться лишь после того, как все способы защиты прав на территории собственного государства исчерпаны. ЕСПЧ не исправляет судебную ошибку, даже если видит таковую, а лишь признает факт нарушения прав человека и определяет размер финансовых компенсаций, которые государство должно выплатить за это нарушение. Иногда это вполне существенные суммы, иногда они символичны, но дело не только в размерах. Во многих случаях решение ЕСПЧ позволяет вернуть человеку его доброе имя, доказать в последней из возможных инстанций свою невиновность либо правоту в том или ином споре. Естественно, нужно отметить, что решения ЕСПЧ касаются не только физических, но и юридических лиц.
Статья 34 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, регулирующая право на подачу индивидуальной жалобы, устанавливает, что суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что являлись жертвами нарушения их прав. Это значит, что любая организация, не являющаяся государственной или муниципальной либо структурой в составе государственной или муниципальной организации, может обратиться в ЕСПЧ с жалобой на нарушение ее прав, соблюдая при этом иные критерии приемлемости жалобы, подаваемой в Европейский суд. Естественно, что организация не может жаловаться на нарушение прав, принадлежащих исключительно индивиду (право на жизнь, на свободу и личную неприкосновенность, на уважение частной и семейной жизни и т.д.). Однако могут быть нарушены такие гарантированные Конвенцией права организации, как право на справедливое судебное разбирательство, на эффективные средства правовой защиты, право беспрепятственно пользоваться своим имуществом. Значительное число решений ЕСПЧ свидетельствуют о том, что в Европейском суде можно найти защиту от нарушений в сфере корпоративного, налогового законодательства, реже — таможенного. ЕСПЧ, как правило, предъявляет к государству более жесткие требования, чем к юридическому или физическому лицу, исходя из того, что государство обладает большим инструментарием, который, безусловно, дает больше возможностей соблюдать любые требования, а уж тем более требования в области защиты прав человека.
Сама по себе защита прав человека — базовый, конституционный, сущностно-правовой фундамент, на котором возводится демократия как таковая. Демократическая система и справедливая система судопроизводства — это те принципы, которые охраняют жизнь, здоровье, частную жизнь любого человека и гражданина. И во многом сегодня ЕСПЧ, его решения могут стать тем самым образцом международной судебной практики, лучших судебных практик, которые должны существовать в мире. Во многом это достигается благодаря тому, что ЕСПЧ формируется за счет судей каждой из договаривающихся сторон. И это в полной мере международный суд. Конечно, он европейский, но имеет силу мирового судебного органа, потому что нет на планете другого суда, который бы состоял из представителей столь разных государств мира, привносящих в судебную процедуру мнения своих стран в этом консолидированном процессе.
Сегодня мы стоим на пороге цифровой экономики, сталкиваемся с вызовами, связанными с консолидацией больших данных, имеем дело с появлением технологий, позволяющих отслеживать каждый шаг каждого из нас, манипулировать каждым из нас, фактически определять во многом наши действия путем не видимых человеческому глазу манипуляций. О том, как именно регулировать эти процессы, государства (на общемировом уровне), возможно, договорятся еще очень нескоро. И в условиях сложившейся неопределенности роль ЕСПЧ в части защиты частной жизни, в части защиты неприкосновенности персональных данных может быть очень и очень эффективной.
И если Российская Федерация исключится из этого процесса, то в первую очередь самый большой удар будет нанесен по гражданам России, по российскому бизнесу, а не по политикам и политическим структурам. Политически Россия, наверное, это переживет. Но вот для граждан Российской Федерации это будет очередной незаслуженный удар, и во многом для граждан выход России из ЕСПЧ будет означать лишение последней надежды. А люди, лишенные надежды, действуют непредсказуемо.
К сведению
Российская Федерация вступила в Совет Европы в 1996 г. Двумя годами позднее признала юрисдикцию ЕСПЧ. С тех пор Европейский суд зарегистрировал порядка 150 000 жалоб. Большая часть из них (136 600) были признаны неприемлемыми. В мае 2018 г. фонд «Общественный вердикт» подсчитал, что за 20 лет ЕСПЧ по жалобам россиян взыскал с нашей страны 1,95 млрд евро. В апреле 2014 г. РФ была лишена права голоса в Парламентской ассамблее Совета Европы. А 14 июля 2015 г. Конституционный суд РФ постановлением № 21-П признал, что Российская Федерация имеет право не исполнять решения ЕСПЧ, если они идут вразрез с Конституцией РФ. Летом 2017 г. РФ приняла решение приостановить уплату взносов в Совет Европы до безусловного восстановления в полном объеме полномочий делегации Федерального Собрания РФ в ПАСЕ. В октябре 2018 г. спикер Совета Федерации РФ В. Матвиенко заявила, что Россия не будет признавать легитимными решения ЕСПЧ, если в следующем году ПАСЕ не вернет полномочия российской делегации.